Ланс видел, что Тогай взбешен. Его глаза казались разверстые огненными жерлами, из пасти вырывались языки пламени. Но принц бесстрашно встретил взгляд демона.— Я сожалею, Тогай, и прошу прощения.Но в его голосе не было и намека на сожаление, и создание Тьмы слышал это.— Ты дерзок, человек! — прорычал демон.— Я не хотел тебя задеть, — искренне сказал Ланс.— И это я вижу. Чего ты хочешь?— Совета.Существо запрокинуло голову и беззвучно затряслось в приступе смеха. Красные блики отраженного пламени глаз чудовища запрыгали на потолке.— Ну, конечно, ты хочешь совета, человек, — наконец, смог пророкотать гигант, — вы, люди, всегда ищите советов, но никогда не следуете им.— Это задевает твое самолюбие?Великан брезгливо оглядел принца.— У меня нет самолюбия, человек. У меня нет совести, нет жалости и во мне нет подлости. Я только плоть, идеальная плоть, питающаяся чувствами. Это вы, люди — одухотворенная падаль, наделенная всем этим. Но когда-нибудь все изменится.— И, тем не менее, я никогда не избегал общения с тобой. Возможно, ты несправедлив к себе.Демон взревел, хрустнул смятый впившимися когтями паркет.— Граница между нами неодолима и ты можешь безнаказанно говорить все, что хочешь.— Я пришел не говорить, я пришел спрашивать.— Тогда спрашивай, — равнодушно ответило существо из нижних пределов, внимательно изучая руны на полу.— Где мне найти убийцу моего брата, Лоуна? — спросил тогда Ланс.— Ты даже не спросишь, кто это сделал?— А ты ответишь?— Нет, каждый должен сам решать свои проблемы. На этом стоит мир.— До сих пор ни ты, ни тебе подобные не отказывали нам.— В той же мере, в какой мы помогаем вам, мы помогаем и себе. И ты должен знать, что мы не даем прямых ответов.Ланс поморщился:— Прямых, непрямых — какая разница? Вы их даете, и это главное.— Но, выбор всегда остается за вами, людьми. То, как вы толкуете наши слова, нас не касается. И вы, люди, и мы, высшие создания, только играем по навязанным нам правилам.— Кем навязанным? — тут же спросил Ланс.Продолжая сидеть, Тогай поерзал и негромко фыркнул:— Хотел бы я знать это. Я лишь вижу, как меняются эти правила, а с ними меняемся и мы.— Но что доминирует в этом процессе? — заинтересовался принц.Демон только покачал головой:— Меняют ли нас эти правила или меняемся мы и меняем их вслед за собой, я не знаю. Я вижу только сам процесс. Особенно заметно это в твоем мире. Возможно потому, что вам, людям, отпущен короткий срок.— Разве так было не всегда?— «Всегда» — понятие относительное. То, что для тебя «всегда», для меня только миг. Свой срок мы меряем вашими жизнями, люди.— Значит, не такие уж мы ничтожества, — насмешливо заключил Ланс.И вновь гигант затрясся в беззвучном припадке смеха.— Ты стал еще большим циником, чем был, при нашей последней встрече, Ланс, — в голосе демона звучало удовлетворение. — Это хорошо. Все циники, рано или поздно, попадают ко мне.В этот момент Лансу представился погибший младший брат, и он помрачнел. Чутко уловив перемену в его настроении, успокоился и демон.— Я чувствую твою боль. Последний раз мы виделись с тобой после смерти твоего отца, короля Дарвина, и тогда в тебе не было этой боли. Ты повзрослел, принц.— Это совсем другое, — тихо произнес Ланс. — Отец прожил долгую жизнь.Создание Тьмы, казалось, не слышал его слов:— Вы, люди, взрослеете лишь тогда, когда начинаете осознавать смерти, окружающие вас.Демон вздрогнул, словно очнулся, и вновь посмотрел на человека.— Тебя беспокоит уход из твоей реальности сущности, что звалась твоим братом.— Да, — коротко ответил Ланс.Других слов он просто не смог найти.— Я ощутил его проход, — медленно заговорил Тогай, — но я его не видел. Он был молод, очень молод, и не успел пасть настолько низко, чтоб оказаться в наших пределах.За эти слова Ланс готов был простить демону все. На миг он почувствовал благодарность к нависшему над ним великану.— Я должен отомстить убийце, — твердо сказал он.— Ненависть — это то, что питает меня, — удовлетворенно пророкотал Тогай.— Найди мне убийцу, и я добавлю к ней смерть.— Это не просто, принц, ты знаешь правила. Я не могу дать прямой ответ, а любой другой ты должен заслужить.— Мне нет дела до каких-либо правил, ублюдок. Проси, что хочешь, и говори!Против ожидания, Тогай не разозлился. На его лице появилась странная двусмысленная улыбка, и только глаза глядели холодно и оценивающе.— Ты не собираешься торговаться, принц? Так не годится. Я могу получить лишь то, что ты мне дашь через «не могу».От ярости у Ланса потемнело в глазах, но он сдержался.— Чего ты хочешь? — сдавленно спросил он.Демон смотрел на него все замечающими глазами и на вопрос Ланса только кивнул, словно получил подтверждение каким-то своим мыслям. Принц же поднял руку и разглядывал бессознательно вызванную им Тераль. Когда он вновь перевел взгляд на демона, то обнаружил, что и тот неотрывно глядит на отполированную сталь клинка.— Я совсем забыл о нем, Ланселот. Говорят, что такие клинки даже после смерти хозяев… — демон спохватился и замолчал.— Так чего ты хочешь? — повторил вопрос принц.Великан повозился, устраиваясь удобнее и стараясь при этом держаться подальше от границ защитного круга.— Ну, хорошо, — Тогай вздохнул, что в его исполнении скорее напоминало тигриный рык, — я согласен помочь, я даже хочу помочь, но так просто не могу этого сделать, принц. Ты должен заслужить это знание, я же должен заслужить право советовать такому как ты.— Что за глупости? — воскликнул Ланс. — Раньше ты не был таким щепетильным.— Мы с тобой разыграем наши права! — проигнорировав Ланса, заявил гигант таким тоном, словно эта мысль только что осенила его. В огромной когтистой лапе откуда-то возникла колода карт. — При твоем выигрыше ты получишь мой совет и заплатишь установленную мной разумную цену. При моем выигрыше ты, разумеется, также получишь совет, но заплатишь вдвое.Принц рассмеялся.— Ты блефуешь, отродье! Мы оба знаем, что раз ты здесь, то не можешь молчать, но я согласен на твои условия.— Вы все всегда согласны на любые условия.Гигантские кисти двигались с неуловимой быстротой, тасуя колоду. Перемешав карты, Тогай, подчеркнуто не глядя, снял верхнюю и над самым полом, крапом вверх, метнул ее. Карта скользнула к Лансу, но вдруг на самом краю защитного круга остановилась. Руны, прикрытые ею, засветились еще ярче, от них в разные стороны посыпались искры, и, отталкиваемая ими, карта зависла над полом. На короткий миг она повернулась лицевой стороной к принцу. Нелепый профиль в шутовском колпаке с бубенчиками, широких цветастых штанах, куртке и больших, не по размеру, башмаках с загнутыми кверху носами повернулась и подмигнула принцу бесовским зеленым глазом. Потом ухмылка шута сошла, лицо исказилась от боли, рот раскрылся в крике, обнажив густой ряд клыков. Карта задымила, отскочила назад, в круг, и со шлепком врезалась в волосатое бедро демона. Проревев проклятие, Тогай отбросил ее и зачесал задымившую шкуру. По комнате разнесся запах паленой шерсти.— Похоже, ты играешь мечеными картами, — ухмыльнулся принц.В ответном взгляде демона не было и намека на веселье.— Так что будем делать? — Ланс окончательно развеселился. — Вообще-то, Тогай, ты сбросил мне джокера, поэтому игра должна быть моей.Он ждал возражений, но вместо этого глаза гиганта на несколько секунд остекленели… и снова прояснились:— Да, так все и было, — подтвердил Тогай. — Что ж, играй.Ланс слегка растерялся.— Ты шутишь? А как же остальные формальности?— Наверное, сегодня мне не судьба получить вдвойне, — без особого сожаления промолвил Тогай. — Что ж, возьму обычную плату.— Твоя обычная плата обычно ничего мне не стоит.— Это твоя плата, и она совсем не мала. Когда-нибудь ты поймешь это и пожалеешь обо всем.— Может и так, но я слушаю.Демон задумался.— Только я бы хотел предупредить…— Своевременное предупреждение многого стоит.— Не прерывай, — рыкнул великан. — Ты должен знать, что смерть того, кого ты ищешь, может нарушить издревле установившееся равновесие.— Что это значит?— Ни ты, ни я не искушены в вопросах смерти.— Я не понимаю.— Тот, кто убил твоего брата, находится в центре клубка различных, пытающихся использовать его Сил. Он знает это, но он очень самоуверен и все равно старается вести свою игру… Я вижу его гибель, я вижу его избранность, я вижу его Повелевающим Всем. В нем бесконечное Зло и бесконечное Добро. Сейчас он — спящий вулкан, смерть же его может стать подобной извержению, что потрясет целый мир.— Я не должен трогать его?— Ты? — переспросил Тогай и вдруг рассмеялся. — Ты бессилен перед ним, ведь он избран двумя сторонами.— Двумя сторонами? Что это значит?— Его жизнь принесет много бед, его смерть изменит мир.— Да кто он такой, в конце концов? — вскричал Ланс.— Убийца твоего брата.Ланс скрипнул зубами.— Хорошо, где мне найти его?— Его не нужно искать. Просто иди.— Куда?— Это не важно. Все пути ведут к нему.— Тебе есть еще, что сказать?— Будь осторожен со смертями, принц. Равновесие миров нарушено, и любая смерть может перетянуть чашу весов в ту или иную сторону, и это будет равносильно гибели всего.— Я не верю своим ушам — ты отговариваешь меня! Разве Зло и Смерть — это не то, что дает жизнь твоему народу?— Смерть, сама по себе, не есть зло. Наши миры тесно связаны, человек, и все, что происходит у вас, не может не отразиться и на нашей грани. Будь осторожен в поступках своих.— Не вижу причин для беспокойства.Ланс мог бы поклясться, что Тогай смотрит на него с сожалением.— Ты зол, человек. Прошу тебя, не позволяй злобе править собой.— О, Свет! — воскликнул Ланс. — И это говоришь мне ты!— Да ты ничего не понимаешь! — взревел демон. — Мой народ существует на темной стороне реальности, за гранью вашего мира. Мы поглощаем отрицательную энергию и этим живем. Но именно вы, люди, творите ее, и горе будет, если зла окажется больше, чем мы в состоянии поглотить. Великое равновесие будет нарушено.— Не убежден, что смерть одного негодяя может его нарушить, а если это и случится, значит, не такое уж оно и великое.— Этот негодяй избран, не забывай.Раздражение, терзавшее душу принца во время всей их беседы, внезапно выплеснулось сгустком злобы:— Я поступлю так, как посчитаю нужным, а потом разберусь с последствиями, — сквозь зубы процедил он.Тогай слегка подался назад.— Вы, люди, очень опасны в ненависти. Вы наделены хлипкими, неменяющимися, за редким исключением, телами, но ваши эмоциональные пики ужасны. Мой народ на это не способен, — демон горько улыбнулся. — Я вижу вопиющую несправедливость в том, что именно вас Творец наделил столь могучей силой Воли. Сталкиваясь с ее проявлениями, многие из нас испытывают то, что вы, люди, называете страхом.— Никогда не забывай этого чувства, — уставив палец на демона, проговорил Ланс.— Я вообще не думаю об этом. В конце концов, даже страх не мешает мне время от времени наказывать самых зарвавшихся из вас.Ланс рассмеялся:— Неплохо, неплохо… Прощай, демон, дай знать, когда пожелаешь получить плату.— Мы в расчете, человек.Прежде чем Ланс успел ответить, чудовище, словно факел, вспыхнуло. Принц зажмурился и отступил. Вспышка была столь яркой, что даже сквозь смеженные веки глаза не выдерживали, и ему пришлось закрыть лицо руками. Спустя несколько долгих секунд все прошло, и он осторожно осмотрелся. Пред глазами плавали огненные круги, и он прежде почувствовал, чем увидел, что находится в комнате один. Чтобы восстановить зрение, ему пришлось вызвать Древо, и только после этого боль отступила. Он подошел к окну и раздвинул шторы.Снаружи было темно, и лишь тусклый фонарь у дома напротив высвечивал отрезок пустынной улочки. Он отвернулся и присел на подоконник. Оба магических круга и руны вокруг них были размазаны до того, что уже не могли выполнять свои функции. Столик и жаровня перевернулись, и горстка угольков слабо дымила на полу. Внимание принца привлек какой-то предмет в центре большого круга. Он нехотя оторвался от подоконника и поднял его. Карта сильно обгорела по краям, но рисунок сохранился. Джокер, по-прежнему стоял в профиль, но вместо шутовского наряда на нем были свободные черные одежды. Голова его была непокрыта, и длинные вьющиеся волосы теперь были заплетены в свободно болтающуюся за спиной косицу. Лицо у шута было серьезное и задумчивое.Ланс покинул номер и спустился в полумрак первого этажа. Дым из дурно выложенного очага висел под потолком, а большинство столиков пустовали. Между ними крутилась со шваброй неряшливая и немолодая женщина. Самого хозяина за стойкой не было, но из-за неплотно прикрытой, ведущей на кухню, двери слышался его раздраженный фальцет.Заметив спускающегося гостя, хозяйка с видимым усилием разогнулась и оперлась о швабру:— Господин куда-то уходит?Лансу было неприятно слышать ее приторный, фальшивый голос.— Да, — сухо ответил он, направляясь к стойке.— Когда ждать господина? Желаете, чтобы к вашему приходу приготовили ужин?— Нет, — не глядя на нее, ответил он, роясь в кармане, — я не вернусь.— Не вернетесь? — переспросила хозяйка, и в ее голосе появились злые нотки, что неприятно контрастировало с льстивым выражением лица. — Как это не вернетесь, у нас здесь не проходной двор. Вы пожелали остаться на ночь и оплатить свой постой.У стойки, словно из-под земли, вырос сам хозяин — низкорослый, худой типчик, и тут же залепетал:— Что такое, он не желает платить? Вызови полицию, быстрее.Ланс не выдержал и усмехнулся:— Я плачу, плачу.Он кинул хозяину серебряный полтинник, но тот, бестолково взмахнув рукой, не сумел его поймать и, вслед за монетой, канул под стойку. Принц молча направился к выходу, и уже закрывая за собой дверь, услышал зловещий шепот:— Сколько он заплатил? Быстро беги наверх, посмотри, не пропало ли чего.Улица встретила его промозглой сыростью и туманом, и принц поежился. Он прошел несколько кварталов, прежде чем встретил свободный экипаж, уныло влекомый заморенной клячей. Сообщив равнодушному вознице адрес, Ланс залез внутрь и устроился на сравнительно чистой доске сиденья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51