— Ничего, — ответила она. — Ничего не надо делать. Только ждать.Она отложила перо и, чтобы чем-то занять руки, подняла с доски печать Акомы.Мара не сказала и Кевин не напомнил ей, что Аракаси сильно запаздывал. Он обещал забежать утром, но косые лучи солнца, пробивающиеся через забаррикадированные стенные перегородки, с несомненностью свидетельствовали: полдень уже миновал.Протекли долгие минуты. Время от времени мимо апартаментов Мары пробегали новые гонцы; из какого-то близлежащего помещения доносились возбужденные, хотя и негромкие голоса. Тонкие перегородки не заглушали звук речей, но слов было не разобрать.Когда Мара притворилась, что пытается снова сосредоточиться на выборе слов для отложенного письма, Кевин коснулся ее плеча и выскользнул на кухню, чтобы приготовить горячую чоку.Вернувшись, он обнаружил, что его госпожа мало преуспела в своих намерениях, хотя и обмакнула перо в чернильницу. Аракаси не вернулся. Когда Кевин поставил поднос поверх пергамента, Мара не возмутилась. Она приняла от него наполненную чашку, но так и не притронулась к напитку; чока остыла на подносе. Потом нервы у нее стали сдавать. Она вздрагивала при каждом звуке. Снова раздались и затихли вдали чьи-то шаги. Казалось, что все теперь передвигаются только бегом.— Ты не думаешь, что кто-то решил устроить состязания по бегу и принимает ставки, чтобы скоротать время? — предположил Кевин в неловкой попытке рассмешить властительницу.В дверях показался Люджан, взмокший от пота после упражнений и все еще сжимающий обнаженный меч.— Бегуны на состязаниях не носят боевых сандалий с шипами, — сухо отметил он. Затем взглянул на Мару, без кровинки в лице сидевшую неподвижно, как статуэтка в фарфоровой лавке. — Госпожа, по твоему слову я могу выйти и отыскать собирателя слухов.— Нет, — отрезала она. — Ты слишком ценен, чтобы рисковать.Потом она нахмурилась, прикидывая, не следует ли ей уменьшить гарнизон на пару солдат и послать их на разведку? Аракаси опаздывал уже больше чем на три часа, и цепляться за ложную надежду значило обречь себя на еще больший риск.Послышалось тихое царапанье по перегородке. Люджан круто обернулся, нацелив меч в сторону баррикады, и все находившиеся в комнате солдаты Акомы изготовились к атаке.Но за царапаньем раздался шепот, который заставил Мару радостно воскликнуть:— Благодарение богам!Проворно, и со всеми необходимыми мерами предосторожности воины отвалили деревянную столешницу, подпертую тремя тяжелыми сундуками, и со скрипом отодвинули перегородку. Вошел Аракаси — темный силуэт на светлом фоне дня. На мгновение в закрытые со всех сторон покои ворвался свежий воздух, напоенный нежным ароматом цветов. Но Кенджи сразу же вернул перегородку на место и закрепил ее с помощью специальных колышков, после чего из сундуков и столешницы снова была воздвигнута баррикада.В наступившем полумраке Аракаси пятью уверенными шагами приблизился к хозяйке и простерся на полу перед ней:— Госпожа, прости мою задержку.При звуке его голоса, в котором явственно слышались горечь и сдержанный гнев, недолгая вспышка радости Мары быстро улетучилась.— Что-то неладно?— Все неладно, — без обиняков бросил мастер тайного знания. — По дворцу гуляют самые нелепые слухи. В варварском мире случилась беда.Пальцы у Мары напряглись так сильно, что она едва не сломала перо и поспешила его отбросить. Ей как-то удалось совладать с дрожью в голосе.— Император?..— Он в безопасности, но больше почти ничего не известно. — В сухом, скрипучем тоне Аракаси угадывалась клокочущая ярость. — Варвары повели себя бесчестно. Они распевали песнь мира, а сами замышляли убийство. Во время переговоров, несмотря на обязательство соблюдать перемирие, они внезапно атаковали императора и едва не убили его.Мара, потрясенная, не произнесла ни звука. Кевин был настолько ошеломлен, что едва удержался от богохульства.— Что?!Аракаси присел на пятки; его лицо ничего не выражало, когда он привел подробности:— Во время переговоров большой отряд тех, кого вы называете карликами и эльфами, сосредоточился поблизости, и когда Свет Небес оказался в самом уязвимом положении, они напали.Кевин покачал головой:— Не могу в это поверить.Глаза Аракаси сузились:— Но это правда. Свет Небес остался жив только благодаря доблести его офицеров и предводителей из Пяти Семей. Двое солдат вынесли его на себе через Бездну: он был без сознания! И затем стряслась чудовищная беда. Проход через Бездну закрылся, и открыть его не смогли. Четыре тысячи солдат цурани оказались в ловушке — в мире Мидкемии.Растерянность Мары уступила место сосредоточенному вниманию. Набрав полную грудь воздуха, она спросила:— Минванаби?— Мертв, — доложил Аракаси.. — Он был среди тех, кто погиб в первые минуты. Его кузен Джешурадо умер рядом с ним.— Предводители других кланов?— Пропали. Мертвые или живые, никто сказать не может, но магического коридора через Бездну более не существует. Все, кто прежде составлял почетный эскорт Имперского Стратега, остались в западне — в мире варваров.Мара с трудом осознавала масштаб катастрофы.— Ксакатекас?— Пропал. Властителя Чипино в последний раз видели, когда он сражался со всадником Королевства.— А… все? — прошептала Мара.— Вернулась малая горстка, — сказал Аракаси с нескрываемой болью. — Военачальник императора убит. Властитель Кеды истекал кровью на земле, властителя Тонмаргу нигде не было видно. Ничего не известно также о Пимаке из Оаксатукана. Касами из Шиндзаваи… именно он заставил императора покинуть Мидкемию, но сам он не переходил через Бездну. — Аракаси с усилием перевел дух. — Гонец, прибывший в город, ничего больше не знает, госпожа. Даже участники событий сейчас вряд ли могут поделиться чем-либо, кроме собственных догадок насчет тех, кто остался там. Потери слишком велики, и потрясение слишком сильно. После того как император оправится и примет командование на себя, мы сможем получить более ясное представление обо всем, что случилось.Минуту помолчав, Мара резко поднялась на ноги:— Аракаси, ты должен снова выйти и составить точный перечень — кто жив и кто потерян. Как можно скорее.Она была права: сведения требовались срочно.Империя разом лишилась самых могущественных властителей и наследников многих влиятельных домов. Следовало ожидать последствий, и притом весьма ощутимых: семьи в трауре, гарнизоны обескровлены, а молодые, неподготовленные вторые сыновья и дочери брошены, как в омут, в тяготы правления. Империю еще долго будет потрясать череда бедствий, порожденных катастрофой в Мидкемии. Мара понимала, что амбиции очень скоро обратят неразбериху в кровавую, опустошительную борьбу за власть. А каково это — нежданно-негаданно получить право повелевать, а заодно и ответственность, — Маре было известно не понаслышке. Если разведать, кому выпало на долю такое испытание и в каких семьях продолжают править опытные властители, то это знание сможет оказаться важнейшим преимуществом в грядущие беспокойные дни.Аракаси поклонился и без промедления направился к выходу.Мара сбросила домашнюю накидку и послала за горничной, чтобы та принесла парадное одеяние. Кевин поспешил к госпоже, чтобы помочь ей раздеться, тем временем она уже давала указания Люджану:— Люджан, готовь почетный эскорт. Мы сейчас же отправляемся в Палату Совета.Стоя с полными руками шпилек (горничная приступила к укладыванию волос властительницы), Кевин спросил:— И я с вами?Мара покачала головой, после чего свела на нет все плоды трудов горничной, потянувшись вперед и подарив Кевину короткий поцелуй.— Человеку из твоего народа сегодня не стоит рассчитывать на чье-либо дружелюбие в Совете. Ради твоей безопасности, Кевин, прошу тебя, не показывайся на виду.Кевин не стал спорить. Ему было стыдно за своих земляков. Но спустя недолгое время, когда тридцать гвардейцев Акомы четким шагом, в ногу, промаршировали по коридору до развилки и скрылись за поворотом, он с ужасом подумал, как же он сможет пережить часы ожидания. Ведь властительница Акомы отправлялась не просто на Совет — она шла туда, где ее ждал грозный, ничем не обузданный хаос, где самые сильные будут принимать самые крутые меры, чтобы захватить власть.Смерть Десио отнюдь не означала, что у Мары стало одним врагом меньше. Скорее наоборот: у нее появился более могущественный и искушенный в политике враг. Главой дома Минванаби стал Тасайо. Глава 2. СЕРЫЙ СОВЕТ Зал постепенно наполнялся. Когда Мара со своими воинами появилась в Палате Совета, оказалось, что многие властители уже опередили ее, хотя формального вызова на Совет никто так и не получил. Примерно четверть мест была занята; с каждой минутой число прибывших увеличивалось. Отсутствие гвардейцев Совета никого не отпугнуло: в эскорте каждого правителя насчитывалось от десятка до полусотни вооруженных бойцов. Никакой имперский глашатай не возвестил о Маре из Акомы, когда она вошла через широкий портал и спустилась по лестнице. Это неофициальное собрание начиналось без лишней помпезности и без церемоний; главы домов входили в том порядке, в каком прибывали. Все заботы о ранге были отброшены.Никто не взял на себя роль доверенного оратора. Несколько властителей беседовали поблизости от возвышения, на котором обычно восседал Имперский Стратег или, в его отсутствие, назначенный Первый оратор Совета. Сейчас, после того как Альмеко покончил с собой, а все предводители кланов либо погибли, либо пропали без вести, ни одна семья не могла сослаться на явно выраженное превосходство. Но было очевидно, что рано или поздно какой-нибудь правитель попытается захватить власть или, во всяком случае, помешать возвышению соперника. Те властители, которые уже находились в Палате, образовали плотно сбитые группы, тяготея в основном к обществу своих политических единомышленников. Они встречали всех новоприбывших подозрительными взглядами и держали наготове охрану: никто не хотел оказаться первым, обнажившим меч, но каждый был не прочь стать вторым. Мара быстро огляделась в поисках знакомых геральдических цветов дружеских семей. Цвета Анасати — красный с желтым — резко выделялись среди кучки престарелых вельмож, совещавшихся в проходе между сиденьями нижнего яруса и помостом. Мара узнала своего бывшего свекра и поспешила к нему, взяв для охраны Люджана с двумя воинами.Текума Анасати обернулся и, заметив приближающуюся Мару, слегка поклонился. Он был одет в доспехи, но волосы, спускающиеся из-под шлема, теперь были почти совсем седыми. Его лицо, и всегда бывшее худым, сейчас превратилось в пергаментную маску, на которой выделялись угрюмые темные глаза.В знак признания его старшинства Мара низко поклонилась и обратилась к нему с традиционным вопросом:— В добром ли ты здравии, дед моего сына?Глядя чуть ли не сквозь нее, Текума процедил:— Я здоров, мать моего внука. — Его губы сжались в тонкую линию, когда он окинул взглядом группки говорунов в зале. — Хотелось бы, чтобы и Империя могла похвалиться здоровьем.— А… Император? — Мара замерла в ожидании ответа.— Свет Небес, судя по всем донесениям, лежит и набирается сил в своем командном шатре на равнине близ ворот Бездны. — Голос Текумы зазвучал более сурово. — Когда к Ичиндару вернулось сознание и он пришел в себя, он уведомил своих офицеров, что хотел бы вернуться в Королевство Островов, чтобы предпринять новое вторжение. Однако наше стремление покарать варваров за их предательство может встретить серьезные препятствия. Всемогущие способны манипулировать Вратами, но, как видно, не всегда и не во всем. Удастся ли им восстановить проход в Мидкемию — весьма сомнительно. — Властитель Анасати снова оглядел правителей, собравшихся под куполом Палаты вопреки воле императора. Столь же жестким тоном он заключил:— А тем временем Игра продолжается.Мара еще не получила ответов и на половину своих вопросов.— Кто будет говорить от имени Ионани?Уверенный в своем могуществе, Текума ответил:— Пока клан Ионани не соберется для назначения своего нового предводителя, оратором от клана буду я. — Он решительным жестом указал в другой конец Палаты. — Госпожа, там собирается клан Хадама. Предлагаю тебе поспешить туда, чтобы твое присутствие не осталось незамеченным.— Господин Текума…Престарелый властитель не дал ей договорить:— Мара, у меня в доме беда, поэтому прости мою резкость. Среди тех, кто остался за Бездной, был и Халеско. Судя по донесениям, он пал, пронзенный копьем. В тот день я потерял второго сына. У меня нет времени для женщины, которая уже отняла у меня одного.У Мары комок подкатил к горлу. Она поклонилась еще ниже:— Прими мои извинения, Текума. Я проявила бестактность, не подумав об этом.Властитель — Анасати слегка покачал головой:— Многие из нас сейчас в горе, Мара. Братья, сыновья и отцы попались в ловушку по ту сторону Бездны. Эта потеря — удар и по нашей чести, и по нашим сердцам. А теперь, с твоего разрешения…Не ожидая ответа, он повернулся спиной к своей бывшей невестке и возобновил беседу, прерванную ее появлением.Оказавшись вне круга его собеседников и сопровождаемая враждебными взглядами членов партии Желтого Цветка, она не стала задерживаться и двинулась туда, где сгрудились вожди клана Хадама. При приближении Мары некоторые из них приветствовали ее почтительными поклонами; другие ограничились небрежными кивками. Один или два (не считая пожилого паралитика, сидевшего на носилках) вообще не удостоили Мару никаким приветствием. Прежде всего она спросила:— Какие потери мы понесли?Властитель Сутанты, высокий человек в синей мантии со светло-голубой каймой, слегка поклонился:— Властитель Чековары и его сорок воинов сейчас находятся на пути сюда от Равнинного Города. Властитель Кодзиншах с двумя вассалами остался при императоре. Потери клана Хадама невелики, поскольку отряды малых кланов не стояли в передних рядах нашего войска, когда случилось подлое нападение. Большинство наших правителей вернется в Кентосани в течение недели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105