– Ах… Спасибо, Филипп. – Теперь в глазах у Шарлотты совсем не было страха, только нормальное женское кокетство и что-то еще, чего я не мог объяснить, но чего уже совсем не опасался.– Короче говоря, я понял, что вас, сэр Антони, заставили играть роль бессердечного тирана. Но почему, думал я, гордая и утонченная Шарлотта соглашается терпеть это хамство? Любовь? Но за что же здесь любить? Вывод напрашивался сам собой: и вас, сэр Антони, и Шарлотту шантажировали. И скорее всего, это был кто-то из присутствующих. Кто же являлся режиссером этого спектакля? Нетрудно было сообразить, что их двое – Лаворский и Долльманн. Зачем они устроили это представление? О, это был с их стороны дальновидный и мудрый ход. Мало ли что могло случиться с миниатюрным передатчиком, который они установили на «Огненном кресте». Мог понадобиться новый источник информации. И они начали загодя готовить «легенду» для своего агента в нашем тылу. Не могу утверждать, что на сто процентов был уверен в появлении Шарлотты на «Огненном кресте», но на 99,9 процента эта уверенность у меня была. И действительно, Шарлотта появилась у нас, нарисовав себе для пущего эффекта синяк под глазом (кстати, если присмотреться, можно заметить, что краска уже сходит) и имея на спине три страшных следа от удара бичом. В сумочке среди одежды лежали разные странные вещи. Но если пистолет и маленький передатчик еще можно было как-то объяснить, то флакончик духов был, пожалуй, перебором. Несчастная запуганная жертва на пороге гибели, выбирающая подходящий моменту сорт духов… Люди, отправлявшие вас, недоглядели. Но тогда они были уверены в успехе. «Просим вас сделать все как надо, мадам Шарлотта, иначе Мадлен Ставракис не поздоровится!»– Именно так они и сказали, – прошептала несостоявшаяся Мата Хари.– Во время войны, – продолжал я, предусмотрительно объявив старческую слепоту деда Артура знаком военной доблести, – зрение сэра Артура было серьезно повреждено. Но мои глаза в полном порядке. Я увидел на спине, предъявленной Шарлоттой в качестве доказательства своей лояльности по отношению к нам, не только рубцы от бича, но и следы от обезболивающих уколов. Наверное, на этом настоял сэр Антони?– Я мог стерпеть многое, но это было слишком, – отозвался Ставракис.– Да, сэр Антони, мы знаем. Мы знаем также, что именно вы потребовали сохранить жизнь всем пленникам. Я даже догадываюсь, какой аргумент вы использовали: вы сказали, что сообщите Макдональду о смерти его сыновей, не так ли?Попадание было, что называется, в «десятку».– Вы знаете все…– Или почти все. Вернусь к рубцам на спине Шарлотты. Хотя это и парадоксально, но процедура обезболивания стала для меня своеобразным сигналом или даже сообщением от вас, сэр Антони. Нужно было только правильно истолковать его. Что касается вашего актерского мастерства, Шарлотта, – оно непревзойденно, но ваш режиссер, а вернее, режиссеры многого не учли. Например, когда я дотронулся ногтем до вашей раны, вы должны были почувствовать невыносимую боль, а вы, вместо того чтобы подпрыгнуть до потолка, даже не вздрогнули. И это после купания в соленой морской воде.– Короче говоря, мне было почти все ясно, – продолжал я, – но, коль уж вы были с нами, Шарлотта, мне хотелось использовать это обстоятельство. Я сказал вам, что мы уходим в море в полночь. Вы тут же поспешили в свою каюту, чтобы сообщить об этом Лаворскому. Тот выслал Квиста, Жака и Крамера за час до указанного вами срока. Они должны были застать нас врасплох. Должен признаться, Шарлотта, в вашем лице Мадлен Ставракис имеет очень преданную подругу: ради спасения ее жизни вы, не задумываясь, жертвовали нашими… Задумываться вы начали только позднее, не так ли?Шарлотта, кусая губы, молчала.– Но я был готов встречать гостей. Жак и Крамер погибли. Потом я проинформировал вас, что мы плывем к Мак-Горну и к рыбакам. Вы снова аккуратно сообщили обо всем Лаворскому. Но это его не могло взволновать. Следующим пунктом нашего путешествия был замок Кирксайда. И вы снова хотели бежать в свою каюту, но… На этот раз я не мог позволить вам передать сообщение, поэтому мне пришлось приготовить вам кофе по собственному уникальному рецепту, после чего вы уснули прямо на ковре, даже не добравшись до кушетки.– На ковре… Значит, вы заходили в мою каюту?– О Шарлотта, по сравнению со мной Дон Жуан – неиспорченный мальчишка. Я вхожу в комнаты прекрасных дам, а потом выхожу из этих комнат, даже не воспользовавшись ситуацией. Не правда ли, это высшая степень обольщения? Сьюзан Кирксайд может подтвердить эту истину. Короче говоря, я переложил вас на диван. Но, прежде чем укрыть пледом, тщательно осмотрел ваши руки. Следы «веревок» уже почти исчезли. Я думаю, их сделали с помощью резиновой трубки непосредственно перед тем, как мы с Дэвисом прибыли на «Шангри-Ла», правильно?Шарлотта кивнула.– И все же, несмотря на то что я нашел у вас передатчик и пистолет, я доверял вам, вернее, я уже знал, что вам можно доверять, тогда как вы еще об этом не догадывались и готовы были исполнять все приказы пиратов. Что ж, дорогая Шарлотта, когда мне нужно было что-то передать Лаворскому, я знал, как это сделать. Я просил вас об этом, и вы незамедлительно запирались в своей каюте, чтобы выполнить мою просьбу.– Филипп Кэлверт, – сказала она, вдруг ожесточившись, – вы… вы гадкий обманщик, вы мошенник, вы…– А что с «Шангри-Ла»? – очнулся наконец Ставракис. – Там ведь тоже люди Лаворского. Они ведь могут…– Заработать пожизненное заключение, – продолжил я. – Уверен, они уже обезврежены. А кстати, как там ваша моторная лодка?– Моторная лодка? Она повреждена. Что-то с мотором. А вы откуда знаете?– Более того, я даже знаю причину поломки. Сахар, растворяясь в бензине, обычно затрудняет работу двигателя. Говорят, сахарный песок действует более эффективно, но, к сожалению, в тот вечер у меня была только пачка рафинада. Правда, у меня был еще один сувенир – миниатюрный радиопередатчик. Его я тоже оставил на «Шангри-Ла». С того момента мы следили за всеми вашими передвижениями.– Просто передатчик? Не понимаю… А кто вел передачи?– Взгляните на Лаворского, Долльманна и Стикса: они сразу же поняли, о чем идет речь. Я сообщил частоту этого передатчика шкиперам Хатчисона. Они настроили приемники на ту же частоту и, достаточно легко принимая постоянный сигнал передатчика с «Шангри-Ла», могли в любой момент определить ваше местоположение. Так они и нашли яхту в этом кромешном тумане.– Шкиперы Хатчисона? А они тут причем?Изумление Ставракиса становилось все более глубоким, грозя превратиться в глубинную скважину. Но, зная специфику деятельности Великого Магната, я не сомневался, что и эта скважина окажется нефтеносной.– У Тима Хатчисона, – объяснил я, – кроме сильного характера и верных друзей есть еще два больших моторных баркаса, с которых они ловят акул. Вчера вечером, перед тем как отправиться в замок, я использовал радиостанцию одного из баркасов, чтобы вызвать помощь. Речь шла о мужественных десантниках, появление которых решило исход нашей сегодняшней встречи.Я позволил себе бросить взгляд в сторону проигравшей команды. Они были настолько подавлены, что даже не пытались обмениваться с игроками команды-соперницы своими футболками.– Такая помощь была необходима, – продолжал я. – Я не мог обойтись без людей, которые не только понимают разницу между добром и злом, но и умеют защищать первое от второго. Лондон заявил мне, что в такую погоду ни десантные корабли, ни вертолеты не смогут доставить отряд в наше распоряжение. Я ответил, что если говорить о вертолетах, то мне в любом случае не хотелось бы связываться этими грохочущими машинами. Что же касается водного транспорта, то со мной сотрудничают люди, для которых морская прогулка в темноте и тумане будет не более чем приятным развлечением. Это шкиперы Тима Хатчисона. Именно они отправились за людьми лейтенанта Рейли и доставили их сюда. Опасаясь, что они могут опоздать, а это было бы для нас катастрофой, я назначил финал операции на полночь. Когда вы сюда прибыли, Рейли?– В двадцать один тридцать.– Я заставил вас ждать более двух часов. Простите. К сожалению, не имея постоянной связи, я не мог внести коррективы в план ваших действий. Высадка прошла нормально?– Так точно. На надувных лодках. Мы сразу же заняли обозначенные позиции и… ждали.Лорд Кирксайд озадаченно хмыкнул – очевидно, его что-то беспокоило.– Но… Скажите мне, мистер Кэлверт. – Он подбирал слова, чтобы деликатно сформулировать свою мысль. – Если вы могли радировать с кораблей Хатчисона, то я не понимаю, зачем вам понадобилось рисковать, посещая замок?Ах, вот в чем дело! Великий Кирксайд печется о безопасности какого-то Кэлверта! Хотя мне почему-то кажется, что лорда все же волновала не столько моя безопасность, сколько мое присутствие в спальне его дочери. Вот возьму сейчас и намекну, что внук пэра Англии будет носить двойную фамилию – Кирксайд-Кэлверт.– Если бы я не сделал этого, боюсь, что наш теперешний разговор происходил бы на том свете, – ответил я, стараясь не раздражаться. – Не проведя, говоря военным языком, рекогносцировку, я не смог бы дать точные указания относительно будущей акции. Ну а чтобы сообщить их, я воспользовался радиопередатчиком Лаворского… Лейтенант Рейли, прошу вас охранять наших пленников до рассвета. Утром прибудет корабль инспекции охраны природы и примет их на борт.– Теперь я понимаю, почему сэр Артур остался со мной, когда вы с Хатчисоном отправились на «Нантесвилль», – обратилась ко мне Шарлотта с очередным «открытием». – Вы боялись, что, поговорив с рыбаками, я узнаю всю правду?– От вас ничего не утаишь, Шарлотта…Она оттолкнула мое плечо и гневно сверкнула глазами:– Значит, вы с самого начала все знали, но заставляли меня все эти тридцать часов мучиться, страдать, сомневаться… Ведь достаточно было сказать одно слово…– Это было неизбежно, Шарлотта. Вы обманывали меня, мне пришлось защищаться.– Короче говоря, по-вашему, я еще должна вас благодарить?!– А по-вашему – нет? – Голос деда Артура был полон иронии.Небывалый случай: командир иронизирует в адрес аристократки! Впрочем, перестав быть женой Ставракиса, Шарлотта наверняка лишилась в глазах деда Артура большей части своих привилегий.– Если Кэлверт не хочет объяснить, почему он был вынужден вести себя именно так, – принял эстафету саморазоблачений адмирал, – я поясню, в чем тут дело. Причин было несколько, и все немаловажные. Во-первых, если бы вы, мадам Шарлотта, прервали передачи, Лаворский сразу заподозрил бы что-то неладное. В этом случае они могли бы даже превозмочь жадность и, оставив несколько тонн золота в трюме «Нантесвилля», немедленно бежать. Люди такого сорта очень тонко чувствуют опасность. Во-вторых, в этом случае нам ничего не удалось бы доказать. Даже если бы мы сумели довести дело до суда, присяжные вряд ли были бы воодушевлены полным отсутствием прямых улик. В-третьих, Кэлверту необходимо было создать ситуацию, при которой все внимание в какой-то момент было бы приковано к нам, стоящим на палубе «Огненного креста». Это позволило Рейли и его людям занять свои места и не допустить ненужного кровопролития. В-четвертых, если бы вы, минута за минутой, не информировали своих «друзей» о всех наших перемещениях и планах – а мы даже открыли дверь рубки, чтобы вам было хорошо слышно каждое наше слово, – и если бы они не были благодаря вам столь спокойны и самоуверенны, здесь могло бы произойти настоящее побоище и Бог знает сколько людей погибло бы. А так они знали, что в их руках все нити, ловушка готова принять Кэлверта, Кэлверт готов идти на заклание, а вы готовы при необходимости выстрелить ему в спину. И наконец, пятое и самое главное. Десантники укрылись в разных местах: одни на галерее, метрах в ста от места событий, другие – в переходах замка, третьи – у пристани. Кто мог сообщать им о ходе событий и подать сигнал к сбору? Конечно, вы, мадам. Вы передавали сведения с помощью передатчика, взятого из комплекта «Огненного креста», а значит, ничто не мешало десантникам принимать ваши сообщения наравне с нашими противниками. Мы ведь знали частоту передатчика, а Кэлверт на всякий случай еще раз уточнил ее, когда был в вашей каюте, и потом сообщил ее Рейли.– Вы аферист! Вы человек, которому нельзя верить! – Шарлотта отпрянула от меня, ее глаза были полны слез. И вдруг сквозь слезы промелькнул неописуемый ужас.– Боже мой! – воскликнула она, снова хватая меня за плечо. – Но ведь пистолет мог выстрелить! Я могла убить вас, Филипп, милый…Я ласково похлопал ее по руке.– Но ведь вы не собирались этого делать, дорогая Шарлотта…Сейчас мне показалось неуместным уточнять, что, если бы ее пистолет выстрелил, я больше никогда не доверял бы трехгранным напильникам. * * * Туман постепенно рассеивался. Над черными водами озера занималась заря. Мы стояли на палубе вчетвером: Тим Хатчисон, я, миссис Мак-Горн и Шарлотта. Я пытался убедить Шарлотту остаться в замке и отдохнуть, но она проигнорировала мой совет. Она помогла старой шотландке подняться на борт и, несмотря на мои уговоры, собиралась сопровождать нас до конца. Я уже боялся, что эта упрямая актриса в ближайший десяток лет попортит мне немало крови. Даже был уверен в этом.Дед Артур не поехал с нами. Теперь из замка его могло вытащить только специальное распоряжение правительства. Сейчас он был центром всеобщего внимания и, расположившись в большом кожаном кресле у камина в гостиной родового имения Кирксайдов, рассказывал своим утонченным высокородным слушателям величественную сагу о подвигах славного победителя пиратов, кавалера ордена Бани и целой коллекции других, не менее важных наград, к которой теперь наверняка прибавятся новые экспонаты, адмирала Артура Арнфорд-Джейсона. Если мне повезет, раза два в течение рассказа промелькнет имя некоего Кэлверта. Впрочем, я не очень рассчитывал на это.Миссис Мак-Горн стояла на палубе «Огненного креста» счастливая и сосредоточенная, как невеста перед венчанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37