Дверь открыла Вероника. В этот раз на ней была футболка с эмблемой биологического факультета, что окончательно подтвердило мои предположения насчет ее политических пристрастий. На руках она держала беззубое существо, и я поздоровался с ней без особого энтузиазма; она показала мне коридор, ведущий на кухню, где я и застал Lady First, которая обваливала куски мерлана в яйце и муке. Она оглядела меня с головы до ног, слегка раздосадованная тем, что не смогла скрыть гримаски изумления при виде моего наряда.
– Сама готовишь? – спросил я вместо приветствия.
– Конечно. А ты что думал?
– Думал, что люди утонченные не прикасаются к еде руками.
– Кто тебе сказал, что я утонченная?
– Мне так показалось.
– Ну вот, теперь сам видишь. Выпить хочешь?
– Неплохо было бы пивка.
– Поищи сам в холодильнике, у меня руки грязные.
Следуя указаниям Lady First, я пошарил тут и там, отыскал пиво и стакан и, прислонясь к дверному косяку, стал следить за ее манипуляциями с рыбой. Вид у нее был какой-то подавленный. Если в истории, которую она мне рассказала вчера, была хоть доля истины, это было в порядке вещей.
– Ладно, выкладывай, какие там мысли пришли тебе в голову.
Чтобы потянуть время, я закурил.
– Надо нанять детектива, – сказал я наконец.
Она на мгновение прервала работу и посмотрела на меня, подняв брови.
– Детектива?
– А разве детективы не для этого предназначены?
– Неважная мысль. Это не просто случай обычной супружеской неверности, не думаю, что детектив сможет нам помочь.
От меня требовалось немного сдержанности. Я специально готовился, чтобы мои слова прозвучали как можно убедительнее.
– Послушай, Глория, давай начистоту. Дело не в том, что я желаю зла своему брату, но впутываться в его истории мне тоже не светит. Понятно выражаюсь? Он исчез? Что ж, значит, надо его искать, и в определенном смысле логично, что ты обратилась за помощью ко мне, но с моей точки зрения, расследованием должен заняться профессионал, ничего лучшего я придумать не могу. Я наплел матери какую-то ахинею, чтобы ее не встревожило его затянувшееся отсутствие, отцу тоже расскажу невесть что, если понадобится, и постараюсь, чтобы в конторе поверили в байку про болезнь, но я не знаю, что еще лично я могу сделать.
– Что ты рассказал матери?
– Что Себастьяну пришлось уехать в Бильбао по каким-то делам.
Lady First на минуту задумалась.
– И ее не удивило, что он не заехал ее навестить? Себастьян наведывается к ней каждые два-три дня, и уж тем более перед поездкой.
– Не беспокойся, я все предусмотрел, чтобы она не переживала. Я сказал ей, что ты поехала с ним, так что не звони ей, потому что для нее ты – в Бильбао. Я подумал, что так тебе будет легче: если вы не будете разговаривать, тебе не придется ей врать.
Последнее было неправдой, но мне показалось, что самое время это сказать.
– Она не спрашивала о детях?
– Нет… Наверное, подумала, что с ними остались твои родители. Когда ты уезжаешь, они ведь остаются с твоими родителями?
– Да, иногда. Но странно, что она не спросила.
– Ну, она немножко не в себе из-за несчастного случая с отцом.
– Как он?
– Хорошо. Я вчера его видел. Он сошел с тротуара в погоне за какой-то юбкой, и машина, которая разворачивалась, его задела. Он стал настоящим сатиром. Отделался пустяками, вот только гипс, конечно, мешает.
– Я бы хотела его навестить…
Но я был больше не заинтересован говорить о папеньке.
– Ладно, так что ты скажешь насчет детектива?
– Что скажу? Не нравится мне это. Лучше бы занялся этим сам. Во-первых, потому, что мы не можем позволить чужому человеку рыться в бумагах Себастьяна, и во-вторых, потому, что я не хочу никого посвящать в подробности своего брака.
– Но мы не обязаны говорить ему правду. И, если хочешь, бумагами займусь я.
Оставив наполовину обвалянный кусок мерлана на доске, она повернулась ко мне.
– Не понимаю, чем нам может помочь детектив, который не знает, в чем суть дела.
– Есть куча возможностей, которые мы упускаем. Эти люди знают, где искать, – ну там, в аэропортах, гостиницах… У них есть связи, включая полицию. За пару дней они могут нарыть больше, чем мы за месяц. Кроме того, мы можем заставить его отследить вашу общую подружку секретаршу. Как ее звали?
– Лали.
– Лали. Мы можем подбросить ему ее имя, как будто мы ее друзья, родственники или просто волнуемся. Пусть ухватится за эту ниточку, может, что и найдет. По крайней мере, мы хоть как-то продвинемся к тому моменту, когда придет конверт, который ты отправила. А там посмотрим.
Lady First вернулась к своему занятию, совершенно не убежденная всем, что я наговорил.
– По-моему, это глупо. Даже не знаю… как в романе.
– Но в любом случае попытка – не пытка. Самое большое – потеряем немного времени. Поэтому я и спрашивал насчет денег. Мне тоже они нужны, вчера Себастьян должен был мне кое-что заплатить. У тебя есть наличные?
– В доме примерно сто тысяч песет, но есть еще карточки. Если хочешь, могу дать тебе счет текущих расходов Себастьяна. У него здесь копия, записан код.
– У тебя хватит пару дней оплачивать детектива, и чтобы осталось немного и для меня?
– Это его карманный счет, но думаю, что да: у него часто возникают непредвиденные расходы. Бери, сколько нужно, а потом разбирайся с ним… когда он вернется.
– Прекрасно. Слушай, вот еще что: я подумал, что неплохо бы мне на какое-то время взять машину, мало ли, придется куда-нибудь поехать, что-то выяснить. У тебя есть ключи от машины Себастьяна?
– От какой?
– Я думал, у вас всего одна.
– Недавно мы купили фургончик с откидными сиденьями, чтобы ездить с детьми…
– Мне больше подошло бы «BMW».
– Этой уже нет. Себастьяну взбрело в голову купить спортивную.
– Так ничего, если я ее возьму?
Она чуть заметно отрицательно покачала головой. Казалось, это был второй предмет ее озабоченности.
– Послушай, ты меня не очень убедил с этим детективом. Что ты собираешься ему сказать?
Я изобразил задумчивость.
– Ну, не знаю… Ты могла бы сойти за сестру Лали, а я за ее шурина. Тебе не придется ничего делать, только пару раз соврать.
– Ты считаешь, что нам с тобой представиться мужем и женой – это «пару раз соврать»?
– Ладно, у тебя есть другой план? Молчание. Она снова принялась обваливать в муке кусок мерлана. Это показалось мне удобным моментом, чтобы окончательно убедить ее.
– Слушай, я беру на себя звонок в агентство и договариваюсь о встрече здесь, согласна? И обещаю вести себя спокойно. Как насчет восьми вечера?
Наконец-то она уступила.
– Прекрасно. Делай как хочешь.
– На всякий случай я тебе перезвоню. Прости, но если ты дашь мне ключи от машины и карточку, то я побежал – спешу.
Lady First вымыла руки и пошла по коридору в потаенные недра квартиры. Я остался на кухне, спешно допивая пиво, скорее из страха столкнуться с одним из своих Обожаемых Племянников, чем из приличия: мне хотелось бы взглянуть на альков моих Неподражаемых Брата и Невестки, обычно в супружеских спальнях можно найти информацию, которую ни в каком другом месте не найдешь. Вскоре Lady First вернулась с карточкой и дистанционным пультом, сулившим чудеса.
– Этой штукой можно открыть двери parking, но это тебе не понадобится, там есть сторож, и они всегда открыты. У нас пятьдесят шестое и пятьдесят седьмое места.
Я взял карточку и пульт и, не удержавшись, взглянул на эмблему с надписью «Теннисный клуб Барселоны» – две ракетки и золотой мяч.
– Код карточки – три, три, четыре, четыре. Простой.
– Спасибо. Послушай, ты не пробовала звонить Себастьяну по мобильнику?
– Нет. Он оставил его дома.
– Я думал, он всегда носит его при себе.
– Не всегда. Только когда предполагает, что иначе его не найти.
– Стало быть, он думал, что его найти можно.
– Да, конечно.
– Не возражаешь, если я его тоже возьму?
– Телефон? Нет… Сейчас принесу.
Она сходила в ту же самую комнату в глубине коридора и принесла аппарат. Я взял все в одну руку и собирался идти. Lady First проводила меня до двери.
– Ах, совсем забыл. Ты говорила сегодня с кем-нибудь из конторы? – спросил я.
– Да, я снова звонила сегодня утром, чтобы предупредить, что Себастьяну все еще нездоровится.
– А диагноз сообщила?
– Нет. Сказала только, что у него по-прежнему жар и что сегодня утром мы собираемся вызвать врача. Я решила не выдумывать ничего конкретного: ужасно боюсь врать.
– И вот еще что: пару деньков тебе лучше не выходить из дома.
– Я это уже учла. Поэтому и не отправила девочку в школу.
Снова оказавшись в лифте, я заметил, что последняя кнопка отличается от остальных. Белое «П» на синем фоне, обозначавшее парковку. Ее-то я и нажал.
Гараж занимал целый этаж под всем зданием. Еще издали я разглядел будку сторожа, стоявшую у подножия пандуса, на который падала полоса света, указывавшая на выход на залитую солнцем улицу. Я нашел пятьдесят шестое и пятьдесят седьмое места. На первом стоял огромный фургон цвета морской волны, а на втором – спортивная машина. Недооценив своего Неподражаемого Брата, я вообразил, что это будет какая-нибудь японская модель, которую можно достать миллиона за три-четыре, но вместо нее увидел двухместный автомобиль высшего класса: асфальтовый цвет с металлическим отливом, покрышки неимоверной толщины и вид изготовившегося к прыжку тигра или пантеры, настоящая B?te Noire. Приблизившись к морде этой твари, я посмотрел на логотип марки между выдвижных фар: «лотус». Крыша была чуть выше моего пупка, и я еще подумал, удастся ли мне забраться в это крохотное логово, мигающий в котором красный огонек предупреждал о том, что внутри обитает нечто постоянно настороже. Я решил попробовать. Нажав на кнопочку пульта, я услышал приглушенный стук, с которым одновременно открылись замки всех дверей. В такие машины не садятся: их обувают или надевают, как презерватив. Самое трудное было пропихнуть правую ляжку под баранку, но как только мне это удалось, у меня возникла полная иллюзия, что я вступил в интимную связь с машиной, готовой глотать километры по триста в час – максимальная цифра, какую обещал спидометр. В кабине стоял легкий запах кожи и ароматизатора. Я включил зажигание. Зажегшееся табло и негромкое «фрззззз», долетавшее сквозь открытую дверцу, заставили меня предположить, что мотор включился.
Я тут же выключил его. Не время играть в машинки. Я вылез из тесного обиталища еще с большим трудом, чем залез (молния, не выдержавшая моих извиваний, расстегнулась), и пошел по пандусу к выходу. Желательно было, чтобы сторож меня увидел, особенно учитывая, что он не мог не заметить, что кто-то садится в Черную Бестию. Я махнул ему рукой; он что-то читал и едва взглянул на меня.
Едва выйдя, я направился в офис банка на углу Травесеры и Авиасьон. Повидав машину, я понял, что настал момент опробовать потенциал кредитной карточки. Внутренние окошки были еще открыты для клиентов; наверное, было немногим меньше двух. Я остановился у банкомата. Секретный код, проверка сальдо, и в руках у меня оказался отпечатанный бланк. При первом рассмотрении я даже возмутился, что на счету всего тысяча двести шестьдесят пять песет, но, приглядевшись получше, понял, что последние три ноля не могут быть десятичными. Где вы видели три десятичных коля размером с песету? Сомневаться не приходилось: на бланке значился миллион двести шестьдесят пять тысяч: единица, точка, два, шесть, пять, точка и три ноля. Я знал, что брат никогда не выходит из дома, предварительно не набив себе карман, но больше миллиона на бензин и перекусон в ресторане – это превосходило все мои ожидания. Я поспешил вытащить пятьдесят тысячных банкнот из этого агрегата, прежде чем кто-нибудь раскается, что предоставил их в мое распоряжение, и, едва почувствовав их тепло в своем кармане, попробовал вытащить еще пятьдесят. No problem, пятьдесят штук покладисто легли мне в руку.
После этого мне показалось грехом возвращаться домой, чтобы съесть яичницу с картошкой, и я начал мысленно перебирать близлежащие рестораны, где можно было спросить кое-что получше, чем меню за девятьсот песет для девочек из офиса. Долго искать не пришлось: я стоял прямо перед вывеской «Бабушка Мария». Я никогда здесь не был, но место, похоже, подходящее: хорошенького понемножку, одно из тех напыщенных заведений, где человек может осчастливить себя, спросив три первых, три вторых и три десерта всего за какие-то десять тысяч. Я зашел. На первое я заказал тертую морковь и салат из яиц с креветками и бобами по-каталонски; на второе – жгучие перчики, жареную меч-рыбу и фрикассе; на десерт – сухофрукты и лимонный шербет; вино, кофе с молоком, рюмку холодной, как лед, водки и бутылку рислинга. Четырнадцать тысяч двести. Персонал был так зачарован моим аппетитом, что даже шеф-повар вышел поприветствовать меня.
На сиесту я отправился, чувствуя себя королем, но допустил ошибку, выкурив косячок, прежде чем лечь, и мне с трудом удалось заснуть, хотя это и было необходимо.
Монах Робин Гуда
Я проснулся от одного из тех снов с падением, которые заставляют человека метаться в кровати, стараясь ухватиться за что-нибудь надежное. Будильник показывал четыре часа дня. Пожалуй, я мог бы еще часок соснуть, но мне это так и не удалось; жарища стояла адская.
Я снова принял душ, чтобы стряхнуть с себя постельный жар, и приготовил кофе. Послушал радио. Выкурил косячок. Десять минут расслабухи в гостиной: «Ah, si ela sabesse que quando ela passa / О mundo interinho se enche de grace / E flea mais lindo por causa do amor». Почувствовав себя окончательно проснувшимся, я приглушил звук, включил процессор и подсоединился к Интернету. Выбрав на поисковом сайте AltaVista испанский, я отстучал: «частные детективы + барселона».
Просмотрев первые десять ответов, я заинтересовался «ACBDD Обществом взаимопомощи детективов», содержавшим список членов общества по провинции. Я сосредоточился на Барселоне, абонентском ящике 08029, и попробовал связаться с агентством «Total Research». Название отдавало картиной с участием Шварценеггера, но с чего-то надо же было начинать. Естественно, не успел я открыть эту страничку, как раздались звуки музыкального интерфейса цифровых инструментов, исполнявшего основную тему «Розовой пантеры», и это показалось мне таким несерьезным, что я даже не стал дожидаться конца загрузки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47