Джарлакс поглядел на нее так, будто не понял, о чем речь.
– Может, у тебя есть близнец, – спросил Дугальд, – который приехал в Палишук, а потом поселился в замке вместе с Артемисом Энтрери?
– Нет, конечно, это я и был.
– Ты друг короля Артемиса Первого?
– Забавный титул, правда? – засмеялся Джарлакс. – Я решил, что нужно действовать так, чтобы наверняка заставить вас выступить. Разве можно было упустить богатейшие возможности замка Д'эрт?
– Ну-ка, рассказывай все, – приказала Кристина.
Джарлакс обернулся на шум за спиной. В зал осторожно, но не прячась, вошел мастер Кейн. В дверь опасливо заглянул мажордом. Отодвинув его, в комнату решительно прошествовал Седой Эмелин, шепча заклинания и тщательно осматриваясь.
Джарлакс ответил поклоном Кейну, ставшему в сторонке и готовому в любую минуту броситься на врага.
– Итак, ты говорил… – напомнила Кристина, когда дроу вновь повернулся к королю и королеве.
– Да, в самом деле, – подхватил Джарлакс. – Хотя, если откровенно, я рассчитывал если не на изъявления благодарности, то хотя бы на то, что мои действия будут отмечены.
– Благодарности? – переспросила королева. – За посягательство на престол?
– Нет, за то, что помог укрепить лояльность Ваасы, – подсказал Гарет, и Кристина изумленно обернулась к нему.
– Полагаю, ты этого добивался?
– Совершенно верно, кроме того, я постарался освободить ближайшие окрестности Палишука от всякой нечисти – нескольких сотен гоблинов и кобольдов, – которые наверняка причинили бы горожанам немало неприятностей за долгую зиму.
Седой Эмелин хихикнул.
– Что за чушь! – воскликнул брат Дугальд. – Просто ты понял, что проиграешь, пришлось отказаться от нечестивых замыслов, и теперь… – Он осекся, повинуясь жесту Гарета.
– Полагаю, никто из твоих бравых солдат не получил серьезных ранений, когда эти твари хлынули на них, – продолжал Джарлакс, будто и не слышал слов жреца. – Я тщательно рассчитал момент, когда их выпустить, чтобы всех успели перебить прежде, чем они добегут до передних рядов твоих воинов.
– И ты ждешь благодарности за то, что развязал сражение? – уточнила Кристина.
– Это было истребление, сударыня, а не сражение. Нужно было, чтобы король Гарет лично участвовал в бою, выиграв который сместил бы короля Артемиса. Представляете, какое впечатление это произвело на полуорков? Самозваный король призывает на свою сторону презренных тварей, а законный король разбивает их наголову! С каким жаром они славили короля! Предания о героическом взятии замка Д'эрт со временем станут еще более красочными и захватывающими, а благодаря Уингэму и его странствующей труппе распространятся по всей Ваасе.
– Значит, ты с самого начала это задумал? – с легким сарказмом поинтересовался король.
Джарлакс прижал кулак к груди, будто его ранили в самое сердце.
– Но ведь необходимо было добиться, чтобы все выглядело достоверно, – сказал он. – И провозглашение Артемиса королем, и вынужденное выступление твоей армии. Никто, даже у тебя при дворе, не должен был догадаться, что это подстроено, иначе все было бы напрасно и сам ты оказался бы в двусмысленном положении.
– Думаю, он лжет, – нарушила ошеломленное молчание Кристина.
– Точно, лжет и боится, – подхватил Дугальд.
Гарет жестом подозвал Эмелина и Кейна и попросил Джарлакса подождать в передней. Дроу вышел в сопровождении стражей.
– Зачем мы тратим время, выслушивая откровенную ложь? – спросила Кристина. – Попытка завладеть Ваасой не удалась, и теперь он пытается хоть как-то выкрутиться.
– Как жаль, что они с товарищем выбрали такой путь, – сказал Гарет. – Из них вышли бы отличные бароны на окраинах Ваасы.
Слова короля изумили всех, а Кристина задрожала от ярости.
– Если бы Ольвен был здесь, он бы на тебя набросился за такие слова, – заметил Эмелин.
– Ты веришь этому дроу? – спросил Кейн.
Гарет задумчиво покачал головой, он привык доверять своему чутью.
– Не уверен, что он с самого начала это задумал, скорее, это попытка выйти сухим из воды.
– С этим Джарлаксом опасно иметь дело, – промолвил Эмелин.
– А за его дружком наверняка столько преступлений, что по нему давно плачет виселица! – жестко добавила Кристина. – У него в глазах ничего, кроме ненависти и злобы, а оружие какое…
– Что он делал раньше, мы не знаем, – возразил Гарет. – Или я должен казнить человека, руководствуясь только твоими подозрениями?
– Можно все выяснить, – предложил Эмелин.
– На каком основании? – рявкнул король.
Все присутствующие, кроме Кейна, озабоченно переглянулись. Уже бывало, что король в подобных ситуациях твердо стоял на своем и переубедить его было невозможно. Приходилось подчиняться, ведь он монарх, помазанник, все в его власти.
– Оснований нет, – подал голос Кейн, и Кристина едва не задохнулась от возмущения. – Единственное преступление, вмененное в вину Артемису Энтрери, – государственная измена.
– За это отправляют на виселицу, – подхватила королева.
– Но объяснение Джарлакса, по меньшей мере, правдоподобно, – возразил монах. – Нельзя не согласиться, что благодаря действиям этой пары, каковы бы ни были их первоначальные намерения, популярность короля на севере увеличилась, полуоркам еще раз напомнили о прошлых героических свершениях, утвердив их надежду на лучшее будущее.
– Ты что, веришь, что этот… этот… дроу отправился в Ваасу и все это устроил лишь для того, чтобы поспособствовать благосостоянию твоего королевства? – спросила Кристина.
– Но у меня также нет оснований с уверенностью утверждать, что у него были иные мотивы, – ответил монах.
– Но они же выпустили на нас этих тварей, – напомнил Дугальд, и Эмелин неожиданно разразился презрительным смехом.
– Они собрали в замке орду гоблинов и кобольдов, а потом отправили их на верную смерть, – сказал Гарет. – Я не знаю, глуп Джарлакс или необыкновенно мудр, но ничуть не сомневаюсь, что, выпуская их из ворот, он был уверен, что весь этот сброд будет перебит, не достигнув даже первых рядов войска. Гораздо опаснее были бы горгульи и другие исчадия замка, но их он почему-то не призвал.
– Да просто не смог, – уверенно заявил Дугальд.
– А Уингэм, Аррайан и Ольгерхан свидетельствуют иначе, – возразил Кейн. – Они видели летающих горгулий, когда обнаружилось, что замок снова пришел в движение.
– Вот и получается, что этих двоих можно обвинить только в дерзости и в вызванных их действиями непредвиденных расходах, – заключил Гарет. – Они нарушили условности и вынудили меня предпринять поход на север, хотя на поверку все это пошло на благо государственной власти. А доказательств, что они замышляли нечто иное, у нас нет.
– Они посягнули на твой титул, – возмутилась Кристина. – Если ты спустишь им это с рук, беззакония начнутся по всей стране.
– А может, кое-что и похуже, – подхватил Эмелин. – Не забудьте, о чем предупреждали Ильнезара и Тазмикелла: этот Джарлакс намного коварнее и хитрее, чем кажется.
Все примолкли, и Гарет, наконец, принял решение:
– Их можно обвинить только в заносчивости и самонадеянности, но разве мы сами не были такими много лет назад, когда решалась судьба Дамары? Возможно, и даже резонно, что все происходило именно так, как Джарлакс описал, что это была хитроумная – даже чересчур, я бы сказал, поскольку роль его оказалась двусмысленной, – попытка завоевать наше благоволение. Может, он хотел получить от меня титул. Не знаю. Но держать Артемиса Энтрери в заточении я долее не намерен, поскольку оснований вздернуть его все равно нет. А повесить человека из-за собственных страхов или подозрений я не могу. Оба они должны покинуть земли Бладстоуна в течение десяти дней и больше не возвращаться сюда под страхом заточения.
– Под страхом смерти! – с нажимом сказала Кристина, и Гарет решил не спорить.
– Как скажешь, – согласился он. – Пусть убираются подальше.
– И хорошо бы предостеречь соседей, – подсказал Эмелин.
Гарет протянул руку, и чародей вытащил из-под мантии свиток, найденный на сиденье трона в замке. Король жестом попросил друзей сойти с возвышения и снова вызвал дроу. Через минуту Джарлакс опять предстал перед ним, держа в руках свою огромную шляпу.
Гарет бросил ему свиток со словами:
– Твоего ума хватило бы и на двоих.
– Я жил в Подземье, – с лукавой улыбкой ответил Джарлакс, – моего ума хватило бы на сотню, поверь.
– Тебе же хуже, потому что, исходя из этого подозрения, я решил, что вы с Артемисом Энтрери виновны в произошедшем на севере Палишука.
Казалось, Джарлакс нисколько не удивился, и соратники Гарета невольно подобрались, готовые дать отпор.
– Но мы не знаем, в каком именно преступлении вас обвинить, – продолжал король. – Поэтому ради блага моей страны я принял единственно возможное решение. Вы изгоняетесь из земель Бладстоуна и должны покинуть эту страну в течение десяти дней.
Джарлакс, пожав плечами, спросил:
– Мой друг тоже?
– Артемис Энтрери или дворф? – уточнил Гарет.
– А, так Атрогейта схватили! – воскликнул дроу. – Хорошо! А то я переживал за беднягу, ведь он волей обстоятельств оказался впутан в дела Цитадели Убийц.
Гарет молчал.
– Я, конечно, имел в виду Артемиса Энтрери, – пояснил Джарлакс. – Он наказан так же, как я?
– Мы думали о более суровой каре, – заметила Кристина.
– Так же, – ответил Гарет. – Несмотря на то, что незаконно провозгласил себя королем он, замок был назван твоим именем. Схожие преступления, одинаковое воздаяние.
– Что ж, справедливо, – с поклоном согласился дроу.
– А если и нет? Неужели ты думаешь, что королю важно, что ты думаешь о его суждениях? – бросила Кристина.
Джарлакс одарил ее такой безмятежной улыбкой, что королева беспокойно передернула плечами.
– Что ж, тогда еще одно небольшое дельце, – сказал он. – Я хотел бы забрать с собой и дворфа. Он ведь не закоренелый преступник, хоть и выяснилось, что был связан с Цитаделью.
– Ты что же, торговаться вздумал?! – негодующе воскликнула королева.
– Но у меня есть что предложить взамен, – заверил ее Джарлакс и вытащил из кармана жилета свиток.
Кейн подошел ближе, и дроу без промедления передал ему пергамент.
– Это карта тайного убежища Цитадели Убийц, – пояснил он.
– И откуда же она у тебя? – спросил Гарет, удивленный не меньше остальных.
– Я так умен, что вашему величеству и не представить, – улыбнулся дроу и запустил руку в шляпу. – К тому же у меня есть невидимые друзья, – добавил он и, достав какой-то предмет, поставил его на ступеньку перед троном.
Это была голова Нелликта.
Подождав, пока смолкнут удивленные и испуганные возгласы, Джарлакс поклонился королю и сказал:
– Я согласен принять наказание, но прошу уступить мне дворфа за карту и голову мага. Хоть я уже и передал их тебе, уповаю на то, что ты привык играть честно. Я покину эту страну, но не забудь, Гарет Драконобор, король Дамары, а теперь еще и Ваасы, что благодаря мне ты стал сильнее, а враги твои – слабее. Я не жду ни благодарностей, ни даров – только отдай мне одного несносного дворфа, который тебе все равно не нужен. Ты хочешь, чтобы мы ушли, – мы уйдем, получив заслуженное, навстречу новым приключениям.
Темный эльф отвесил глубокий поклон и, выпрямляясь, нахлобучил шляпу на свою блестящую макушку.
Гарет не мигая смотрел на голову Нелликта, не в силах поверить, что кто-то, пусть даже дроу, смог так круто расправиться с могущественным чародеем.
– Кто же ты такой? – проговорила Кристина.
– Я? Владыка мира, а вы не знали? – усмехнулся Джарлакс. – Я появляюсь то здесь, то там. Обо мне Риордан Парнелл сложит самые необыкновенные песни, а те, кто хоть раз столкнулся со мной, будут вспоминать об этом всю жизнь, так и не поняв, кто же я на самом деле. Я не желаю вам зла и не желал никогда. Я не делал ничего во вред вам и обещаю не делать и впредь. Вы хотите, чтобы мы исчезли, – так мы и сделаем. Но отдайте, пожалуйста, дворфа на мое попечение и передайте Риордану, чтобы пел обо мне хорошие песни.
В зале воцарилось молчание.
И Джарлакс ушел.

Глава 17
ЛЮБОВЬ И НЕНАВИСТЬ

Дверь камеры распахнулась, и Энтрери, подняв взгляд, увидел в проеме мастера Кейна с холщовым мешком на плече.
– Вот твои вещи, – объявил монах, сбрасывая мешок к ногам пленника.
Энтрери поглядел на мешок, потом на Кейна, но не сказал ни слова.
– Ты свободен. Все твои вещи здесь, включая твоего странного скакуна, кинжал и меч. Все, что было при тебе, когда тебя взяли.
С подозрением посматривая на неожиданного посетителя, Энтрери заглянул в мешок и увидел богато украшенное навершие Когтя Шарона. Он понял, что это не обман, едва взялся за рукоять и почувствовал, как собственная воля клинка вторглась в его мысли.
– Когда я поднял этот меч, мое уважение к тебе возросло многократно, – сказал Кейн. – Мало в мире людей, способных владеть таким оружием и не стать его рабом.
– Но ведь ты взял его без труда, – заметил Энтрери.
– Я выше подобных вещей, – ответил монах.
Убийца между тем вытащил из мешка пивафви и накинул на плечи.
– Твой плащ сделан дроу? – поинтересовался Кейн. – Ты жил среди дроу, в их земле?
– Я выше подобных вопросов, – ответил убийца, передразнивая его.
Кейн невозмутимо кивнул.
– Но может, ты решил силой заставить меня рассказать, – предположил Энтрери, – с помощью той заразы, которую вселил в мое тело?
Монах отошел чуть в сторону, скрестив руки на груди. Убийца с минуту не спускал с него настороженного взгляда, но потом, хмыкнув, стал собираться.
– Так ты мне скажешь, чему я обязан внезапной переменой участи? – спросил он. – Или мне придется выдержать еще одну беседу с королем Гаретом?
– Твое преступление не доказано, – сказал Кейн, – поскольку мы получили иное объяснение вашим намерениям.
– Какое же?
– Следуй за мной. Тебе придется за короткое время преодолеть большое расстояние. Ты освобожден из заточения, но должен покинуть пределы Дамары и Ваасы.
– Кто ж здесь останется по доброй воле?
Монах пропустил замечание мимо ушей и пошел по коридору. Энтрери – за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45