Волна подняла яхту так высоко, что Харден успел увидеть вокруг себя на много миль бушующие океанские просторы. Но чем выше яхта поднималась, тем круче она опускала нос и тем быстрее плыла.
Над головой клубилась белая пена. Харден понял, что сейчас все кончится — яхта перевернется мачтой вниз. Нейлоновые канаты за кормой натянулись так туго, словно привязывали яхту ко дну океана, но все равно они не могли замедлить ее гибельного ускорения.
Внезапно до Хардена дошло, что волны несли яхту вперед с огромной скоростью, но «Лебедь», встречая очередной вал, подставив ему корму, накренялся, поднимал нос из воды и скользил на боку. Харден, к своему удивлению, понял, что чем быстрее скользила яхта, тем в большей безопасности она находилась, потому что чем больше была скорость яхты, тем медленнее гребень волны проходил под ней.
Он резко повернул штурвал, и его сердце замерло, когда яхта вытащила нос из воды и легла на борт. Закрепив руль под небольшим углом, он нашарил складной нож в кармане парки, открыл лезвие и стал резать канаты. Они цепко держались за яхту, но он перерезал их жила за жилой, держа нож обеими руками, пока не разрезал до конца.
Освободившись от пут, «Лебедь» рванулся вперед и взлетел на стену волны, надвигавшейся на яхту. Стрелка спидометра подошла к пределу. Каждый раз, когда нос начинал зарываться в воду, Харден поворачивал штурвал, яхта ложилась на бок и скользила по воде, как серфинг, взлетая на гребень. Вокруг нее бурлила вода, заливаясь в кокпит, но в следующее мгновение она в безопасности соскальзывала по задней стороне волны.
Харден снова мог управлять яхтой. Освободившись от волочившихся за кормой канатов, «Лебедь» легко слушался руля. Позволив волнам нести судно вперед и не сопротивляясь их натиску, Харден стал если не повелителем волн, то хотя бы их достойным партнером.
* * *
Но когда прошло полдня и небо прояснилось, хотя ветер явно не собирался стихать, возбуждение стало покидать Хардена. Волны, все более и более огромные, регулярно обрушивались на яхту. «Лебедь» был крепким судном, вода из его маленького кокпита быстро стекала в море, и за яхту можно было не опасаться. Но сам Харден находился в ужасном состоянии.
Он вымок до костей, безумно замерз, и силы покинули его. Он с трудом крутил штурвал. Сначала Харден решил, что заклинило колесо, но потом понял, что руки лишились сил. Ему нужны были теплое помещение, сухая одежда и пища, иначе он погибнет от истощения.
Мысли Хардена начали путаться. Он позволил яхте выйти из-под контроля. Судно слишком сильно повернулась бортом к волнам, и едва не произошла катастрофа. Затем Харден снова задремал и, когда штурвал разбудил его, ударив в челюсть, понял, что нужно спуститься вниз, прежде чем он совсем отключится.
Он включил автопилот, поставив самую маленькую лопасть, и отрегулировал его так, чтобы корма яхты находилась под углом двадцать градусов к волнам. Затем подождал, чтобы убедиться, что автопилот сумеет уберечь яхту от гигантских волн.
«Лебедь» без особого труда поднялся на несколько волн, не дав им утопить себя, и было похоже на то, что «Уолтер» справится с делом, если только волны не изменят направления. Харден рисковал, но в том состоянии, в котором он находился, другого выбора не было.
Он подождал, пока схлынет волна, поспешно открыл люк, спустился по трапу и закрыл люк за собой. Сил, чтобы преодолеть последние две ступеньки, у него не осталось, и он свалился на пол каюты, блаженно закрыв глаза. Здесь было темно и прохладно, не дул ветер, и море ревело не так сильно.
Харден не мог позволить себе погибнуть. Отчаянным усилием воли он заставил себя не спать и, не вставая, стянул с себя вымокшую одежду — парку, свитер, тельняшку. Затем штаны, нижнее белье и носки. Опираясь на трап, он нашел сухое полотенце в ящиках под штурманским столом, вытер им свою холодную кожу, волосы и лицо и только после этого поднялся.
Он надел сухие штаны, свитер с высоким воротником, носки и шлепанцы и повесил самую сухую штормовку около трапа на Тот случай, если нужно будет поспешно подняться на палубу. Ажарату по-прежнему спала. Ремни крепко удерживали ее, а сломанная рука лежала в правильной позиции. Харден поправил на ней одеяло и добрался до камбуза, где вскипятил воду и наполнил большую кружку тройной дозой пакетного супа. Плиту он оставил включенной, чтобы согреть каюту.
Выпив горячий суп, он блаженно растянулся на сиденье напротив Ажарату. Он жив, хотя уже давно считал себя мертвым. Ему сухо и тепло, его желудок наполнен — и все благодаря тому, что от Южной Атлантики его отделяет тонкая перегородка из фибергласа.
Ажарату пошевелилась на койке. Харден приготовил еще одну порцию супа и поднес кружку к ее губам. Она сделала несколько глотков, затем улыбнулась.
— Как у тебя дела? — спросил он.
— Очень хорошо. Ну и дозу же ты мне всадил! Я до сих пор ее чувствую.
— Не болит?
Ажарату осторожно приподняла сломанную руку другой рукой и поморщилась.
— Не слишком сильно.
Она приподнялась на здоровом локте, машинально натянув одеяло на грудь. Затем взяла кружку с супом и сделала большой глоток. Неожиданно ее взгляд остановился на иллюминаторе, и она замерла.
Небо закрыл очередной ужасный вал. «Лебедь» перелетел через него, заскользив по склону.
— Что происходит? — тихо произнесла она.
— Мы все еще живы.
— Ты выглядишь совершенно измотанным.
«Лебедь» снова накренился. Она откатилась к внешней переборке, инстинктивно защищая сломанную руку.
— "Уолтер"? — спросила она с сомнением.
— Старается вовсю.
— Иди ко мне, — позвала она. — Ты должен поспать.
— Ты можешь не спать на тот случай, если положение ухудшится?
— Да. Я и так слишком долго спала. — Ажарату подняла одеяло и прижалась к переборке, освобождая для него место. — Иди сюда.
Харден лег на койку рядом с ней и уткнулся лицом в ее плечо. Неуклюже действуя рукой, она подняла на нем свитер до плеч и прижалась своей теплой кожей к его телу. Неожиданно Харден почувствовал к ней влечение, и, похоже, это ее нисколько не удивило.
«Лебедь» выбрался из глубокой водяной ямы на гребень волны, и на дисплее «Лорана» засветился ряд цифр. Харден нашел координату на разграфленной карте «Лорана» и сделал отметку. Очередная волна отрезала яхту от радиосигнала, прежде чем он успел прочесть вторую координату. Зажегся индикатор потери сигнала-, и дисплей погас.
Харден нетерпеливо ждал, когда «Лебедь» поднимется на новый гребень. В полдень он пытался определить свое положение по солнцу, хотя оно светило сквозь тучи, яхту слишком сильно качало, и определить угол подъема солнца было невозможно. Ему пришлось целый час прогревать отсыревший «Лоран» теплом от плиты.
Пока «Лебедь» поднимался на очередную волну, он напряженно глядел на дисплей утомленными глазами. Ему удалось несколько часов поспать, но час, проведенный на холоде и в сырости, когда он поднимал штормовой стаксель, совершенно измотал его. Наконец экран засветился.
На дисплее появились те же самые цифры. Харден мысленно умолял яхту продержаться на гребне, пока он не получит следующий сигнал. Как раз в тот момент, когда яхта начала спуск, цифры сменились. Харден взял карту и нашел точку своего местоположения, соответствующую двум координатам.
Это был триумф.
Точка находилась как раз на толстой черной линии, которая отмечала курс «Левиафана». Он достиг места встречи раньше, чем танкер. Если повезет, будет время подготовиться.
* * *
— Как твоя рука?
— Я могу стоять у штурвала, — сказала Ажарату.
— Только не надо героизма. Если почувствуешь, что не справляешься, скажи сразу и не рискуй.
— Перевяжи мне руку.
Ажарату села на кожух двигателя и уперлась ногами в закругление днища. Харден помог ей снять свитер. От холодного воздуха ее грудь покрылась пупырышками.
Он уже изготовил новый лубок из тонкого фибергласового листа и сейчас привязал искалеченную руку ей на грудь бинтом. Потом помог ей снова надеть свитер, парку и тяжелый спасательный жилет. Повинуясь внезапному импульсу, он достал из буфета в камбузе котелок из нержавеющей стали.
— Для чего это?
Харден обернул вокруг ее головы толстое полотенце, как тюрбан, и сверху надел котелок.
— Вместо шлема.
— Я, должно быть, по-идиотски выгляжу.
На лице Хардена появилась широкая улыбка.
— Если тебя смоет волна, то ты сможешь защититься только одной рукой. — Он натянул капюшон ее парки на котелок и завязал шнурок. — Прелестно.
Он чувствовал головокружение. Его сердце бешено колотилось.
— Ты должен надеть шлем, — сказала Ажарату.
— Не могу, — мрачно ответил Харден, пытаясь мысленно сосредоточиться на предстоящем деле. — Он закроет мне обзор.
* * *
Харден закутался в свою собственную парку, сырую и холодную. В карманах лежали нож, фонарик, мигалка, кусачки, плоскогубцы и отвертка. В люк протянулся канат, к его нижнему концу была привязана брезентовая петля.
Ветер крепчал. Харден принес из кормовой каюты антенну радара, привязал ее куском каната к своему запястью и поднялся по трапу. Прежде чем открыть люк, он наклонился и прикоснулся пальцами к подбородку Ажарату. Он снова владел собой. Их глаза встретились, и он заговорил:
— Ты помогла мне доплыть, и я благодарен тебе.
Остальное я могу сделать сам.
— Я хочу помочь тебе.
— Идем.
* * *
Харден открыл люк и высунул в него голову. По лицу хлестнули холодные брызги. Запустив двигатель, он подтащил антенну к мачте. С трудом сохраняя равновесие на палубе, которая подпрыгивала и уходила из-под ног, как испуганная лошадь, он забрался на гик и начал подниматься по снастям, перебирая руками. Каждый раз, когда он подтягивался, канат, тянувшийся за ним через систему блоков, отматывался на четыре фута.
Мачта дергалась как безумная, раскачивая Хардена над крышей рубки то вправо, то влево. Под его ногами волны били в борта яхты. «Лебедь» зарылся носом в воду, и поперечная качка внезапно прекратилась. Тросы оборвались и швырнули Хардена о мачту. Он отчаянно извивался, пытаясь своим телом защитить антенну, свисавшую с его запястья.
Нос поднялся из воды. Прежде чем откачнуться назад, Харден, согнув руку, зажал трос в изгибе локтя. Он задержал его, и Харден продолжил подъем. В тридцати футах над палубой он отдохнул, оглядывая мрачные просторы зимнего океана.
Небо было таким же серым, как вода; гигантские волны по-прежнему катились с юго-востока, и крепчающий ветер снова начал свою игру, разглаживая воду между ними. Харден закончил подъем с мрачной улыбкой удовлетворения. На гребне одной из этих волн у него будет хороший обзор.
Привязавшись к вершине мачты, он протер промасленной тряпкой место крепления и установил антенну — легкую конструкцию из алюминия и проволочной сетки, в которой свистел ветер. Затем снял с электрических разъемов водонепроницаемые затычки и присоединил антенну к проводу, протянутому по мачте. Ажарату махнула рукой, когда на экране радара появился сигнал, и Харден быстро спустился на палубу.
— Это он? — возбужденно спросила Ажарату, указав на бесформенное беловато-зеленое пятно на внешнем круге шкалы, которое находилось точно по курсу.
Харден прикрыл экран ладонями, защищая его от серого дневного света, и пристально вгляделся в изображение. В первых двух кругах шкалы — десятимильный радиус вокруг яхты — творилось что-то непонятное. Он ожидал это. Его устройство не могло дать хорошего разрешения на близком расстоянии. Во внешних кругах появлялись и исчезали световые блики.
Большое зеленое пятно начало тускнеть.
— Это только большая волна, — объяснил Харден. — Видишь? Она исчезает.
Ажарату придвинулась поближе, для равновесия ухватившись за его пояс. Харден оперся руками о закрытый люк и слегка отодвинулся, чтобы она тоже могла видеть. «Лебедь» взбирался на высокую волну, и во внешнем круге мигали отражения далеких волн, но ничего похожего на сигнал, отраженный от стального корабля, видно не было.
— "Левиафан" слишком далеко, — сказал Харден. — Следи за экраном.
Он прикрепил страховочный линь Ажарату к лееру и укоротил его, чтобы ей было обо что опереться.
Затем он отключил автоматическое рулевое управление и повел яхту зигзагами, поворачивая ее носом то к востоку, то к северу, имитируя вращение антенны радара. Несколько раз Ажарату казалось, что она что-то видит, но светлая точка тут же исчезала. Харден находился меньше чем в десяти футах от нее, но ей приходилось кричать изо всех сил, чтобы он расслышал ее за ревом волн и воем ветра.
Через некоторое время Харден оставил свои попытки. «Левиафан» еще слишком далеко. Он не мог допустить мысли, что радар не работает или корабль уже прошел мимо. Должно быть, танкер сбавил скорость из-за гигантских волн.
Небо на западе потемнело. Ветер как будто собирался меняться. Он дул то так, то эдак, еще слишком переменчивый, чтобы повлиять на движение волн, но его хватало, чтобы трепать штормовой стаксель и сбивать яхту с курса. Харден помог Ажарату встать к штурвалу, привязал ее страховочным линем и велел держать курс на северо-восток. Если шторм будет усиливаться, то необходимо встретиться с «Левиафаном» как можно скорее.
Подперев гик подставкой, Харден прицепил на него канат с блоком и пропустил брезентовую петлю через люк. Спустившись вниз, он закрыл за собой крышку люка, чтобы в него не залетали брызги, достал из-под пола каюты деревянный ящик, поставил на одеяло и потащил к трапу.
«Лебедь» резко накренился, заскользив по гребню волны. Харден отскочил в сторону за мгновение до того, как ящик врезался в переборку. Сняв самые нижние ступеньки трапа, он прижал ящик к кожуху двигателя, оторвал крышку и засунул ствол ракетницы в брезентовую петлю. Затем он натянул трос, свисавший с гика, и распахнул крышку люка. Под дном яхты ворчал водяной вал, и вниз по трапу хлынул поток воды, обрушившийся на грудь Хардену.
Харден потянул за другой конец каната. Это было трудно.
Сначала ракетница не поднялась над кожухом двигателя, но потом «Дракон» повис перпендикулярно гику и стал подниматься легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51