Состав порошка у колдунов различный; в него могут входить ингредиенты с такими колоритными названиями, как "разрежь-вода", "сломай-крылья" и т.п. Обязательной составной частью входят человеческие останки – хорошо растертые кости черепа. Кроме этого, никак не обойтись без различных видов ящериц, жаб, рыб и растений.
Благодаря усилиям Дэвиса тайна "порошка зомби" была наконец открыта. Оказалось, что активно действующая часть этого препарата тетродотоксин, сильнейший яд, блокирующий передачу нервных импульсов. Это вещество содержится во многих животных, в том числе в рыбе фугу – близком родственнике рыб, используемых для приготовления порошка. В Японии фугу считается деликатесом – особым образом обработанная, она вполне съедобна, и любовь к ней не убывает, несмотря на сотни случаев смертельного отравления из года в год. Дело в том, что в небольших концентрациях тетродотоксин вызывает эйфорию и приятные физические ощущения. Когда повар все же ошибается, у любителя пощекотать себе нервы сначала возникают ощущения покалывания в руках и ногах, затем следует онемение всего тела и паралич. Наступает смерть или… абсолютная видимость смерти, вводящая в заблуждение самых опытных врачей. Несмотря на почти полную остановку всех жизненных отправлений, жертва недостаточных предосторожностей продолжает осознавать происходящее вокруг. Так, один гурман в Осаке отравился этим блюдом. Было решено, что он умер. Его тело отправили в крематорий. Когда тело стаскивали с тележки, человек внезапно пришел в себя, встал и пошел домой…
Японцы говорят: "Те, кто ест фугу, глупы. Но те, кто не ест фугу, тоже глупы".
Итак, физическая сторона зомбирования объясняется просто: втертый в тело порошок вызывает своеобразный транс, внешне неотличимый от смерти. В ночь после похорон могила того, чей удел отныне быть зомби, раскапывается, и он с помощью специальной процедуры приводится в чувство. Но дело здесь не столько в снадобье, сколько в психологическом механизме самого обряда.
Химически яд действует совершенно одинаково на представителя любой культуры. Но каждая культура формирует свой собственный психический фон, который определяет не только социальное поведение людей, но и их физическое и психическое состояние. Причем этот фон существует не где-то вне человека, а исключительно в его сознании. Европейский антрополог, занятый полевыми исследованиями в австралийской пустыне, и толпящиеся вокруг нег аборигены находятся, несмотря на пространственную близость, в разных мирах. Пояснить это можно на простом примере. Местные колдуны носят при себе кости гигантских ящериц, выполняющие роль магического жезла. Стоит магу-ведуну произнести смертный приговор и указать этим жезлом на одного из своих соплеменников, как тот заболевает и умирает.
Вот как выглядит действие такой "команды смерти": "Ошеломленный абориген глядит на роковую указку, подняв руки, чтобы остановить смертельную субстанцию, которая в его воображении проникает в тело. Его лицо искажается, он пытается закричать, но крик застревает в горле, изо рта пузырится пена. Его тело начинает содрогаться, он пятится и падает на землю, корчась, словно в смертельной агонии. Через некоторое время он становится очень спокоен и уползает в свое убежище. С этого момента он заболевает и чахнет, отказывается от пищи и не участвует в жизни племени".
Но если колдун попытается сделать то же самое с европейцем, тот просто не поймет значительности происходящего. Он увидит перед собой невысокого голого человека, машущего звериной костью и бормочущего какие-то слова. Будь это иначе, австралийские колдуны давно правили бы миром.
Все известные случаи зомбирования – той же природы. На человека любой другой культуры, подвергнувшегося действию "порошка зомби", подействует только тетродотоксин, и он либо умрет, либо на время впадет в глубокое забытье. А вот на сельского жителя Гаити подействует именно "порошок зомби". Обнаружив, что он лежит в гробу и не дышит, он сообразит, что кто-то из врагов продал его колдуну, который отделил его "маленького доброго ангела" от тела с помощью магической ловушки.
Магия существует – она чрезвычайно эффективна, но только в своем собственном измерении. Чтобы она действовала на человека, необходимо существование психического фона, делающего ее возможной. Необходим набор ожиданий, позволяющий перенаправить психическую энергию на управление внутренними процессами жертвы, потому что магические воздействия основаны не на внешних влияниях, а на запуске тех психических механизмов, которые сформированы соответствующей культурой и действенны только в ее пределах.
Тайные общества Гаити, несмотря на свою засекреченность, контролируют практически всю территорию. Среди их наименований встречаются и такие: "Безрогие козлы", "Серые свиньи"… Чтобы вступить в такое общество, требуется приглашение и инициация. Общества строго иерархичны, имеют членские билеты, тайные пароли, униформы и ритуалы: исполняемые хором песни и барабанные ритмы. Особая роль отводится мероприятиям, призванным "сплотить ряды". Это – сборища, проводимые только ночью. Они начинаются вызыванием духов и завершаются торжественным шествием за священным гробом.
Тайные общества – это как бы параллельная структура власти. Их происхождение восходит к временам борьбы за независимость. После победы они сохранили свое влияние. В глазах интеллигенции зомбирование – преступная деятельность, которую необходимо как можно быстрее разоблачить и изжить. С точки зрения вудуиста, это – социальный регулятор. Магическому вмешательству подвергаются только нарушители установившихся норм и только по приговору обществ.
Но бывает и по-другому. Один гаитянец отказался продать свою часть наследства брату. Тот по злобе организовал его зомбирование. Новоиспеченный зомби был увезен на другой конец острова, где в течение двух лет жил вместе с другими бедолагами. Случилось, что хозяина убили, а зомби, освободившись от державшей их силы, разбрелись… Все это время он осознавал, что с ним произошло, помнил потерю семьи, друзей, собственности… Его жизнь была подобна сну – он не имел ни малейшей власти над происходящим и не мог контроливать свои действия.
По публикации в журнале "Общественные науки и современность" (В. Пелевин. Зомби при свете дня и под покровом ночи. "Социум", 1994, № 6)
ГИПНОЗ ИЛИ ТЕЛЕПАТИЯ?
Воздействовать на человека на расстоянии, понудить его совершить те или иные поступки это умение включает в себя древнейшую шаманскую и колдовскую практику разных народов. В китайских провинциях Гуандуне и Гуанси до последнего времени существовал, например, следующий прием поимки вора. Когда на земле удавалось найти его след, пострадавший звал человека, владеющего таким приемом, обычно опытного даосского монаха. Тот вбивал в след бамбуковый кол и начинал внушать вору неодолимое желание вернуться, вновь посетить место своего преступления. Когда вор, будучи бессилен противостоять охватившему его желанию, крадучись приходит на это место, его уже ждут.
По сообщению русского исследователя дальневосточного шаманизма, маньчжурские шаманы также владеют приемами на расстоянии внушать своей жертве те или иные действия.
В такой извечно авторитарной стране, как Россия, где жизнь каждого всецело зависела от произвола правителя любого ранга, естественно, что многие колдовские действия издавна направлены были на то, чтобы снискать его благосклонность и любовь. Когда же эта попытка удавалась, то это было ничем иным, как насилием над таким правителем, над его волей и личностью. Множество сыскных и тайных дел посвящено было раскрытию таких попыток. Злоумышления такого рода карались особо беспощадно, и те, кто решался обращаться по этому поводу к ведуньям и колдунам, шли на великий риск. Так рисковал жизнью не только своей, но и своих близких князь Василий Голицын, попытавшийся посредством чар сниекать расположение, любовь и милость царевны Софии. Когда же колдовство совершилось, чтобы обезопасить себя, чтобы ведун, помогавший ему в этом, не разгласил тайны, князь повелел сжечь его в бане.
Некоторые свидетельства более близкого времени говорят, что практика таких воздействий на человека, насильственного подчинения его воле другого, не была потеряна и не исчезла в прошлом. Распознать, когда происходит нечто подобное, чрезвычайно трудно. Жертва такого воздействия никоим образом не догадывается об этом. Человек сам не может объяснить, почему возлюбил одного, невзлюбил другого, почему поступил таким или иным образом.
"Не знаю… Так просто… Захотелось прийти", – говорила девушка, объект дистанционного воздействия, в экспериментах Коткова. "Я ничего не могла с собой поделать, не могла не прийти", – это слова возлюбленной Гете, которая повиновалась мысленному его приказу, даже не осознавая и не понимая, почему делает это.
А ведь человека можно понудить совершить и куда более серьезный поступок, когда он не будет даже подозревать, что им манипулируют, управляют на расстоянии.
Если допустить, что какие-то попытки в этом направлении и происходят, то где можно было бы искать проявления этого? Наверное, среди разного рода поступков и преступлении, когда совершивший не может дать им убедительного объяснения и когда они никак не согласуются со всем предшествующим его поведением.
Промозглым дождливым днем 29 марта 1951 года в один из банков Копенгагена вошел неприметный молодой человек и приблизился к ближайшему окошку.
Когда кассир поднял на него глаза, в лицо ему уставилось дуло пистолета. Успел ли грабитель потребовать у него деньги и что ответил ему кассир, этого никто не смог расслышать. Все услышали только звук выстрелов, последовавших один за другим, и кассир, убитый наповал, упал на свою конторку. Клиенты, оказавшиеся в зале, метнулись к дверям, остальные кассиры и клерки повалились на пол. Единственный человек, который попытался было противостоять убийце, менеджер, через секунду лежал на полу с простреленной головой.
Угрожая убить каждого, кто станет на его пути, грабитель бросился к дверям и исчез в потоках дождя.
Вскоре полиция все-таки нашла и арестовала грабителя. Им оказался некий Палл Хардруп, до этого не замеченный ни в чем ни предосудительном, ни преступном. Тем не менее, вина его была очевидна, и он был арестован. Благодаря его задержанию вскрылось еще одно нераскрытое преступление: оказалось, что этот же человек год назад, с пистолетом в руке так же ограбил другой банк.
Возможно, Хардруп так и предстал бы перед судом, получив заслуженный им приговор, если бы что-то в его поведении не привлекло внимание тюремного психиатра. Начав работать с Хардрупом, он помог следствию выйти в конце концов на совершенно другого человека, оказавшегося истинным преступником. Это был человек, державший Хардрупа под полным своим контролем. Более того, сознание его жертвы оказалось блокировано столь плотно, что Хардруп полностью и искренно отрицал, будто ктото управляет им. Когда один из ведущих психиатров Голландии попытался подвергнуть Хардрупа гипнозу, чтобы узнать, действительно ли кто-то манипулирует им и кто делает это, оказалось, что Хардруп совершенно не гипнотабелен. Это был еще один барьер, установленный в его сознании тем, кто управлял его действиями. Психиатру понадобился целый год упорной работы с арестованным, чтобы сломать эту установку. Но это было сделано, и, когда власть чужой воли над ним была сломлена, Хардруп стал говорить.
Человека, который сначала подчинил его себе, а затем заставил пойти на преступления, удалось найти, и он был арестован. Вина его была доказана в суде, и, учитывая исключительную опасность такой личности, суд приговорил его к максимальной мере – пожизненному заключению. Насколько я знаю, это чуть ли не единственный случай со времен средневековья, когда общество сделало попытку оградить себя от такого человека. И то понадобились величайшие усилия и профессиональное искусство, чтобы обнаружить преступника и доказать его вину.
Есть ли основания полагать, что случай этот столь уж исключителен и неповторим?
На сомнения такого рода наводит, в частности, то, что судебные дела и криминальные эпизоды часто содержат случаи совершенно необъяснимых поступков и немотивированных преступлений. Скажем, человек безупречной репутации, не испытывающий недостатка в средствах, беспричинно совершает кражу, прячет украденное и тут же забывает об этом. Другой, отправившись на рыбалку с приятелем, во время завтрака на полуслове без малейшего повода или ссоры убивает его. На все вопросы следователя и адвоката, который хочет помочь ему, отвечает: "Не понимаю сам. Не знаю. Что-то нашло на меня". При этом врачи признают его вменяемым и совершенно здоровым.
В тридцатые годы в Германии имел место криминальный случай, на фоне событий тех лет не привлекший особого внимания. Молодая женщина вскоре после замужества несколько раз пыталась убить своего мужа. К счастью, безуспешно. Когда встревоженный муж обратился в полицию, оказалось, что та не может сказать ничего вразумительного. Мужа она любит, почему же временами ею овладевает неодолимое желание убить его, она не знает. Она боится за себя, а главное, за мужа потому, что противиться этому желанию у нее нет сил.
Как и в случае с ограблением банка, о котором я говорил, делом занялся полицейский врач. Ему повезло: направление поиска, которое он избрал, вывело его на человека, с которым потенциальная убийца долгое время до этого была близка. Им оказался некий Франц Вальтер, обладавший, как установила полиция, гипнотическими способностями, которые он тщательно скрывал. Подав ей гипнотическую команду, приказав совершить убийство, он позаботился обрубить концы, заставил забыть о том, что команда была и от кого она исходила. Вина его, однако, была доказана, и десять лет каторги были той ценой, которую пришлось ему заплатить за злодейство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49