Хе-хе!
- Мой фюрер! Беда!
- Где беда? Что беда? Почему беда? Хе-хе-хе! Ой, только не пугайте меня! А то я сильно нервный. Хо-хо-хо! Ну-с, рассказывайте, какая такая приключилась беда?
- Кавказ...
- Что Кавказ?
- Нас выгнали с Кавказа.
- Ой, боже мой, какие страсти-мордасти! Вбежал как сумасшедший. Лицо бледное. Губы трясутся. Я даже в первую минуту испугался. Думал, бог знает что случилось. Может быть, думаю, водопровод... хе-хе... испортился. А вы Кавказ потеряли! Ну и слава богу, что потеряли. Очень он мне нужен. Да ну его к черту! Куда ни ткнешься - горы.
- Да, но нефть...
- Что "нефть"?
- Мы потеряли нефть.
- И прекрасно сделали, что потеряли. Во-первых, ее на Кавказе много. Куда ее девать?
- Как куда? Вывозить!
- За шесть тысяч километров? Нет уж, мерси. Пускай русские сами вывозят. Тут, батенька, на одних железнодорожных билетах можно в трубу вылететь. А во-вторых, коммуникации. Шутка ли сказать - каждый день переться воевать куда-то на Кавказ! Нет, положительно я очень, очень доволен, что мы наконец развязались с этим Кавказом. А что касается курортов, то уверяю вас, что в Крыму курорты гораздо лучше, а главное - ближе.
- Да, но дело в том, что, так сказать, и Крым... Гм...
- Потеряли?
- Вот именно.
- Слава тебе господи! Слава тебе господи! Вы меня окрыляете. Прямо-таки гора с плеч. Ух! Нет, в этой войне нам положительно везет. Без ложной скромности могу сказать, что я таки здорово поработал в деле сокращения коммуникаций. Так, значит, вы говорите, что и Крым ухнул? Ну, спасибо вам за приятные известия. Просто праздник на душе. Хочется петь и смеяться. Ха-ха-ха!
- Мой фюрер! О! О!!
- Что, Прибалтика?
- Между прочим, и Прибалтика. Но главным образом катастрофа на юге.
- А что такое? Вы меня пугаете. Мы наступаем на юге?
- Наоборот. Отступаем.
- Да? Вот как? Вы меня радуете. Хе-хе! И много уже надрапали?
- Всю Румынию продрапали.
- Насквозь?
- Насквозь!
- Гениально!
- Мой фюрер... О!.. Простите. Но я не понимаю, что вас так радует?
- Как что радует? Коммуникации радуют. Сокращаются. Я ж всегда говорил немцам, что, пока я с ними, они обеспечены. О, спасибо вам! Вы меня так обрадовали... Так обрадовали... Прямо-таки хочется рвать и мета... То есть что я такое говорю? Хочется петь и плясать. И хохотать. Хи-хи!
- Мой фюрер!
- Знаю, знаю! Красная Армия вторглась в Восточную Пруссию. Меня уже поздравляли. Данке шон. Это счастливейший день в моей жизни. Ну, немцы, что вы теперь скажете, черти, про вашего фюрера? Кто бы вам мог так удачно сократить коммуникации? Ага! То-то. Черт побери, до чего мне сегодня весело! Задыхаюсь от веселья. Хи!
Примерно в таком духе ведет себя в настоящее время этот псих-бодряк. Надо полагать, что в самом недалеком будущем разыграются примерно такие сцены.
- Мой фюрер! Катастрофа! Красная Армия у ворот Берлина. Что делать?
- Только радоваться.
- Почему?
- Потому, что наконец-то я вместе со своим доблестным генералитетом в корне ликвидировал все эти паршивые коммуникации, которые причиняли нам все время столько хлопот. Величайший день в истории Германии. Триумф немецкого оружия! Хайль - я!..
- О мой фюрер...
- Слушайте, куда они нас тащат? Что это там, вдали, за штука? Такая деревянная. Вроде большой буквы "Г".
- Это виселица.
- Да что вы говорите?! Прекрасно! Я очень люблю, когда кого-нибудь вешают. А вы случайно не знаете, кого собираются вешать?
- Случайно знаю. Нас, мой фюрер.
- И меня? Позвольте! Это уже свинство. Я не хочу. Я этого просто терпеть не могу. Пустите меня! Пу-сти-те-е-е!
- Чего же вы хныкаете, я не понимаю? Радоваться надо, а не хныкать.
- Почему радоваться?
- Потому, что сейчас будет ликвидирована последняя коммуникация.
- Между чем и чем?
- Между вами и виселицей. Веселитесь. Пойте. Хохочите!
Фюрер хохотал недолго.
1944
ИОНЫЧ ИЗ ВАШИНГТОНА
Многострадальную Европу постигло новое бедствие.
В Европе появилась группа бодрых американских джентльменов. Они путешествуют.
Мы знаем, что американцы любят путешествовать. И мы всячески приветствуем эту их неукротимую любовь к туризму. В самом деле, почему бы богатому, хорошо обеспеченному и не слишком обремененному работой человеку немножко не поколесить по земному шару?
Так сказать, людей повидать и себя показать!
Но, к сожалению, в данном случае к туризму - в его чистом виде примешиваются некие элементы чисто американского бизнеса.
Упомянутые американские джентльмены являются не просто туристами, а в некотором роде туристами политическими, так как они одновременно члены конгресса.
Как известно, им было поручено совершить поездку по Европе в целях детального изучения вопроса о потребностях Европы в соответствии с "планом Маршалла".
У почтенных туристов широкие задачи, к туризму имеющие крайне отдаленное отношение.
В странах, которые они посещают, их интересует внутренняя политика и программа, продовольствие и сельское хозяйство, уголь, рабочая сила, денежное обращение и доходы и даже такой довольно страшный для путешественника вопрос, как, например: в какой степени синтетические жиры и масла заменяют натуральные продукты?
Их самым жгучим образом интересуют вопросы:
Какое экономическое значение имеют для Голландии политические "беспорядки" в Индонезии?
Какое значение имеет для Швеции импорт из СССР?
Явилось ли предоставление кредита СССР бременем для экономики Швеции?
Каковы шансы для создания таможенного союза в Западной Европе?
Носили ли забастовки и другие волнения в промышленности главным образом экономический или политический характер?
И многое, многое другое хочется знать дотошным путешественникам-конгрессменам.
Они мыкаются по Европе из страны в страну и всюду суют свой нос.
Кое-где они ведут себя с развязностью нувориша, попавшего в универсальный магазин.
Они думают, что в Европе все продается - правительства, парламенты, президенты, политические партии, банки, акционерные общества.
Они не стесняются распекать целые нации и делать строгие выговоры народам.
Они сварливо придираются ко всему.
Увидели, что парижане сидят в кафе, и тут же по-хозяйски распекли парижан:
- Не по кафе нужно сидеть, господа, а дело делать! Так-то!
Не понравились им англичане - и они тут же понизили их в ранге:
- Вот что, дорогие союзнички, вы уже больше у нас не великая держава. Хватит. Попили нашей кровушки. Теперь походите у нас в лимитрофах.
Они строги, но справедливы. Одних они казнят, других милуют.
Увидели Голландию - понравилась Голландия. Говорят голландцам:
- Ничего! Вы нам нравитесь - здорово угнетаете свои колонии, не стесняйтесь, лупите индонезийцев! Очень хорошо. Гуд бай! Вы у нас, у американцев, заслужили. Будет вам помощь. Не сомневайтесь!
Словом, хлопот полон рот. Где уж тут думать о туризме!
Есть у Чехова прелестный рассказ "Ионыч". В нем рассказывается жизнь некоего провинциального врача Старцева.
И заканчивается этот рассказ так:
"Прошло еще несколько лет. Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову. Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками и Пантелеймон, тоже пухлый и красный, с мясистым затылком, сидит на козлах, протянув вперед прямые, точно деревянные, руки, и кричит встречным "Прррава держи!", то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог. У него в городе громадная практика, некогда вздохнуть, и уже есть имение и два дома в городе, и он облюбовывает себе еще третий, повыгоднее, и когда ему в Обществе взаимного кредита говорят про какой-нибудь дом, назначенный к торгам, то он без церемонии идет в этот дом и, проходя через все комнаты, не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом, тычет во все двери палкой и говорит:
- Это кабинет? Это спальня? А тут что?
И при этом тяжело дышит и вытирает со лба пот.
У него много хлопот, но все же он не бросает земского места: жадность одолела, хочется поспеть и здесь и там..."
Мы, конечно, не склонны слишком обижать дореволюционного доктора Ионыча неприятными аналогиями, но все же надо сказать, что "дядя Сэм" чем-то напоминает чеховского Ионыча.
Это Ионыч - усиленный в сто тысяч раз, дошедший до грандиозных размеров, Ионыч в мировом масштабе.
Ионыч, сидящий за океаном на своих мешках с золотом, мечтающий купить весь земной шар и всюду посылающий своих заевшихся, наглых приказчиков.
И не могу я, чтобы немножко не поправить Антона Павловича, несколько его осовременить:
"Прошло еще несколько лет после Потсдамского соглашения. "Дядя Сэм" еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит от высокомерия и уже ходит, откинув голову назад. Когда он, пухлый, красный, едет на "кадиллаке" с раздирающе громким клаксоном и Маршалл, тоже пухлый и красный, с мясистым затылком, сидит на козлах, положив на баранку руля прямые, точно деревянные, руки, и кричит встречным народам: "Права держи!", то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а мешок, набитый деньгами. У него в Западном полушарии громадная практика, некогда вздохнуть, и уже есть имение в Тихом океане и страны в Европе, Азии, и он облюбовывает себе еще новые, повыгоднее, и когда ему на Уолл-стрите говорят про какую-нибудь страну, назначенную к торгам, то он без церемонии посылает туда своих конгрессменов, которые совершают путешествие по Европе, не обращая внимания на голодных, оборванных женщин, детей и стариков, смотрящих на него с ужасом, и, тыча во все страны палкой, говорит:
- Это Греция? Это Турция? Прекрасно. Мы это берем. А тут что? Аэродром? О'кей! А это что? Франция? Заверните! А это что, нефть? Беру.
И при этом тяжело дышит и вытирает со лба пот.
У него много хлопот дома, но он не бросает ни одной страны, которая "плохо лежит": жадность одолела, хочется поспеть и в Западном полушарии и в Восточном".
Не правда ли, получается мило?
Говорят, что туристы "дяди Сэма" собираются посетить Советский Союз.
Почтенным туристам, вероятно, очень хотелось бы бодрым шагом пройтись по нашей необъятной стране с палкой, тыкая ее в разные места:
- А здесь что? Баку? Заверните. А это Урал? Заверните! Золото? Заверните. Нефть? Заверните.
Но увы!
Завернуть наши богатства - кутеж не по карману даже для такого Ионыча в мировом масштабе, как "дядя Сэм".
И его туристам не придется говорить нам: "Заверните!"
- Заверните! - скажет им советский народ. - Заверните оглобли!
1947
ТЕНИ ФОНТЕНЕБЛО
Американский генерал Брэдли энергично потер руки, подошел к большой карте и сказал:
- Итак, господа, я полностью разрешил все ваши разногласия. Все более или менее ясно. Я делаю краткое резюме. Итак, молодцы англичане разбивают русских на левом фланге, молодцы французы разбивают русских в центре, молодцы турки и греки разбивают русских на правом фланге, после чего войну против мирового большевизма можно считать законченной. Возражений нет?
В штабе западного союза в Фонтенебло воцарилось глубокомысленное молчание. Французский генерал де Латтр де Тассиньи посмотрел на английского генерала Монтгомери, английский генерал Монтгомери в свою очередь посмотрел на французского генерала де Латтр де Тассиньи, затем они оба посмотрели на американского генерала Брэдли и погрузились в глубокую задумчивость.
- Хелло, джентльмены! - бодро воскликнул генерал Брэдли. - Больше жизни! Больше огня! Я не вижу энтузиазма. Может быть, у кого-нибудь есть возражения? Так милости просим. Не стесняйтесь. Высказывайтесь.
- Разрешите задать маленький вопрос, - мягко сказал де Латтр де Тассиньи, с преувеличенным интересом рассматривая ногти.
- Прошу вас.
- Вот вы говорите, мосье, - на левом фланге молодцы англичане, в центре молодцы французы, на правом фланге, гм... так сказать, молодцы греки и турки, а, простите за нескромный вопрос, где же молодцы американцы?
- Да, действительно, - оживился Монтгомери, - где же молодцы американцы?
- Как где? - удивился Брэдли. - Понятно, где! В Америке.
- Странно.
- Что странно?
- Странно, что молодцы американцы в Америке.
- Что же тут странного? А где же им быть?
- Вот это самое мы и хотим выяснить, - заметил Монтгомери.
- Да, мосье. Хотим выяснить, - сказал де Латтр де Тассиньи.
Генерал Брэдли поморщился.
- Господа! - воскликнул он. - Как вы удивительно рассуждаете! Надо же кому-нибудь быть в тылу.
В штабе западного союза в Фонтенебло снова воцарилось тягостное молчание.
- Н-да-с... - сказал Монтгомери.
- Действительно, - неопределенно поддержал де Латтр де Тассиньи.
- Что вы этим хотите сказать? - строго посмотрел на француза и англичанина генерал Брэдли.
- Чем хотим сказать?
- Этим. Этим вашим "н-да-с" и "действительно". Вы, кажется, намекаете, что мои молодцы американцы уклоняются от, так сказать, тягот походной жизни?
- Нет, мы не намекаем, - сказал Монтгомери, - мы просто интересуемся.
- Чем же вы интересуетесь?
- Мы интересуемся: почему молодцы американцы будут сидеть в Америке, а, например, молодцы англичане и молодцы французы будут проливать кровь? Это неправильно.
- Гм, - сказал Брэдли, - что же вы предлагаете?
- Я, например, предлагаю, - быстро сказал экспансивный француз, - такой план: молодцы англичане разбивают русских на левом фланге. Молодцы американцы разбивают русских в центре. Молодцы греки и турки...
- Э, нет, позвольте! - прервал его Монтгомери. - А где же будут в это время молодцы французы?
- Как где? - удивился де Латтр де Тассиньи. - Натурально где - во Франции. Раз они французы, совершенно естественно, что они должны находиться во Франции.
- Не подходит! - коротко буркнул Монтгомери.
- А вы что предлагаете?
- Я, господа, предлагаю следующее: молодцы американцы разбивают русских на левом фланге, молодцы французы разбивают русских в центре, молодцы греки и тур...
- Виноват. А где же в это время будут англичане?
- Англичане в это время будут на Британских островах. Это их место.
- Мерси.
- Что "мерси"?
- Мерси за такой стратегический план.
- Не согласны?
- Не согласен.
- Господа! Мосье! Джентльмены! - с некоторым раздражением воскликнул Брэдли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50