В конце концов Нина спросила прямо:
– Так что, до последней нитки тебя ободрал твой Петя?
– Как это? – сделала вид, что не понимает, Наталья.
– Да так! Он же тебе чертову уйму денег должен.
– Ничего он мне не должен.
– Так. Ясно. Но я-то тебе тысячу долларов должна.
– Хрена ты мне собачьего должна! И не думай даже!
– Хорошо, – накаляясь, сказала Нина. – Мы с тобой как-нибудь разберемся. А у тебя осталась расписка, что Петька тебе должен?
– Да нет, – выдохнула Наталья. – Потеряла я эту поганую бумажку.
– Ты ее не потеряла, а твой любимый у тебя ее спер! – крикнула Нина. – А мою расписку он сохранил, вот так, дорогая! И теперь за такие расписочки людей калечат, пока долгов не вернут. Уже специальность такая есть – выбивалы или вышибалы!
– Да я ж его тогда убью! – пропищала Наталья.
– Слышала я это уже, только он пока живехонек. Он у тебя появляется?
Наталья потянулась к стакану и пробурчала:
– Давно не было. И не звонит.
– Так! – рявкнула Нина. – Все ясно! Конец любви. А у тебя его телефон есть?
– Нет... Он на новой хате живет.
– Черти бы тебя, Наталья, съели! А как его искать?
– Зачем? – равнодушно пожала подруга плечами. – Ушел и ушел. Как будто бы могло быть по-другому. Я к нему без обид.
– А я хочу решить все разом и навсегда! Я не собираюсь ждать, пока твой хахель мне свои претензии предъявлять начнет. Бери топор, и пойдем его убивать или расписку из него вытряхнем!
– Пошел он к черту, – безжизненно сказала Наталья. – К черту... У него какая-то другая контора. Где-то на Неглинной.
С большим трудом Нине удалось понять, что контора эта – по изготовлению мебели для офисов, всяких столов и стульев и расположена неподалеку.
Особой спешки разыскивать Петю у Нины не было, но она уже завелась до предела, да и противно было смотреть на полумертвую подругу.
– Не бросай меня, – испуганно сказала Наталья. – У меня ж вовсе никого не остается теперь.
– Да будет тебе! Друзей полный дом.
– При полной бутылке. Не бросай, я тебя прошу.
– Да ладно, ладно. Куда мы друг от друга денемся. Хуже, что не ясно, на что жить будем.
– Э! Плевать! И раньше не умирали.
Бодрость Натальи объяснялась тем, что у нее еще оставалась непочатая бутылка, а при таком запасе можно было о будущем не думать.
Через час, окончательно запутавшись во дворах на Неглинной, Нина уже решила было плюнуть на Петю и переговоры с ним касательно сомнительных долгов. Плохо было, конечно, пускать такое дело на самотек и ждать, пока он предъявит претензии сам, но не бегать же за сопляком, отыскивая его контору. И как раз когда пришло такое решение, она увидела на стене возле дверей в подвал шикарную бронзовую табличку.
«Комфорт. Мебель для офисов».
Она толкнулась в двери, и тут же навстречу ей появился здоровенный, как слон, мужик, в камуфляжном обмундировании и с дубинкой в руках. Правда, осведомился вежливо:
– Вам до кого, мадам?
– Петьку мне, – решительно сказала Нина.
– Петра Алексеевича? Подождите.
В подвале было душно, хотя для украшения его и придания солидности явно влепили массу деньжищ. Тут тебе и кожаные кресла, и полированные столики, и даже телевизор в предбаннике, где положено было ждать вызова к президенту шарашки. Все это казалось не по-настоящему, какой-то игрой детишек во взрослых.
Девчонка в юбчонке, короче трусиков, деловито спросила:
– Вы к Петру Алексеевичу?
– К Петьке! – обрезала Нина, упрямо не собираясь воспринимать столь солидно вчерашнего нищего студента, кормящегося хлебами немолодой женщины.
Но она несколько ошиблась и сразу это поняла, когда секретарша ввела ее в кабинет. Вчерашний студент успел в короткий срок наесть щеки, залосниться от самодовольства, и от прежнего Петьки у него остались только нахально торчавшие усишки.
– Нинон! – широко размахнул он руки и, судя по всему, полез было целоваться по случаю встречи, но Нина отодвинула его в сторону.
– Вышел на орбиту, Петя?
На нем был мешковатый черный костюм с блестящими пуговицами и такие же свободные брюки. И стрижен коротко, и даже галстук нацепил под воротник снежно-белой сорочки. Про волну ароматов заграничной парфюмерии, которую он распространял, и говорить не приходилось. Когда он успел раздобреть, когда набрался солидности, небрежности и вальяжности, какие силы вытолкнули вчерашнего болтуна и молокососа в эдакие деятели, оставалось только голову ломать.
Но, как оказалось, к этим переменам он и сам не очень еще привык. Плюхнулся в кресло и с мальчишеским хвастовством спросил:
– Ну как тебе мой офис?
– Подвал и есть подвал, – пренебрежительно сказала Нина. – Сколько его не украшай, крысы все равно бегают.
– Это ты угадала, – озабоченно сказал он. – С крысами воюем. А ты тоже шикарно выглядишь.
Глазенки его блеснули завлекательно, откровенно, и Нина разом смекнула, в каком ключе пойдут сейчас переговоры.
– Продал Наталью? – резко спросила она. Но Петя ничуть не смутился.
– Отчего уж так разом и продал? Просто это перевернутая страница жизни.
– Ага. А рассчитываться с ней намерен?
– Ты насчет башлей, что ли? – беззаботно спросил он. – Рассчитаюсь. Мы сроки не оговаривали.
– Расписку мою давай.
– А ты что – деньги принесла?
Она посмотрела ему в лицо. Ни тени смущения в глазенках Пети не было. Взывать к его совести, произносить какие-то пустые слова было делом лишенным всякого разумного смысла. Петя, бывший веселый студент, жил уже по другим законам. Тем законам, которые теперь начали называть «законами рыночных отношений». И они, законы эти, говорили четко – у него расписка на взятые в долг тысячу баксов. Как были взяты, почему и зачем никакого значения для рынка не имеет, а имеет значение только возврат долга. Тысячи долларов. Суммы, которой у Нины не было.
– Давай расписку, – тупо сказала Нина. – Денег у меня нет и неизвестно, когда будут. И к тому же лично тебе я ни хрена не должна. Ты это прекрасно знаешь.
– Есть документ, Нина Васильевна, – захихикал Петя игриво. – И по этому документу я с вас должен получить. Законными или незаконными путями. Бизнес есть бизнес.
Жестокое чувство предельной решительности во что бы то ни стало закончить это грязное дело, во что бы то ни стало порвать со всем прошлым, окончательно охватило Нину.
– Пусть так, – сказала она. – Тогда жди лет пять, пока не разбогатею.
Он спросил ехидно:
– А что ж ты мне иконы деревенской не привезла? Другой бы был разговор.
– Тебе не икону в красный угол вешать надо, а унитаз, – ответила Нина. – Он тебе больше по твоей дерьмовой вере подходит.
Он засмеялся вполне благодушно:
– Ладно, Нина Васильевна. Не привезла, так не привезла, хотя ты меня очень этим обидела. А ты сегодня вечером занята?
– Я всегда занята, – железным тоном ответила Нина.
– Я в том смысле, что скоротали бы вечерок. В кабачок сходили, потом в какой-нибудь клуб до утра или в казино поиграли бы? А?
Все ясно, поняла Нина, хотя тут же поймала себя на мысли, что именно такого поворота ситуации она и ожидала. Быть может, сама напрашивалась на это.
– Ни к чему твои кабаки и казино, – твердо ответила она, не спуская с него прямого взгляда. – Приходи ко мне в гости сегодня. Ужин я сделаю похлеще твоего ресторана.
– Да?! – В глазенках его мелькнула шальная радость, он совершенно не ожидал такой легкой победы и не был готов к ней. – Вечером? Сегодня?
– Можешь завтра. Но лучше сегодня.
– Заметано! Приду! К девяти часам приду.
– Расписку не забудь прихватить, – внятно сказала Нина.
– Само собой, само собой.
Он проводил ее до выходных дверей из подвала и нарочито громко крикнул охраннику:
– Нину Васильевну пропускать ко мне беспрепятственно в любое время.
Нина вышла на улицу и неторопливо пошла к метро. Никакого праздничного ужина Петьке устраивать она, понятное дело, не собиралась. Она вообще еще не знала, как будет действовать на этом свидании. Казалось, что проще всего было бы снова позвать Воробьева с Комаровским и уж из этого-то жиденького новоявленного бизнесмена парни сделали бы отбивную котлету за минуту. Но она сразу отказалась от этой мысли. Просить Женьку и Максима о вторичной услуге такого рода было стыдно и глупо. Она чувствовала, что это бы им не понравилось настолько, что оба потеряли бы к ней всякое уважение. И вообще, отныне во всех делах следовало разбираться самой, а помощи просить, когда дела вовсе швах. Петя – это не Эдик. С Петей она справится без посторонней помощи. Тем более что с Женькой, Максимом и Андреевым она уже простилась, перевернула страницу отношений, и теперь ей казалось, что ничего общего с этими людьми она уже никогда не будет иметь. И без того они ей дали неизмеримо много.
Настоящей опасности Петя из себя не представлял. Он мог обмануть, обидеть по мелочи, не более того. Хотя и выглядел сейчас эдаким «крутым» бизнесменом, но настоящей силы он еще не набрал, это Нина понимала очень ясно.
Черт с ним, равнодушно подумала она, подходя к дому, черт с ним, справимся с ним своим женским оружием. В конце концов, нечего из себя корчить девочку. Значит, придется пройти и через это. Надо и проституткой поработать, невесело засмеялась она в душе, надо и так, если ничего другого у тебя нет и никому ты ничем не обязана.
Игорька снова пришлось переселять к Тамаре Игнатьевне, и на этот раз Нина попросила, чтоб он переночевал до утра.
Тамара Игнатьевна среагировала на это даже с одобрением.
– Конечно, милая, конечно. Дело молодое, нечего тебе в монашки подаваться. Честно-то сказать, я под старость лет ох как жалею порой, что сурово жила, уж очень чересчур себя блюла да сколько всяких радостей упустила. Все за хорошей жизнью гналась, все вязала да деньги собирала, а кому они и для чего теперь?
– Это в последний раз, Тамара Игнатьевна, – заверила ее Нина.
– Ох, не зарекайся, родная, не зарекайся. Я тебе всегда подсоблю, если что такое.
Петя явился точно в девять часов, и, надо сказать, явился достойно. В руках громадный букет роз, а через плечо большая сумка, наполненная бутылками шампанского, всяческими напитками, фруктами, деликатесами и всякой вкуснятиной, которую просто так в обычном магазине и не купишь.
– Давай расслабимся, а? – сказал он, вываливая весь свой провиант на стол. – Вся жизнь превратилась в какую-то гонку за мифом! Миф богатства, миф счастья! А все это призрак и фантом! Нам сегодня будет хорошо, а что там завтра получится – наплевать.
– Расслабимся, – сказала Нина. – Только сначала дела решим. Расписку принес?
Петя молча полез в карман, извлек бумажник мягкой блестящей кожи, из него проклятую бумажку и положил ее на стол. Нина молча взяла ее в руки, неторопливо достала зажигалку и подожгла документ с уголка.
Расписка сгорела в пепельнице разом, скукожилась и превратилась в пепел.
Петя нерешительно и смущенно улыбнулся:
– Ну вот. Теперь можешь меня выгнать в шею.
– Нет, – ответила Нина. – Хоть ты и подонок, но я с тобой на одной доске стоять не хочу. Я плачу по всем долгам честно.
– Ладно! Забудем о деталях и будем расслабляться! – обрадованно сказал он. – А где Игорек?
– Он-то тебе зачем?
– Да я тебя как-то без него не воспринимаю.
– У соседки, – сухо оборвала Нина. – И в мои дела не лезь. Сегодня твой вечер, командуй.
Ночью он оказался ласков и нежен, как мальчишка при своей первой женщине. При некотором отвращении к себе самой Нина все же решила, что вся длинная и бессонная ночь была далеко не самой худшей в ее жизни и были даже краткие мгновенья, когда ей казалось, что вот так все и должно быть, так оно все и происходит у тех людей, которые любят друг друга по-настоящему.
Проснулся он рано и встал на ноги с видом хозяина. Поцеловал в губы, прошел в ванную и побрился, сделал завтрак и, допивая кофе, солидно заявил:
– Я вот, Нина, как решил. Нечего тебе болтаться одной, да и на стипендию с ребенком не проживешь, так что перееду-ка я к тебе.
– Значит, кроме Игорька, мне и тебя еще кормить? – косо улыбнулась Нина.
– Ты меня не поняла. Кормить я вас буду. И кормить достойно, можешь быть уверена. Мне ведь, знаешь, тоже не с руки в эдаких пустых холостяках ходить. Мне солидность для бизнеса нужна. Всех этих девок-стриптизерок я уже нажрался до отрыжки. Я врать не буду, что каждый день дома ночевать собираюсь. У нас свои правила бизнеса. И с компанией надо погулять, и в казино заглянуть, в сауну, но ты у меня как основная платформа жизни будешь.
– Надолго? – изобразила интерес Нина.
– А что гадать? – удивился он. – На столько, на сколько мы будем нужны друг другу.
– А ты, Петя, мне вовсе не нужен, – спокойно сказала она. – Ни сегодня, ни завтра.
– Как?.. Не нужен?
– Да вот так. Я тебя употребила на ночь, и до свиданья. Потребуется еще раз, так я другого подыщу. Не старуха еще. Я женщина свободная, Петя, и не тебе меня покупать.
– Да я же для тебя лучше предлагаю! – удивленно прокричал Петя.
– Предложи кому-нибудь еще. Желающие найдутся.
– Так мы больше... не встретимся?
– Разве что на улице, – равнодушно улыбнулась Нина.
Еще добрый час он что-то лопотал насчет отдыха на Канарских островах и что он собирается купить в Подмосковье землю, на которой построит коттедж, а потом брякнул решительно:
– Так, может, ты хочешь расписаться? В церкви венчанье устроить? Так я и это могу.
– Ух ты! – поразилась Нина. – Аж мороз по коже! Ты просто герой!
– Я тебе серьезно говорю.
– А я тебе тоже. Допивай кофе и гуляй, – сказала она.
Он ушел обиженный и ничего не понимающий. В дверях, правда, приостановился, глянул удивленно и захохотал:
– Тысяча баксов за ночь! Это ж надо! Ни одной валютной проститутке такой гонорар не снится! Однако оно того стоило. Я не жалею.
В течение последующего месяца он звонил через день, но у Нины уже началась учеба на курсах, новые заботы завертели, завихрили ее так, что и передохнуть было некогда, и где-то после десятого звонка Нина бросила трубку, едва услышав его голос.
5
НОВЫЕ СТРАНИЦЫ
Письмо от сестры пришло в середине августа, и, что поначалу поразило Нину, отпечатано оно было на машинке.
«Здравствуй, дорогая моя сестренка Нина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53