Одна из стюардесс обратила внимание на то, что буквально через несколько минут полета Дрейк начал предпринимать попытки снять с себя одежду.
“Мне показалось, что он находится в крайне возбужденном состоянии, — заявила стюардесса Стэси Дрэббл. — Когда моя напарница, подойдя к нему, поинтересовалась, не может ли она ему чем-то помочь, он неожиданно вскочил с кресла и пырнул ее в живот осколком разбитого зеркала”.
Упомянутая стюардесса, миловидная блондинка Паула Копген, рухнула на пол, истекая кровью, тогда как Дрейк не подпускал к себе никого из членов экипажа и продолжал размахивать зажатым в руке осколком зеркала. Под конец он открыл дверь аварийного выхода и выбросился за борт”.
СТОЛКНОВЕНИЕ БЫЛО ПОЧТИ НЕИЗБЕЖНЫМ
Неожиданное изменение давления воздуха в салоне вынудило “Боинг-757” резко изменить курс. Пока пилот пытался удержать самолет в горизонтальном положении, в каких-то трехстах метрах от него промчался другой авиалайнер, принадлежащий компании “Балкан эйруэйз”. Ошеломленные пассажиры “боинга” смогли даже разглядеть, как пассажиры из Таиланда заканчивали трапезу, готовясь к посадке.
В настоящее время полиция разыскивает знакомых Фрэнка Дрейка, которые могли бы пролить свет на мотивы его столь безумного поведения. Тело Дрейка пробило крышу дома номер 17 по Авнел-роуд, Хайбэри, Северный Лондон, причем в тот самый момент, когда вся семья сидела за обеденным столом.
ТРАГИЧЕСКИЙ ИНЦИДЕНТ ВНОВЬ ВСКОЛЫХНУЛ СПОРЫ О БЕЗОПАСНОСТИ АВИАПОЛЕТОВ
По словам экспертов компании “Бритиш эйруэйз”, всякие сомнения относительно надежности и безопасности дверей самолетов являются совершенно беспочвенными. Как заявил один из представителей компании, “после того, как салон оказывается полностью загерметизированным, одному человеку крайне трудно открыть любую из его дверей”. Он также добавил, что, “как заявили очевидцы данного инцидента, Дрейк продемонстрировал поистине нечеловеческую силу, сражаясь с аварийным люком”. Надувшийся при открывании люка спасательный скат был немедленно сорван мощной струёй воздуха.
Состояние здоровья стюардессы Паулы Каллен признано удовлетворительным. Остальные раненые пассажиры сегодня же будут выписаны из больницы.
Продолжение стр. 2, колонка 2.
* Член парламента призвал к проверке состояния всех аварийных люков на самолетах “БЭ” (см. стр. 2, колонка 4).
* Владелец дома намерен предъявить “БЭ” иск за разрушенную крышу (см. стр. 2, колонка 3).
Гарри сложил газету и допил свой кофе. Итак, приятель Грэйс покончил с собой, что конечно же стало результатом просмотра пленки, и теперь уже слишком поздно было сожалеть о том, что они вообще дали ему кассету. Несколько минут назад он пытался дозвониться до Грэйс по стоявшему на столе в холле тяжелому бакелитовому аппарату, однако ему никто не ответил.
Остальные гости Кармоди уже ушли на утреннее заседание, куда Гарри, судя по всему, не был допущен. Завтрак подали в восемь часов утра в оранжерею, за стеклянными стенами которой робкие лучи утреннего солнца падали на пестреющие поля и мокрую от дождя живую изгородь. Кроме него, в комнате никого не было. Намазывая хлеб маслом, Гарри пытался себе представить, что же стало с их драгоценной пленкой. Интересно, прихватил ли Дрейк ее с собой, когда прыгал из самолета?
— А вы, как я вижу, все еще завтракаете, — услышал он голос Силии Кармоди, остановившейся у противоположного конца стола. На ней был свитер в желтовато-коричневых тонах и белая плиссированная юбка, которые очень молодили ее, так что теперь ей можно было дать не более тридцати пяти лет, хотя она по-прежнему пребывала в состоянии некой задумчивой меланхоличности. Сейчас, при свете дня, в этой легкой одежде она казалась еще более хрупкой.
— Прошу вас, присоединяйтесь. Кажется, чай еще остался. — Гарри жестом указал ей на стул напротив себя.
— Но только на минутку, а то мне надо уходить. Надеюсь, вы хорошо провели ночь — ведь в той комнате такая ужасная кровать. — На сей раз Силия держалась более раскованно, нежели накануне вечером, что, возможно, объяснялось отсутствием посторонних ушей. Хотя их беседа носила вполне невинный характер, Гарри не мог избавиться от ощущения, что между ними возникли некие флюиды, превратившие их в друзей-заговорщиков.
— А вы почему не на совещании? — спросила Силия, беря тост.
— Похоже, сегодня Дэниел обсуждает вопросы, которые меня пока не касаются, — ответил Гарри. — Я приглашен лишь на послеполуденное заседание.
— О, мне это так знакомо: туда не ходи, этого не делай. Просто возмутительно. — Создавалось впечатление, что, стремясь довериться ему, Силия готова была отчасти пренебречь светскими правилами. Возможно также, что таким образом она хотела как-то выделить его из массы остальных гостей, а потому Гарри решил воспользоваться представившейся возможностью.
— Извините меня за вчерашнее, — проговорил он. — Ну, когда я спросил насчет детей. Конечно же, это была непозволительная вольность с моей стороны.
— Нет, — со вздохом ответила Силия, — никакая это не вольность. В сущности, самый обыденный вопрос, хотя я толком даже не знаю, как на него ответить.
— Уверен, что вам уже невыносимо смотреть на это сборище, нарушающее привычный уклад вашей жизни.
— Ну что вы, уверяю вас, мне это даже нравится. Впрочем, если бы даже мне и не нравилось, меня все равно никто не послушался бы...
— Почему же?
— По большому счету мое мнение в этом доме не играет практически никакой роли. — Послышался звон тарелок — служанка приступила к уборке столов. Силия скользнула взглядом по лицу собеседника и замолчала, хотя ее виноватый вид был красноречивее признания раскаявшегося предателя. Теперь у Гарри не оставалось ни малейших сомнений в том, что женщина давно уже хотела открыться кому-нибудь, но очень боялась нарваться не на того человека. Он даже предположил, что она месяц за месяцем просчитывала возможных кандидатов, но так и не нашла того, кто был бы готов на достаточно длительный срок пожертвовать своей лояльностью Дэниелу и стать на ее сторону.
— А может, поговорим позже? — предложил он. — Например, после ленча.
— Нет-нет, — поспешно возразила она. — Ведь вам придется участвовать в совещании, а то иначе могут возникнуть неприятности. Да и мне тоже надо будет съездить в Норидж. — Она встала из-за стола. — Сегодня вечером, перед ужином, будут поданы коктейли. Возможно, там мы с вами и увидимся. До встречи.
И ушла нарочито небрежной походкой, лавируя между столами. Теперь Гарри был уверен в том, что полностью завоевал ее доверие.
Практически все утро он провел у себя в комнате, готовя записи и вопросы к послеполуденному заседанию. Ленч был легким и изысканным, а поданные вегетарианские блюда сделали бы честь любому первоклассному французскому ресторану. Кармоди, пустив в ход все свое остроумие, обхаживал японца, который, судя по всему, оказался самым перспективным из всех участников совещания инвестором.
Само заседание проходило долго и скучно. Кармоди продолжал излагать планы дальнейшего расширения корпорации, на сей раз сосредоточившись в основном на деталях. Участники совещания обсуждали всевозможные графики и диаграммы, на которых красной линией были обозначены масштабы предполагаемого роста их будущих прибылей. Гарри обратил внимание на то, что всякий раз, когда речь заходила о потребителях, в словах Кармоди начинали звучать чуть ли не евангелические интонации. По его мнению, все присутствующие понимали, что на самом деле речь шла не столько об обычной кампании, сколько о настоящем крестовом походе, но даже если они и были осведомлены о его планах по “перестройке” общества, то умело это скрывали.
Под конец заседания Кармоди пообещал, что утром в субботу гостей ожидают некоторые “откровения”, в ходе которых он обсудит с ними процедуру практического использования рун в структуре кабельного телевидения. Кстати сказать, это был единственный за весь день случай, когда он вообще упомянул руны.
Гарри принял душ и переоделся к ужину, однако, спустившись в зал, где были поданы коктейли, к своему удивлению, Силии там не обнаружил. Уделив несколько минут вежливой беседе с итальянкой, той самой мисс Марипозой, и заметив, что Кармоди снова поглощен беседой с японцем, он потихоньку удалился в оранжерею.
Жена магната сидела почти в потемках и с бокалом бренди в руке поджидала его прихода.
— Вы меня испугали, — негромко проговорила она. — Я пришла сюда, чтобы немного отдохнуть перед ужином.
Гарри понимал, что она намерена создавать видимость светской беседы вне зависимости от того, о чем именно они будут разговаривать. Это должно было послужить ей своего рода маскировкой на тот случай, если внезапно нагрянет муж.
— Если вам угодно, я готов удалиться, — предложил Гарри.
— Не говорите глупостей. Садитесь.
Гарри подчинился, мысленно спрашивая себя, сколько все же пройдет времени, прежде чем Кармоди обнаружит их отсутствие.
— Должна признать, что в прошлый раз вы неправильно меня поняли, — наконец проговорила Силия. — Я имею в виду, когда спросили насчет детей. На самом деле Дэниелу очень хотелось бы их иметь, но я никогда не пойду на подобный шаг.
Она порывисто взяла бокал и отхлебнула бренди. Судя по всему, это был уже не первый ее бокал за этот вечер.
— Почему же, Силия?
— Потому что не хочу, чтобы мои дети росли, ненавидя собственного отца.
— Но он весьма преуспевающий деятель. У вас здесь так много...
— Здесь всегда все принадлежало мне. В этом доме жило несколько поколений нашего рода. Мы были... после войны мы оказались без денег, так что содержать его нам стало просто не по карману. И вот теперь дом принадлежит ему. И я тоже принадлежу ему.
Гарри продолжил игру.
— Извините, — проговорил он, — мне не следовало об этом спрашивать.
— Нет, это мне не следовало отвечать. Вы же всего лишь стараетесь проявлять учтивость по отношению к жене своего босса. Вас еще что-нибудь интересует?
— Да, интересует, — кивнул Гарри и указал в сторону гостиной, с одной из стен которой, судя по всему, совсем недавно убрали висевшее там бра. — Почему вы избавляетесь от подобных вещей? Мне всегда казалось, что это очень... грустно, что ли.
— А знаете, вы первый, кто вообще обратил на это внимание. — Силия со вздохом опорожнила свой бокал. — Я открою вам один секрет, только обещайте никому не рассказывать, хорошо?
— Обещаю.
— Всякий раз, когда тот или иной мой поступок вызывает у Дэниела раздражение, он продает какую-нибудь деталь внутреннего убранства, что-то из того, чем я особенно дорожу. Как бы в наказание мне. Мало-помалу он разрушает мои воспоминания. — Она уставилась ему в грудь, готовая вот-вот расплакаться. — Каждый новый день приносит мне новое унижение. А все потому, что...
Она внезапно осеклась.
— Потому — что? — мягко спросил Гарри. Силия подняла на него глаза.
— Потому что я знаю. Все знаю — и не одобряю. Гарри чувствовал, что Силия пристально всматривается в его лицо, выискивая в нем признаки понимания. Чуть подавшись вперед, он взял ее за руку.
— Все в порядке, — прошептал он. — Я тоже знаю. Связывавшие их узы окрепли окончательно. Гарри чувствовал исходившие от нее флюиды признательности.
— Пожалуй, я пойду первым, — сказал он. — Наше появление вместе может показаться странным.
Глава 42
Видение
Гарри постарался как можно осторожнее открыть дверь ванной, однако дверные петли, судя по всему, давно уже нуждались в основательной смазке. Он надеялся, что невольно производимый им шум бесследно растворится в этом громадном доме, однако каждый шаг по комнате отзывался предательским скрипом половиц. Большинство приглашенных гостей занимали комнаты на одном этаже, тогда как апартаменты четы Кармоди находились в отдельном крыле по другую сторону от главной гостиной. Так что при некотором везении ему, может быть, удастся незаметно проникнуть в кабинет хозяина дома.
Взглянув с лестничной площадки второго этажа на выложенный каменной плиткой пол прихожей, он заметил обрамлявшие вестибюль пустые постаменты — некогда украшавшие их бюсты, видимо, были сняты по распоряжению самого Кармоди.
Подойдя к лестнице, Гарри включил миниатюрный фонарик и посветил им в ту сторону, где был кабинет Дэниела. Когда он проходил мимо старинных часов, те как раз отбивали четверть второго ночи. Уже чуть более часа в доме царила мертвая тишина.
Дверь в кабинет оказалась заперта, однако ключ торчал в замочной скважине, и Гарри не удержался от соблазна его повернуть. При этом раздался громкий щелчок, основательно напугавший Гарри. Тем не менее он не собирался отступать. Напротив, он быстро юркнул внутрь, осветил комнату фонариком и, убедившись, что там никого нет, прикрыл за собой дверь. Толстый китайский ковер надежно заглушал его шаги. Усевшись за стол, Гарри принялся по очереди проверять содержимое всех ящиков.
В самом верхнем находились всевозможные канцтовары, принадлежащие лично Кармоди, а также изображение гербового знака его жены, нарисованное синей краской на плотной веленевой бумаге. Во втором хранилась текущая корреспонденция по финансовым вопросам, а третий оказался заперт.
Закрепив фонарик в щели между сиденьем и подлокотником кресла, Гарри извлек из кармана перочинный нож, открыл самое маленькое его лезвие и повертел им в отверстии замка. Неожиданно острие лезвия соскользнуло, слегка поцарапав облицовку ящика.
— А почему бы вам не воспользоваться киркой? — услышал он голос за своей спиной. Дэниел Кармоди включил настольную лампу. — Ну вот, так уже лучше. Теперь вам хоть будет видно, что именно вы делаете.
Свет лампы позволил отчетливо разглядеть лицо Кармоди. Оно было мертвенно-бледным и походило на каменное изваяние, а черный хвостик поблескивал на плече, напоминая скрутившуюся в кольцо змейку.
— Как же вы меня огорчили, Гарри! А ведь вчерашний экзамен вы выдержали, что называется, блестяще. По крайней мере, вам удалось убедить меня в своей полной лояльности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56