Но не быть если не возле самых звезд, источника той единственной реакции, на которой существует моя жизнь и чьей слабой заменой является огонь, то хотя бы рядом, за искусственной тесной оболочкой, тоже невозможно. Для меня.
Я коснулся кончиками пальцев стены, вклинивая свой приказ в плотный поток команд Центральной рубки. После нескольких секунд размышлений я решил, что могу себе позволить маленькое расточительство, и вместо вызова лифтовой платформы телепортировался прямо на грузовую палубу. Через минуту из Центральной спикировал робот-посыльный с запрошенным мной недельным отчетом.
Я выхватил из манипуляторов информационную пластину и, отослав курьера, начал быстро просматривать текст. Потом одернул себя и заставил не торопясь вникать в детали.
Мимо прошли только что прибывшие из рейса пилоты, шумно обсуждая прелести порта Карсы и виды на премию (я действительно установил премию за скорость — вне рудников микроорганизмы, поддерживающие криптон в вязком состоянии, быстро гибли, и, если задержаться с консервацией, он становился непригодным к обработке). Заметив меня, пилоты замерли, вытянувшись в струнку.
— Четвертая грузовая эскадра прибыла, капитан!
— Вольно, — я хмыкнул. Новенькие. Нужно поговорить с Айэ — хоть мы уже давно вполне легальны, но бывшие военные даже в качестве пилотов грузовых ботов мне не нужны. Тем более, что мои политические взгляды отнюдь не всегда совпадают со взглядами Союза. — Идите.
— Есть, капитан! — пилоты развернулись и чеканным шагом направились к выходу на верхние уровни.
Я проводил их взглядом и снова углубился в отчет. Его содержание подтвердило мои худшие подозрения. Уже третью неделю на корабле происхпдят вещи, наводящие на определенные выводы. И эти выводы мне не нравятся.
Мелочи, досадные неприятности вроде замкнувшей системы блокировки моей каюты или внезапно отказавшего освещения на технической палубе, где из-за ремонта были сняты ограждения шахт, в то время, когда кроме меня там никого не было, сменились происшествиями гораздо более серьезными. Сбой системы разгерметизации. Появление «слепого окна» наружных сенсоров, из-за которого метеорный рой едва не пробил обшивку. Цепь операционных ошибок охранной системы сейфов, которая едва не стоила мне месячного цикла регенерации.
Но главное — не сбои, которых не избежать, а то, что о их возможности корабль не дал мне знать заранее. Значит, все это — не следствие изношенности оборудования или операционных систем. Полная спонтанность. С трудом, но я еще мог предположить, что из-за близости линьки не воспринимаю все сигналы корабля или сам флагман перестал воспринимать меня как командное звено собственного механизма. Однако я держал в руках доказательство обратного.
Я не в состоянии контролировать разросшееся за последние несколько десятков лет до размеров империи торговое предприятие, не покидая флагман, поэтому не только на каждом из моих кораблей, но и на самом флагмане существует жесточайшая система контроля всех систем. И их отчет предельно четко говорил — все было исправно.
Уже третий отчет с точно таким же содержанием. Это говорит об одном — причина — вне системы, а не внутри нее. И то, что все до одного «спонтанные» сбои происходили, когда я был рядом и мог пострадать, и часто — только я и мог, уже о многом говорит. Кто-то…или что-то пытается… Убить меня? Сделать на какое-то время беспомощным? Или… Мне стало жарко даже на ледяной грузовой палубе. А может, цель — проверить пределы моих возможностей? Заставить проявить силы, которых у меня по определению быть не может?…
Если только я не Страж.
Пластина темного пластика вылетела у меня из пальцев и глухо звякнула о пол. Звук заставил вздрогнуть и взять себя в руки, подавляя зарождающуюся панику. Я заставил себя спокойно наклониться за отчетом, потом закрыть глаза и несколько минут просто ровно дышать.
По истечении этих минут я уже был в состоянии начать спокойно думать, о том, что теперь предпринимать. Фактор совпадения существует всегда, и все происходящее — еще не стопроцентное доказательство того, что меня вычислили. Необходимо подождать хотя бы пару дней, хотя, конечно, и быть максимально осторожным. Я глубоко вздохнул. Соглядатаи существуют наверняка. Даже если это просто шалят конкуренты.
Все должно быть как всегда. Я телепортировал отчет в свою каюту и направился туда, куда и собирался с самого начала — во второй сектор, где контейнеры с криптоном монтировали для перевозки на ячеистых модулях. Необходимо проверить, чтобы…
— Капитан!
— Я резко обернулся. В облаке развевающегося лабораторного бахила ко мне спешил Руольн, глава исследовательской партии. Я замер, нерешительно помахивая хвостом. Видеть третье лицо корабля почти бегущим мне еще не доводилось ни разу.
— Что случилось?
— Я понимаю, что это ваше право — отпускать работников по собственному усмотрению, — начал он с напором, который кроме него и Айэ никто больше не осмеливался себе позволить. — Но где носит доктора Аттуру? Мало того, что ее нет на рабочем месте уже более декадного цикла…
— Руольн, ближе к делу. Свое возмущение вы выскажете ей лично.
— Извините, капитан, но эта особа бросила свой отдел в разгар важнейшей экспериментальной работы и, более того, увезла свои теоретические выкладки и модель конечного результата. Эксперимент входит в важнейшую фазу, весь биологический корпус затая дыхание следит за…
— Доктор! — рявкнул я. — Вы прекрасно знаете, что в ваших профессиональных делах я разбираюсь на уровне конечного результата. Не лезьте в дебри!
— Я и излагаю в доступной форме, — обиделся ученый. Я вздохнул и вяло махнул хвостом, приглашая к продолжению разговора. Ссориться с научным светилом, переманеным за весьма солидное количество кредитов из ведущей союзной Академии, не стоило. Тем более, что биологический корпус, первоначально задуманный как одна из дополнительных отраслей, работающей скорее для уменьшения налогов, чем для реальной прибыли, неожиданно вышел на одно из ведущих мест. Я пропустил мимо ушей многословные и сугубо профессиональные излияния, и уяснил главную идею: я должен достать доктору Скай, будь она хоть в нижних подвалах Бездны. На середине его возмущенной тирады я заметил Шаруха, стоящего возле смонтированных контейнеров с летным шлемом в руках.
— Доктор, вы что, без Аттуру не в состоянии сами это просчитать? — рассеянно обронил я, наблюдая за этим… Нет, какова наглость! Только что прилетел, поганец! Нет, точно — гнать его пора. Даже Скай, которая не могла удержать на одной работе дольше пары лет, пока я ее не подобрал, лучше, чем это воплощение безответственности.
— Не могу! — буркнул доктор, — И я подумал, что раз она постоянно где-то пропадает по вашим, между прочим, личным поручениям, то вы…
— Капитан, я прошу прощения, но на Агольской магистрали произошла авария. Раньше прибыть никак не мог. Я хотел уточнить — контракт еще в силе?
Я глухо рыкнул и обернулся. На меня смотрели кристально честные глаза. Шарух вертел в руках шлем и улыбался совершенно искренней и открытой мальчишеской улыбкой.
— Доктор, решим этот вопрос в моей каюте через полчаса. Подумайте пока, что вы потребуете от меня в качестве компенсации, — я сделал паузу и рявкнул: — А вы, пилот, не перебивайте старших по званию! Если я вам нужен — ждите!
— Так точно, капитан! Больше не повториться! — Шарух вытянулся в струнку. — Так, капитан, насчет контракта…
Я возвел глаза к потолку, где по направляющим сновали готовые к монтажу контейнеры, и перевел взгляд на первого пилота флагмана. И в который уже раз поймал себя на мысли, что он единственный на всем корабле, кто меня абсолютно не боится. Родная кровь, что поделаешь. Я смотрел на него и видел до боли знакомые по собственному отражению в зеркале черты. Даже удивительно, что они сохранились. Ну и что с тобой, обормотом, делать? Ведь не выгоню, не смогу.
— Еще раз такое повториться, забудьте о льготах для технического состава вообще. Но пока контракт в силе. Ступайте к администратору уровня.
Я развернулся и пошел к выходу с палубы.
Резкий хлопок лопнувшего троса ударил по нервам. Проламывая направляющие, на меня летел десятитонный контейнер криптона.
Алекс.
Собирается кто-нибудь в этом клоповнике меня куда-нибудь забирать, или нет? Если нет, то новость это определенно хорошая. Но хотелось бы все-таки чего-нибудь пожевать. Вчера я почти ничего не ел и в животе недвусмысленно бурчало. Солнце, или что тут вместо него, уже поднялось и в камере было довольно светло. Охранники притихли и только изредка перебрасывались парой фраз исключительно бытовой тематики, поэтому ничего нового для себя я не подслушал. Так что состояние неопределенности продолжало действовать мне на нервы.
Я поднялся с пола и с удивлением обнаружил, что болезненных ощущений вроде бы поубавилось. Ожоги болели, но уже не так сильно, а спереди подмигивал фиолетовым глазом здоровенный синяк во весь живот, плавно перетекающий на правый бок. Я осторожно ощупал это место, но сломанных ребер не обнаружил. Потом попробовал вытянуть шею, чтобы рассмотреть масштабы повреждений поподробнее и обнаружил, что застудил мышцы. Тот, кто когда-нибудь ложился спать на сквозняке, в полной мере оценит тот букет непередаваемых ощущений, которые достались мне. Шею невозможно было повернуть без того, чтобы не помянуть добрым словом предков моих тюремщиков до седьмого колена. Повертевшись во все стороны, я понял, что мышцы застудились не только на шее. Левое плечо, как и весь левый бок, на котором я спал, весьма недвусмысленно реагировали на попытки совершить затрагивающие их мускулатуру движения. Да уж, в таком дерьме мы не бывали очень давно. И хотя в плане всевозможных повреждений я человек очень невезучий — шрамов нет у меня только на левом ухе (а шрамы у меня остаются после каждого пустякового пореза), вчерашний день превзошел все ожидания.
Я вздохнул и покосился на окно. Солнце пригревало, и в камере становилось теплее. Совсем немного, но мне пришло в голову, что притупление боли, особенно на обожженной коже, произошло прежде всего от погребной температуры, которая стояла здесь ночью. И чем теплее, тем хуже мне будет. Скверно.
Впрочем, учитывая, что у коменданта-вампира какие-то планы на мой счет, это уже не столь важно. Что-либо сделать для своего освобождения можно было, только выйдя отсюда (то бишь из камеры), поэтому я с унынием приготовился ждать. А поскольку это я ненавидел больше всего, через пятнадцать минут совершенно извелся. Время я узнал по часам, каким-то чудом оставшимися у меня на руке, и, что самое главное, идущих, поскольку мне показалось, что просидел я не меньше часа. Кстати, было полседьмого утра, если здешнее время совпадает с нашим.
Наконец за дверью послышались довольно громкие голоса. Я мгновенно оказался у окна, на самом светлом месте, поскольку один из голосов идентифицировался без труда. Вдруг книги все-таки не врут? Дверь распахнулась и на пороге показался комендант, злой, как шершень. За его спиной опять кто-то маячил, но я не обратил на это внимания: меня гораздо более волновал он сам.
— Ну?! Это тебя устраивает?!
Я опешил. Это он мне? Я открыл было рот, но тут на плечо вампира легла чья-то рука и спокойный голос ответил:
— Вполне.
Из-за его спины вышла женщина. Высокая, худая, с волосами, крашеными в цвет «Светлый жемчуг» (любимый оттенок моей сестренки) и чертами лица, которые невозможно было разобрать в полутьме. Подружка?… Женщина досадливо дернула головой и тихо сказала:
— И прекрати на меня орать. Я тебе не девочка на побегушках.
Комендант бросил на нее злой взгляд и рявкнул:
— Чего ты еще от меня хочешь?! Хотела посмотреть — смотри!
Нет, определенно не подружка.
— Прекрасно.
Она сощурилась и окинула меня тяжелым взглядом. Очень этот взгляд напоминал вампира. Очевидно, коменданта невежливо попросили поделиться.
— Я его забираю, — непререкаемым тоном бросила незнакомка.
— Неужели? Не забывайся, черт побери! Здесь пока еще я хозяин, а не ты! Хватит того, что тебя вообще сюда пустили.
— Хотела бы я посмотреть, как бы меня сюда не пускали. Очень бы хотела… — ледяным тоном процедила она сквозь зубы.
— И посмотришь, — бросил комендант. Сузил глаза и с ядовитой ухмылкой прошипел: — Или, может, у тебя есть официальные права?
— Права? — женщина нехорошо прищурилась. А потом как рявкнет во весь голос: — У меня есть все права на твою шкуру вместе с потрохами!
Звуковая волна основательно ударила по барабанным перепонкам. Я затряс головой.
— С чего бы это?
— Напомнить? Тебе отдали эту тюрьму по чьей рекомендации? Ну?! Тебе никто не мешал наводить здесь порядок, лишь бы ты его навел. Сколько раз я закрывала глаза на нарушения Закона? Сколько раз спускала прегрешения? Сколько, а?! — яростный взгляд суженых глаз не сулил вампиру ничего хорошего, а громкий высокий голос метался под потолком. Комендант сжал челюсти и кулаки.
— Это был твой выбор. Так что нечего кивать на долги, которых нет. Присмотрись-ка к своим козырям — ничего они не стоят. А если когда-то и стоили — меня это не волнует. Здесь и сейчас ты никто! — процедил он сквозь зубы.
— Какая короткая память. Стареешь? Забыл первое правило смертного приговора? — жестко поинтересовалась женщина. Вампир недоуменно нахмурился, — Убийства членов Совета, как и покушения на оные, срока давности не имеют. Статья сорок вторая, параграф третий, пункт один, — отчеканила она, — Ничего не припоминается?… Арленн, семь лет назад. Я все вижу, Ян, и ничего не забываю. А вот ты, видно, забыл, что у меня были тогда «официальные права». И, строго говоря, надо было бы отправить тебя под суд, но… Но. У тебя, тебя, которого следовало бы засадить до конца жизни в Азан, у той редкостной сволочи, которой ты являешься, есть голова на плечах и дар держать всю эту анархичную кодлу, твой клан, в кулаке. К величайшему моему сожалению, ты лучше, чем те жадные до власти идиоты, которые придут тебе на смену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69