— Да, да, вы мои друзья. Мне кажется, вы посланы сюда, чтобы выслушать меня и помочь мне!Он бережно свернул пергамент с рисунком и протянул его Неду.— Возьми, Нед, только держи осторожно, я хочу вставить этот рисунок в рамку и повесить у себя в доме.Нед опасливо взял свиток в зубы. Протянув обе руки, старик заговорил, и его голос звучал теперь куда живее.— Ну вот что, мои юные друзья, помогите мне встать и позвольте опереться на вас. Пойдёмте в дом, не стоит разговаривать на пустой желудок, к тому же я ещё не встречал молодых людей с плохим аппетитом. Сначала пообедаем, а потом вы услышите мою историю.Дом был великолепный, повсюду висели шёлковые занавеси, на стенах красовались рыцарские доспехи и старинное оружие. Граф не обращал внимания на то, с каким любопытством молодые люди смотрели по сторонам, он провёл своих новоявленных друзей прямо на кухню. Там он пригласил их сесть за большой, тщательно выскобленный сосновый стол, стоявший в центре комнаты в окружении кухонной утвари. Полки живописно были уставлены тарелками, бокалами и супницами разных размеров; медные сковородки, чугунки и котелки свисали с дубовых стропил. Хозяин сел вместе с гостями и забарабанил по столу.— Матильда! — раздражённо прокричал он. — Неужели никто не собирается подать голодному человеку хоть чуточку чего-нибудь съестного, а?В кухню, вытирая пухлые руки фартуком необъятных размеров, вошла толстенькая старая дама, пышущая энергией.— Ах вот оно что! Мы проголодались, — сварливо отозвалась она на вызов. — Ну как же! Мы же не можем есть в положенное время, как все воспитанные люди! Нет, нам нужно дождаться, пока бедная Матильда приляжет подремать; вот тогда самое время ворваться в кухню и, подняв крик, отдавать приказы!— Хватит кудахтать, как курица на базаре, — блеснув глазами, ответствовал ей хозяин. — Давай-ка, старая развалина, неси еду мне и гостям, да поторопись!Бен спрятал улыбку, он не сомневался, что эти двое — друзья не разлей вода, а перебранки их — просто игра.Кухарка Матильда сложила руки на груди и, поджав губы, свирепо уставилась на молодых людей.— Гости, говорите? Да они смахивают скорей на воров и жуликов из какого-нибудь разбойного цыганского племени! Да я спрятала бы под замок все своё серебро, если бы они переступили порог моего дома! А что это за чёрный волк, которого вы усадили на мой чистый стул? Вот я сейчас принесу мушкет и пристрелю его!Нед поглядел на Бена: «Надеюсь, она шутит? Эта старая леди кажется мне опасной!»Граф взглянул на неё с такой же свирепостью и нарочито грубым голосом прокричал:— Я сам принесу мушкет и пристрелю тебя, если ты тотчас же не подашь нам еду, мучение моё, индюшка жирная!Матильде удалось подавить усмешку.— Сами вы моё мучение, — огрызнулась она, — высохший старый кузнечик, скелет, да и только! Лучше и правда скорей принести еду, а то вас, того и гляди, ветром с места сдует!Когда Матильда удалилась, Кэрей прямо зашлась от смеха.— Ну и ну, сэр, вы всегда так кричите друг на друга?Старик улыбнулся.— Всегда. Она — самая замечательная женщина на свете, хотя обращается со мной, как с капризным ребёнком. Не знаю, что бы я делал без моей Матильды.Еда, которую принесли, оказалась превосходной: миска местного сливочного сыра, луковый суп, кувшин свежего молока, крестьянский хлеб и кекс с изюмом, посыпанный миндалём. Обслуживая их, Матильда бормотала сквозь зубы, что нищие и бродяги непременно убьют её в её же собственной постели. Она отскочила в притворном ужасе, когда Нед лизнул её в щёку, и бросилась вон из кухни, чтобы, как она выразилась, этот волк не разорвал её на куски прямо у стола.После чрезвычайно вкусного обеда друзья откинулись на спинки стульев и приготовились слушать рассказ хозяина. Сняв с пальца тяжёлое золотое кольцо с печаткой, граф положил его на стол.— На. этой печати герб моей семьи — лев, символизирующий силу, голубь, говорящий о мире, и верёвка, завязанная узлами, — она обозначает единение, союз. Семья Брегонов всегда старалась жить по этим принципам. Мы владеем здешними землями уже много веков и всегда стремились жить праведно и заботиться обо всех, кто находится под нашей защитой. Я был старшим из двух сыновей, родившихся у моих родителей, но, к несчастью, я так никогда и не женился. Я любил сидеть над книгами, одно время собирался уйти в монастырь, стать монахом, но из этого ничего не получилось. Мой младший брат был куда общительнее меня. Эдуард был крупный, очень сильный и прекрасно владел всеми видами оружия. Когда наши родители скончались, мы с ним вместе правили Вероном. Но Эдуард предоставил мне все дела по управлению городком и по сохранению нашего дома, а сам пустился на поиски приключений, иногда он надолго уезжал отсюда. Однажды он отправился на юг один. Эдуард обожал всякие приключения. В тот раз он поехал к испанской границе, в Пиренеи, собираясь поохотиться. Когда он был в горах, с ним произошёл несчастный случай, он упал с лошади и потерял сознание, ударившись головой. Правда, брата нашли. Его подобрали члены могущественного и коварного клана Разанов.Не веря своим ушам, Доминик подался вперёд.— Разанов! — воскликнул он. У старика поднялись брови.— Ах, мой молодой друг, значит, вы слышали о Разанах?Доминик возбуждённо закивал.— За горами, в испанском городе Сабада, откуда я родом, поговаривали о Разанах. Честные люди, только услышав это имя, начинали креститься. Когда исчезали лошади или рогатый скот, а иногда и люди, все перешёптывались, что это дело рук Разанов. Матери пугали этим именем непослушных детей: «Разаны тебя заберут», — говорили они. Но на самом деле никто о них ничего не знал. Наш священник утверждал, что это злые колдуны из Алжира, знающие тёмные секреты волшебников и ведьм. Но, простите, что я прервал вас, сэр. Пожалуйста, продолжайте свой рассказ.— О Разанах можно услышать самые разные истории, — проговорил граф, поглаживая жидкую бородку, — кто говорит, что они из Африки, кто — что с Карпатских гор. Думаю, все это сказки, их распространяют сами Разаны, стараются вселить страх в невежественных крестьян. Мне говорили, что они напускают на людей порчу, превращают мужчин, женщин и детей в рыб, животных или птиц. Они рассчитывают на суеверных и управляют простодушными людьми, внушая им ужас перед непознанным.Снова надев кольцо с печаткой на палец, старый джентльмен вздохнул.— Мой брат Эдуард не боялся ничего. Пока Разаны выхаживали его — а они наверняка знали, кто он такой, иначе просто убили бы и забрали лошадь и оружие, — Эдуард влюбился в их дочь. Она была единственной дочерью Разанов и славилась необыкновенной красотой. Разлина — так звали девушку — сама ухаживала за Эдуардом, никого к нему не допускала. Её мать Магуда не возражала, чтобы молодые люди оставались вдвоём. Когда брат совсем поправился, он привёз новобрачную сюда и они счастливо прожили два года. Для Разанов это был лёгкий и законный путь укрепиться в Вероне — в городке, о котором они давно мечтали. Разлина и Эдуард прошли своего рода церемонию, которая у Разанов считается свадьбой. Как эта честная, мягкая по натуре девушка могла жить среди таких нечестивцев, как Разаны, я никогда не понимал. Но судьба была жестокой к дому Брегонов. — Произнеся эти слова, граф замолк, словно ему трудно было продолжать.К нему подошёл Нед, положил голову на колени и, подняв на него добрые, сочувствующие глаза, беззвучно передал Бену: «Бедняга граф, посмотри, какое у него печальное лицо».Бен кивнул и мягко коснулся рукой плеча старого графа.— Что случилось, сэр? — переспросил он. Промокнув платком глаза, хозяин дома продолжал:— Разлина умерла, произведя на свет их первенца, сына. Горе так потрясло Эдуарда, что он был не в силах даже взглянуть на ребёнка. Он заперся в своих покоях. За новорождённым, окрестив его Адамо, ухаживали мы с Матильдой. Это был печальный дом, мои юные друзья, в него пришло горе, траур, для всех нас словно свет померк. Потом, дня через три после смерти Разлины, её родственники — мать Магуда с четырьмя своими братьями, — словно по волшебству, появились на ступенях этого дома. В жизни не видел я женщину столь зловещего и дикого вида, как Магуда Разан, — ну настоящая ведьма! Она была в траурных одеждах, а лицо разрисовано какими-то странными символами. Магуда палкой колотила в мою дверь. Эдуард не захотел к ним выйти и поговорить, он даже взглянуть на Магуду не пожелал. Она потребовала, чтобы ей отдали тело её дочери. Она похоронит её в горах, в склепе Разанов. Я не мог ей отказать. Но самое страшное, что она хотела забрать и маленького Адамо!Доминик с тревогой посмотрел на старика:— Но вы ведь не отдали ребёнка, правда, сэр?Глаза графа дерзко блеснули.— Нет! Я не мог отдать новорождённого младенца этим людям. Не мог! Магуда и её братья уехали, увозя в гробу прах Разлины. Братья ехали молча, а Магуда Разан рычала, как раненая тигрица. Она так и сыпала проклятьями, проклинала Эдуарда, меня и дом Брегонов. Жители Верона так перепугались, что разбежались и попрятались по домам. По мановению её руки в воздухе возникали огонь и дым, она призывала возмездие и смерть, обвиняла моего брата в том, что потеряла дочь. Наконец Разаны уехали, исчезли, оставив после себя только клубы дыма и догорающий пепел.— Этим всё и закончилось? — не выдержала Кэрей.— Нет, дитя моё, это было только начало, — покачав головой, ответил старый граф. — Верон стал жертвой воров, ареной грабежей, пожаров и вообще всяких коварных преступлений. Как я ни запирал ворота, сколько стражников ни ставил на стены, Разаны все равно находили лазейку. Однако дом мой я окружил вооружёнными людьми, я не хотел расставаться со своим племянником, с Адамо.— Держу пари, что вы очень любите его, сэр, — улыбнулся Бен.Граф снова стал вытирать глаза.— Люблю? — хрипло переспросил он. — Да Адамо мне дороже жизни! Волосы у него чёрные, как вороново крыло, и глаза тоже чёрные. Даже ребёнком он был физически крепок, силён и широк в кости. Но он был очень тихий, очень, очень тихий. Всё время молчал, никогда не плакал, громко не смеялся, даже не улыбался. Доктора осматривали его и заверяли меня, что говорить он может, что он не родился немым. Иногда он, бедняга, звал Матильду: «Тильда!» Мой брат Эдуард не в силах был находиться рядом со своим сыном. Слышали ли вы что-нибудь подобное?— И что стало с Эдуардом? — не мог не спросить Бен.Граф повернул на пальце кольцо.— Это его кольцо. Он носил его на мизинце, но оно велико даже для моего указательного пальца. Можете себе представить, каков был Эдуард? Тем не менее он погиб, сделав всего глоток вина. Я уверен, без Разанов тут не обошлось. Кто-то из них прокрался в дом, проник в покои брата и отравил вино. Это произошло ровно через два года после смерти его жены, день в день. Ну вот, а теперь позвольте рассказать вам, чем всё закончилось, рассказать самую ужасную часть этой печальной истории. В день, когда мы хоронили Эдуарда, Матильда хлопотала на кухне, а я был на похоронах. День стоял солнечный, тёплый, и она позволила маленькому Адамо поиграть на ковре в саду. Она приглядывала за ним из окна. Но стоило ей отвернуться, как он исчез!Бен воскликнул:— Разаны!Граф кивнул и наклонился, опустив голову на руки.— Летом будет восемнадцать лет, как это случилось. С тех пор я не видел мальчика и ничего о нём не слышал.Бену было искренне жалко графа Брегона, но он с удивлением спросил:— И вы не пустились на его поиски, сэр?Устало прикрыв глаза, старик ответил:— Разаны прислали мне письмо. Они прикрепили его к стреле, пущенной через садовую стену. Если я попытаюсь покинуть Верон, они нападут на мой дом и захватят все мои земли. К письму была приложена прядь волос мальчика — так они доказали, что Адамо у них. Я послал на его розыски две пары смелых людей. Они не вернулись. Теперь вы сами видите, какой передо мной стоит выбор. Я стал пленником в собственных владениях, и после всех этих долгих лет я даже не знаю, жив ли ещё Адамо!Все сидели молча, потрясённые историей старого господина. Граф сидел неподвижно, закрыв глаза и опустив голову на руки. В кухню со слабым дуновением прогретого солнцем воздуха доносился ярмарочный шум. За окном в саду к трелям соловья присоединился чёрный дрозд.Бен мысленно обратился к Неду: «Ну что ж, теперь ясно, зачем Ангел прислал нас сюда. Мы должны помочь этому доброму человеку, вернуть ему племянника. Что ты думаешь, дружище?»Пёс поднял голову с коленей старика и ответил: «Только покажите мне хоть одного из этих Разанов, и я наведу порчу на заднюю часть его брюк. Мне нравится этот старый господин, Бен. Мы должны ему помочь. Я с тобой и уверен, что Кэрей и Доминик тоже будут с нами».— А вам известно, сэр, — первым нарушил молчание Бен, — где в горах живут эти Разаны?Открыв глаза, граф выпрямился на стуле.— Единственный в нашей семье, кто это знал, был мой брат, но и он не нашёл бы их жильё, ведь Разаны принесли его туда, когда он был ранен. Эдуард говорил, что они обосновались где-то высоко в Пиренеях, где-то между Виелой и Монте Маладета, за испанской границей, но недалеко от неё.— Ты знаешь эти места? — обратился Бен к Доминику.Покачав головой, Ликотворец ответил:— Сабада, откуда я родом, находится юго-западнее, в Пиренеях. Увы, я никогда там не бывал.— Постойте! — перебил его граф. — Знать что-нибудь может наш старый конюх и кузнец Герас. Они с Эдуардом были большими друзьями и часто беседовали. Герас — один из немногих, кому я могу полностью доверять. Сейчас я приведу его.Бен помог графу подняться со стула.— Мы пойдём с вами, сэр. Незачем вам утомляться. Ну-ка, помогайте, вы двое!Художник и девушка подскочили к старику, чтобы помочь ему выйти из кухни, но тот вдруг остановился.— Подождите! — сказал он. Открыв стоявший на полке тяжёлый глиняный кувшин, он достал из него несколько крупных кусков светло-коричневого сахара. Подмигнув Неду, он договорил шёпотом: — Для лошадей, они меня знают, — и сунул сахар в карман халата.Герас был уже далеко не молод, но Бен сразу понял, что сил кузнецу не занимать. Кожаный фартук он надел прямо на голое тело, без рубашки, и на покрытых седыми волосами предплечьях бугрились мощные мускулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38