Мейсон по-прежнему ничего не понимал, и астроному потребовалась уйма
времени, чтобы рассказать, как к Джону Фавеллу приезжал некий священник,

моловший какую-то чепуху насчет Второго Пришествия, о котором можно
якобы прочесть на небесах. Оно - это Второе Пришествие - предсказывалось

еще в древние времена.
- Вроде Вифлеемской звезды? - быстро вставил Мейсон.
- Ну да. Белиберда, конечно, но Джон Фавелл был человеком вежливым и
не стал смеяться над священником. Напротив, он пригласил его и еще двух
монахов наблюдать за сближением. Он беззлобно подтрунивал над ними,
подчеркивая, что сам-то наблюдает в телескоп не небеса, а небо. Но если
бы вы только видели, как плакали от счастья священник и монахи, когда
три звезды наконец слились воедино! Я никогда не забуду их лиц,
исполненных религиозного восторга! Знаете, удивительная это штука -
вера. Эх, если бы и у меня была такая же...
"Снова все та же религиозная песенка, - раздраженно подумал Мейсон. -
Опять я, похоже, у разбитого корыта".
- Мистер Фавелл написал об этом статью, - продолжал Кинг. - Он назвал
ее "Вспышка трех звезд". А священник переименовал ее в "Святую Троицу".
Вытащив слайд, Кинг добавил:
- Мы обнаружили также точку максимальной интенсивности и
спроецировали ее на поверхность земли. Местечко расположено неподалек
у
отсюда.
Астроном спрятал слайды и достал папку с письмами.
- После того события священник написал нам несколько писем, где
рассказал о том, как они посещали этот уголок и оказались свидетелями
Второго Пришествия Христа. Безумие, конечно.
- Когда все это случилось? - оживился Мейсон.
- 24 марта 1982 года. Как только я прочел интервью, то сразу же
вспомнил эту историю. И письма.
Опешив, Мейсон уставился на астронома, ожидая пояснений.
Тот пошелестел листками и прочел:
"Помните, мистер Фавелл, что Дэмьен Торн - Антихрист и что..." Мейсон
громко чертыхнулся, но Кинг, вздрогнув, казалось, с пониманием взглянул

на писателя и поспешно добавил:
- Тут есть еще кое-что, мистер Мейсон. Дело в том, что после
публикации статьи Фавелла мы получили известие из обсерватории в
Кейп-Хэтти. Они сообщали, что за несколько лет до вспышки также
наблюдали непонятное движение светил. Тогда родилась черная звезда.
Но не сам снимок привлек внимание Мейсона, а дата, начертанная на
нем: 6 - 6 - 6.
Кинг перехватил его взгляд, заметив, как плечи Мейсона вздрогнули,
словно от холода.
- Шесть утра шестого июня, - затараторил астроном. - Вы не
представляете, как взволновался священник, когда мы рассказали ему об

этом. И он сразу же интерпретировал все по-своему. В тот день родился
Дэмьен Торн. А три шестерки...
- Я знаю, - перебил его Мейсон. - Число зверя. На какую-то долю
секунды недоверие вдруг покинуло Джека, и он почувствовал страх. Но тут

же Мейсона охватил гнев. Джек выругался и пристально посмотрел в лицо
Кингу.
- Но ведь это чушь, а? - умоляющим голосом пробормотал он.
- Конечно, мистер Мейсон, - опешил Кинг. - Должно быть, просто
совпадение. В противном случае наука просто теряет всякий смысл. Разве

нет?
И двое мужчин, обменявшись взглядами, почувствовали вдруг, что
разговор этот навсегда заронил в их души сомнение.

***

В Пирфорде на каменном полу часовни лежал Дэмьен Торн. Опустошенный и
подавленный, он оплакивал потерянные души Джорджа, Бухера и самого себя.

Теперь он остался в одиночестве, и оно было мучительным. Он заходился
в рыданиях, раскачиваясь из стороны в сторону и утирая кулаком слезы. Он

знал, что времени у него оставалось в обрез. Немного погодя он поднялся
с пола, задержав взгляд на останках отца. И тогда постепенно жалость к
самому себе вытеснилась. Отступила и слабость, сменившись растущей
внутри него силой.
Юноша закрыл глаза, концентрируя сознание на своем предназначении и
вызывая в памяти образ Христа. Ярость бушевала в нем, изливаясь потоком

омерзительных оскорблений. Сжав кулаки, Дэмьен поносил своего вечного

врага на чем свет стоит; он жаждал отомстить за падшего ангела, за отца
и за себя, черпая силы в лютой ненависти и готовый обрушить свой гнев на
любого, кто только посмеет восстать против него.
А в машине, что мчалась сейчас в Лондон, Джек Мейсон неожиданно
почувствовал озноб, и его охватил приступ дикого, животного страха.
Взглянув в зеркальце, Джек увидел в нем перекошенное от ужаса лицо
старика.

Глава 13

Собираясь в очередную командировку, Джеймс Ричард терпеливо
втолковывал жене, насколько важна эта поездка. Однако супруга и слышать

ничего не желала.
- Что еще за тайный клуб? - ворчала она. - Какие еще фримасоны?
- Ну что-то вроде просто масонов, только в тысячу раз секретней, -
объявил Ричард.
Он повернулся к жене, и лицо его расплылось в умилительной улыбке: с
некоторых пор он частенько облачался в личину эдакого добродетельного
и
счастливого супруга. Ибо уже давным-давно Ричард понял, что выбор
подруги оказался неудачным, жена совершенно его не понимала. Особенно

теперь, когда Ричард начал крутиться в высших Эшелонах власти, бок о бок

работая с сильными мира сего А его дражайшая пассия по-прежнему
довольствовалась лишь "ящиком", менторским тоном комментируя прически

хорошеньких дикторш и ведущих.
- Пятьдесят лет назад, - спокойно начал Ричард, - Бильдербергский
клуб был организован как клуб для политиков и бизнесменов,
представляющих прежде всего интересы НАТО. Теперь он перерос в нечто
большее. Членами его являются самые значительные люди как с Востока, так

и с Запада. И в обстановке абсолютной, понимаешь, абсолютной секретности

они, грубо говоря, делят мир на зоны влияния. Ну, скажем, кому
финансировать войну в определенном регионе, какой режим ввести в том или

ином государстве и прочее. Все это, понятно, осуществляется при
соблюдении статус-кво и сохранении власти в одних руках. Понимаешь?
- А-а-а... - протянула она.
- Это самая таинственная "кухня" во всем мире. О ней стараются
помалкивать. Ведь здесь принимаются безоговорочные решения, не
подлежащие никакому суду. Если, скажем, в Клубе решат, что, например,
Аргентина должна потерпеть полный экономический крах, то, значит, так
оно и будет, и никто в самой Аргентине - будь то демократы или вояки -
не сможет ничего сделать.
- И ты считаешь, что это хорошо? - укоризненно спросила жена.
- Это создает прочную базу стабильности на планете.
- А как же те, кто проигрывает?
- Дорогая моя, проигравшие всегда были и всегда будут.
- Наверное, ты прав, - согласилась Ева. - Ну, да ладно.
Ричард вздохнул и, чмокнув жену в щеку, сообщил, что они расстаются
всего на неделю. Неделя в Риме - очень даже неплохо! Все-таки приятно,
черт подери, встречаться с людьми, которые знают, каким образом надо
держать планету в ежовых рукавицах.

***

Самолет шел на снижение, и пассажиры приникли к иллюминаторам,
разглядывая островок аэропорта, куда им через некоторое время суждено

будет ступить. Внизу происходило какое-то необычное движение. Аэропорт

Леонардо да Винчи смахивал сейчас на военный лагерь: со своего кресла в

салоне первого класса Джеймс Ричард заметил на примыкающих к аэропорту

дорогах танки, а в воздухе кружили десятки военных вертолетов. Да, с
подобными мерами предосторожности Ричард еще пока не сталкивался. Но

ведь и никогда раньше, насколько ему было известно, в Бильдербергском
клубе не собиралось сразу столько политических лидеров мирового
масштаба.
Уж кому сейчас не позавидуешь, так это службе безопасности и
ребятишкам из личной охраны прибывших политических и денежных вортил.

Да, неделька, похоже, предстоит не из легких. У Ричарда, конечно, есть и
помощники, три человека. Один из них будет прослеживать всю
просачивающуюся из Бильдерберга информацию. Так что поступающие от нег
о
сводки придется проглядывать по несколько раз в день. Но, слава Богу,
связь здесь работает безотказно - если, конечно, будет, что передавать.
По пути в город автомобиль застрял в дорожной пробке. Ричард от
нечего делать лениво разглядывал сквозь стекло соседние машины и вдруг

увидел группу инвалидов - одного на костылях, другого в инвалидной
коляске. У мужчины чуть поодаль лицо было чудовищно обожжено, тут же
находилась слепая женщина с ребенком на руках.
Неподалеку Ричард заметил такую же кучку несчастных. И еще одну. Все
они двигались в определенном направлении. Ричард обернулся к водителю,

поинтересовавшись, что происходит. Тот неуверенно пожал плечами.
- Никто не знает, - откликнулся он. - Они прибывают последние три дня
на автобусах и поездом из всех уголков планеты. Площадь Святого Петра
уже полна ими. Из-за этих чертовых инвалидов ни проехать, ни пройти.
Пробка немного рассосалась, и машина медленно двинулась мимо убогих
калек. Ричарду стало не по себе, он не мог спокойно лицезреть этих
обиженных судьбой людей. К горлу подкатил комок, и Ричард поспешно отвел

взгляд, Главный вход отеля был увешан флагами стран, представители
которых участвовали во встрече на высшем уровне. Большинство делегатов

останавливались именно в этом отеле, и повсюду слышалась их разноязыкая

речь. Ричард улыбнулся, предвкушая встречу с каким-нибудь старым
приятелем. Попозже они, разумеется, двинут в бар.
Оказавшись в номере, он разобрал вещи и около шести вечера спустился
в бар. Первая же встреча оказалась на редкость удачной и приятной.
- Тебя-то как сюда занесло? - Ричард с улыбкой подошел к Анне, еще
издали заметившей его.
- Джек Мейсон отправил меня по твоему следу. - АНна пожала протянутую
руку. - Чтобы проследить, что ты честно выполняешь условия вашей сделки,
- обронила она шутливым тоном.
- А он не подумал, что я могу и разозлиться?
- Так уж и разозлиться? - Анна кокетливо стрельнула в него глазами.
Ричард рассмеялся и подозвал бармена. Эта женщина ему нравилась. Они
познакомились года два назад. И он рад был видеть ее сейчас. Вот уж
ей-то не надо объяснять, что такое Бильдерберг.

***

Никто не мог с точностью сказать, кто именно организовал такой
странный марш инвалидов. Ведь для этих горемык не подавались специальны
е
автобусы, среди них не оказалось ни одного лидера, несчастные не
размахивали ни плакатами, ни транспарантами, никто из них ни к чему не
призывал.
Когда впервые инвалиды появились на площади Святого Петра, полиция
попросту не обратила на них внимания, а туристы да праздные зеваки
расступались перед ними - одни из вежливости и сочувствия, другие же,
наоборот, из отвращения.
Но толпа с каждым часом росла и на четвертый день запрудила уже всю
площадь и примыкающие к ней улицы и переулки. Игнорировать такое
скопление народа становилось невозможно. Поразительное это было зрели
ще
- среди всей разношерстной и разновозрастной людской массы ни одного
здорового человека!
На четвертый день, вечером, на площади появились репортеры. Установив
телекамеры, они пытались заговорить с кем-нибудь из толпы, но такие
попытки ни к чему не привели. Калеки отказывались отвечать на вопросы,
чем окончательно сбили с толку журналистов. Все это походило на какой-то

молчаливый протест. Возможно, таким образом убогие и обездоленные
граждане пытались привлечь внимание участников встречи в верхах? Или,

может быть, представителей Ватикана? Толпа не двигалась и
безмолвствовала.
В глаза бросалось также и то, что на площади собрались одни евреи и
арабы. Это было понятно даже самому неискушенному наблюдателю. Сюда
съехались жертвы последнего Холокаста - те, кто выжил после Армагеддона.

***

Лимузин мчался в Пирфорд. Вилл Джеффрис взглянул на часы. Пятнадцать
минут на доклад, а затем прямиком в Хитроу. Он был точен до минуты и все
равно нервничал - как всегда при встрече с этим юнцом.
Бухер однажды обмолвился, что чувствовал себя как кролик, ползущий в
пасть удаву, когда ему предстояло ехать на отчет к Дэмьену. Ни один
человек, будь то сам президент Соединенных Штатов, не производил на
окружающих такого впечатления. А Дэмьен Торн, как и его отец, был вроде
прорицателя: он видел людей насквозь и мгновенно оценивал происходящее.

И отец, и сын отличались феноменальной памятью. Лишь небеса могли помочь

тем, кто пытался обвести их вокруг пальца.
Джеффрис хмыкнул, отбросив такую богохульную мысль. Машина
затормозила, и он вышел из нее. Гравиевая дорожка захрустела под ногами.

Охваченный дрожью, Дэмьен сидел возле камина и наблюдал по телевизору

за самолетами, один за другим идущими на посадку в римском аэропорту, от

здания которого-то и дело отъезжали целые вереницы автомобилей и
мотоциклов. Все эти транспортные колонны устремлялись в город.
Дэмьен взглянул на Джеффриса и ухмыльнулся. Однако тому показалось,
что выглядит юноша усталым и изможденным. Лицо Дэмьена - и без того
всегда исключительно бледное - прорезали преждевременные морщины. "Да

лад-то, вот уж это точно не мое дело", - подумал Джеффрис, не сказав ни
слова.
- Вы принесли доклад? - спросил Дэмьен. Джеффрис кивнул, протягивая
папку с документами.
- Саймон из Пекина, - задумался Дэмьен. - Брэддок Вашингтона. - Он
щелкнул пальцами. - Так. Ну, что же, все решено.
- Вам нужны копии повестки дня, сэр? - услужливо Поклонился Джеффрис,
но Дэмьен лишь махнул рукой, призывая замолчать. Он не сводил глаз с
экрана телевизора, где показывали площадь Святого Петра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100