https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/Grohe/
А с двадцати – уже неизвестно. Зато сейчас он стал куда проворнее, чем в те времена, когда слава его гремела по западному Техасу.
За пять дней пребывания во дворце князя Гэндзи Старк ни разу не прикоснулся к своим пистолетам. Половина здешних стен была сделана из бумаги. Вокруг постоянно кишели люди. Уединиться Старк мог лишь в одном-един-ственном месте – в собственном сознании. Там он и тренировался.
Достать револьвер.
Взвести курок.
Прицелиться в сердце.
Спустить курок.
При отдаче снова взвести курок.
Прицелиться в сердце.
Спустить курок.
В этом имелось определенное преимущество. Сознание Старка всегда было при нем, и он мог тренироваться где угодно и когда угодно.
Наблюдавшие за ним самураи думали, что он погружен в молитвы или в медитацию, общается с Богом или очищает разум от всех мыслей, повторяет про себя мантры, как последователи будды Амида, или пребывает в пустоте, как последователи дзэн-буддизма. Чем бы Старк ни занимался, он подолгу сохранял неподвижность. Самураи никогда прежде не видели настолько спокойного чужеземца. Когда он стоял среди них в дворцовом садике, то застывал, как скала.
Достать револьвер, взвести курок, прицелиться, выстрелить. Снова, снова и снова. Старк был всецело поглощен этим занятием, когда раздался пронзительный, все усиливающийся свист. Взрыва Старк не услышал.
Когда он открыл глаза, вокруг было тихо. Стояла ночь. Старк остановился у дверного проема и заглянул в спальню. Мэри Энн баюкала детей, прижав обеих девочек к груди. Бекки и Луиза были маленькими, но не настолько маленькими, какими их все привыкли считать. Девочкам пора отправляться в постель, чтобы взрослые тоже могли лечь. Сон их был столь безмятежен, что у Старка рука не поднялась будить малышек или мать. Все они были его прекрасными грезами.
Веки Мэри Энн дрогнули. Женщина открыла глаза, увидела Старка и улыбнулась.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она.
Прежде чем Старк успел ответить, следующий взрыв привел его в сознание. Оказалось, что он лежит навзничь. Свист и взрывы следовали один за другим. Во все стороны разлетались шрапнель и обломки.
Рядом со Старком на землю упала капля крови. Старк поднял взгляд. Среди ветвей ивы застряла верхняя половина тела; это был один из самураев, наблюдавших за Старком. Нижняя половина так и осталась лежать на полированном деревянном полу галереи.
Разумнее всего было бы забиться в укрытие и переждать там. Бежать никакого смысла не имело. Как поймешь, где сейчас безопасно? Впрочем, Старк об этом не думал. Он просто вскочил и бросился в ту сторону, где находилась комната Кромвеля. Именно там всего несколько минут назад он оставил Эмилию, и именно туда вошла Хэйко. Эмилия была единственным на свете человеком, кого он хотя бы с натяжкой мог причислить к знакомым. Если она погибнет, он останется совсем один. А почему Старк вдруг подумал о Хэйко, он и сам не знал.
Одно из четырех зданий, образовывавших стороны внутреннего дворика, исчезло, а второе в тот самый момент, когда Старк пробегал мимо, превратилось в охваченную пламенем груду обломков.
Он обнаружил, что гостевое крыло дворца лежит в руинах. Его опередили: какой-то дородный мужчина уже искал уцелевших среди развалин.
Кумэ – а это именно его заметил Старк – интересовали всего четыре человека. Хэйко – чтобы спасти ее, если удастся. И трое чужеземцев – чтобы прикончить их. Артобстрел дал ему возможность проникнуть во дворец, какой иначе не представилось бы.
Кумэ не знал, чьи пушки произвели подобное опустошение, но был уверен, что не сёгунские. Иначе Въедливый Глаз, Каваками, рассказал бы ему об этом обстреле заблаговременно. Но кто же тогда решился на столь дерзкий шаг без ведома и позволения сёгуна?
Кумэ размышлял об этом между делом, копаясь в развалинах. Возможно, это начало той самой внутренней войны, о которой так долго говорили. Хотя странно: с чего бы вдруг начинать ее с удара по княжеским дворцам в Эдо, вместо того чтобы начать с захвата замков, стратегически важных перевалов и двух главных дорог – Токайдо, идущей вдоль побережья, и Накасэндо, проходящей через центр страны?
Взрывы тем временем переместились восточнее, равно разнося дворцы и сторонников, и противников сёгуна. В какое же неспокойное время мы живем!
Кумэ приподнял упавшую балку. А, вот и она!
– Хэй-тян! – позвал Кумэ.
Хэйко открыла глаза и моргнула. Цвет лица у нее был хороший. Быстро осмотрев девушку, Кумэ удостоверился, что переломов и кровотечений нет. Возможно, она просто оглушена.
– С тобой все в порядке?
– Кажется, да, – отозвалась Хэйко.
Услышав эти слова, Кумэ расслабился и только тогда осознал, сколь сильное напряжение сковывало его тело. Он присматривал за Хэйко с тех самых пор, как ее в трехлетнем возрасте отправили в деревню. Сперва Кумэ делал это по приказу Въедливого Глаза. Это была работа. Но годы шли, и постепенно обязанность превратилась в нечто иное. Некоторое время назад Кумэ решил, что, если вдруг Въедливый Глаз прикажет ему убить Хэйко, он вместо этого уничтожит самого Въедливого Глаза. В действительности Кумэ готов был убить любого, кто стал бы угрожать девушке. Хоть Кудо, хоть Гэндзи, хоть самого сёгуна. Конечно, это не слишком профессиональный подход к делу. И не очень лояльный. Кумэ готов был признать это. Но что же поделаешь? Он любил эту юную женщину – орудие, которое он сам же и помог создать, – словно родную дочь.
– Это ты взорвал бомбу? – спросила Хэйко.
– Нет. Это пушки. По-моему, стреляли с моря.
– Почему? Что, началась война?
– Не знаю. Не двигайся. Сейчас я тебя освобожу.
Кумэ осторожно сдвинул тяжелую балку в сторону. Потом он заметил рядом с рукой Хэйко прядь странных светлых волос. Чужеземная женщина. Кумэ достал кинжал. Один неприметный разрез на шее – и она умрет.
Старк находился в двадцати шагах от неизвестного, когда увидел клинок. На первый взгляд можно было подумать, что мужчина хочет перерезать какую-то веревку, мешающую вытащить заваленного человека. Потом он повернулся к Старку, и глаза их встретились. Старк узнал этот взгляд. Так смотрит человек, прицеливающийся перед выстрелом.
Завидев Старка, Кумэ выпустил нож и потянулся за сюрикэном – спрятанной в поясе метательной звездочкой. Двадцать шагов – далековато. Но если он и промахнется в первый раз, то наверстает со второго броска. Кумэ метнулся поближе к Старку, сокращая дистанцию, и бросил сюрикэн.
Но в тот же самый миг Старк потянулся за своим револьвером, спрятанным под рубашкой. Постоянные воображаемые упражнения выработали определенную схему, и теперь тело действовало само, не отвлекаясь на размышления. Старк выстрелил за долю секунды до того, как с руки Кумэ сорвался сюрикэн. Старк промазал – сказалось отсутствие тренировок. Пуля ударилась о камень справа от Кумэ.
Но внезапно грохнувший выстрел отвлек Кумэ; рука его дрогнула, и он тоже не попал в цель. Первый сюрикэн просвистел над левым плечом Старка. Продолжая двигаться к противнику, Кумэ потянулся за вторым.
В своем искусстве Кумэ был куда опытнее, чем Старк в своем. Но ему понадобилась целая секунда, чтобы опустить руку после первого броска, извлечь из пояса второй сюрикэн и метнуть его в Старка. А Старку потребовалось всего полсекунды, чтобы снова взвести курок, прицелиться и выстрелить во второй раз.
Пуля ударила Кумэ в грудь и опрокинула его. Сюрикэн взмыл вверх и упал где-то в саду, не причинив никому вреда.
Старк подошел к упавшему, держа оружие наизготовку. Но, посмотрев на незнакомца, Старк понял, что еще одна пуля не понадобится. Он спрятал револьвер и принялся откапывать женщин.
Обстрел прекратился. И в наступившей тишине Старк услышал приближающиеся шаги. Он едва не набросился на двух самураев, прежде чем понял, кто это.
* * *
Гэндзи проскакал через то место, где прежде стояли главные ворота. Он спрыгнул с коня и бросился к развалинам, образовавшимся в центре дворца. Преподобный Кромвель лежал в комнате рядом с центральным садиком. Хэйко наверняка находилась где-нибудь поблизости.
Гэндзи сам удивился тому, что первая его мысль была о Хэйко. Ему надлежало бы заботиться об обороне или эвакуации. Подобный обстрел вполне мог служить предвестником высадки иноземных войск. А может, ему следовало бы беспокоиться о судьбе чужеземцев, в особенности – о судьбе Мэтью Старка. Гэндзи сказал Сохаку, что умирающий проповедник, Цефания Кромвель, и оказался тем самым чужеземцем, чье появление предрек его дед; но, конечно же, сам он считал иначе. Едва лишь взглянув на Старка, Гэндзи понял, что никакой он не миссионер. Так что это именно о нем предупреждал покойный князь. Но сейчас, обыскивая развалины «Тихого журавля», Гэндзи не мог думать ни о чем, кроме Хэйко.
Какой же унылой станет его жизнь без нее! Все, кто его окружал, были до ужаса предсказуемы – и пророчества деда или его собственный, еще не подтвердившийся дар предвидения были тут ни при чем. Взять хоть трех советников, доставшихся ему по наследству, Сэйки, Кудо и Сохаку. Они всегда будут выступать за наименее активный образ действий. Сэйки, старшему из них, еще не исполнилось и сорока, но все трое ведут себя как старики.
А если судить о человеке не только по его друзьям, но и по его врагам, то какой же бестолочью можно счесть его, Гэндзи, коль скоро ему достался в главные недруги такой несообразительный противник, как Въедливый Глаз Каваками, глава сёгунской тайной службы! Неужели Каваками вправду считает, что Хэйко могла взойти на ложе Гэндзи, не возбудив наряду со страстью немалых подозрений? Гэндзи не потребовалось устанавливать слежку за Хэйко, чтобы узнать, на кого она работает. Это и так было ясно. Любовь? Самая красивая гейша Эдо вряд ли влюбилась бы в него, не будь у нее неких тайных мотивов. Из шестидесяти князей как минимум пятьдесят были богаче и влиятельнее Гэндзи.
И вот теперь у него перехватило дыхание, сердце его застыло, а тело онемело, стоило лишь ему представить самое ужасное – мир без Хэйко. Когда же это произошло? Гэндзи и сам этого не заметил. Но самым важным для него человеком сделалась женщина, которая наверняка была шпионкой, а помимо этого, скорее всего, еще и убийцей.
– Господин! – Из полуразрушенной комнаты появился Сэйки. Лицо его было залито кровью, текущей из небольшой раны на лбу. – Вам нельзя здесь находиться! Враги могут в любую минуту возобновить обстрел!
– Где Хэйко? – спросил вместо ответа Гэндзи.
Грохот крови в ушах казался ему громче пушечных выстрелов. Он бросился к разрушенному гостевому крылу и перебрался через останки рухнувшей галереи как раз вовремя, чтобы увидеть, как какой-то незнакомый ему толстяк швырнул в Старка две метательные звездочки. Старк выхватил спрятанный пистолет. Он стрелял быстрее, чем ниндзя бросал свои сюрикэны, – и со второй пули уложил толстяка.
– Кто стрелял? – спросил Сэйки, взобравшись следом за Гэндзи на груду обломков.
– Пойдем, – велел Гэндзи. – Кажется, Старк нашел ее.
* * *
– Хэй-тян!
Услышав, что кто-то ее зовет, Хэйко открыла глаза. Над ней склонился Кумэ. За ним виднелось небо.
– С тобой все в порядке?
– Кажется, да, – отозвалась Хэйко.
Кумэ улыбнулся и начал убирать завалившие ее обломки.
– Это ты взорвал бомбу? – спросила Хэйко.
Взгляд Кумэ сделался жестким. Улыбка исчезла с его лица, и он извлек кинжал.
Хэйко правильно поняла его намерения. Она чувствовала рядом со своим плечом голову Эмилии.
– Нет, Кумэ! Не надо!
Вдруг Кумэ оглянулся, бросил кинжал и вскочил, исчезнув из поля зрения Хэйко. Один за другим грохнули два выстрела, и наступила тишина. Потом вместо Кумэ появился Мэтью Старк. Не сказав ни единого слова, он начал откапывать Хэйко. Внезапно он остановился, и рука его метнулась к левому боку. Так значит, это он стрелял, поняла Хэйко. А револьвер спрятан у него под рубашкой. Должно быть, Старк узнал появившихся людей, поскольку не стал извлекать револьвер, а продолжил возиться с обломками.
– Не трогай ее, – сказал Гэндзи. – Вдруг она ранена? Подожди, пока прибудет доктор Одзава.
Хэйко села.
– Я думаю, господин, у меня нет ничего серьезнее ушибов. Когда доктор прибудет, он понадобится другим.
Она слышала крики боли. Они доносились отовсюду. Должно быть, Кумэ поставил несколько бомб. Почему он ее не предупредил? Это совсем не похоже на него. Впрочем, раз это настолько не похоже на Кумэ, значит, это дело рук кого-то другого. Кумэ никогда бы не стал рисковать ее жизнью. Возможно, и вправду стреляли пушки – как ни странно. Кумэ не стеснялся врать, но ей он врать бы не стал. Хэйко встала и сделала для пробы несколько шагов.
– Пожалуйста, осторожнее! – Гэндзи обнял ее за талию. – Ты могла серьезно пострадать и сама не заметить этого.
На лице князя, обычно столь невозмутимом, сейчас читалось живейшее беспокойство: брови сдвинуты, на лбу проступили морщины. Даже легкая надменная улыбка – и та исчезла.
Неприкрытое волнение Гэндзи поразило Хэйко сильнее, чем взрыв, разнесший их комнату. Внезапно сердце девушки исполнилось такой радости, что Хэйко улыбнулась, позабыв обо всем. А потом Гэндзи удивил ее еще сильнее. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
Столь вопиющее проявление чувств со стороны князя потрясло Сэйки. Смутившись, он отвел взгляд от Гэндзи и Хэйко и увидел, что Хидё и Симода глазеют, разинув рот.
– Что вы стоите, как два идиота?! – прикрикнул на них Сэйки. – Проверьте границы владения! Приготовьтесь к нападению!
– Корабли уплывают, – сказал Хидё. – Они не высадили никаких войск.
– Корабли?
– Да, господин. Корабли в заливе. Три военных корабля под трехцветными флагами: красное, белое и синее. Они разрушили весь район Цукидзи.
– Это сделали чужеземцы?! – Голос Сэйки дрогнул от негодования.
– Да, господин, – ответил Хидё.
– Какой был рисунок на флаге? Эти три цвета есть у всех – и у голландцев, и у французов, и у англичан, и у американцев.
– Кажется, там было что-то посложнее трех полос, да? – спросил Хидё.
– Может, и так… – уклончиво отозвался Симода.
– Редкостная наблюдательность!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
За пять дней пребывания во дворце князя Гэндзи Старк ни разу не прикоснулся к своим пистолетам. Половина здешних стен была сделана из бумаги. Вокруг постоянно кишели люди. Уединиться Старк мог лишь в одном-един-ственном месте – в собственном сознании. Там он и тренировался.
Достать револьвер.
Взвести курок.
Прицелиться в сердце.
Спустить курок.
При отдаче снова взвести курок.
Прицелиться в сердце.
Спустить курок.
В этом имелось определенное преимущество. Сознание Старка всегда было при нем, и он мог тренироваться где угодно и когда угодно.
Наблюдавшие за ним самураи думали, что он погружен в молитвы или в медитацию, общается с Богом или очищает разум от всех мыслей, повторяет про себя мантры, как последователи будды Амида, или пребывает в пустоте, как последователи дзэн-буддизма. Чем бы Старк ни занимался, он подолгу сохранял неподвижность. Самураи никогда прежде не видели настолько спокойного чужеземца. Когда он стоял среди них в дворцовом садике, то застывал, как скала.
Достать револьвер, взвести курок, прицелиться, выстрелить. Снова, снова и снова. Старк был всецело поглощен этим занятием, когда раздался пронзительный, все усиливающийся свист. Взрыва Старк не услышал.
Когда он открыл глаза, вокруг было тихо. Стояла ночь. Старк остановился у дверного проема и заглянул в спальню. Мэри Энн баюкала детей, прижав обеих девочек к груди. Бекки и Луиза были маленькими, но не настолько маленькими, какими их все привыкли считать. Девочкам пора отправляться в постель, чтобы взрослые тоже могли лечь. Сон их был столь безмятежен, что у Старка рука не поднялась будить малышек или мать. Все они были его прекрасными грезами.
Веки Мэри Энн дрогнули. Женщина открыла глаза, увидела Старка и улыбнулась.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она.
Прежде чем Старк успел ответить, следующий взрыв привел его в сознание. Оказалось, что он лежит навзничь. Свист и взрывы следовали один за другим. Во все стороны разлетались шрапнель и обломки.
Рядом со Старком на землю упала капля крови. Старк поднял взгляд. Среди ветвей ивы застряла верхняя половина тела; это был один из самураев, наблюдавших за Старком. Нижняя половина так и осталась лежать на полированном деревянном полу галереи.
Разумнее всего было бы забиться в укрытие и переждать там. Бежать никакого смысла не имело. Как поймешь, где сейчас безопасно? Впрочем, Старк об этом не думал. Он просто вскочил и бросился в ту сторону, где находилась комната Кромвеля. Именно там всего несколько минут назад он оставил Эмилию, и именно туда вошла Хэйко. Эмилия была единственным на свете человеком, кого он хотя бы с натяжкой мог причислить к знакомым. Если она погибнет, он останется совсем один. А почему Старк вдруг подумал о Хэйко, он и сам не знал.
Одно из четырех зданий, образовывавших стороны внутреннего дворика, исчезло, а второе в тот самый момент, когда Старк пробегал мимо, превратилось в охваченную пламенем груду обломков.
Он обнаружил, что гостевое крыло дворца лежит в руинах. Его опередили: какой-то дородный мужчина уже искал уцелевших среди развалин.
Кумэ – а это именно его заметил Старк – интересовали всего четыре человека. Хэйко – чтобы спасти ее, если удастся. И трое чужеземцев – чтобы прикончить их. Артобстрел дал ему возможность проникнуть во дворец, какой иначе не представилось бы.
Кумэ не знал, чьи пушки произвели подобное опустошение, но был уверен, что не сёгунские. Иначе Въедливый Глаз, Каваками, рассказал бы ему об этом обстреле заблаговременно. Но кто же тогда решился на столь дерзкий шаг без ведома и позволения сёгуна?
Кумэ размышлял об этом между делом, копаясь в развалинах. Возможно, это начало той самой внутренней войны, о которой так долго говорили. Хотя странно: с чего бы вдруг начинать ее с удара по княжеским дворцам в Эдо, вместо того чтобы начать с захвата замков, стратегически важных перевалов и двух главных дорог – Токайдо, идущей вдоль побережья, и Накасэндо, проходящей через центр страны?
Взрывы тем временем переместились восточнее, равно разнося дворцы и сторонников, и противников сёгуна. В какое же неспокойное время мы живем!
Кумэ приподнял упавшую балку. А, вот и она!
– Хэй-тян! – позвал Кумэ.
Хэйко открыла глаза и моргнула. Цвет лица у нее был хороший. Быстро осмотрев девушку, Кумэ удостоверился, что переломов и кровотечений нет. Возможно, она просто оглушена.
– С тобой все в порядке?
– Кажется, да, – отозвалась Хэйко.
Услышав эти слова, Кумэ расслабился и только тогда осознал, сколь сильное напряжение сковывало его тело. Он присматривал за Хэйко с тех самых пор, как ее в трехлетнем возрасте отправили в деревню. Сперва Кумэ делал это по приказу Въедливого Глаза. Это была работа. Но годы шли, и постепенно обязанность превратилась в нечто иное. Некоторое время назад Кумэ решил, что, если вдруг Въедливый Глаз прикажет ему убить Хэйко, он вместо этого уничтожит самого Въедливого Глаза. В действительности Кумэ готов был убить любого, кто стал бы угрожать девушке. Хоть Кудо, хоть Гэндзи, хоть самого сёгуна. Конечно, это не слишком профессиональный подход к делу. И не очень лояльный. Кумэ готов был признать это. Но что же поделаешь? Он любил эту юную женщину – орудие, которое он сам же и помог создать, – словно родную дочь.
– Это ты взорвал бомбу? – спросила Хэйко.
– Нет. Это пушки. По-моему, стреляли с моря.
– Почему? Что, началась война?
– Не знаю. Не двигайся. Сейчас я тебя освобожу.
Кумэ осторожно сдвинул тяжелую балку в сторону. Потом он заметил рядом с рукой Хэйко прядь странных светлых волос. Чужеземная женщина. Кумэ достал кинжал. Один неприметный разрез на шее – и она умрет.
Старк находился в двадцати шагах от неизвестного, когда увидел клинок. На первый взгляд можно было подумать, что мужчина хочет перерезать какую-то веревку, мешающую вытащить заваленного человека. Потом он повернулся к Старку, и глаза их встретились. Старк узнал этот взгляд. Так смотрит человек, прицеливающийся перед выстрелом.
Завидев Старка, Кумэ выпустил нож и потянулся за сюрикэном – спрятанной в поясе метательной звездочкой. Двадцать шагов – далековато. Но если он и промахнется в первый раз, то наверстает со второго броска. Кумэ метнулся поближе к Старку, сокращая дистанцию, и бросил сюрикэн.
Но в тот же самый миг Старк потянулся за своим револьвером, спрятанным под рубашкой. Постоянные воображаемые упражнения выработали определенную схему, и теперь тело действовало само, не отвлекаясь на размышления. Старк выстрелил за долю секунды до того, как с руки Кумэ сорвался сюрикэн. Старк промазал – сказалось отсутствие тренировок. Пуля ударилась о камень справа от Кумэ.
Но внезапно грохнувший выстрел отвлек Кумэ; рука его дрогнула, и он тоже не попал в цель. Первый сюрикэн просвистел над левым плечом Старка. Продолжая двигаться к противнику, Кумэ потянулся за вторым.
В своем искусстве Кумэ был куда опытнее, чем Старк в своем. Но ему понадобилась целая секунда, чтобы опустить руку после первого броска, извлечь из пояса второй сюрикэн и метнуть его в Старка. А Старку потребовалось всего полсекунды, чтобы снова взвести курок, прицелиться и выстрелить во второй раз.
Пуля ударила Кумэ в грудь и опрокинула его. Сюрикэн взмыл вверх и упал где-то в саду, не причинив никому вреда.
Старк подошел к упавшему, держа оружие наизготовку. Но, посмотрев на незнакомца, Старк понял, что еще одна пуля не понадобится. Он спрятал револьвер и принялся откапывать женщин.
Обстрел прекратился. И в наступившей тишине Старк услышал приближающиеся шаги. Он едва не набросился на двух самураев, прежде чем понял, кто это.
* * *
Гэндзи проскакал через то место, где прежде стояли главные ворота. Он спрыгнул с коня и бросился к развалинам, образовавшимся в центре дворца. Преподобный Кромвель лежал в комнате рядом с центральным садиком. Хэйко наверняка находилась где-нибудь поблизости.
Гэндзи сам удивился тому, что первая его мысль была о Хэйко. Ему надлежало бы заботиться об обороне или эвакуации. Подобный обстрел вполне мог служить предвестником высадки иноземных войск. А может, ему следовало бы беспокоиться о судьбе чужеземцев, в особенности – о судьбе Мэтью Старка. Гэндзи сказал Сохаку, что умирающий проповедник, Цефания Кромвель, и оказался тем самым чужеземцем, чье появление предрек его дед; но, конечно же, сам он считал иначе. Едва лишь взглянув на Старка, Гэндзи понял, что никакой он не миссионер. Так что это именно о нем предупреждал покойный князь. Но сейчас, обыскивая развалины «Тихого журавля», Гэндзи не мог думать ни о чем, кроме Хэйко.
Какой же унылой станет его жизнь без нее! Все, кто его окружал, были до ужаса предсказуемы – и пророчества деда или его собственный, еще не подтвердившийся дар предвидения были тут ни при чем. Взять хоть трех советников, доставшихся ему по наследству, Сэйки, Кудо и Сохаку. Они всегда будут выступать за наименее активный образ действий. Сэйки, старшему из них, еще не исполнилось и сорока, но все трое ведут себя как старики.
А если судить о человеке не только по его друзьям, но и по его врагам, то какой же бестолочью можно счесть его, Гэндзи, коль скоро ему достался в главные недруги такой несообразительный противник, как Въедливый Глаз Каваками, глава сёгунской тайной службы! Неужели Каваками вправду считает, что Хэйко могла взойти на ложе Гэндзи, не возбудив наряду со страстью немалых подозрений? Гэндзи не потребовалось устанавливать слежку за Хэйко, чтобы узнать, на кого она работает. Это и так было ясно. Любовь? Самая красивая гейша Эдо вряд ли влюбилась бы в него, не будь у нее неких тайных мотивов. Из шестидесяти князей как минимум пятьдесят были богаче и влиятельнее Гэндзи.
И вот теперь у него перехватило дыхание, сердце его застыло, а тело онемело, стоило лишь ему представить самое ужасное – мир без Хэйко. Когда же это произошло? Гэндзи и сам этого не заметил. Но самым важным для него человеком сделалась женщина, которая наверняка была шпионкой, а помимо этого, скорее всего, еще и убийцей.
– Господин! – Из полуразрушенной комнаты появился Сэйки. Лицо его было залито кровью, текущей из небольшой раны на лбу. – Вам нельзя здесь находиться! Враги могут в любую минуту возобновить обстрел!
– Где Хэйко? – спросил вместо ответа Гэндзи.
Грохот крови в ушах казался ему громче пушечных выстрелов. Он бросился к разрушенному гостевому крылу и перебрался через останки рухнувшей галереи как раз вовремя, чтобы увидеть, как какой-то незнакомый ему толстяк швырнул в Старка две метательные звездочки. Старк выхватил спрятанный пистолет. Он стрелял быстрее, чем ниндзя бросал свои сюрикэны, – и со второй пули уложил толстяка.
– Кто стрелял? – спросил Сэйки, взобравшись следом за Гэндзи на груду обломков.
– Пойдем, – велел Гэндзи. – Кажется, Старк нашел ее.
* * *
– Хэй-тян!
Услышав, что кто-то ее зовет, Хэйко открыла глаза. Над ней склонился Кумэ. За ним виднелось небо.
– С тобой все в порядке?
– Кажется, да, – отозвалась Хэйко.
Кумэ улыбнулся и начал убирать завалившие ее обломки.
– Это ты взорвал бомбу? – спросила Хэйко.
Взгляд Кумэ сделался жестким. Улыбка исчезла с его лица, и он извлек кинжал.
Хэйко правильно поняла его намерения. Она чувствовала рядом со своим плечом голову Эмилии.
– Нет, Кумэ! Не надо!
Вдруг Кумэ оглянулся, бросил кинжал и вскочил, исчезнув из поля зрения Хэйко. Один за другим грохнули два выстрела, и наступила тишина. Потом вместо Кумэ появился Мэтью Старк. Не сказав ни единого слова, он начал откапывать Хэйко. Внезапно он остановился, и рука его метнулась к левому боку. Так значит, это он стрелял, поняла Хэйко. А револьвер спрятан у него под рубашкой. Должно быть, Старк узнал появившихся людей, поскольку не стал извлекать револьвер, а продолжил возиться с обломками.
– Не трогай ее, – сказал Гэндзи. – Вдруг она ранена? Подожди, пока прибудет доктор Одзава.
Хэйко села.
– Я думаю, господин, у меня нет ничего серьезнее ушибов. Когда доктор прибудет, он понадобится другим.
Она слышала крики боли. Они доносились отовсюду. Должно быть, Кумэ поставил несколько бомб. Почему он ее не предупредил? Это совсем не похоже на него. Впрочем, раз это настолько не похоже на Кумэ, значит, это дело рук кого-то другого. Кумэ никогда бы не стал рисковать ее жизнью. Возможно, и вправду стреляли пушки – как ни странно. Кумэ не стеснялся врать, но ей он врать бы не стал. Хэйко встала и сделала для пробы несколько шагов.
– Пожалуйста, осторожнее! – Гэндзи обнял ее за талию. – Ты могла серьезно пострадать и сама не заметить этого.
На лице князя, обычно столь невозмутимом, сейчас читалось живейшее беспокойство: брови сдвинуты, на лбу проступили морщины. Даже легкая надменная улыбка – и та исчезла.
Неприкрытое волнение Гэндзи поразило Хэйко сильнее, чем взрыв, разнесший их комнату. Внезапно сердце девушки исполнилось такой радости, что Хэйко улыбнулась, позабыв обо всем. А потом Гэндзи удивил ее еще сильнее. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
Столь вопиющее проявление чувств со стороны князя потрясло Сэйки. Смутившись, он отвел взгляд от Гэндзи и Хэйко и увидел, что Хидё и Симода глазеют, разинув рот.
– Что вы стоите, как два идиота?! – прикрикнул на них Сэйки. – Проверьте границы владения! Приготовьтесь к нападению!
– Корабли уплывают, – сказал Хидё. – Они не высадили никаких войск.
– Корабли?
– Да, господин. Корабли в заливе. Три военных корабля под трехцветными флагами: красное, белое и синее. Они разрушили весь район Цукидзи.
– Это сделали чужеземцы?! – Голос Сэйки дрогнул от негодования.
– Да, господин, – ответил Хидё.
– Какой был рисунок на флаге? Эти три цвета есть у всех – и у голландцев, и у французов, и у англичан, и у американцев.
– Кажется, там было что-то посложнее трех полос, да? – спросил Хидё.
– Может, и так… – уклончиво отозвался Симода.
– Редкостная наблюдательность!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60