Филипп поморщился:
запах ксерокса каждый раз напоминал ему о забальзамированных трупах. К

листкам прилагалась коротенькая записка: "То, о чем пишет эта женщина, -
правда, да поможет нам Господь. Пожалуйста, приезжайте. - И подпись. -
Отец де Карло Субнако".
Бреннан разложил письмо на столе и улыбнулся. Подобные писания
попадались ему неоднократно. В самом начале своей дипломатической
карьеры Бреннан получал кучу посланий - в стиле очевидцев НЛО - как
однажды съязвил на этот счет его помощник. Теперь подобные письма не
путешествовали дальше столов его подчиненных.
"Простите меня, святой отец, ибо я согрешила..." - Бреннан прочел
первую страницу и, покачав головой, потянулся к бутылке шотландского
виски.
- Господь Всемогущий, - только и произнес Бреннан, расхохотавшись
вдруг от души.

***

В этот вечер Бреннаны были приглашены на ужин. Приглашал их Джеймс
Ричард, высокий и элегантный мужчина, который говорил на том
неподражаемом, свойственном лишь репортерам Би-Би-Си, наречии. Где бы он

ни появлялся, из кармана его пиджака неизменно торчала гвоздика. У
Ричарда имелся собственный взгляд на ремесло журналиста. Одно из
основных профессиональных правил гласило: если какой-нибудь разговор н
е
подлежал огласке, так тому и надлежало быть. Придерживаясь подобного
положения вещей, Ричард очень скоро снискал к себе доверие многих
политиков. Зато коллеги, наоборот, смотрели на него с некоторой опаской.

Ужинали в ресторане отеля. Пока Маргарет пробиралась к столику,
взгляды присутствующих неизменно преследовали ее. Высокая и стройная с

копной огненно-рыжих волос, она была одета сегодня в простое черное
платье. Бреннан гордился женой. Маргарет прекрасно знала, как себя вести

в любой ситуации. Сегодня Филипп был абсолютно уверен в том, что она
очарует Ричарда, но до флирта дело, конечно же, не дойдет. Оставшись
как-то наедине с мужем, Маргарет вдруг заявила, что будущей Первой леди
необходимо вести себя идеально. В тот день Филипп отшутился, однако
через некоторое время понял, что Маргарет говорила тогда совершенно
серьезно.
Разговор за столиком переходил от сплетен к спорту, то и дело
рассказывались забавные анекдоты. Болтал в основном Ричард, искусно
сплетая, казалось бы, тривиальные случаи в невероятные истории.
Рассказчиком он был прирожденным. Бреннаны же оказались великолепными

слушателями.
И только когда очередь дошла до коньяка, откинувшись на спинку стула,
задал вопрос:
- Я слышал, к вам сегодня заглядывал интересный визитер, - как-то
очень торжественно объявил он, - из церковников?
Бреннан кивнул. Его нисколько не удивило, что Ричард знает о
посещении монаха. Филиппу казалось, что журналисту известно обо всем, в

том числе и о событиях, еще только предстоящих.
- Молодой человек из какого-то монастыря. Слегка двинутый, - сообщил
Бреннан. И начал рассказывать о кинжале. Внезапно он почувствовал, что с

ног до головы покрылся испариной. Ладони тут же взмокли.
- А чего он хотел, этот ненормальный монах? - поинтересовался Ричард.
Бреннан пожал плечами:
- Не стану докучать вам деталями. Но вот что вы, к примеру, насчет
этой фразочки: "Порождение дьявола живет и, прекрасно себя чувствуя,
находится в Англии". - О Господи, - откинув голову, рассмеялся Ричард.
- Да еще какая-то старуха написала в монастырь. Эту ее историю я не
берусь рассказать за ужином.
- Нет, нет, сделайте одолжение, - взмолился Ричард. - Вполне
возможно, я пристрою ее в "Нэшнл Инквайер".
- Вы не сделаете этого, - внезапно подала голос Маргарет.
Ричард улыбнулся ей:
- Конечно, нет. Все это не для огласки. Даже "порождение дьявола" не
для публики.
Официант принес кофе.
- Мне кажется, - заявила Маргарет, - нам не мешало бы сменить тему.
Так они и сделали.
Часом позже, уже в постели, Маргарет повернулась к мужу и спросила:
- А что это за история, которую ты отказался поведать нам за ужином?
- Пустая, - зевая, отозвался Филипп.
- Ну расскажи мне.
И тут он угадал в ее интонации настойчивость и знакомые нотки.
Какое-то время после свадьбы все эротические фантазии исходили от него,

теперь же инициатива полностью перешла к Маргарет, и Филиппа то и дело
поражало воображение жены.
- Ну давай же, рассказывай, - настаивала она. Филиппу не терпелось
выложить Маргарет, что ему нужен отдых, что он до предела вымотался, но
он переборол сон.
- Это отвратительно, - начал Филипп, пока жена устраивалась рядом. -
Если верить этой старухе, то один из моих предшественников - Дэмьен Торн

- влюбился в англичанку. И поверишь ли, она работала на Би-Би-Си.
Несколько месяцев спустя, после того, как Торн умер от сердечного
приступа, она родила, - Бреннан хмыкнул, раздумывая, как сформулировать
фразу, - ну, не совсем обычным способом.
Он замолчал, ожидая, что жена либо скорчит гримасу, либо рассмеется,
однако она словно воды в рот набрала. Чуть позже Маргарет прошептала:
- Дэмьен Торн был самым прекрасным мужчиной, которого я когда-либо
встречала.
Филипп мельком глянул на жену:
- Ты его встречала? Я этого не знал.
- Я просто видела фотографию. А когда была школьницей, он мне снился.
И снова воцарилось молчание. Затем Маргарет отвернулась от мужа:
- Как звали эту женщину?
- Кейт, - ответил он, - Кейт Рейнолдс.
- Кейт, - шепотом повторила Маргарет. - Кейт, Катерина, - ее голос
походил на шорох, на дуновение ветра. И вдруг она обратилась к Филиппу с
английским акцентом:
- Кейт, - опять повторила она шепотом, - зови меня Кейт.
Он придвинулся к жене, понимая, что она имеет в виду.
- Как мне тебя звать? - переспросил Филипп. - Кейт, - Маргарет,
упираясь в подушку, приподнялась на локте.
Пока они занимались любовью, Филипп видел в окне отражение обнаженных

тел. Через стекло ночное небо казалось безоблачным, и звезды
отпечатывались на их отраженных телах.
Это было едва ли не извращением. Но он испытывал блаженство,
наслаждаясь ее голосом с этим непривычным акцентом. Голос звал и манил,

требуя делать то, что не поддавалось описанию. Она называла его Дэмьеном

и стонала от боли, когда он глубоко проникал в ее плоть.
И когда Филипп случайно взглянул в окно, он вдруг понял, что свет
играет с ним плохую шутку: поблескивая среди мерцания звезд, глаза
Маргарет пылали желтым, незнакомым пламенем.

***

На следующее утро портье, дежуривший у стойки, заметил в вестибюле
взволнованного молодого монаха.
- Меня зовут брат Френсис, - представился тот.
- Да, да, - закивал портье. - Здесь для вас пакет. - Он нагнулся и,
достав конверт вместе с большим кошелем, вручил все это монаху. Конверт

был заново заклеен скотчем. Монах вскрыл его и, заглянув внутрь,
вздохнул.
- Можно ли мне переговорить с мистером Бреннаном из 34-го номера?
- Боюсь, что он уже выехал, сэр.
- Он не оставил мне какой-нибудь записки?
- К сожалению, нет, сэр. Только то, что вы держите в руках.
Монах прикрыл глаза, пытаясь сдержать слезы. Брат Френсис размышлял
над тем, как сообщить святому отцу, что задание он не выполнил.

Глава 5

Спустя три дня Джеймс Ричард встретился с одним газетчиком. С утра
пораньше они заказали себе по коктейлю и сидели теперь, потягивая этот

"тонизирующий напиток", как окрестил его Ричард. Он поведал своему
собеседнику историю о "таинственном монахе", и теперь мужчины то и дело
подтрунивали над ней, называя все это абсурдом. Однако подсознательно

приятель Ричарда испытывал что-то вроде тревоги, ибо совершенно точно

знал, что однажды уже слышал об этих кинжалах.
Вернувшись в редакцию, он заглянул в кабинет к молоденькой
журналистке и попросил ее зайти к нему.
Кэрол Уает стукнуло 22 года от роду, и на Флит-Стрит она работала
всего два месяца, но девушка уже успела завоевать себе определенное имя.

Кэрол слыла среди коллег красоткой: миниатюрного сложения, с тонкими
чертами лица, лебединой шеей и огромными карими глазами. Левый глаз
всегда чуть косил, отчего лицо ее казалось слегка удивленным. А уж
стройные ноги Кэрол являлись предметом обсуждения многих мужчин. Да и

женщины не прощали Кэрол ее прекрасных ног, постоянно отпуская на их
счет всевозможные колкости. Но даже самые отъявленные острословы не
могли не признать, что деятельность этой журналистки в их штате имела
головокружительный успех.
Кэрол успела доказать, что за хрупкой и чувствительной внешностью
может скрываться острый ум и натура весьма тщеславная. Пожалуй, девушка

допустила лишь единственную оплошность. Как-то раз она упомянула о том,

что в школе ее называли "Бэмби". Это прозвище тут же пристало к Кэрол.
- Итак, Билл, - улыбаясь начала Кэрол, прикрывая за собой дверь в
кабинет директора.
- Лето на дворе, - сообщил тот.
- Точное наблюдение, - заметила Кэрол.
- А это означает, что нам необходимы и соответствующие этим жарким
денечкам сюжеты. Кэрол с трудом сдерживала улыбку.
- Я только что трепался с этим коварным Джеймсом, и он напомнил мне
об одной старой-старой сказке...
- Отличное начало, - вставила девушка.
- Да, да, - подхватил Билл, - лет пятнадцать - двадцать назад
происходили невероятные истории с целой кучей трупов. И этими кинжалами.

Ребята из Скотланд-Ярда тогда крепко призадумались. Ты не подымешь наши

архивы, а? Все эти материалы шли под общим заглавием, что-то вроде
"Казнь распятием". Всего около восьмиста слов. А мы напечатаем эти
заметки под рубрикой "Нераскрытые преступления".
- Вы что, серьезно? - удивилась Кэрол. Но начальник не обратил
никакого внимания на ее последние слова. Он развернул свое кресло,
показав девушке спину и давая понять, что разговор окончен.
Всю дорогу в библиотеку Кэрол ругалась про себя:
"Чертовы заметки. Можно подумать, будто из всего этого выйдет
что-либо путное! И вообще этот материал вряд ли появится на страницах.
Билл, видите ли, дурью мается, не зная чем заполнить газетные полосы в
эти чудовищно жаркие дни, а она - только попробуй откажись!" Кэрол
выдали папку с газетными вырезками, и она направилась к письменному
столу. Ей потребовалось не более получаса, чтобы найти все необходимые

заметки. Некоторые вырезки уже пожелтели от времени, они разве что не
рассыпались в руках у девушки.
Пальцы Кэрол почернели от типографской краски: в те времена еще не
знали офсетной печати. Журналистка поморщилась. Чем-то жутким повеяло от

следов этой старой краски, этих древних заметок, повествующих об
убийствах давно минувших времен. Перебирая газетные вырезки, она
внезапно поняла, что ими уже пользовались, девушка улыбнулась.
Заголовок, длиной в целую полосу, гласил:

ТРАГИЧЕСКАЯ ДИНАСТИЯ
ПРОКЛЯТЬЕ СЕМЕЙСТВА ТОРНОВ

Кэрол пристально вгляделась в снимок, где явственно просматривался
кинжал. Рукоятка его была вырезана в форме распятого на кресте Христа.
Девушка вздрогнула и потянулась за ручкой.
Сама статья интересовала журналистку лишь постольку-поскольку, автор

рассказывал в ней всю историю семьи Торнов. Однако постепенно, по мере
того, как Кэрол вчитывалась в текст заметки, интерес ее начал
возрастать.
"Безвременна." смерть, настигшая вчера тридцатидвухлетнего
американского посла в Британии - Дэмьена Торна, - явилась заключительной

главой трагической истории династии Торнов, представители которой все

как один страшно и внезапно гибли.
Дэмьен Торн скончался в своей постели от сердечного приступа. Эта
трагедия сама по себе необычна".
Кэрол взглянула на портрет Дэмьена. Тут же помещался целый ряд
фотографий поменьше, каждая с подписью. Роберт Торн, отец Дэмьена,
застрелен на ступенях лондонской церкви, таинственного убийцу так и не

нашли. Катарина, мать Дэмьена, разбилась насмерть, выпав из окна
клиники. Там она находилась после выкидыша. Это несчастье произошло в
Пирфорде. Ричард и Анна Торн - дядя и тетя Дэмьена - словно сквозь землю
провалились с того самого дня, как сгорел их семейный музей. От
кровоизлияния в мозг умер тринадцатилетний двоюродный брат Дэмьена Ма
рк.
Статья делилась на два раздела. Один из них назывался "Пирфорд,
особняк ужасов". Под снимком, где был сфотографирован дом, помещалась
история о няне Дэмьена, которая повесилась прямо в оконном проеме. Здесь

же, в Пирфорде, покалечилась и Катарина, что, в конечном итоге, привело
ее к трагической гибели.
Другой раздел повествовал о смертных случаях за пределами Пирфорда.
Исполнительный директор компании "Торн Индастриз" Ахертон утонул во
время хоккейного турнира в чикагском поместье Торнов. Он провалился под

лед в тот день, когда праздновали тринадцатилетие Дэмьена.
Другой исполнительный директор компании Пасариан погиб в своей
лаборатории как раз в тот час, когда для Дэмьена и его одноклассников
устроили экскурсию по заводу.
При жутких обстоятельствах скончалась и журналистка. И это после
того, как она взяла у Ричарда Торна интервью. Кэрол Уает инстинктивно
перекрестилась, чем вызвала усмешки у юных посыльных, расположившихся

напротив, но девушка не обратила на это внимания.
На железнодорожных путях гибнет и директор музея Торнов. Несчастный
случаи. Но уже вечером того же дня дотла сгорает сам музей в Чикаго.
Казалось, список не имеет конца. Кэрол потерла усталые глаза и
продолжила чтение.
Эндрю Доил, предшественник Дэмьена на посту американского посла в
Лондоне, покончил жизнь самоубийством в своем кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100