Чем могу я отплатить за эти бесконечные милости? Начну с того, что накажу детям и внукам своим вечно помнить о доброте инспектора Ян Чан-цюя!
Довольный своим решением, Ян приказал досыта накормить войско перед выступлением на родину, призвал к себе местных жителей, пожурил за нарушение верности императору, а потом и обласкал. Люди кланялись и благодарили за прощение и ласку.
Через несколько дней войско тронулось в обратный путь. Огненный князь с отрядом богатырей проводил Яна до большой дороги, а когда все начали прощаться, обратился к Хун:
– Хоть я и темный человек, но, как все люди, люблю свое дитя. Дочь моя Лотос от природы очень любознательна, она давно мечтает побывать в империи Мин. Едва увидев, она полюбила вас и решила оставить старика отца, только бы находиться рядом с вами. Прошу вас, возьмите ее с собой!
Хун кивнула, а князь взял дочь за руку:
– Женщина всегда ищет свое счастье вдали от родителей, братьев да сестер. Славный воин Хун Хунь-то берет тебя, обрети с ним свое счастье. Если судьба будет милостива, мы с тобой еще свидимся.
Ян поторапливал войско, в котором было шесть отрядов: первый под началом Лэй Тянь-фэна, предводителя передового отряда, второй – под началом Дун Чу, предводителя отряда, что слева от середины, третий – под началом Ма Да, предводителя отряда, что справа от середины, четвертый, срединный, вел сам Ян Чан-цюй, пятый возглавляла Сунь Сань по прозвищу Черный Сунь, шестой отряд, замыкающий, вел доблестный Су Юй-цин. Темут, которому вверили под начало местные войска, распрощался с Яном. Инспектор подарил ему серебра и шелку, пожаловал должность предводителя местного ополчения и наградил.
Путь лежал на север. Воины ликовали, гремела музыка. Вскоре пошли знакомые места.
– Видите зеленую гору вдали? – закричал кто-то. – Это Юмашань! А возле горы монастырь Нетленный Огонь.
Смеркалось. Инспектор приказал располагаться на ночь у подножия горы.
– Госпожа Фея не знает меня, – обратилась Хун к Яну, – а я отношусь к ней как к родной сестре. Хочу воспользоваться случаем, навестить и познакомиться, – вы разрешите?
Ян не возражал. Хун опоясалась мечом, вскочила на белоснежного скакуна и помчалась к монастырю.
Фея Лазоревого града по-прежнему жила затворницей. Днем молилась вместе с монахинями, по ночам сидела у окна, любовалась сумраком, посеребренным луной, и размышляла, тоскуя: «Беззащитная женщина, я живу в глуши одна, без родных и близких, на что мне надеяться? Ясная луна в далеком небе, передашь ли весть о моей тоске возлюбленному? Может статься, он сегодня любуется этой же луной и вспоминает меня?» Так было и в эту ночь. Вдруг зашевелились тени деревьев, раздались шаги, и перед окном появился юный воин с мечом в руке. Перепуганная Фея кинулась будить Су-цин, а юноша рассмеялся и говорит:
– Не пугайтесь! Я вор, но пришел не за вашим добром. И имя ваше не стану спрашивать, оно мне известно. Разузнав, что вы скрываетесь здесь, я потерял сон и поспешил к вам, как безумный мотылек летит к цветку. Я здесь, чтобы украсть вас, освободить вас от одиночества. Забудьте о своей тоске, красавица, пойдемте со мной. Станете моей женой, насладитесь знатностью и богатством!
Фея перевидала на своем веку множество бед и несчастий, но с такой наглостью никогда не сталкивалась. Между тем юноша вошел в келью и продолжает:
– Вам никуда от меня не деться, вы в полной моей власти! Я довольно знаю о вас: десять лет провели вы в зеленом тереме, на руке у вас есть красная отметина. Когда-то это вас радовало, а теперь огорчает: если вы захотите умереть, вам не удастся, захотите убежать, не получится! Самое лучшее для вас сейчас последовать за мной. Послушаетесь меня – будете знатной дамой, не послушаетесь – погибнете!
Фея наконец преодолела свою растерянность и разгневалась. Ни за что она не покорится! Шагнула к столику и протянула руку за кинжалом, но юноша со смехом остановил ее и взял за руку.
– Не упрямьтесь! Век человеческий – что один день. Когда ваше румяное личико укроет могильная земля, кто узнает о вашей стойкости?
Фея вырвала руку.
– Почему ты так со мной разговариваешь, подлый насильник? Убирайся вон – никогда твои грязные губы не прикоснутся ко мне!
Она кипела гневом, а юноша спокойно проговорил:
– Напрасно вы гневитесь; сейчас сюда явится еще один воин, он идет мне на подмогу, а уж ему-то вам придется покориться!
Только смолкли эти слова, как под окном послышался шум, и в келью вошел представительный воин в сопровождении двух военачальников чином пониже и нескольких копьеносцев.
– Горе мне! – расплакалась Фея. – Могла ли я подумать, что выберусь из стольких несчастий, чтобы погибнуть от рук врагов? Мне не дают бежать, отрезав все пути для бегства. Мне не дают даже умереть! За что такая немилость судьбы?
Тут важный воин отослал всех, кроме Хун, из кельи и стал перед Феей. Та вгляделась в его лицо, побледнела от испуга и чуть не лишилась чувств – перед ней был Ян Чан-цюй!
Инспектор сел, а бедная Фея все не могла прийти в себя, не могла выдавить из себя слова.
– Ты в самом деле много претерпела на своем веку, – улыбнулся Ян, – а теперь еще этот наглец, который хотел тебя опозорить!
– За все время пребывания в монастыре, – плача, сказала Фея, – я не получила от вас ни единой весточки, и вдруг вы передо мной! Не могу поверить своим глазам! Но кто этот молодой воин?
– Твоя подруга Хун! И она же – военачальник Хун Хунь-то, прославившийся в моем войске.
При этих словах Хун взяла Фею за обе руки:
– Вы некогда жили в Цзянчжоу, я – в Цзяннани, мы были далеко друг от друга, но души наши находились рядом. Мы давно мечтали встретиться друг с другом, но судьба не благоволила к нам. Сегодня наконец после всего пережитого мы встретились!
– От этих чудесных неожиданностей я чувствую себя как птица в силке, – проговорила Фея. – Как горевала я, узнав, что госпожа Хун утонула! А сейчас вижу славного воина, покорителя варваров, которым она стала!
Ян кивнул и сказал:
– Да, верно говорят, что слухами земля полнится. Но перейдем к делу: по распоряжению императора ты не вправе вернуться в столицу до моего возвращения. Здесь спокойно, все тебя любят, поэтому оставайся в монастыре и жди, когда я разберусь во всем дома. Потом пришлю за тобой.
Фея поклонилась, а Хун говорит:
– Как вас напугал вор! Давайте же выпьем вина, чтобы все страхи прошли!
Между тем Сын Неба, узнав о приближении войска инспектора Яна к столице, решил поручить встречу победителей вельможному Хуан Жу-юю. Роковое происшествие на реке Цяньтан заставило в свое время молодого Хуана задуматься о своей жизни: «Я распутничаю, из-за меня погибла талантливая гетера, разве это не преступление перед императором?! Древние говаривали, что ошибки случаются у всех. Главное же вовремя их исправить! Пора раскаяться в своих прегрешениях. Если не искуплю содеянного зла, перестану считать себя мужчиной».
После этих размышлений он прекратил распутство, занялся делом, и уже через несколько лун Сучжоу стал процветающим краем. Расширились поля и пашни, появились новые жилища, стали лучше дороги, исчезли сорные кустарники, выросли новые поселения. Из соседних уездов сюда повалил народ. Самой благодатной округой на свете стал Сучжоу. Император узнал об этом и вызвал Хуана к себе. Родные и близкие перепугались, не зная, что и подумать.
А Сын Неба приказал Хуану приблизиться к трону и говорит:
– Нам принесли весть, что инспектор Ян Чан-цюй и советник Хун Хунь-то на подходе к столице. Повелеваем тебе выехать к ним и устроить торжественную встречу.
Хуан без промедления отправился исполнять повеление императора. Войско Яна находилось уже в ста ли от столицы. В парадных одеждах прибыл Хуан в стан инспектора. Тот распахнул ворота и выехал ему навстречу. После взаимных приветствий Ян пристально посмотрел на шурина: перед ним стоял не прежний Хуан, что разгульничал некогда в Павильоне Умиротворенных Волн, а деловитый и прилежный чиновник. Подивившись перемене, Ян отклонился назад и, улыбаясь, проговорил:
– Я несколько лет женат на вашей сестре, но за это время встретился с вами впервые. Вы не забыли юношу Яна, что был однажды на пиру в Павильоне Умиротворенных Волн?
– Я виноват перед вами, – поклонился Хуан, – доставил вам столько огорчений тогда. Прошу вас не сердиться на меня за прошлое.
Инспектор, рассмеявшись, заверил, что не помнит зла. Хуан пожелал познакомиться с советником Хун Хунь-то, однако Ян колебался, опасаясь, что тайна Хун раскроется. Вельможа настаивал, и знакомство состоялось. Когда посланец императора вошел в шатер Хун, то оторопел: перед ним был красавец воин – тонкие брови, алые губы, округлое румяное лицо, белые зубы – глаз не отвести. В своем парадном одеянии советник выглядел даже величественно.
Оправившись от изумления, Хуан вымолвил:
– Небо даровало нашей стране выдающегося деятеля. Ваше имя, непобедимый воин, разносится повсюду, словно гром в грозу. Я мечтал познакомиться с вами. Волею государя я удостоился счастья купаться в лучах вашей славы. Это большая честь для меня!
Хун бросила на Хуана испытующий взгляд: да, это не прежний правитель Сучжоу Хуан Жу-юй! Поклонившись, она отвечает:
– Хун Хунь-то обитал среди варваров, но благодаря беспредельной милости Сына Неба получил разрешение носить минское платье. Вот и вся его слава!
Услышав голос героя, Хуан подумал, что так звучит яшма под легкими ударами – до того нежными были звуки речи! Опять подивившись, он подумал: «Видимо, советник – дальний родственник цзяннаньской Хун. В мире много людей, чем-то похожих друг на друга, но такие, как Хун, не похожи ни на кого. Она была несравненная красавица, и другой такой быть не может. Как этот голос и это лицо напоминают Хун!» Он спросил:
– А сколько вам лет?
– Двадцать пять.
– Зачем вы меня обманываете? – улыбнулся Хуан. – Если вам больше двадцати, отчего вы так молодо выглядите?
Он потихоньку посчитал что-то на пальцах, снова улыбнулся и продолжал:
– По вашему лицу не скажешь, что вам больше семнадцати.
Хун насторожилась, подумав: «Конечно, Хуан Жу-юй изменился, но, похоже, не забыл меня и пытается выведать, кто же я на самом деле. Это опасно!»
– Зачем мне обманывать вас? – ответила она. – Просто я не отрекаюсь от веселья и земных радостей – вот и сохранил молодость. Не думаю, что достоин за это презрения или насмешки.
Хуан извинился и пожалел, что затеял эти расспросы. Он поднялся и отправился в шатер инспектора, которому сказал так:
– В южном походе вы обрели великолепного помощника. Я познакомился с ним и понял, что столько говорят о нем не понапрасну. Одно только удивительно – очень уж он похож на женщину!
– Ханьский полководец Чжан Цзы-фан покорил три царства, – рассмеялся Ян, – и был похож на женщину, но это не умалило его заслуг. То же справедливо и в отношении Хун Хунь-то.
Ян проводил гостя на отдых, вызвал Хун и говорит:
– Ну, рада была снова встретить правителя Хуана?
– За эти годы я перезабыла и милости и злодеяния всех моих врагов, – вздохнула Хун, – поэтому не осталось во мне ни радости от встречи с ними, ни ненависти к ним.
– А ведь он – твой благодетель, – улыбнулся Ян. – Если бы не происшествие на реке Цяньтан, ты не стала бы славным советником Хун Хунь-то.
Хун в ответ:
– Любопытно было смотреть, как он пытался угадать, кто я: цзяннаньская Хун или воин Хун Хунь-то. Удивительно, что он превратился в другого человека. Странно теперь и вспоминать, какой злобой горел он к юноше по имени Ян в Павильоне Умиротворенных Волн.
Наутро Ян приказал выступать, и вскоре войско достигло южных предместий столицы. Сын Неба повелел выслать навстречу победителям императорский экипаж и воздвигнуть трехъярусный помост, дабы подобающим образом встретить победоносные войска. Сопровождаемый военными и гражданскими чинами, он поднялся на возвышение и сел. И вот в розоватой от солнца пыли показался всадник, который на всем скаку подлетел к помосту, – то был начальник передового отряда Лэй Тянь-фэн. В ста шагах от возвышения он построил отряд. Вот подошло и все войско. Оно построилось для парада: трепетали развернутые знамена, блестели наконечники пик и копий, гром барабанов сотрясал небо и землю. У городских стен собрались огромные толпы любопытных – на десятки ли, словно облака по небу, разлились людские толпы. Инспектор и военачальники, все в алых халатах и блестящих кольчугах, с луками и колчанами через плечо, с флажками в руках возглавляли отряды. Под бой барабанов войска перестроились трижды и образовали четырехугольник. Грянула музыка, полилась победная песнь, воины пустились в пляс. Казалось, заодно с ними торжествовали и радовались горы и моря.
Один военачальник с флагом инспектора стал на первой линии, второй с трезубцем в руке – на второй слева, третий с секирой – на второй справа, на третьей линии стоял богатырь с копьем, на острие которого торчала голова Тосе, четвертую линию представлял сам инспектор с луком и колчаном и в кольчуге, в пятой линии стоял богатырь с флажком советника Хун Хунь-то, в шестой линии снова были слева военачальник с трезубцем, а справа – с секирой, на седьмой линии красовалась сама Хун с луком и колчаном и в кольчуге, далее стояли в ряд богатыри Лэй Тянь-фэн, Су Юй-цин, Ма Да, Дун Чу, Сунь Сань и многие другие. Опять грянула музыка, все военачальники взошли на второй ярус, те, что были чином пониже и держали кто секиру или трезубец, кто флажок, разместились по сторонам. Инспектор, держа голову Тосе в руках, поднялся на третий ярус, положил голову перед троном, отступил на три шага и по-военному приветствовал императора. Сын Неба поднялся и ответил поклоном со сложенными на груди руками. То было выражение благодарности героям.
Доложив государю, инспектор и военачальники сошли к простым воинам, устроили для них праздничную трапезу, велели музыкантам играть военные марши. Вино текло рекой, бряцало оружие, гремели, словно раскаты грома, радостные возгласы. Наконец возле шатра инспектора ударили в гонг – это было сигналом к завершению торжества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105