– Оглянись-ка. Или ты один из тех магов – книжных червей, которые ни черта не разбираются в жизни и в людях?
Нелликт с достоинством выпрямился.
– Ах нет, ты же второе лицо в банде наемных убийц, это не про тебя. Тогда ради себя самого, Нелликт, покажи, что ты здравомыслящий человек.
– Кажется, все преимущества сейчас у тебя.
– Только ли кажется?
Нелликт с ненавистью воззрился на темного эльфа.
Джарлакс обернулся. Один из его подручных-магов рылся на рабочем столе Нелликта, а другой стоял рядом с Киммуриэлем. Бывший главарь кивнул, и чародей-дроу, приблизившись к несчастному, распростертому на стене, начал творить какое-то длинное путаное заклинание. К нему присоединился и Киммуриэль, помогая направить мысленную энергию.
– Что вы задума… – грозным тоном начал Нелликт, но темные эльфы одновременно посмотрели на него так, что он сразу смолк.
– Говорю один раз, – строго произнес Джарлакс. – Мне нужно кое-что, что я могу взять у тебя без труда. Но… – он сделал паузу и повернулся к перепуганному беспомощному магу, – я могу получить то же самое у него. Поверь, ты этому будешь только рад.
Нелликт затих, а псионик и чародей-дроу по знаку Джарлакса продолжили колдовать.
На короткое время воцарилась тишина, потом зеленоватое свечение объяло попавшего в ловушку молодого колдуна. За этим сиянием лицо его стало неразличимым. Бедняга стонал и рвался, но высвободиться не мог.
Свечение погасло, и стало видно, что человек на стене превратился в точное подобие мага Нелликта.
– Само собой, мое милосердие кое-чего стоит, – сказал Джарлакс. – Обычно Бреган Д'эрт требует надежного залога верности.
Нелликт готов был рвать и метать.
– У Подземья огромные преимущества, – продолжал дроу. – Наши туннели повсюду, но вам не дано знать, откуда мы появимся. Мы можем возникнуть в любом месте в любое время, Нелликт. Ты ведь не станешь все время смотреть под ноги, а вот мы всегда смотрим вверх.
– Что тебе нужно, Джарлакс?
– Даже меньше, чем ты думаешь. Останешься в выигрыше, если перестанешь злиться. Да, кстати, тебе же будет лучше, если госпожа Калийа еще жива.
Нелликт поджал губы, и Джарлакс понял, что прав.
– Вот и славно. Значит, мы еще можем заключить сделку.
– Главный в Цитадели Убийц Тимоско, а не я.
– Если хочешь, можно изменить и это.
Нелликт невольно побледнел, поняв, насколько велики их силы.
В этот момент один из воинов-дроу подошел к чародею, висящему на стене. Щелкнул арбалет, и бедный парень, потерявший свой облик, заснул.
К его же счастью.

* * *

– Все приветствуют короля, – процедил Энтрери, когда в распахнувшуюся дверь его темницы вошел Гарет Драконобор.
Обернувшись к охраннику, король сделал ему знак удалиться.
Стражник заколебался, с подозрением глядя на пленника, но не посмел ослушаться короля.
– Прости, что не падаю на колени, – сказал убийца.
– Я тебя и не просил.
– А вот твой монах может меня заставить. По его слову собственные мышцы перестают меня слушаться.
– Мастер Кейн имел право убить тебя без всякого следствия, но не стал. Ты должен быть признателен ему.
– Наверняка пощадил, чтобы поглядеть, как меня повесят.
Гарет промолчал.
– Зачем ты пришел? – спросил Энтрери. – Подразнить меня? – Он некоторое время рассматривал короля, потом широкая улыбка расползлась на его лице. – Нет, я знаю, зачем ты пришел. Ты меня боишься.
Гарет не ответил.
– Ты боишься меня, король Дамары, потому что чувствуешь, что я прав, верно?
Расхохотавшись, Энтрери стал мерить шагами камеру, а Гарет настороженно следил за ним, и во взгляде его отражалась глубокая, затаенная мучительная борьба.
– Да, ты знаешь, что я прав, – рассуждал убийца. – Там, в тронном зале, все рассвирепели, только ты один не вышел из себя. Наверняка каждое мое слово эхом отзывалось в твоем сердце. Ты сам понимаешь, что твое право стоит не больше моего.
– Я никогда этого не говорил и не считаю так.
– А есть вещи, о которых можно и не говорить. Ты знаешь правду, и я знаю правду.
– Не слишком ли много ты предполагаешь, король Артемис?
– Не называй меня так!
– Не я наградил тебя этим титулом.
– И не я. Он мне не подходит. И не нужен.
– Мы что, начинаем торговаться?
Энтрери посмотрел на него с издевкой:
– Знаешь что, благочестивый король? Был бы у меня сейчас меч, всадил бы его тебе прямо в сердце. Если надеешься услышать мольбы о пощаде, ищи где-нибудь в другом месте. Пусть этот твой монашек и может заставить меня упасть на колени, но, если я так стою не по своей воле, имеет ли смысл говорить о моей покорности? Не будет ли это так же лживо, как твоя корона?
– Я уже сказал, ты слишком много предполагаешь. Чересчур.
– Да что ты? Почему тогда ты здесь?
Глаза Гарета гневно вспыхнули, но он промолчал.
– Может, тебе просто повезло? Родись я у твоей матери, стал бы законным королем. И твои соратники сражались бы на моей стороне, как сейчас сражаются за тебя. И твой монах по моей просьбе практиковался бы на моих врагах.
– Все намного сложнее.
– Да ну?
– Недостаточно быть царственным по крови. Деяния…
– А ты не забыл, что я убил драколичи? – перебил пленник.
– И что же, сумма всех благих и геройских поступков привела тебя сюда? – резко спросил Гарет. – Ты прожил жизнь, достойную того, чтобы взойти на престол?
– Я выживал там, где тебе и не снилось! – рявкнул Энтрери. – Сыну дворянина просто кричать о том, что путь его чист! До чего суровые испытания выпали на твою долю, наследник Драконобора! Да барды могут целый месяц развлекать народ историями о твоих свершениях.
– Довольно! Ты ничего не знаешь обо мне.
– Достаточно того, что ты здесь. И я знаю почему.
– В самом деле?
– Ты хочешь побольше узнать обо мне. Изучаешь меня. Ведь тебе так важно понять, в чем же разница между нами. Хочешь удостовериться, что мы не так уж и похожи.
– А ты действительно считаешь, что мы похожи?
Энтрери даже не обратил внимания на его изумление.
– Похожи, и даже больше, чем ваше величество готовы допустить, – уверенно заявил он. – И вот вы здесь, чтобы понять, где и в чем расходятся наши пути и характеры. Потому что иначе, Гарет Драконобор, все твои худшие страхи окажутся обоснованными.
– И что же это за страхи?
– Главный – твое право. Право и законность твоей короны. Звучит странно, не правда ли? Что это значит, быть королем по праву? Значит ли это, что ты самый сильный? Или святее других? Или то, что ты – помазанник твоего Ильматера?
– Я потомок прежнего короля, который правил Дамарой задолго до того, как война расколола эти земли.
– А если бы в твоей семье родился я?
– Это невозможно, – покачал головой Гарет. – Я не только плод их любви, но еще и плод их воспитания и традиций.
– Следовательно, это не просто удачное стечение обстоятельств? Твоя родословная что-то значит?
– Да.
– Тебе приходится на это уповать, чтобы не сойти с ума. Ты король, потому что твой отец был королем?
– Нет, он был бароном. В то время в Дамаре не было короля. Королевство вновь стало единым лишь после того, как все мы объединились в борьбе против Женги.
– И именно тогда по деяниям своим Гарет возвысился над другими баронами, герцогами и их детьми?
Король понял, что Энтрери над ним потешается.
– Какое дивное стечение случайных обстоятельств и вековой традиции! Я тронут до слез!
– Что же мне, вручить тебе меч и убить в поединке, чтобы доказать, что Вааса принадлежит мне по праву? – спросил Гарет, глядя в улыбающееся лицо пленника.
– А если я убью тебя?
– Мой бог этого не допустит.
– Ты обязан в это верить, правда? Но давай развлечемся, ладно? Представим на минутку, что поединок состоялся, но победил я. Следуя твоим рассуждениям, я стану законным правителем Ваа… Ох, погоди! Теперь я понял. Все равно ничего не выйдет, потому что у меня поганая родословная. Хитро вы устроили, ты и вся самозваная знать подлунного мира! По вашим правилам лишь вы одни можете быть королями да королевами и нарядными вельможами двора, а крестьянам остается пасть на колени в грязь и пресмыкаться, да еще и не вздумать жаловаться, ведь это бог поставил вас над ними. Смерд обязан смириться со своей грязной, голодной долей и радоваться, что служит законному королю.
Гарет сжал зубы, не сводя с пленника немигающего взгляда.
– Насколько лучше для тебя было бы, если б Кейн убил меня там, в замке. Я – твое отражение, король Гарет. Разбей зеркало, и сам себе покажешься пригожим.
Гарет постоял молча и пошел к двери камеры, которую распахнул перед ним стражник. Рядом с солдатом стоял мастер Кейн.
Увидев его, Энтрери отвесил нарочито глубокий поклон.
Гулко стуча каблуками по каменному полу, король решительно прошел между монахом и охранником.
– Наверное, жалеешь, что не убил меня, – обратился заключенный к Кейну. – Но не все в твоих руках. Я уже чувствую дрожь твоего жуткого прикосновения.
– Я тебе не судья.
– Ага, только палач.
Чуть поклонившись, Кейн повернулся. Короля он нагнал уже не в башне, а вблизи его частных покоев.
– Ты слышал наш разговор? – спросил Гарет.
– Он умен.
– Разве он так уж не прав?
– Да, не прав.
Гарет резко обернулся и поглядел на монаха.
– В моем Ордене достичь высокого положения можно только собственными усилиями, – начал Кейн. – Но в таком большом государстве, как Дамара, подобный порядок породил бы анархию и всевозможные бедствия. Так добиваются власти только орки.
– Поэтому у нас есть королевские династии?
– Отчасти поэтому. Но родословная ничего бы не значила без героических деяний. В самые мрачные времена Дамары, когда правил Женги, вперед выступил Гарет Драконобор.
– Многие тогда выступили. Ты, например.
– Я последовал за королем Гаретом.
Гарет с благодарной улыбкой похлопал Кейна по плечу.
– Титул владеет тобой не меньше, чем ты владеешь титулом, – сказал монах. – Очень тяжело нести на своих плечах ответственность за судьбу целого народа.
– Бывают минуты, когда я боюсь, что не выдержу и сломаюсь.
– Одно неверное решение может повлечь за собой гибель людей. И ты один – защитник и мерило справедливости. Если ты растерян или подавлен – пострадают люди. Твое чувство вины проистекает из боязни, что ты недостоин своего положения. Тебя смущает роскошь, в которой ты живешь. Но людям нужен вождь, и они хотят верить в то, что он стал им по закону.
– А этот вождь купается в роскоши, – сказал Гарет, широким жестом указывая на украшенный гобеленами и скульптурами коридор. – Сладко ест и мягко спит.
– Ты должен выделяться богатством и положением, чтобы в обычных людях зародилась надежда на лучшее существование, – сказал Кейн, – если не сейчас, то в другой жизни. Ты – воплощение их мечтаний.
– Неужели это так необходимо?
Кейн ответил не сразу, и, пока он думал, Гарет внимательно рассматривал старого друга. Этот человек велик и, тем не менее, одет в грязную, потрепанную одежду. Может, подумал он, улыбнувшись, пора бы знати Бладстоуна проявить немного щедрости.
– Люди говорят, бог благословил Дамару, и добрые люди Ваасы тоже полны надежд, что их страна скоро окажется под твоей защитой, – сказал, наконец, Кейн. – Ты же слышал, как они ликовали в замке. Уингэм и другие жители присягнули на верность Гарету.
– Хороший ты друг.
– Я говорю то, что вижу.
Гарет снова похлопал его по плечу.
– Что будешь делать с Энтрери? – спросил Кейн.
– Нужно было прикончить эту тварь там, в болотах Ваасы! – раздался голос Кристины, показавшейся в дверях спальни.
– Неужели затеянная им глупая игра заслуживает столь сурового наказания?
– Он сам признал, что убил госпожу Эллери, – напомнил Кейн.
Гарет нахмурился, и Кристина воскликнула:
– Прикончила бы его собственными руками!
– Нет, – возразил Гарет. – В этом деле еще не все ясно.
– Конечно, если во всем ему верить… – заметила королева.
– Мастер Кейн, разве не я защитник справедливости?
– Ты.
– Значит, продолжим следствие и выясним всю правду.
– А потом казним эту тварь, – добавила Кристина.
– Если он этого заслуживает, – ответил Гарет. – Только если заслуживает.
Но Гарет умолчал о том, что надеется, что до этого не дойдет, и Кейн его понял.

* * *

Король только что получил донесения из Ваасы о том, что его гарнизон расквартирован в Палишуке, и попросил мажордома ввести командующего гарнизоном Гелиогабалуса, откуда уже неделю приходили обнадеживающие вести. Но когда двери растворились, к изумлению короля, Кристины и находившегося с ними брата Дугальда, вошел вовсе не офицер Армии Бладстоуна.
Это был тот самый темный эльф, и его лысая голова блестела в лучах утреннего солнца, льющихся сквозь многочисленные высокие окна. Джарлакс с улыбкой шел к трону, держа в руках огромную шляпу, на которой при каждом шаге подрагивало гигантское перо.
Стражники у двери подобрались, готовые ринуться на него по первому слову короля.
Однако король молчал.
Джарлакс ступал по толстому ковру, но каблуки его громко цокали.
– Король Гарет! – воскликнул он, приблизившись к тронному возвышению и отвешивая глубокий, несколько театральный поклон. – Воистину светлее стало в Дамаре с вашим возвращением сюда.
– Ты что, безрассудно смел или отчаянно глуп?! – вскричала Кристина, первой опомнившаяся от изумления.
– Отчаянно глуп, если верить тому, что обо мне говорят, – согласился Джарлакс, и король, королева и священник быстро переглянулись. – Да-да, я знаю, вы верите этим слухам, – добавил дроу. – Такова уж моя доля.
Мажордом, появившийся за его спиной вместе с посланцами из Гелиогабалуса, замер на месте.
Гарет сообразил, что Джарлакс очутился в зале с помощью какого-то магического фокуса, минуя переднюю, в которой, как считалось, нейтрализуются все чары. Рука короля потянулась к мечу, называемому Священным Возмездием, волшебный клинок которого обезвреживал любые заклятия. Перепуганного мажордома король отослал взглядом.
– Странно, что вы удивлены, – проговорил Джарлакс и также проводил взглядом мажордома. – А я-то думал, меня здесь ждут.
– Ты пришел, чтобы сдаться? – спросила Кристина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45