Если появятся какие-то новости, сразу же дам вам знать.Мне ничего не оставалось, как поблагодарить и ретироваться. Я с самого начала не строил иллюзий по поводу возможных результатов этого визита, но кому-то могло бы показаться странным, что экипаж «Огненного креста» не поучаствовал во всеобщей суете вокруг радиопередатчиков.Кроме того, надо было создавать хоть какую-то видимость деятельности. Ведь время не стояло на месте, и у меня осталось только две ночи и полтора дня. * * * В полдень связь с Лондоном была плохая. Во-первых, днем радиоволны всегда распространяются хуже, чем ночью, во-вторых, я не мог пользоваться телескопической антенной.Тон деда Артура был чрезвычайно официален, такие же нотки я слышал совсем недавно в голосе сержанта Макдональда.– Мы нашли наших друзей, – сообщил он.– Каких? – спросил я. Его назойливая конспирация часто приводила к побочному эффекту – я просто не понимал, о чем он говорит.– Их двадцать пять.Ага, значит, он говорит о пропавшей команде «Нантесвилля».– Двое в плохом состоянии, но мы надеемся, что все обойдется.Это объясняло следы крови в каютах капитана и механика.– Где они были?Он продиктовал координаты. Их нашли недалеко от Бристоля, значит, «Нантесвилль» похитили сразу же по отплытии. История повторялась: два дня всех держали на заброшенной ферме (свежий воздух, хорошая еда и теплые пледы на ночь), на третий день часовые исчезли.– Но как они завладели… – я хотел сказать «Нантесвиллем», но вовремя сдержался, – кораблем? Какой-то новый метод?– Именно так, – подтвердил дед. – Я восхищен их фантазией. После эксперимента с нелегальными пассажирами, после истории с потерпевшим аварию прогулочным катером, после варианта с морским патрулем и, наконец, после «пожара» на борту яхты я надеялся, что они повторятся. Но они придумали нечто новое. Они запустили по курсу корабля спасательный плот с десятью потерпевшими, а поверхность моря вокруг была покрыта маслом, как после катастрофы. Вы догадываетесь, что было дальше?– Да, Анабелла.Да, я знал, что было дальше. Тут им не пришлось отходить от привычного сценария. На борту оказалось, что потерпевшие не очень-то настроены благодарить за спасение. Они дружно выхватили револьверы, быстро решили спорные вопросы с командой и заняли корабль. Потом каждому из членов команды натянули на голову марлевый мешок и переправили сначала на другой корабль, а ночью – на берег, на заброшенную ферму. Это всегда происходило на побережье Ирландии. Три первых случая – на севере, два последних – на юге. Куда пираты уводили корабли – неизвестно.– А Бетти и Дороти? – спросил я. – Когда увезли команду, они остались на корабле?– Думаю, да, но окончательную информацию можно будет получить только у капитана. Он один знал об их присутствии на корабле. Доктора пока не разрешают побеседовать с ним. Время уходит, Каролина, что вы успели сделать?Неужели у командира не было других, более приятных тем для беседы?– Часа два я проспал, – сказал я, прекрасно, впрочем, отдавая себе отчет в том, что сон, с точки зрения деда Артура, совершенно бесполезное занятие, естественно, если речь идет не о сне самого деда Артура. – Потом я имел дружеские беседы с полицией и владельцем судна, стоящим на якоре недалеко от нас. Вечером мы собираемся нанести ему визит.Пауза.– Что вы собираетесь нанести, Каролина?– Мы приглашены на ужин.Большая пауза.– Каролина, у вас остается немногим более сорока часов.– Я знаю об этом, Анабелла.– Я надеюсь, у вас все в порядке с головой?– Я не очень понимаю, что имеется в виду. Во всяком случае, с ума я пока что не сошел.– Значит, вы не собираетесь отказаться от этого дела? Хотя, я понимаю, это был лишний вопрос. Вы не откажетесь. Вы слишком упрямы и слишком…– Слишком глуп?– А кто этот моряк, который пригласил вас?Ответ был невыносимо длинным. Прежде всего потому, что мне приходилось пользоваться этим проклятым шифром, чтобы назвать корабль и фамилию владельца. Кроме того, разобравшись, о ком идет речь, дед Артур стал очень болезненно воспринимать каждую новую подробность моей беседы со Ставракисом и каждую мелочь из моего разговора о миллионере с полицейским.Пользуясь тем, что дед меня не видит, я даже скорчил в его адрес ироническую гримасу. Конечно! Даже у министров возникали сложности, когда они хотели получить аудиенцию у Великого Магната. Госсекретари – вот его обычный уровень. Именно те госсекретари, которые были единственным кошмаром в жизни командира, единственной силой, которая могла помешать ему расширять и развивать свою тайную империю.– Каролина, вы должны быть максимально осторожны в общении, и, пожалуйста, держите себя в соответствующих рамках.– Бетти и Дороти не вернутся, Анабелла. Я хочу, чтобы те, кто виновен в этом, заплатили сполна. Надеюсь, по этому пункту у нас нет противоречий.– Да, конечно. Но неужели вы думаете, что человек с таким положением, с таким состоянием…– Простите, Анабелла, я вас не понимаю.– Такой человек! Это невозможно! Я ведь его знаю. Мы обращаемся друг к другу по имени, иногда вместе обедаем. Я хорошо знаю его вторую жену… Она бывшая актриса… А этот человек, он ведь известный филантроп и вообще принадлежит к элите. Я не представляю, как он может тратить время и деньги на такую деятельность.– Вы имеете в виду Ставракиса? – Удивление в моем голосе было искренним настолько же, насколько сильным было желание успокоить разнервничавшегося деда Артура. – Но, Анабелла, я ни минуты не подозревал его, у меня нет для этого никаких оснований.– Ну…Обычно этим междометием трудно выразить облегчение, радость и одобрение одновременно, но сейчас командиру это удалось.– В таком случае, зачем вы приняли приглашение?Если бы кто-то случайно подслушивал наш разговор, он мог бы отметить в голосе деда Артура нотку ревности. И был бы прав. У адмирала имелась единственная слабость, но эта слабость достигала вселенских масштабов. Он был снобом. Суперснобом. Королем снобов.– Я хочу побывать на его корабле, чтобы осмотреть поврежденный передатчик.– Что это даст?– Не знаю. У меня есть какое-то смутное предчувствие, пока еще очень неопределенное.Пауза. Если большие паузы – признак великого актера, то великий актер рядом с дедом Артуром чувствовал бы себя провинциалом-любителем.– Предчувствие? – наконец проснулся командир. – Утром вы говорили о каком-то замысле. Это его развитие?– Нет, но хорошо, что вы вспомнили об этом. Я прошу вас связаться с дирекцией банков в Шотландии, а потом с крупными шотландскими газетами, хотя бы с «Глазго Геральд», а также с местной прессой.– Ну… – На этот раз в междометии не было облегчения и радости, зато одобрение присутствовало в полной мере. – Я чувствую, что вы начинаете приходить в себя, Каролина. Так держать. Что и зачем я должен искать?Я высказал ему свои соображения, и это также отняло массу времени, поскольку приходилось пользоваться его дурацким шифром.– Великолепно, – воодушевился дед Артур. – Я направлю своих людей. Они сейчас же займутся этим делом. Уже в полночь я смогу что-нибудь вам ответить.– В полночь можете передать эту информацию в газеты. Она как раз успеет появиться в утреннем выпуске.– Вы требуете невозможного, – попытался обороняться деде Артур. – Даже если я нажму на все рычаги… Ну хорошо, в девять вечера.– В четыре, Анабелла.– Сегодня? В четыре пополудни? Да ведь уже около часа дня! Вы действительно сошли с ума!Я был неумолим:– Не так уж все сложно, Анабелла. Через десять минут вы сможете снарядить десять агентов. Через двадцать минут – двадцать. И так далее. Ведь перед вами открыты все двери. И особенно двери кабинетов Скотланд-Ярда. Кроме того, Анабелла, помните, это не я заставляю вас торопиться – это они. Профессиональные преступники никогда не убивают просто так, ради удовольствия или поддавшись эмоциям. Они делают это, только чтобы выиграть время. Каждый выигранный час – козырь в их игре. Каждый час, который мы отыгрываем, становится козырем для нас. Или вы считаете наших противников дилетантами?– Прошу вас выйти на связь в четыре, – капитулировал дед усталым тоном. – Посмотрим, что я смогу сделать к тому времени. А что будете делать вы?– Попытаюсь выспаться.– Ну что ж, у вас много времени, Каролина…После этой убийственно презрительной реплики он прервал связь. Ну да, конечно, он спокойно спал в своей постельке, в то время как я… Кроме того, во мне снова просыпался дар провидца, и я готов был поставить сто – нет, тысячу, миллион! – против того, что следующей ночью спать мне не придется. Это предчувствие перерастало в уверенность, то же самое происходило с моим предчувствием относительно «Шангри-Ла». * * * Будильник прозвенел без десяти четыре. Сон не освежил меня. Теперь я чувствовал себя еще хуже. Сказывались вчерашние треволнения. А может, всему виной был слишком шикарный обед, который я проглотил перед тем, как отойти ко сну: банка жирной тушенки и какая-то слизь из банки с надписью «Картофельное пюре». Жаль, что эту трапезу не смогли разделить со мной друзья – сэр Артур Арнфорд-Джейсон и сэр Антони Ставракис.Кажется, я начинаю брюзжать. Ничего себе симптомы. Вот так однажды проснешься – а ты уже старик. Впрочем, по штату мне уже полагается быть стариком. Ведь солдатам империи деда Артура месяц должен засчитываться минимум за год безупречной службы в других, более спокойных войсках. Правда, здесь неплохо платят, но профсоюз на этом предприятии заботится о работниках из рук вон плохо. Безобразно организованы питание и отдых, а уж о технике безопасности и говорить не приходится – профессиональный травматизм очень высок.Дэвис вышел из своей каюты, я – из своей. Вид у него был немногим лучше моего. Я оценил его так и не отдохнувшее лицо, встретил взгляд его тревожных, никогда не успокаивающихся, усталых глаз, и вдруг меня пронзила острая трепетная жалость к нему, к себе, к тысячам таких же разбросанных по всему миру агентов командира и сотен других командиров, ко всем этим людям, не умеющим радоваться в свободное от службы время и не умеющим со вкусом тратить заработанные деньги. Что поддерживало нас в ежедневной борьбе с тысячами преступников, хорошо знающих цену себе и каждому своему поступку, умеющих прожить эту единственную жизнь в свое удовольствие? В чем разгадка этого парадокса? Почему все же мы уверены в своей правоте, а главное, почему они, такие сильные и сплоченные, как бы ни скрывали этого, тоже ощущают наше превосходство? Или все это только иллюзии? А может быть, наше противостояние – война психопатов, где нет правых и виноватых и жизнь, нормальная человеческая жизнь горько смеется над нами и презирает и тех и других…Мы вышли на палубу. Было четыре часа пополудни, а это означало, что день неумолимо, а для нас даже безжалостно клонится к вечеру. Солнце еще не зашло, во всяком случае, мы надеялись, что это так, хотя его лучи, конечно же, не могли пробиться сквозь массу клубящихся в небе черных туч. Тяжелая и густая завеса дождя тоже не благоприятствовала как просто мореходству, так и занятиям морской биологией. Разве что для Ставракиса и его неиспытанных стабилизаторов такая погода была не самым плохим вариантом. Наверное, качка совсем не заметна экипажу «Шангри-Ла», собравшемуся за обедом. Я представил себе, как кок, возможно, взятый напрокат в одном из изысканных ресторанов, отдает последние распоряжения… Нет, об этом лучше было не думать. Я пошел за Дэвисом в машинное отделение.Дэвис достал блокнот, надел наушники и замер около меня, приготовившись стенографировать. Я всегда удивлялся, откуда у него столько разнообразных и самых неожиданных навыков. Неужели у него хватает сил и оптимизма между перестрелками изучать стенографию или кройку и шитье? В любом случае я очень надеялся, что дед Артур даст Дэвису возможность похвастать своим мастерством в скорописи.Дед не обманул моих ожиданий.– Примите поздравления, Каролина, – начал он без всякого вступления. – Кое в чем вы оказались правы.Сквозь монотонность его обычного тембра проскользнула нотка тепла. Впрочем, это мог быть эффект атмосферных явлений, часто вызывающих помехи в эфире. Во всяком случае, он уже не требовал, чтобы я сегодня же оказался у него в лондонском бюро.– Мы разыскали эти счета и чеки. – Тут последовал целый ряд цифр, дат, сумм и другой информации, которая, сказать по правде, меня не слишком интересовала. – Последние вклады – двадцать седьмого декабря, в обоих случаях по десять фунтов. Вклады на сегодняшний день одинаковые: семьдесят восемь фунтов, четырнадцать шиллингов и шесть пенсов. Счета не закрыты. – Тут он прервал передачу, чтобы принять мои поздравления, после чего продолжил: – Но это еще не все, Каролина. Мы проанализировали с помощью газет таинственные происшествия на море в окрестностях тех мест, где вы сейчас находитесь. Ваша мысль оказалась просто блестящей. Как мы раньше не догадались это сделать? У вас есть под рукой карандаш?– Здесь Дэвис.– Тогда записывайте. Никогда еще шотландское побережье не знало такого количества морских катастроф…Это звучало многообещающе, как первая фраза приключенческого романа. Продолжение тоже могло развлечь самого взыскательного читателя, если бы дед Артур по моему совету опубликовал результаты поисков в утренних газетах. Это был список из пяти кораблей. Даже человек, совершенно далекий от морской тематики, ощутил бы в этом списке что-то тревожащее. Но даже самый искушенный морской волк при всем желании не смог бы не только указать причину происшествий, но и уловить хоть какую-то закономерность. Это могла быть яхта, а мог быть спасательный катер; на борту могли находиться рыбаки, а могли – морские офицеры-навигаторы; суда могли быть впоследствии найдены где-нибудь в скалах, а могли исчезнуть бесследно. Общими во всех случаях были только три фактора: первый – спокойная, безветренная погода (но это лишь усиливало загадочность), второй – команда бесследно исчезала, третий – все таинственные случаи происходили недалеко от этих мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37