Услышав за спиной характерный хлюпающий звук, он оглянулся и увидел Маклена, заканчивающего с чеченцем.
Тот стоял, опираясь на костыль, другой, искореженный, был испачкан мозгами. Ворсек лежал на земле, и его голова походила на тыкву для Дня всех святых, которую сбросили с крыши десятиэтажного дома.
— Фу, — выдохнул Маклен, в последний раз ударив по массе, оставшейся от черепа Ворсека. Он явно устал, но казался абсолютно счастливым.
— Будут проблемы, Мак, — сказал Акула, пнув ногу Ворсека.
— Издержки бизнеса, — спокойно ответил Маклен. К его щеке прилипло несколько седых волосков. — Отнеси их обоих в багажник «линкольна». Отдадим мясникам в Санта-Ане. — Он прижал «Ролекс» Ворсека костылем. — Ну и который сейчас час, мать твою?
* * *
Джимми посмотрел на часы. Ему потребовалась тридцать одна минута, чтобы доехать от офиса Джонатана в Ныопорте до старого дома их родителей в Анахайме. Он ехал быстро, но не настолько, чтобы рисковать правами. Этим вечером движение было не слишком оживленным, но, вероятно, именно столько в среднем и мог потратить на дорогу в день вечеринки Джонатан. Тридцать одна минута. Достаточно времени, чтобы доехать до старой раздевалки и успеть вернуться, пока его не хватились.
Джимми попытался представить себе лицо брата, когда тот нашел свои ценные снимки разбросанными по полу. Первым его импульсом было, вероятно, желание собрать их и спрятать, но, взяв себя в руки — он же йог! — Джонатан придумал кое-что поинтереснее. Он наверняка догадался, какое впечатление произвели на Джимми фотографии Яйца и что рано или поздно он вернется за ними. Оставив порнографические снимки, он бросил Джимми вызов. Джимми поехал домой, напевая себе под нос.
* * *
— Бизнесмен из тебя никудышный, — сказал Акула, запихивая в багажник ноги Ворсека. За ним последовал Станислав, и Акула захлопнул багажник «линкольна».
— Я всегда говорил тебе, что этот день настанет. Я верил! — Маклен развернулся на своих костылях. — Сначала во что бы то ни стало отыщем Ролло. Мне плевать, с какими трудностями мы столкнемся. Ролло расскажет нам, откуда взял чипы, раскроет имя человека, укравшего мои ноги!
Глава 23
Оливия собрала мячики для гольфа. Вокруг лунок копошились множество других игроков. Большинство из них не умели толком управляться с клюшками и по сравнению с ней выглядели неуклюже. Вероятно, они и сами это замечали, поэтому безропотно уступали ей.
Половина мячей уже достигла цели, но она продолжала корпеть над остальными. Она вела себя так же настойчиво, как и раньше, когда они с Джимми еще были вдвоем. Ее темные волосы блестели под утренним солнцем. Сегодня она надела кремовый кашемировый свитер и брюки цвета хаки, подвернутые до колен. На ногах красовались шипованные ботинки — очень стильные и практичные. Вероятно, Оливия и сама не сознавала, насколько хороша.
— Оливия?
Она оглянулась и ударила по мячу. Мяч покатился, она последовала за ним.
— Надо поговорить.
Оливия наклонилась за другим мячом, и он увидел капельки пота над ее верхней губой. В этот раз мяч пошел не так хорошо. И тогда Оливия повернулась.
— Я чуть не совершила огромную ошибку с тобой в ту ночь. Хотелось бы винить в этом травку — ты знаешь, как она на меня действует. Но это все равно не оправдание.
— Единственная ошибка, которую ты совершила в воскресенье, — это то, что вышла за дверь. — Джимми попытался взять ее за руку, но она ее выдернула.
— Отлично, — скривилась Оливия. — Помню, когда ты уехал, твоя мать сказала, что ты измотан историей с Яйцом и винишь себя в том, что случилось. А еще, что женщина в моем возрасте уже готова к браку, а ты боишься ответственности. Всегда боялся.
— А что сказал Джонатан?
— Ты не должен был бросать меня, Джимми.
— Я говорил тебе, что волновался за тебя и...
— Все верно, ты был вынужден бежать, защищая меня, — медленно покачала Оливия головой. — Полная чушь!
— Это правда.
— А почему тогда не предложил мне поехать с тобой? Если ты любил меня, то мог хотя бы спросить. Боялся, что соглашусь?
Джимми не ответил. Вовсе не так он представлял себе эту встречу. Он скучал по ней сейчас даже больше, ведь она находилась так близко, что казалось, он слышит стук ее сердца. Только дотронуться до нее уже нельзя. Она далеко и рядом одновременно.
— Несколько месяцев до твоего отъезда мы только и делали, что ссорились. — Ветер разметал ее волосы. — Твои друзья, мои друзья — все только мешали. Казалось, мы были счастливы, только когда оставались вдвоем.
— Устрою! Будем вдвоем!
— Ты не хочешь меня вернуть, — снова покачала головой Оливия. — Просто хочешь отнять у Джонатана.
— Это не...
— Это правда! — Оливия приложила палец к его губам. — Это не оскорбляет меня. Я выше всего этого, Джимми.
— О'кей.
— Это было непросто. Даже когда между нами с Джонатаном начинались отношения, я старалась как-то связаться с тобой...
— Я же сказал — о'кей.
— Я не знаю, пыталась ли я дать тебе последний шанс или просто хотела рассказать о происходящем, — продолжала Оливия, игнорируя его слона. — Я оставляла сообщения в Берлине, Стокгольме, Токио... Сама не знаю, как часто я звонила, прежде чем менеджер группы связался со мной и заявил, что ты вернулся в Рим вместе с музыкантами. Ты ни разу даже не потрудился сообщить мне о своем местонахождении.
— Я не мог, — неуверенно сказал Джимми, замялся, но все же продолжил: — Я был в тюрьме. Адвокат каждый день говорил мне, что завтра я выйду, а в итоге я просидел почти три месяца.
— Что ты натворил?
— Я собирался домой, смешно, да? Сдал багаж в аэропорту Рима и сел ждать своего рейса. Тут ко мне подошли полицейские и арестовали. В моем чемодане нашли револьвер. Он мне не принадлежал. Никаких отпечатков не обнаружили.
— Почему ты не позвонил мне? Я бы прилетела первым же самолетом.
— Я надеялся, что все быстро уладится, но их правовая система работает так же плохо, как и у нас.
— Все равно надо было позвонить мне.
— А что бы это изменило?
Оливия выдержала его взгляд, и Джимми первым отвел глаза.
— Не грусти, — сказала Оливия. — Ты получил то, что хотел. Мы оба получили.
— Ага, а сейчас у нас сентиментальное Рождество!
Оливия рассмеялась, заливисто и гортанно, звонко, словно хрустальный ручеек.
— Порой я действительно скучаю по тебе. Никто не умеет так рассмешить меня, как ты, — проговорила она сквозь смех.
Джимми поцеловал ее.
— Я больше не хочу смешить тебя. — Он увидел слезы в ее глазах, а может, это был блеск его собственных глаз, отразившихся в ее зрачках. — И друзьями быть не хочу.
— Не говори так.
— Хочу и говорю. Я так больше не могу!
Оливия понимающе кивнула и отвернулась.
Глава 24
— Спасибо, что так быстро согласились меня принять, — сказала Хоулт. — Несмотря на свою занятость.
— Пятницы у меня всегда безумные, но я счастлива помочь, чем могу, детектив, — улыбнулась Мишелл, выходя из-за белого стола в античном стиле.
— Пожалуйста, зовите меня Джейн.
Мишелл указала на цветастую софу, стоявшую в кабинете, и женщины сели.
— Думаю, вы не откажетесь от чашки кофе?
— Нет, спасибо. — Хоулт положила ногу на ногу.
Офис Мишелл Фэрфилд выглядел шикарным, дорогим и при этом уютным. Он был уставлен растениями и украшен макраме. На полу лежали персидские ковры, а на стенах висели фотографии детей. Хоулт старалась не глазеть по сторонам. Она привыкла к современной простоте офисов законников, а этот словно был предназначен для семейного права.
Мишелл взбила маленькую расшитую подушку, положила ее под спину и откинулась.
— Джимми в беде?
Хоулт заметила на ее лице смущенное любопытство.
— Я сказала, что хочу поговорить о Джимми и Джонатане. Почему вы решили, что проблемы именно у Джимми?
— Так в чем дело... Джейн?
— Я просто пытаюсь понять их обоих чуточку лучше, — сказала Хоулт, пораженная стойкостью Мишелл. Та явно не давала увести себя в сторону. Комфортная и домашняя атмосфера оказалась обманчивой. — Они оба очень помогли мне в моем расследовании. Я подумала, что ваши наблюдения могли бы быть полезными.
Мишелл холодно посмотрела на Хоулт. Фэрфилд была, бесспорно, хорошенькой женщиной, но ее проницательные глаза резко контрастировали с идеальными кукольными чертами лица. Подобное личико вкупе с копной прелестных волос может открыть любые двери. Такая внешность упрощала жизнь. Но бесстрашный взгляд сильного человека нельзя приобрести, не испытав в жизни трудностей и жестокой борьбы.
— Надеюсь, вы не возражаете? — спросила Хоулт.
— Почему именно я? — спросила Мишелл, не отводя глаз.
— Я нашла список гостей с вечеринки Джонатана. Знаю, что там между братьями произошла перепалка, но меня интересует не это. Я говорила с Оливией Гейдж, и она сообщила, что вы ходили в школу вместе с Джимми и Джонатаном. Об этом я и хотела поговорить.
— Собираетесь расспросить меня о школе? Вы уверены в том, что вы полицейский, Джейн?
— Абсолютно уверена, — улыбнулась ей в ответ Хоулт. — Я просто пытаюсь их понять. Сейчас каждый из них носит некую маску. По собственному жизненному опыту я знаю, что люди наиболее полно раскрываются именно в старшей школе. Потом они учатся прятать свою индивидуальность.
— Интересная версия, — усмехнулась Мишеля.
— Как бы вы описали Джонатана и Джимми в то время?
— Я ни с одним из них близко не дружила. У меня тогда вообще было мало друзей.
Хоулт кивнула, скрывая удивление.
— Любые ваши замечания могут оказаться очень полезными. — Она подвинулась ближе к Мишеля. — Это важно.
Мишеля наблюдала за ней, водя крашеным ногтем по вышивке на подушке.
— Ну, — начала она наконец, — Джонатан всегда был спокойным и серьезным. Он сторонился других, впрочем, как и я, но у меня просто не было выбора. — В уголках ее губ промелькнула легкая улыбка. — Джонатан же осознанно выбрал такую манеру поведения. Он словно был чуть лучше всех нас, умнее, увереннее и целеустремленнее. Джонатан всегда знал, чего хочет от жизни, кем желает стать в будущем. — Она отвела взгляд и коснулась рукой подбородка.
— А Джимми? — нетерпеливо спросила Хоулт. — Он какой был?
— Джимми... — Мишеля покачала головой. — Он был... другим. Мог просто идти по коридору или сидеть на занятиях, но ты видел, что он особенный. Джимми не сильно корпел над учебой, но был способным, за это его любили преподаватели. И девочкам он нравился... Я сама с ума по нему сходила.
— Я вижу, — сказала Хоулт.
Мишелл покраснела.
— У Джимми бывали конфликты в старших классах?
— Не понимаю, о чем вы, — удивилась Мишелл.
— В старших классах случаются стрессы, — пояснила Хоулт. — Гормоны бурлят...
Но ответа она так и не дождалась.
— Вчера я говорила с Джонатаном, и он упомянул, будто Джимми участвовал в каком-то акте насилия в школе.
Вероятно, случай оказался серьезным, Джимми даже исключили.
Взгляд Мишелл стал жестче.
— Я пыталась проверить записи об исключении сегодня утром, но безрезультатно. Я подумала, может, вы мне поможете.
— Вы именно об этом хотели со мной поговорить?
— Да. — Хоулт понимала, что в отношениях с людьми следует быть предельно честной.
— Джимми — мой друг, — сказала Мишелл.
— Хочу надеяться, что и мой тоже, — ответила Хоулт. Мишелл кивнула, словно приняв решение.
— Если бы вы задали мне этот вопрос в прошлом году, я бы могла рассказать вам только о том, что Джимми подрался с тремя игроками футбольной команды. Но пару месяцев назад мне позвонил один из них, Грег. Сейчас он продает автомобили. Я не общалась с ним с самой школы. Даже, наверное, и тогда я с ним не общалась.
— А почему он позвонил именно вам?
— Хотел замолить былые грехи.
— Не понимаю.
— Грег недавно вступил в общество анонимных алкоголиков, — сказала Мишелл, нервно разглаживая юбку. — Он живет теперь по двенадцатиступенчатой программе. Девятая ступень призывает повиниться перед теми, кого обидел в прошлом. Попросить у обиженного тобой человека прошения.
— Так, значит, в школе этот Грег причинил вам боль?
Джимми побил его за это?
— Он не успел причинить мне боль. Джимми вовремя его остановил. — Мишелл сделала глубокий вдох, а затем медленно выдохнула, стараясь вернуть себе самообладание. — Грег сознался, что они втроем собирались изнасиловать меня после школы. Он разрыдался, когда рассказывал об этом. Покаялся, что они с дружками частенько подумывали об изнасиловании, когда видели, как я возвращалась домой. — Мишелл говорила очень тихо.
Хоулт с удивлением смотрела на нее.
— Каким-то образом Джимми все узнал. В тот день он пришел туда, где они меня поджидали. — Мишелл тряхнула головой. — Меня там даже не было, я раньше ушла домой с занятий, потому что плохо себя почувствовала. Я и о драке-то услышала только в понедельник утром, в школе. — Она закинула ногу на ногу и наклонилась к Хоулт. — Я хотела поблагодарить Джимми на вечеринке на прошлой неделе, но он сделал вид, что не понимает, о чем речь. Представляете?
— Джимми напал на них? На троих сразу?
— О да! — усмехнулась Мишелл. — Надрал им задницы!
Глава 25
Дверь лимузина закрылась, и Джимми откинулся на черное кожаное сиденье рядом с Антонино Напитано. За рулем был водитель. Напитано нашел его в Бельмонте, пляжном городишке недалеко от Лонг-Бич, чудесном месте, где наркоторговцы заводили дорогих кошек вместо питбулей, а девушки в тоненьких бикини стройными рядами заполняли пляж, хлопая пузырями из жвачки и читая «Мэри Клер».
По дороге Джимми обратил внимание на тинейджера, проезжавшего мимо на скейтборде. Тот был весь в татуировках, а на плече у него орал огромный приемник.
— Надеюсь, ты прихватил с собой аппетит? — Напитано оскалил свои маленькие белые зубки и посмотрел на Джимми с восхищением. Как обычно, он был в черных шелковых брюках, напоминавших пижамные, и в черных лакированных туфлях. При росте не больше пяти футов с четвертью, с непропорционально большой головой и сальными глазками, Напитано походил на испорченного ребенка.
— Ты никак не отреагировал на мой новый автомобиль — я чувствую пренебрежение!
Джимми огляделся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32