Потому что Сьюзан Кирксайд не может отличить правду от лжи, а вернее, боится это сделать.И все-таки она мне не верила. Необходим был какой-то последний, но очень важный, решающий аргумент, а его у меня… Нет, был! Ощутив внезапный прилив вдохновения, словно музыкант, импровизирующий на сцене, я расстегнул рубашку и сдернул с горла шарф. Она побледнела. Зеркало на стене отражало мою фигуру.– Как вам это нравится? – спросил я ее.– Квист? – прошептала она.Я взглянул на свое отражение в зеркале, и увиденное также не привело меня в восторг. Творение Квиста было в полном расцвете. Калейдоскоп красок украшал мою шею.– Вот здорово! Оказывается, вы знаете его имя. А его самого?– Я знаю их всех или почти всех. Повар рассказал мне, как во время одной из обычных пьянок Квист бахвалился, что играл в театре роль душителя и однажды, поссорившись со своим партнером из-за женщины, задушил его на самом деле. – Она совершила над собой усилие, чтобы отвести ошеломленный взгляд от моей шеи. – Я думала, он просто хвастун, – закончила она с угнетенным видом.– А Лаворский и Стикс, по-вашему, миссионеры? – не давал ей опомниться жестокий Кэлверт. – А Жака и Крамера вы знали?– Да.– Я убил их сегодня вечером. Обоих. Они свернули шею одному из моих друзей и пытались убить моего шефа и меня. Перед этим я убил еще одного. Я предполагаю, что его звали Генри… Вы понимаете теперь всю серьезность ситуации? Или вы до сих пор считаете, что мы все танцуем на вашем зеленом лужке и поем: «Каравай, каравай…»?Судя по всему, сеанс шокотерапии подействовал. Ее лицо побледнело.– Меня сейчас стошнит, – сообщила она сдавленным шепотом.– Сейчас не самый подходящий момент, – бесстрастно отреагировал я.Я чувствовал себя не лучшим образом. Конечно, мне нужно было обнять ее за плечи, успокоить, убаюкать: все будет хорошо, ну-ну, маленькая, не волнуйся, дядюшка Кэлверт спасет тебя, все будет хорошо… Но, к счастью, у меня был целый набор воспоминаний, которые помогали мне продолжать экзекуцию.– У нас нет времени играть в прятки, – настаивал бессердечный Кэлверт. – Вы хотите выйти замуж за Роллинса? Да или нет? Да? Тогда очнитесь! Когда вернется ваш отец?Она взглянула на раковину умывальника, словно решая, стоит ли давать волю рвотному рефлексу, потом, все же отказавшись от этой мысли, еще раз оглядела меня.– Вы такой же, как они. Убийца…Я схватил ее за плечи и довольно чувствительно встряхнул.– Он сказал вам, когда вернется?– Нет. – Она смотрела на меня с отвращением. Давно уже я не доводил женщин до такого состояния. И, наверное, не скоро повторю попытку. Я отпустил ее плечи.– Вы знаете, что делают эти люди в замке?– Нет.В это я, пожалуй, мог поверить. Ее отец, конечно, знал все, но мог попытаться уберечь дочь от лишней информации. Наверняка сам Кирксайд был не настолько наивен, чтобы надеяться, что хотя бы кто-нибудь из жителей замка останется в живых, но он мог попытаться внушить убийцам, что ни в чем не ориентирующаяся Сью не будет опасным свидетелем. Но если так, то старый лорд так же беспомощен, как и его дочь. А впрочем, если бы я оказался в его положении, разве не стал бы я цепляться за самую ненадежную соломинку в поисках спасения?– Вы ведь знаете, что ваш жених жив, – констатировал я. – Так же, как ваш брат. Так же, как другие запертые здесь люди. Не так ли?Она кивнула.– Сколько их?– Двенадцать. Как минимум двенадцать. Среди них есть даже дети: трое мальчиков и девочка.Количество пленников совпадало, плюс двое сыновей Макдональда и мальчик с девочкой, которые находились на борту спасательного катера из числа пропавших суденышек. Я не верил в милосердие бизнесмена Лаворского. Но, с другой стороны, я не удивлялся тому, что люди, в разное время ставшие нежелательными свидетелями, все еще оставались в живых. Причина была проста: живые, они были средством шантажа, в то время как мертвые стали бы поводом для мести.– Вы знаете, где их содержат? В таком замке наверняка много всяких укромных мест.– Уже четыре месяца мне не позволяют приближаться к подземельям. Наверное, они там.– Ну что ж, всему свое время. А теперь одевайтесь. Вы должны помочь мне.– В подземелье? – Она онемела. – Вы с ума сошли! Отец говорил мне, что ночью их сторожат минимум трое часовых.Что касается личного состава охраны, то к этому моменту он был сокращен на две трети, но я предпочел не говорить об этом – Сьюзан Кирксайд и так была обо мне не слишком хорошего мнения.– Они вооружены! – продолжала она. – Нет, вы сумасшедший! Я не пойду с вами!– Конечно, не пойдете! Что вам жизнь людей, что вам жизнь вашего жениха и брата! Вы маленькая подленькая тварь. – Я почти ненавидел себя за эти слова, но драматург, написавший текст моей роли, хорошо знал женскую психологию. – Лорд Кирксайд и благородный Роллинс, гордитесь трусихой Сью!Звонкая пощечина была тем единственным ответом, на который я, собственно говоря, и рассчитывал.– Прошу вас больше так не делать, – сказал я, даже не потирая щеку. – Вы разбудите часового. Одевайтесь.Отвернувшись к двери, я уселся на кровать и потратил несколько секунда на грустное размышление о том, что я, похоже, становлюсь для всех симпатичных женщин мира символом мерзости и грубости. Нельзя сказать, чтобы это грело мое самолюбие.– Я готова, – сообщила Сью. Я обернулся. Сьюзан Кирксайд соответственно моменту была одета в пиратский костюм: обтягивающий свитер и джинсы, из которых она выросла еще в пятнадцать лет. Вряд ли столь экзотический наряд находился у нее под рукой, да и натянуть все это, предварительно не намылившись, было невозможно. Но она потратила на все не более тридцати секунд. Просто удивительно. Четверг, 4.30 – рассвет Мы спускались по ступенькам. Наверняка в этот момент я был самой последней кандидатурой в списке мужчин, с которыми ей хотелось бы идти рука об руку, и все же пальцы Сьюзан крепко вцепились в мою ладонь. У подножия лестницы мы свернули направо. Периодически я включал фонарь, но только для пущей таинственности – ведь Сьюзан в совершенстве знала здесь каждый уголок. Пройдя холл, мы свернули по коридору налево и двинулись вдоль восточного крыла замка. Через восемь метров Сьюзан остановила меня и прошептала, указывая на какие-то двери:– Здесь кладовая, а за ней – кухня.Я наклонился, чтобы заглянуть в замочную скважину. Наверняка это показалось моей спутнице верхом неприличия, но я надеялся – уже ничто не способно уронить в ее глазах мою репутацию. Для этого репутацию нужно было поднять, а тут потребовалась бы помощь модного подъемного крана, которого, как показал мой предварительный осмотр сквозь отверстие для ключа, в кладовой не было. А может, и был. В темноте, какая там царила, я не разглядел отдельных предметов.Мы вошли. Я посветил вокруг фонарем. В кладовке никого не было. Подъемный кран тоже отсутствовал.Сьюзан сказала мне о трех часовых. Первый, тот, что стоял у ворот, надеюсь, все еще дышал носом. Второй сторожил коридоры. Какова была его роль? Дочь владельца замка не знала. Может быть, он изучал санскрит или писал сонеты. Попутно он наверняка наблюдал через окно за морем, опасаясь, как бы какой-нибудь залетный военный или рыбацкий корабль не приблизился к замку и не прервал его благородных занятий. Но в эту ночь, благодаря моим таблеткам, он сможет увидеть корабли только во сне.Что же касается третьего стражника, то он охранял двери в глубине кухни – это был другой выход из замка, кроме парадных дверей, а заодно он сторожил несчастных узников, запертых в подземелье.За кухней находилась небольшая комнатка с несколькими глубокими металлическими раковинами для мытья посуды, дальше шла лестница в коридор. С правой стороны виднелся какой-то свет. Сюзанна поднесла палец к губам и молча указала мне вниз.Я оценил обстановку. Наполеон при Ватерлоо имел более удачные условия для маневра. Около семидесяти ступенек круто спускались вниз по узкому коридору. Там, внизу, лицом к нам, на сто процентов владея ситуацией, так что я не успел бы пробежать и половины разделявшего нас расстояния, сидел человек с карабином на коленях. Обилие военной амуниции позволяло предположить, что мы имеем дело с какими-то таинственными путчистами. Возможно, из Южной Родезии. Или это китайский десант? Но тогда часовой должен быть черным или желтым.– А куда ведет лестница за его спиной? – вполголоса спросил я.– В док, к лодкам.А куда она, по-вашему, должна вести, сыщик Кэлверт? Вы летали над островом, вы видели замок и видели док, но вам почему-то не пришла в голову элементарная мысль: док в каком-то месте соединяется с домом.– А коридор направо ведет в подземелье?– Да.– Удобно. Не нужно далеко ходить в погреба за шампанским. А по-другому добраться туда нельзя?– Нет.– А этот мальчишка, готовый превратить меня в решето, если я попытаюсь спуститься, вы его знаете?– Это Гарри. Отец сказал, что он иранец. Его фамилию я выговорить не в состоянии. Он молодой, но очень противный.– Ну? Неужели он был настолько дерзок, чтобы поднять глаза на дочь владельца замка?– Да… Это было ужасно… – Она непроизвольно дотронулась рукой до губ. – От него пахло чесноком.– Ну, в этом нет ничего удивительного. Мне вполне понятны его чувства. Я бы и сам попытал счастья, если бы не мой пенсионный возраст. Сейчас вы позовете его и попросите у него прощения.– Что?!– Вы не приняли его ухаживаний, а теперь очень сожалеете и хотите извиниться. В тот раз вы просто испугались, но потом только и думали, что о нем. Теперь вашего отца нет дома, это единственная возможность… ну, и так далее.– Нет.– Сьюзан!– Но он сам никогда в это не поверит!– Послушайте, Сьюзан, самонадеянность самцов не знает границ. Сначала он начнет подниматься по лестнице, а оказавшись в двух метрах от вас, забудет не только о своем карабине, но и об аятолле. Ведь он мужчина.– Но ведь вы тоже мужчина. И совершенно спокойны, хотя находитесь в двадцати сантиметрах от меня.Вот она, женская логика! Даже чудовище Кэлверт должен был влюбиться в красотку Сью.– Я же сказал вам, что я уже достиг пенсионного возраста. Ну, вперед!Схватив пистолет за ствол (в последнее время я использую огнестрельное оружие только таким образом), я укрылся в темном углу. Сью позвала часового. Он вскочил, направив карабин на лестницу, но, узнав Сью, сразу же забыл об оружии. Девушка начала беседу, но она могла не утруждать себя длинным монологом: Гарри был нетерпелив. Горячая восточная кровь! Он прыгнул к ней. Я прыгнул к нему. Она отпрыгнула от нас. В результате всей этой серии прыжков Гарри оказался связанным на полу, а так как у меня не было второго носового платка, я оторвал большой лоскут от его рубашки и соорудил вполне симпатичный кляп.Сьюзан захохотала, но в ее смехе был оттенок истерики.– Что случилось? – сурово спросил я.– А Гарри – элегантный парень. Он носит шелковые рубашки. Вас ничего не может остановить, Кэлверт!Я не совсем понял, почему шелковая рубашка бандита Гарри должна была остановить секретного агента Кэлверта, но на всякий случай решил не развивать эту тему.– А у вас неплохо получилось, Сьюзан. Поздравляю.– Это была не слишком приятная роль. Теперь от него пахло виски.– У нынешней молодежи странные вкусы, – прокряхтел пенсионер Кэлверт. – Ничего, ничего, мисс. Очень скоро вы поймете, что этот запах гораздо приятней, чем чесночный. * * * Мы спустились по лестнице. Док не был в полном смысле слова доком. Это был, скорее, огромный грот, образовавшийся в скальной породе естественным путем. В глубине грота параллельно берегу расходились два тоннеля, исчезая в темноте, куда уже не доставал луч моего фонаря. С борта вертолета все это смотрелось совсем не так. Шести-семиметровый док, с высоты выглядевший как место стоянки минимум нескольких моторных лодок, на самом деле оказался только входом в грот. А внутри запросто мог разместиться наш «Огненный крест».У правой стены я увидел четыре металлических кнехта для швартовки судов. Заметно было, что недавно здесь что-то перестраивали: скорее всего, расширяли платформу, служащую пристанью. Я взял шест, чтобы промерить глубину, но не смог достать до дна. Значит, корабли, направлявшиеся к пристани, могли входить в грот невзирая на капризы приливов и отливов. Высокие ворота казались достаточно крепкими. Место стоянки было пусто и не давало никаких новых сведений о событиях, происходивших здесь в течение последнего времени. Зато приготовленный комплект снаряжения был достаточно красноречив.Но я не удивился и не обрадовался этому открытию. На протяжении последних двух дней во мне крепла уверенность, что у Стикса и компании должна быть хорошая материальная база для проведения водолазных и разгрузочно-погрузочных работ. Теперь я только получил информацию о местоположении этой базы.Следующим пунктом моей экскурсии по замку должно было стать подземелье. Но в эту ночь я так и не смог попасть в подвалы, столь успешно служившие местной тюрьмой.Возвратившись из дока и пройдя мимо поста, где еще несколько минут назад Гарри забивал ароматом виски идущий изо рта запах чеснока, напрасно надеясь, что такое изменение придется по душе мисс Кирксайд, я вышел к величественным деревянным дверям, закрытым на огромный железный засов. Здесь моя полоска пластмассы, конечно же, была бессильна. В качестве отмычки тут стоило использовать толовую шашку. Я отметил эту оригинальную особенность интерьера и вернулся к ожидающей меня у ступенек Сьюзан. * * * Гарри пришел в себя. Теперь он пытался протестовать, но я подумал, что ни Сьюзан, ни я все равно не знаем иранского языка, и не стал освобождать его от кляпа. Даже если он собирался обратиться к нам по-английски, я знал все, что он может сказать в этой ситуации, а Сью все равно ничего бы не поняла, поскольку молодая девушка из хорошей семьи не должна знать подобных выражений.Впрочем, взгляд его бешеных глаз был достаточно красноречив. Сьюзан Кирксайд сжимала в руках карабин, направленный прямехонько в лоб нашего пленника, но все равно, казалось, отчаянно трусила. Хотя, с моей точки зрения, ей нечего было опасаться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37