- прозвучал первый вопрос. - Как
никогда хорошо. - А не находите ли вы, что существует какая-то связь между
тем, что произошло на Би-би-си, и сегодняшними событиями?
- Никакой связи. Торн, окруженный репортерами и телеоператорами,
протиснулся к двери.
В это время отчетливо и громко прозвучал вопрос:
- Как бы вы прокомментировали заявление Шредера, будто за взрыв
Асуанской плотины несут ответственность израильтяне?
- Если это соответствует действительности, - произнес Дэмьен, -
происшедшее - настоящий удар по миру на всем земном шаре.
- Можно считать ваши слова официальным заявлением? - выкрикнул другой
репортер.
- Я осуждаю всякое насилие, но делать выводы слишком рано. Раздались
многочисленные голоса, но Дэмьен, как бы извиняясь, развел
руками и поспешил к дверям, которые один из его охранников услужливо
распахнул перед ним.
Он уже заходил в здание посольства, когда услышал голос Кейт,
позвавшей его. Дэмьен обернулся и увидел журналистку, проталкивающуюся
к
нему сквозь толпу.
- Доброе утро, миссис Рейнолдс. - Дэмьен кивнул телохранителю, и Кейт
вошла в здание, не обращая внимания на возмущенную толпу репортеров.
Следом за Дэмьеном она добралась до лифтов и перевела дыхание. - Я
вчера пыталась вам дозвониться, но телефон не отвечал. - Кейт взглянула на

посла. В ее взгляде еще сквозило тревожное воспоминание о случившейся

трагедии. - Сможем ли мы хоть как-нибудь исправиться?
- Как, например? - полюбопытствовал Дэмьен, останавливаясь у лифта и
нажимая кнопку вызова.
Кейт пожала плечами. Пока она в уме лихорадочно перебирала все
возможные варианты, Дэмьен сам пришел ей на помощь.
- Ну, к примеру, можно закончить интервью. Кейт благодарно взглянула
на него. - Однако на этот раз я бы
предпочел встретиться у меня, - продолжал Дэмьен. - Ваши апартаменты меня

не очень-то устраивают.
Кейт облегченно вздохнула.
Дэмьен стоял перед разошедшимися створками лифта. - Вы можете
остаться на обед, если захотите. - Он вошел в лифт. - Мы будем втроем.
Кейт в недоумении захлопала ресницами. - Вы, я и Питер.
"Почему Питер?" - подумала Кейт и выпалила скороговоркой: - Спасибо,
но мне кажется, что Питеру необязательно присутствовать. - Мне бы
хотелось, чтобы он пришел, - бросил на прощание Дэмьен, прежде чем дверцы
лифта сомкнулись.

Кожа и дерево в кабинете Эндрю Дойла уступили место мебели,
отвечающей вкусам Дэмьена. Сжав в руке телефонную трубку, Харвей Дин
испытывал в кабинете Торна странное ощущение, будто все это уже
происходило. Он стоял у окна и наблюдал за демонстрантами. Сквозь толсты
е
оконные стекла до него долетали выкрики. Дин пытался определить размер
ы
толпы.
- Когда Белый дом получил все это? - спросил он в трубку. Услышав
ответ, Дин кивнул и бросил взгляд на часы. - Полагаю, мы можем ждать
ответа... м-м-м... во сколько? К полудню по вашему времени? - Он помедлил,
заметив, отряд полицейских, направлявшихся к площади, затем продолжал с
о
странным удовлетворением в голосе: - Я уже давно не видел ничего
подобного. Даже представить себе боюсь, как все это выглядит у
израильского посольства.
Дин прошел на середину кабинета, потянув за собой телефонный шнур. На
его лице играла торжествующая улыбка.
- Нет, - возражал он кому-то, - мальчик. - Тут Дин увидел входящего в
кабинет Дэмьена. - Я потом перезвоню, Поль, - бросил он на прощание и
повесил трубку.
Улыбка Дэмьена улетучилась. Здесь, за закрытыми дверями, он мог
позволить себе быть самим собой и не прятать свое отвратительное
настроение.
- Это был Бухер, - радостно объявил Дин, не уловив напряженности,
висящей в воздухе. - Поль сообщил, что отправил сейчас в Белый дом доклад
о Нубийском Фронте. Однако в этом докладе такие дыры, что впору танку
проехать.
Дэмьен молча подошел к окну. - Спасибо за цветы, - продолжал Дин. -
Барбара очень признательна. - Так как же все-таки насчет кинжалов? -
раздраженно перебил его Дэмьен. Ему не хотелось говорить о мелочах.
Дин посмотрел на Торна, и вся его оживленность моментально
испарилась.
- Бухер выясняет. Очевидно, кинжалы появились на аукционе, где были
куплены священником, передавшим их в какой-то итальянский монастырь. - Ди
н
подошел к письменному столу и заглянул в свои записи. - Суби... В общем,
что-то в этом роде, - припомнил он.
- Субиако, - уточнил Дэмьен. - Монастырь святого Бенедикта.
- Да, точно, - согласился Дин. - Мы подключили к этому наших
итальянских ребятишек, так что...
- Слишком поздно, - резко оборвал Дина Торн. - Птички уже вылетели из
клетки. - Он не отрываясь смотрел в окно. - Они уже в Англии. Пытаются
засвидетельствовать рождение Назаретянина и уничтожить меня прежде, ч
ем я
сотру их с лица земли. - Дэмьен взглянул на небо. - Он родился этой ночью.
Дин склонился над письменным столом. Листки бумаги, разлетевшись, упали
на
пол.
- Как только он родился, я сразу же почувствовал его присутствие, -
поворачиваясь к Дину, произнес Дэмьен. - Это как вирус, пожирающий мои
силы, иссушающий мое тело.
Дин впервые видел Торна таким измученным. Под глазами черные круги,
лицо прорезали морщины. Это был уже не прежний, молодой и подтянутый
Дэмьен. Он как бы состарился за одну ночь.
- Изо дня в день, пока он живет и растет, - монотонным и тусклым
голосом констатировал Торн, - мои силы будут таять.
Он снова отвернулся от Дина и уставился в окно невидящим взглядом. -
Назаретянин, неужели ты такой трус, что боишься встретиться со мной
наедине? Прячься, если хочешь, но рано или поздно я выслежу тебя. Ты
пригвоздил человечество к своему жалкому кресту. Вот так же я распну теб
я
на кресте забвения.
Дин вздрогнул и подошел к окну, пытаясь разглядеть то, что видел
Дэмьен, стремясь понять и разделить его боль. Он заметил в центре толпы
человека с плакатом. Плакат выделялся среди прочих: "Возрадуйтесь рожден
ию
Христову!"
Дэмьен и Дин увидели глаза священника, державшего плакат. Во взгляде
его светилось торжество. Это были глаза победителя.
Дэмьен вздрогнул, отпрянул от окна, устало покачал головой и рухнул в
кресло.

С наступлением вечера толпа постепенно рассеялась, площадь опустела,

и только один человек оставался сидеть на скамейке. То и дело посматрива
я
на здание посольства, он наблюдал, как постепенно гаснет свет в его окнах.

Когда ко входу подкатил огромный лимузин, Мэтью поднялся и приблизился
к
посольству, но к автомобилю никто не вышел. Водитель сидел в машине и
дремал. Только в одном окне горел свет, и Мэтью разглядел силуэты двух
мужчин.
- Возрадуйтесь, - еле слышно произнес он, - ибо Христос снова с нам
и...

Дин начинал беспокоиться. Дел накопилась целая куча, а Дэмьен наотрез
отказывался к чему-либо прикасаться. Вместо этого он впился мрачным
взглядом в площадь и не произносил ни слова. Напряжение в воздухе достиг
ло
предела, и Дин то и дело выбегал в ванную, чтобы хоть на мгновение
избавиться от него.
Священник на площади не трогался с места. - Чего он там сидит? -
нарушил молчание Дин. - Он ждет меня, - тусклым голосом объяснил Дэмьен, -
заманивает в ловушку.
Дин негодующе хмыкнул: - Да, он, похоже, идиот. - И тут же
почувствовал, как его ладонь инстинктивно сжимается в кулак. Уже одно
присутствие священника было оскорбительным. - Что заставляет его думат
ь,
будто ты клюнешь крючок?
- Он знает, что именно это я и собираюсь сделать. Дин недоуменно
пожал плечами. Он вдруг вспомнил человека в студии,
его обгоревщий труп, и внезапно ему в голову пришла мысль, что один из
кинжалов находится у этого священника.
Дэмьен приблизился к письменному столу, взял бинокль и навел его на
скамейку.
- Если у него не хватает времени, я трачу время впустую, - заметил
он.
Дин покачал головой. Это было слишком сложно для него. Полная
бессмыслица. Дэмьен опять заговорил загадками. Но, может быть, лучше и не

понимать всего этого.

Глава одиннадцатая

Из вагонного окна Мэтью наблюдал, как фигура отца де Карло
уменьшилась до размеров пятнышка. Он в последний раз помахал ему рукой,

размышляя при этом, что ни разу, с тех самых пор, как силы добра и зла
столкнулись в битве за его душу, не испытывал подобных мук.
Накануне Мэтью проснулся, охваченный паническим страхом. Однако отец

де Карло успокоил его.
Наконец наступила и его, Мэтью, очередь. Тридцать лет он прекрасно
ладил и с Богом, и с самим собой. У него не возникало ни сомнений, ни
страхов. В молодости его терзала собственная плоть, и Дьявол искушал его

запретными плодами. В нем происходила настоящая борьба, пока он, наконец,

не встал на праведный путь...
Мэтью склонил в молитве голову и попросил Бога даровать ему силы.
Подняв голову, он вдруг осознал, что впервые остался совершенно один. Оди
н
- с тех самых пор, как переступил порог монастыря. Он взглянул на
пассажиров. Сидящий напротив мужчина был занят своим портфелем. Семья п
о
другую сторону прохода обедала, уплетая сандвичи и запивая их чаем из
термоса. Впереди сидели две женщины, бесстыдно выставившие на всеобщее

обозрение свои тела.
Мэтью прижал к себе сумку, свисавшую через плечо, нащупал через
плотную ткань кинжал и вновь покрылся испариной. А сможет ли он
воспользоваться кинжалом, когда пробьет нужный час? Будет ли он в
состоянии вонзить кинжал по самую рукоятку в плоть и кровь? "Пусть это
буду я, Отец, - умолял Мэтью Господа в воскресенье. - Пусть я буду
единственной жертвой". Но тогда ушел Бенито. Теперь же была его очередь.
То, что ему предстояло осуществить, являлось невероятной честью и
привилегией. Мэтью вспомнил, как впервые мельком увидел Антихриста, чьи

пылающие глаза, казалось, буравили его насквозь - желтые, безумные глаза

животного.
"Он прочел твои мысли точно так же, как ты прочел его", - объяснил
тогда отц де Карло. Именно эти слова пробудили в Мэтью мысль о приманке.
Антихрист обязательно последует за ним. Он, Мэтью, вынудит его отправить
ся
на поиски Сына Божьего. Эта роль и волновала и пугала его.
Укачанный плавным ходом состава, он задремал, но вскоре проснулся и
до самого конца пути не смыкал глаз, то и дело ощущая на себе любопытные
взгляды окружающих.
Под вечер он сошел с экспресса, перебрался по мосту на
противоположную сторону платформы и сел на другой поезд, старенький, с

крошечным купе. В нос ударил резкий запах конюшни.
Оставшийся путь Мэтью проделал в тишине, если не считать стука колес
и поскрипывания вагона. Вокруг простиралась зеленая однообразная сель
ская
местность. Маленькие полустанки были безлюдны. Поезд периодически
останавливался, но никто не входил в него и не покидал вагона. Монах
какое-то время разглядывал окленные выцветшими фотографиями стены куп
е,
затем выташил кинжал и принялся поигрывать им. Пытался взяться за чтени
е,
но никак не мог сосредоточиться. Когда поезд добрался до нужной станщии,

Мэтью облегченно вздохнул и ступил на платформу. Уже смеркалось. Он выше
л
со станции и зашагал по проселочной дороге. Прижав к себе перекинутую
через плчо сумку, Мэтью приблизился к автобусной остановке и стал
дожидаться автобуса. Наконец автобус вынырнул из-за угла и остановился

перед монахом. Впереди, рядом с водителем, сидели двое мужчин. Мэтью
кивнул им и прошел на заднее сиденье.
Через некоторое время он заметил роскошный лимузин, свернувший на ту
же дорогу. Когда автомобиль поравнялся с автобусом, Мэтью успел загляну
ть
в глаза водителю. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами,
затем лимузин притормозил и отстал от автобуса.
Мэтью в страшном напряжении пытался справиться со своим волнением. Он

дрожал с головы до ног. Итак, на приманку клюнули.
Мэтью раскрыл сумку и достал портативный передатчик, который дал ему
отец де Карло. Он коснулся пальцами кнопок на панели и прижал его к уху.
Никогда раньше не приходилось ему пользоваться такой штуковиной, но сей
час
он был рад, что имел ее при себе.
В это время автобус круто повернул и затормозил. Обернувшись к Мэтью,
водитель объявил, что это конечная остановка. Монах поблагодарил шофера
и
сошел с автобуса. Ему показалось, что он путешествует уже целую вечность.

Автобус скрылся из виду, а Мэтью удовлетворенно хмыкнул, обнаружив
тропинку, что вилась сквозь бархат дерна. Он радостно устремился по ней

вперед, испытывая облегчение и приказывая себе не оглядываться. Он даже

начал разговаривать с овцами, которые, оторвав морды от травы, удивленно

поглядывали на него.
Послышался рокот автомобиля, и монах оглянулся. Силуэт лимузина четко

вырисовывался на горизонте в лучах заходящего солнца.
- Отлично, - громко проговорил Мэтью, шагая по заболоченному лугу и
радуясь, что находится на открытом пространстве, вдали от автобусов и
поездов, вызывающих клаустрофобические настроения.
Ему понадобилось минут двадцать, чтобы добраться до долины. Впереди
на вершине скалы он разглядел очертания часовни. Купол ее был разрушен, в

сумеречном свете возвышались лишь неровные, обвалившиеся стены. Часове
нка
напомнила Мэтью монастырь, и ему вдруг захотелось домой. Глянув под ноги,

он заметил белую палочку, воткнутую в землю. Мэтью остановился, достал
передатчик, надавил на кнопку и поднес аппарат к губам. Чувствуя себя
несколько глуповато, он заговорил в микрофон, и голос его напугал овец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100