– Стыдно! Наверно, я захмелела! Но я еще так молода и не могла отказать дамам, угощавшим меня!
– Век человеческий – что капля росы на кончике былинки, – рассмеялась Хун, – зачем же отказываться от вина?!
Они облокотились на перила и стали любоваться луной и цветами, посеребренными лунным светом.
– Скажи, какую луну – когда она серпом или когда круглая – ты любишь больше? – неожиданно спросила Хун. – А еще: какие цветы – утренние, которые приоткрыты для росы, или вечерние, которые распахнуты солнцу?
Лотос улыбнулась.
– Луну люблю серпом, а цветы – приоткрытые для росы.
– Все так отвечают, – сказала Хун. – Но ведь луна не всегда серп, а цветы не всегда полуоткрыты. Так и человек: быстро пролетят молодые годы – и глядишь, уже седина в волосах заблестела! Скажи, почему поселилась ты в этом безлюдном саду, ведь здесь можно от тоски зачахнуть!
Смущенная Лотос не знала, что и ответить. Тогда Хун взяла девушку за руку и проговорила:
– Я-то понимаю, зачем ты оставила родину, своих друзей и родных и приехала сюда. Сегодняшняя ночь – для тебя: воспользуйся случаем, претвори свою мечту, не терзай понапрасну свою душу!
Щеки девушки стали пунцовыми, она опустила голову и после долгого молчания прошептала:
– Вы говорите, что понимаете меня, зачем же даете такой совет?
– Понимаю, понимаю! – рассмеялась Хун. – Хочешь, я сама все скажу князю?
Лотос еще сильней смутилась, но промолчала.
– Не обижайся, глупенькая! – продолжала Хун. – Замужество – важное событие в жизни женщины, с семьей связаны ее радости и горести. Ты здесь лишена поддержки близких, отчего же не хочешь послушаться доброго совета?
Лотос отвечала простодушно:
– Я хочу того же, что и вы. Верно, я покинула родину только ради того, чтобы быть с князем всю жизнь, делить с ним радость и горе. Других желаний у меня нет и не было. Я готова последовать вашему совету, но с тремя условиями. Я хочу, чтобы князь понимал мои чувства, понимал меня, а не просто оказался бы ослепленным моей красотой, чтобы он согласился взять меня в наложницы не из жалости, а по своей доброй воле и, наконец, чтобы он дал мне слово не по чьему-то совету, пусть даже доброму. Если же окажется нарушенным хоть одно из моих условий, я тотчас омочу уши водой из реки Инчуань и убегу к Восточному морю, чтобы избежать позора!
Хун вздохнула и отправилась в спальню госпожи Инь, там она застала князя и Фею. Ян встретил Хун словами:
– Последнее время ты очень уж хлопотливая, оживленная, на месте никак не усидишь. Что принесла нам сейчас – не добрые ли вести?!
Хун в ответ:
– Добрые для меня, значит, и для вас тоже добрые, и таить их не стану. Древние, помнится, говорили: «Бывает, что и сокровище в грязь кидают, что и цветы под ноги швыряют». Все последние дни я присматривалась к Лотос – вот истинное сокровище и прекрасный цветок! Вы ведь знаете, почему она оставила родину и родителей и прибыла сюда, – меня не может не тревожить ее судьба. Женитесь на ней, князь, и скоро вы убедитесь, что она – самая лучшая ваша жена!
Князь с улыбкой повернулся к госпоже Инь.
– Когда жена ревнует – это нехорошо, но когда она сама приводит мужу молоденькую девушку – это, наверно, не намного лучше? А я-то считал Хун добродетельной супругой!
– Пусть я неразумна, – нахмурилась Хун, – но поверьте, я не хочу оскорблять вашу нравственность: если вы не желаете этого союза, то и Лотос не пожелает!
– Почему же?
– Потому что она сказала мне так: «Если князь не понимает моих чувств и только любуется моей красотой – я не согласна на брак, если он просто жалеет меня – я не согласна на брак, если он возьмет меня в наложницы против собственной воли, по чьему-то совету, – я не согласна на брак».
– Все это красиво сказано, – рассмеялся Ян. – Только много ли найдется в мире людей, способных понять другого? Не скажу, что я равнодушен к женщинам, и раз уж я привез из далекой страны «повергающую царства», зачем отказываться от нее? Я разговаривал с отцом и получил его согласие. Ну а тебе, Хун, раз уж ты взялась за сватовство, придется быть и Лунным старцем!
Весть о предстоящей женитьбе Яньского князя на девице Лотос широко разнеслась по столице и скоро достигла ушей Сына Неба и императрицы. Высокие особы отослали молодоженам в дар шелка и драгоценности, а сотни придворных направились в дом князя, торопясь принести хозяину поздравления и пожелания счастья.
В назначенный день гости собрались в тереме Сонм Благоухании на свадебный пир. Появились молодые: князь Ян в алом халате и шляпе с зубчатой тульей, рядом с ним Лотос – в кофте с пестроцветными рукавами, в волосах – цветы. Сад Очарование Весны заполнила толпа приглашенных, за оградой толпилось множество слуг знатнейших семейств столицы, любопытные и зеваки. Императрицу на торжестве представляла дама Цзя с десятью придворными барышнями.
Хун подняла бокал и обратилась к Яну:
– В этот чудесный весенний день мы приветствуем новобрачных! Примите, князь, бокал вина и осушите его до дна за то, чтобы вы и ваша супруга были счастливы до последних дней жизни, чтобы неотлучно находились при вас богатство и знатность, чтобы новые чувства не уступали старым, а старые – новым!
Князь осушил бокал и ответил с улыбкой:
– Я вижу, госпожа Хун, что вы умеете радоваться счастью других, как своему собственному!
Гости одобрительно зашумели, а Хун снова наполнила бокал и поднесла его невесте:
– Выпейте это вино, госпожа Лотос, и будьте счастливы со своим супругом до самой старости, оставайтесь всегда молодой, дабы супруг не вздумал шутить над вами так, как только что шутил надо мной!
Гости рассмеялись, и начался пир.
По окончании свадебной церемонии князь попросил своих жен Инь и Хуан подвести молодую невестку к свекру и свекрови. Старый Ян и госпожа Сюй усадили Лотос рядом с собой, любуясь ее красотой и скромным поведением. Когда же на землю спустился вечер, Ян велел зажечь в тереме Сонм Благоухании свечи и, оставив новобрачную на попечение наложниц, пошел проводить родителей.
Оставшись наедине с Феей и Хун, Лотос неожиданно разрыдалась.
– Что с тобой? Отчего ты плачешь? – удивилась Хун.
Девушка сквозь слезы прошептала:
– Из далекой страны южных варваров приехала я сюда и теперь навсегда останусь здесь, в доме супруга. Я очень счастлива, поверьте, поскольку все мечты мои исполнились. Но меня тревожит, что давно уже нет вестей от моего отца, да и я сама даже о замужестве своем не смогла дать ему знать!
Хун ласково взяла Лотос за руку.
– И я, и Фея – мы выросли без родителей, так что все трое обижены судьбой. Но раз уж отдали свои сердца на веки вечные одному человеку, то давайте будем вместе делить все радости и горести, все удачи и заботы. Допьем же оставшееся вино и поклянемся под ясной луной всю жизнь быть заодно, как Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй!
Лотос и Фея радостно согласились, наполнили вином бокалы, уселись в кружок и, подняв глаза к небу, в один голос произнесли слова клятвы:
«Я, цзяннаньская Хун, двадцати восьми лет, родом из Ханчжоу, и я, Фея Лазоревого града, двадцати семи лет, родом из Цзянчжоу, и я, Лотос, двадцати пяти лет, родом из южных земель, все трое мы обращаемся к миротворной Луне. Мы собрались в этом доме из разных краев, мы разные по нраву женщины, но служим одному человеку, готовы разделить с ним жизнь и смерть, горе и радость, в чем и хотим поклясться. Если хоть одна из нас нарушит данную нами клятву, отрази, Луна, на своем лике, словно в зеркале, образ отступницы!»
Они осушили разом бокалы и, взявшись за руки, вернулись в терем.
– Никогда не забывайте клятву, – обратилась к Фее и Лотос верная Хун, – даже когда окончится наша земная жизнь и все мы встретимся в Нефритовой столице!
Луна манила своей красотой, и подруги снова вышли в сад. Вдруг за кустами раздался девичий смех. Хун остановилась и прислушалась: возле цветочной клумбы сидели и разговаривали Су-цин и Лянь Юй.
– Взгляни-ка, Су-цин, на луну, что освещает цветы, – как прекрасна она, какой дивный свет льет на весеннюю землю! Почему-то прежде, глядя на луну, я всегда радовалась, а теперь грущу, словно расстаюсь с милым. Отчего так?
Су-цин помолчала немного и проговорила:
– А я никак не могу уснуть в лунные ночи, все печалюсь о чем-то. Может, это в нас закралась болезнь?
– Говорят, после смерти начинается новая жизнь. Чего бы хотела ты в той жизни? Стать женой вельможного князя? Или оказаться единовластной хозяйкой зеленого терема, самой выбрать себе красавца юношу и миловаться с ним, сколько душе угодно? Не скрывай, скажи!
– Сначала ты скажи, – рассмеялась Су-цин, – а то меня все еще гложет зависть к счастливой судьбе барышни Лотос.
Лянь Юй начала мечтательным голосом:
– Ну вот, увидела ты сегодня свадьбу и позавидовала Лотос, а я тебе скажу, что далеко ей до моей госпожи. Дождаться Шести церемоний и стать чьей-то женой – это не так уж трудно. А моя хозяйка, когда встретилась с молодым господином Яном, сначала его помучила, поиграла с ним в любовь: помню, на пиру в Павильоне Умиротворенных Волн спела ему песню, полную любовных намеков, потом переоделась мужчиной, прочитала ему свои стихи и так пылала, что огонь ее сердца зажег бы самого скромного и стойкого юношу! Вот это любовь! Я хотела бы в другой жизни походить на свою госпожу! Быть как она мечтает каждая девушка – любой юноша попадет под ее чары!
Служанки переглянулись и расхохотались, а Хун сказала Фее:
– Су-цин и Лянь Юй рассуждают очень легкомысленно! Видно, и на них весна действует!
Фея улыбнулась и поведала Хун о том, как прощался Ма Да с Су-цин после сражения с негодяями, хотевшими опозорить Фею. Вспомнила и слова Дун Чу, которые тот сказал Лянь Юй, подстрелив фазана. Хун слушала и качала головой.
Проводив родителей, Ян вернулся в терем и никого там не нашел. Он спустился в сад. Лунный свет заливал землю и медленно сдвигал тени цветов, упоительные запахи кружили голову, при каждом шаге позвякивали нефритовые подвески на шляпе князя. Он остановился и огляделся: среди цветов сидят и о чем-то оживленно разговаривают, переплетя нефритовые руки, три его наложницы. Завидя, что к ним кто-то подходит, они в испуге разомкнули руки, но тут же узнали своего господина и облегченно рассмеялись.
– Луна сегодня светит только для вас! – проговорил Ян.
– Мы заговорились о своих делах, – почтительно ответила Хун.
Князь подсел к наложницам и приказал Су-цин и Лянь Юй принести вина. Все выпили, и князь попросил Лотос еще раз наполнить бокалы.
– Человек любит все новое, – вздохнув, промолвила Хун, – цветы, которые только что распустились, луну, которая только что народилась. А нам, старым, остается только горевать, ибо муж наш больше нас не любит!
Лотос смутилась, покраснела и отставила свой бокал.
– Хун, зачем ты смеешься над Лотос?! – улыбнулся Ян.
Между тем наступила глубокая ночь, все изрядно захмелели.
– Новобрачной досадно, что свадебное пиршество закончилось так быстро. Не пойти ли нам в дом, не продолжить ли там наши беседы?! – поднявшись, произнес Ян.
Хун покачала головой.
– Уже поздно, да и выпили мы предостаточно. Ну а молодым пора спать.
Когда Хун и Фея ушли, Ян взял Лотос за руку, привел девушку в терем, опустил занавеси на окнах, зажег светильники, обнял свою новую жену и прошептал ей ласково:
– Ты дочь южного варвара, а я бедный студент из Жунани, оба мы вдали от родины, но здесь свела нас судьба. Теперь я хочу узнать, ради кого приехала ты в нашу страну?
Лотос потупилась от смущения и ответила так:
– Вы спрашиваете о заветных моих желаниях, и я не стану таиться от вас. Я седьмая дочь Огненного князя. Некогда отец мой, охотясь, встретил на берегу Северного моря девушку, стиравшую белье, – ее звали Ели. Увлеченный ее красотой, он добился ответной любви. Вскоре родилась я, и когда мне исполнилось пять лет, мать усадила меня за спину и отправилась разыскивать отца, который бросил мать еще до моего рождения. Она нашла его, он пожалел нас и приказал отвести нам комнату в помещении, где жили его наложницы и их дети. Однако мать моя отказалась от этой милости и сказала: «Однажды вы уже пренебрегли мною и бросили свое дитя. Теперь я пришла не за подаянием для себя – моей дочери нужно законное положение и титул!» С этими словами она оставила меня князю и ушла неизвестно куда. Говорили, что она скиталась в горах и стала даосской монахиней, однако никаких вестей о себе не подавала. Я росла при дворе отца и терпела всяческие унижения от его жены. Когда мне минуло десять лет, я решила отыскать свою мать. Облазила все окрестные горы, но даже следа ее не обнаружила. В горах я встретила даоса, который научил меня владеть двумя копьями. С детства я отличалась от своих подруг любознательностью: не хотела окончить свои дни на землях варваров и мечтала побывать в вашей стране, хоть одним глазком взглянуть на нее. И когда я увидела в вашем стане молодого красавца воина – то была Хун, – я намеренно уступила ему в бою и сдалась в плен. Скоро узнала, что Хун – женщина, но назад пути уже не было. А потом увидела вас, поняла, что встретила того, о ком тосковала всю жизнь. Забыв про девичью скромность, я уехала за вами в страну Мин. Вы не заметили тогда меня, ибо человек обычно не замечает сразу душевных порывов другого, – как раз об этом поется в песне «Дар», и по этой причине печалится Феникс в песне Сыма Сян-жу! День ото дня я чувствовала себя все более одинокой и начала чахнуть от тоски: не раз ночью я обнажала кинжал, помышляя о смерти. Наконец, вы снизошли до меня, но до сих пор я не знаю, тронула ли вас моя горькая участь, или вы в самом деле поняли меня и полюбили?
Князь глубоко вздохнул.
– Чаще всего мужчинам достаточно одной красоты, но я всегда ценил в женщинах щедрость души. И я не мог не заметить и не полюбить тебя, потому что в душе твоей я нашел стойкость и верность. Однако после возвращения с юга на меня навалилось столько дел при дворе, потом началась война с сюнну. Вот почему так поздно состоялась наша свадьба!
Лотос благодарно поклонилась князю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105