- Вероятно.
- Это очень плохо, - Кэт была искренне огорчена.
- Почему?
- Потому что, если пьеса вам не понравится, вы будете чувствовать себя в затруднении, я буду стесняться, и все вообще будет ужасно… - Но Джейсон только рассмеялся над словами Кэт, ее предсказаниями и отчаянием.
- Тогда есть только одно решение проблемы.
- И какое же, мистер Кэлмен?
- Мы должны стать друзьями прежде, чем спектакль выйдет в свет. Тогда совсем не будет иметь значения, что я напишу. Как вам нравится моя идея?
- Это, и в самом деле, единственное решение. Когда Джейсон и Кэт добрались до дома, журналист спросил, о каком Филиппе шла речь у них с отцом?
- Это мой сын, - ответила она спокойно.
- Сын? У вас есть сын? Это удивительно.
- Почему, удивительно? Разве я не могу иметь сына?
- Ну и ну, что за потрясающая леди. Успели родить сына и написать прекрасную пьесу. И сколько же лет сыну? - Джейсона не особенно потрясло сообщение о том, что она замужем, и Кэт почувствовала облегчение от этого.
- Ему четыре года, его зовут Филиппом. Это чудо.
- Догадываюсь. Это ваш единственный ребенок? - Джейсон улыбался подозрительно, а Кэт кивнула.
- Единственный.
Джейсон вопросительно посмотрел на Кэт.
- А отец ребенка? Он испарился или тоже в Нью-Йорке? - Манера, в которой Джейсон спросил Кэт об этом, заставила ее засмеяться, несмотря на большую тревогу о Билле.
- Ему не доставило бы удовольствия жить с нами в Нью-Йорке, который он считает Содомом и Гоморрой. И он сердится, что я вообще пишу. Но я все еще замужем за ним, если в этом заключался ваш вопрос. Он остался в Сан-Франциско. А Филиппа я захотела взять с собой.
- Могу ли я увидеться с ним? - это единственный вопрос, который мог задать Джейсон, чтобы найти путь к сердцу Кэт.
- Вы хотите этого?
- Просто страстно желаю. Почему бы нам завтра не позавтракать втроем, прежде чем идти в театр? Мы можем проводить мальчика домой, а потом каждый займется своими делами. Это разумно.
- Прекрасно. Спасибо, Джей.
- Всегда в вашем распоряжении. - Джейсон подвел Кэт к двери дома и, когда Ретт вышел на его звонок, передал Кэт ему с рук на руки, галантно поклонился, поймал такси и уехал. Уже оставшись одна в своей комнате, Кэт все вспоминала чудесно проведенный вечер, и ее начали одолевать сомнения. «Зачем ей этот мужчина? Она была замужней женщиной, обещавшей себе, что не познакомится ни с кем, пока будет жить в Нью-Йорке, - корила себя Кэт и тут же успокаивала, - да, но Джейсон, в конце концов, знаком с папой, и он друг Барта».
Кэт не получала от Билла никаких известий с тех пор, как они с Филиппом уехали. Он не ответил ни на одну телеграмму Кэт, ни на одно письмо. Может быть, он был занят, хотя, чем? Поэтому Кэт сочла, что не будет ничего предрассудительного, если она поужинает с Джейсоном Кэлменом. И совсем неважно, как она к нему относится, Кэт не собиралась начинать с Джейсоном любовный роман.
Кэт откровенно сказала об этом Джейсону, когда они пошли на следующий день после театра в русскую чайную на блины.
- А кто приглашал вас, мадам? - Джейсон явно посмеивался над Кэт. - Я приглашал не вас, а вашего сына.
- Вы были женаты?
Джейсон мягко улыбнулся.
- Нет. Меня никто не просил об этом ни разу.
- Я серьезно, Джей. - Они, и в самом деле, становились друзьями. Но каким бы сильным ни было взаимное расположение, оба понимали, что за этим ничего не последует, только установившиеся дружеские отношения. Что касается Кэт, она для себя это решила. И Джейсон считался с этим и уважал ее решение.
Им принесли блины и два бокала с вином. Но Джейсон не сразу принялся за еду, он все еще смотрел на Кэт.
- Я тоже серьезно. Я никогда не был женат.
- Почему?
- Не встретилась ни одна девушка, с которой я был бы готов остаться на всю жизнь.
- Красивый ответ, - Кэт скорчила гримасу и принялась за блины.
Джейсон взглянул на нее.
- Вы осуждаете мою позицию?
Сначала Кэт хотела пуститься в рассуждения по этому поводу, но передумала и только покачала головой.
- Нет.
- Не удивительно, что я не женат.
- Почему?
- Трудно мужчине связать жизнь с женщиной, с ее судьбой, прошлой или будущей. А у вас, как я понимаю, есть и то и другое. И вы живете так, как дано судьбой.
- Но откуда вы знаете? - Кэт казалась такой удивленной, что Джейсон не удержался и улыбнулся.
- Не знаю, помните ли вы. Но в одной из книг написано об этом: «…не отказывайтесь от своей мечты. Не позволяйте жизни убить их, если в этих мечтах вся ваша душа…». Я наткнулся на это однажды, когда решал для себя вопрос, нужно ли мне соглашаться на работу в «Мейл» и переезжать в Нью-Йорк. Эти слова определили мое решение.
Глаза Кэт округлились, и они вместе процитировали слова, повлиявшие на их решения.
- Ах, Джей, именно эти слова я прочла, когда решала, стоит ли мне ехать сюда. Они повлияли и на мой выбор. - Джейсон странно взглянул на Кэт.
- То же самое могу сказать и я. - Они молча чокнулись бокалами, доели блины и рука в руке пошли к ее дому. Джейсон не стал входить в дом и попрощался. Но они договорились в субботу пойти в зоосад и взять с собой Филиппа.
ГЛАВА 71
- Доброе утро, девочка! Ты так сегодня и не поспала? - Ретт озабоченно посмотрел на дочь, когда они утром встретились за завтраком. Он видел как напряженно работает Кэт все последние дни над пьесой.
Днем она проводила бесконечные часы на репетициях, а ночью делала бесчисленные поправки к пьесе, чтобы утром ехать с ними в театр, а следующей ночью опять что-то менять.
Ретт и раньше любил бывать в театре и знал его хорошо, но только как зритель, и вот теперь, впервые в жизни, ему пришлось узнать театральную работу изнутри. Это был адский труд, и он теперь в этом убедился. Ретт с удовольствием наблюдал за дочерью и все загадывал: надолго ли ее хватит с такой работой. Но время шло, а энтузиазм Кэт не только не уменьшался, а наоборот, даже возрастал. Вот это его и удивляло. Он не предполагал в ней такой самоотдачи. А впрочем, он очень уважал свою дочь, он всегда привык относиться с уважением к людям одержимым, ярким, чем-то необычным. Его дочь была именно такой.
«Билл-дурачок. Он не оценил ее. - Ретта раздражал этот человек. - Закопался в своих идиотских правилах: ни шагу в сторону, - Ретт посмотрел на осунувшееся лицо Кэтти, на котором пылали яркие изумрудные глаза, - а, может быть, наоборот, оценил и боится, что будет смотреться рядом с ней серой посредственностью».
- Не могу понять, почему от него ничего нет, - Кэт как будто прочитала мысли отца, не называя имени мужа, все было и так понятно. - Может быть, с ним что-то случилось. Почему он не подумает, что и с нами может что-нибудь произойти, а он не будет даже знать? Не понимаю. Это же нелепо. Ты мне скажи, папа, мужчины все такие жестокие?
- Совсем нет, но все со своими причудами, - засмеялся Ретт, - впрочем, как и женщины. Ты не находишь?
- Наверное, - у Кэт не было настроения рассуждать о чем-то, кроме дома и пьесы. Но часто бывало и так, что заботы о пьесе отвлекали ее от мыслей о доме. Приближался день премьеры, а переделки, казалось, никогда не закончатся.
- Пьеса никогда не будет готова, - Кэт была утомлена и похудела, но глаза ее горели удивительно живым огнем.
Ей нравилось, чем она занималась, и этого нельзя было скрыть. Ретт умел ее успокоить и взбодрить, когда у нее опускались руки, и она высказывала ему свои сомнения.
- Все будет хорошо, Кэт. Все проходят через это. Вот увидишь. - Но Кэт уже отказывалась верить ему, чем ближе подходил самый главный день. В конце концов, менять в пьесе было уже нечего. Были даны три пробных спектакля в Нью-Хайвоне и два в Бостоне. После этого Кэт сделала еще десяток поправок, после которых они согласились с директором, что все, что можно сделать, сделано. Оставалось пережить еще одну ночь и дождаться вечера, когда должна состояться премьера. Когда Ретт утром спустился в гостиную, Кэт была уже на ногах. Она встала в 6-15.
- Почему ты не спишь? - встревожился Ретт. - Что-нибудь с Филиппом?
Кэт усмехнулась.
- Нет, с моими нервами.
- А вот это ни к чему. Сегодня твой праздник. Предоставляешь, зал бушует от восторга, кричит: «Автора! Автора на сцену!», а вместо автора появляется черная свечка с испуганными глазами. Не солидно.
- Ой, папа, и ты о солидности, как Билл, - рассмеялась Кэт.
- К черту Билла, - загремел Ретт, - на сегодня мы забыли его и до вечера веселимся, отдыхаем, гуляем - кому, что нравится. Идет? - Когда Кэтти, правда не сразу, кивнула, Ретт развил свою мысль дальше.
- Сделаем так. Мы с Бартом забираем Филиппа и идем туда, куда он нам прикажет. А тебе вовсе не обязательно все это время проводить с нами. Мне, конечно, льстит, думаю, и Барту тоже, что ты предпочитаешь нашу компанию другим, но… все-таки, послушай меня, молодые должны проводить время с молодыми. Когда Джейсон зайдет, отправляйся с ним куда-нибудь…
Но Кэт даже не дослушала его: только не Джейсон. Неужели отец забыл, что он театральный критик и сегодня будет писать об этой премьере.
В этот день и вечер Джейсон становился для нее врагом, критиком, обозревателем. Кэт не хотела проводить с ним этот день, ожидая, что вечером он разгромит пьесу. Она была уверена, что именно так и будет.
- Позволь мне остаться дома. Мне так лучше.
- Ну, завтра все будет закончено.
Кэт бесцельно уставилась в пустоту.
- Может быть, и с пьесой все будет закончено.
- Не говори так, глупая. Все будет прекрасно. - Но Кэт не верила отцу. Она нервно измеряла комнату шагами, ворчала на Филиппа, пока Ретт не увел его. И в 7-15 была уже в театре. Больше часа оставалось до начала спектакля, но Кэт не могла находиться в каком-то другом месте. Она постояла у входа в театр, вошла внутрь, села в зале, поднялась, зашла за кулисы, снова вышла на улицу, прошлась по аллее, снова зашла на сцену, спустилась в зал, прошла между рядами. Наконец, Кэт решила погулять, пока театр не заполнится зрителями, потом вернуться и тихо сесть в последнем ряду, никем не замеченной, чтобы потом так же не замеченной покинуть театр, если пьеса провалится.
Вечером Ретт оставил Филиппа на попечение няни и поехал в театр. Зал был полон, здесь, как всегда, собрались театральные завсегдатаи, пришли и те, кто в театрах бывает не часто, а если и бывают, то только на премьерах, много было и весьма респектабельной публики. Некоторые раскланивались с Реттом и провожали его любопытными взглядами. Ретт знал, что они будут сегодня особенно строгими ценителями - слишком известна была фамилия автора, а Кэт для афиши дала свою девичью фамилию, и сейчас там крупными буквами было написано - Кэт Батлер. О фамилии режиссера и говорить не приходилось. Бо Уилкс, кто же его не знал в театральном мире, и не только в театральном.
Барт собирался приехать прямо к началу спектакля, и Ретт в одиночестве бродил по коридорам, раскланиваясь, пожимая руки, обмениваясь парой-другой слов, и с нетерпением ждал начала. Ему и самому не терпелось узнать, что же такое сотворила его дочь. Еще дома, собираясь в театр, он неожиданно почувствовал, что волнение Кэт передалось и ему.
«Стареем, мистер Батлер, теряем форму», - подшучивал он, но ни издевки над собой, ни насмешки, его привычные приемы, которыми он обычно приводил себя в форму, на этот раз не срабатывали.
Ретт хотел увидеть Джейсона, но не нашел его. Близилось начало, и Ретт вошел в переполненный зал. Кэт нигде не было видно, и он собрался уже повернуться и пойти в свою ложу, как почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Ретт поднял глаза и сразу же увидел Скарлетт. Она сидела в ложе напротив вместе с Джейн и Дэвидом. Дэвид тоже взглянул на него и тут же отвел глаза, Джейн вежливо кивнула, одна только Скарлетт застыла, как изваяние, со своей горделиво поднятой головкой. Она даже не кивнула ему и не улыбнулась, только пристально и напряженно смотрела прямо в глаза. Он с минуту тоже смотрел на нее, потом, как бы опомнившись, кивнул ей с усмешкой, поклонился Джейн и вышел.
Он стоял в холле и курил. Руки его дрожали. «Это просто помешательство, - думал он, - но я люблю ее до сих пор…»
Это была женщина, с которой он хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь и без которой свет был ему не мил. Ретт подошел к двери в зрительный зал и заглянул в него. Скарлетт сидела в ложе, ему был виден ее безукоризненный профиль, в красиво уложенных черных волосах поблескивали первые седые волоски, она была неслыханно хороша. Вдруг как-будто почувствовав на себе его пристальный взгляд, она повернулась в его сторону.
О Боже! Эти чуть раскосые зеленые глаза! Как бы мне хотелось легко и спокойно проводить с ней все дни и ночи. Нет, этому не суждено уже быть. Теперь уже поздно и не к чему вспоминать, кто прав, кто виноват - он или Скарлетт. Все кончено. Он никогда уже не сожмет в объятиях эту такую близкую и одновременно далекую хрупкую женщину его мечты.
Ретт с трудом удержался, чтобы не застонать и кинулся прочь от этого наваждения…
Спектакль произвел на Ретта сильное впечатление, но к обычному чувству удовлетворения примешивалось еще и другое чувство - гордость за дочь. Хорошо, когда жертвы приносятся не напрасно, а то, что Билл не простит ее, Ретт не сомневался, но молчал, чтобы еще больше не волновать своими предположениями издерганную работой и ожиданиями Кэт.
Когда все закончилось, и овации отгремели, Ретт вышел из театра и пошел к своей машине, решив там дождаться Кэт. Она знала, что в любое время машина ждет ее у подъезда театра, и Ретт подумал, что сюда она рано или поздно придет.
Но шло время и даже самые активные театралы, раздав букеты, отправились по домам, а Кэт все не было. Ретт вышел из машины, прошелся по мостовой, засунув руки в карманы, постоял в раздумьи, и так и не дождавшись Кэт решил вернуться в театр, узнать, в чем там дело.
В пустом зале, окруженный толпой актеров и рабочих сцены, стоял довольный улыбающийся Бо Уилкс. Ретт напрягся, ожидая где-то неподалеку увидеть все его семейство вместе со Скарлетт. Но их не было видно… только рядом с Бо стоял внушительный седовласый красавец Дэвид Бредбери. Ретт приостановился в раздумье, но потом, отбросив сомнения, решительно направился в сторону Бо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68