Что же сделал этот злой человек? Он начал распускать в народе слухи, что иностранные купцы во всем усердно служат Морозову и помогают ему разорять русских. Ну, этого было довольно, чтобы взволновать всех новгородцев, которые всегда любили своевольничать. Дерзкий народ бросился на дома иностранцев и разграбил их.
В эти ужасные минуты бунта, когда каждый заботился о своем спасении, митрополит думал только о средствах успокоить народ и не нашел другого, как, забыв о собственной безопасности, выйти к мятежникам и начать увещевать их. Но могли ли они слушать кого-нибудь, когда бешенство затемняло рассудок их? Безумные, вместо того чтобы обратить внимание на слова своего митрополита, бросились на него с кольями и каменьями, и несчастный едва не умер под их ударами. Вы думаете, это остановило его усердие? Нет! На другой же день он опять появился на площади, опять обращался к народу, и слова его уже не остались без действия: они тронули жестокие сердца мятежников, смирили гордость их и заставили просить помилования у оскорбленного святителя. Вы можете себе представить, что им ненадобно было долго умолять Никона: он не только простил им собственную обиду, но выпросил прощение и у царя, только один купец Волк был казнен с главными из своих сообщников.
Государь не знал, чем наградить своего верного подданного, своего благородного и неустрашимого любимца. За такое великодушное пожертвование собою только одна дружба царя могла быть достойной наградой, и Алексей Михайлович в полной мере наградил ею Никона. В 1654 году счастливый друг одного из лучших царей земли возведен был в достоинство патриарха. Достигнув этого высокого звания - может быть, тайной цели давнишних желаний своих, - Никон прославил себя делом столь же трудным, как и знаменитым.
Имея от природы тонкий и проницательный ум, он быстро мог отличить хорошее от дурного и, любя Россию, искренно желал просветить и сделать счастливыми своих соотечественников. Просвещение того времени заключалось более всего в книгах церковных, а умный патриарх находил в некоторых из них ошибки и недосмотры, вкравшиеся от переписчиков, но тем не менее подавшие повод к некоторым странным толкам. Например, говорили, что те люди, которые носили платья нового покроя и брили бороды, были беззаконники, достойные проклятия и отлучения от церкви. Особенно брить бороды считалось величайшим грехом. К сожалению, такие правила, в числе многих других полезных и достойных похвалы, были утверждены в царствование Иоанна Грозного и даже вошли в «Стоглав» - книгу правил, названную так потому, что в ней было сто разных статей, и изданную в то время.
Патриарх Никон, видя зло, которое происходило от этих предрассудков, решил уничтожить их, несмотря на всю опасность такого намерения: нельзя было ожидать, чтобы народ вдруг согласился отказаться от них. Никон предвидел, что многие будут противиться ему, и для того не приступил к этому важному делу один, а созвал Собор из высшего духовенства и поручил ему рассмотреть недостатки церковных книг.
В 1655 году, ровно через год после созыва Собора, была напечатана первая исправленная книга - «Служебник церковный». Народ, давно слышавший о замышляемых патриархом переменах и заранее недовольный ими, с нетерпением начал читать новую книгу. С первых страниц она поразила его: вместо того чтобы писать Исус, в исправленном «Служебнике церковном» напечатано было Иисус. Для грубых умов жестоких суеверов довольно было одной этой поправки: они не захотели читать далее эту, по мнению их, безбожную книгу, закричали, что православная вера погибла, и с ужасом отделились от тех своих соотечественников, которые одобрили исправления, сделанные Собором, и приняли их, сохраняя в душах своих чувства веры и благочестия.
Отделившиеся безумцы, назвавшиеся православными староверами, имели такое отвращение к прежним братьям своим по вере, или, как они называли их теперь, к никонианцам, или нововерам, что даже не хотели есть и пить из одной с ними посуды, не хотели ходить в те церкви, где служили по новым книгам, не хотели слушать священников тех церквей, а если их принуждали к этому, то они скорее соглашались умереть самой мучительной смертью, нежели оставить упрямство свое, и называли это упрямство усердием к вере, а себя - Святыми Мучениками. Одним словом, трудно поверить, сколько беспорядков, сколько бед и несчастий произвело такое намерение, за которое, казалось, надобно было благодарить Никона. Но твердость его в этом случае была удивительна: он не обращал внимания на жалобы и ропот недовольных и продолжал вместе с Собором заниматься начатым делом. Прежде чем оно было окончено и Собор распущен, случилось происшествие, прославившее царствование Алексея Михайловича, происшествие, которого русские давно желали и ожидали и наконец дождались.

Малороссия и Богдан Хмельницкий
1654-1667 годы

На сколько различных частей разделяется наша обширная Россия, милые читатели! Нет меры ее пространству, нет счета ее богатствам! Читая со вниманием ее историю, вы знаете, что еще до царствования Алексея Михайловича ей принадлежали и неизмеримые страны Сибири со всеми сокровищами ее лесов, рек и гор, и бывшие царства Казанское и Астраханское со всей прежней славой гордых ханов, и земля донских казаков со всем ее изобилием и со всей храбростью ее жителей. Но маленькие друзья мои, верно, заметили, что, кроме всего этого, Россия разделялась еще на Великую, Малую и Белую. Это разделение сохранилось до наших времен: еще недавно назывались у нас губернии Великороссийскими, Малороссийскими и Белорусскими.
Учась географии русской, вы, верно, помните названия всех этих губерний. В числе Великороссийских вы видели те страны, которые, несмотря на все перевороты в судьбе отечества нашего, принадлежали всегда законным владетелям и хотя страдали под мучительной властью татар, но страдали вместе с государями своими и потом вместе с ними воскресли к счастью и славе.
В Малороссии же, часть которой зовут и Украиной, вы видели Киев, Чернигов, Владимир на Волыни, города Северские. Это были места, известные важнейшими событиями в истории наших предков, места, где разлился на них свет христианства, где побеждали они и печенегов, и хозар, и болгар, и даже греков. Кто из них мог без восхищения вспомнить о славных временах Олега, Святослава, Святого Владимира? Но что сделалось впоследствии с потомками этих героев? Они не сохранили чести предков, не умели защитить себя от врагов своих, и в местах, где гремели отголоски славы русской, раздались вскоре веселые крики победителей их - поляков и литовцев. Вы давно знаете, милые читатели мои, судьбу городов южной России. Они вместе с Белоруссией, которая называлась прежде землею кривичей, а впоследствии губерниями Витебской и Могилевской, завоеваны были в начале XIV века литовским князем Гедимином.
Гедимин, не притесняя подданных, показал благоразумный пример своим наследникам, и бедные соотечественники наши, разлученные с матерью своей Россией, вели сначала жизнь довольно сносную, но впоследствии, когда Литва и Польша соединились в одно государство, русские, или, лучше сказать, малороссияне, с каждым годом все больше терпели от гордых победителей. Чаще всего они нападали на веру их: поляки, будучи католиками, хотели непременно и русских сделать такими же. Они никак не думали, что грешат, принуждая несчастных переменять веру отцов; напротив того, они воображали, что угождают тем Богу, потому что и Папы Римские, начальники всего духовенства католического, очень старались о том, чтобы соединить церковь греческую с латинской.
Усерднее других был в этом случае Папа Евгений IV. Он созвал 8-й Вселенский собор во Флоренции, на который приглашен был и император греческий Иоанн Палеолог. Греческая империя склонялась в это время к своему падению, и Иоанну очень нужна была помощь против турок. Евгений обещал ему все, если только он согласится на соединение вер. Император боялся потерять престол и согласился. Но впоследствии ни греки, подданные императора, ни русские и тогдашний государь их Василий IV не приняли этого соединения, и теперь следы его остались только в Польше, потому что поляки под предлогом его могли удобнее принуждать русских к перемене закона. Это соединение вер назвали унией, от слова «union», а тех людей, которые согласились принять его, - униатами. Однако не раньше чем через 150 лет после Флорентийского собора, а именно в 1595 году, принято было это соединение в Литве и Польше, где с того времени явились две церкви - униатская, или соединенная, и благочестивая, или несоединенная. Тогда-то начались самые сильные гонения поляков на соотечественников наших греческого вероисповедания. Не было горести, которой бы они не испытали, не было обиды, которой бы не заставили их вытерпеть! Но впоследствии провидение Божие обратило все это к пользе обиженных и через эти самые несчастья доставило малороссиянам средства освободиться от власти врагов их. Послушайте, как все это сделалось.
Ведь вы знаете казаков и любите слушать о славных делах их, об их чудесах на войне? Вы помните, что первые известные в истории нашей казаки были запорожские, или украинские, т.е. малороссийские. Казацкие поселения состояли из малороссиян, которые, скрываясь от притеснений поляков, удалялись к низовьям Днепра и поселялись там, не жалея о родине, где каждую минуту должны были бояться или за жизнь, или за свободу, или за веру свою. Поляки непременно хотели, чтобы малороссияне были католиками или, по крайней мере, униатами. Малороссияне же, от природы набожные и усердные к закону своему, не хотели слышать о такой перемене и лучше соглашались расстаться не только с домами, но даже и с семействами своими, нежели изменить православной вере отцов. В новых жилищах они занимались звериной и рыбной ловлей и вели войну с соседями, если они осмеливались нападать на них.
Число этих храбрых и отчаянных воинов на берегах Днепра беспрестанно умножалось: к ним приходили товарищи со всех сторон, и среди них можно было увидеть, кроме русских, и поляков, и молдаван, и валахов, и болгар, и даже иногда татар. Они принимали к себе всех беглецов с тем только, чтобы они были греческой веры.
Малороссийские казаки разделялись на два разряда - на женатых и холостых. Первые жили в деревнях между Днепром и Бугом, вторые же выбрали местом жилища своего остров Хортицкий, лежавший на Днепре, за порогами его [ Порогами называются такие места в реке, где дно наполнено камнями, иногда такими высокими, что они видны почти на поверхности воды.

]. Оттого их и называли запорожцами. Не имея семейств, для которых бы они желали сохранить жизнь свою, эти молодые казаки были храбры до дерзости, решительны до отчаяния. Умереть вовсе ничего не значило для них: они готовы были каждую минуту побеждать или умирать и оттого сделались скоро так страшны для своих соседей - крымских татар и так полезны для поляков, боявшихся нападений крымцев, что прежние притеснители их не только не думали наказывать их за бегство с родины, но даже старались подружиться с ними.
Поляки были очень хитры: они видели, что добрые малороссийские казаки могли быть для них тем же, чем была для лукавой обезьяны Лафонтена та бедная кошка, лапками которой она таскала каштаны из горячей золы, - они видели это и начали ласкать тех самых людей, которых прежде беспрестанно мучили. Король их Сигизмунд I объявил, что принимает малороссийских казаков под свое покровительство, дал им много земель по берегам Днепра, помогал им устраивать их беспорядочное войско - одним словом, показал столько расположения к ним, что малороссияне начали забывать оскорбления, какие терпели предки их от поляков, и охотно жертвовали жизнью в битвах с их неприятелями. Иногда они простирали это усердие так далеко, что ходили с поляками даже на прежних соотечественников своих - русских. Через некоторое время король Стефан Баторий докончил начатое Сигизмундом: его умными распоряжениями храброе войско в 1576 году разделилось на полки и сотни, которыми управляли полковники и сотники. Главного же атамана, или начальника их, Баторий назвал гетманом и это достоинство сравнил по важности с достоинством гетманов польских и литовских, дал ему те же самые знаки - королевское знамя, бунчук, булаву и печать. Кроме того, Стефан подарил казакам город Терехтемиров, который сделался их главным местом, позволил им селиться до самого Киева и записанным в полки или служащим казакам назначил жалованье - каждому по червонцу.
С этих пор казаки начали наслаждаться совсем другой жизнью: общество их походило на небольшое, хорошо устроенное государство, и в то время, когда бедные жители малороссийских областей наших страдали под жестокой властью польских воевод, управлявших ими по законам королей своих, казаки пользовались всеми правами свободного народа и дела их судились собственными старшинами. Власть над ними короля польского была слаба и почти незаметна для них: иногда они не слушались его приказаний и гораздо выше его считали своего гетмана, избираемого ими из самых храбрых товарищей. Маленькие читатели мои уже слышали об этих гетманах. Один из них, князь Роман Рожинский, помогал полякам разорять Россию во времена Самозванцев, а другой, Петр Сагайдашный, вместе с королевичем Владиславом приходил осаждать Москву и производил ужасные опустошения в ее окрестностях
Но малороссийские казаки недолго пользовались тем выгодным состоянием, какое доставил им Баторий. Наследник его Сигизмунд III, отец Владислава, уже начал бояться возрастающей силы этого военного народа и старался более и более покорять его. Все преимущества, данные им Стефаном, были отменены: поляки начали селиться во всей Малороссии, заняли важнейшие места и должности и в Киеве, и у казаков и, привезя с собою римских священников и польского епископа, начали строить в Киеве католические монастыри и церкви и, наконец, уже явно заставляли жителей принимать латинскую веру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62