Но ничего серьезного, из-за чего тебе стоило бы уезжать…— А у меня и нет такого желания. Наоборот, мне хочется прояснить это дело и ознакомить с выводами тех, кого они могли бы заинтересовать. И что бы вы там оба ни думали, я на правильном пути. Вот, например, веришь ли ты, что Тома отвечает мне с легкостью, когда я к нему обращаюсь?— Ну… не знаю.— А я знаю! Я отметила моменты, которые могут иметь значение. Я имею в виду его заявления и кое-какие странности в поведении Ноэми. Все это начинает составлять… окружение.— То есть?— Заявления Тома становятся более внятными. Сначала он сказал: «Козыри — пики. Я — пас». Так сказал бы любой человек, играющий в карты. Тем не менее он выбирает определенную масть. Пики — это символ несчастья, смерти в божественных науках. Потом он читает строчку из стихотворения Виктора Гюго, а мы знаем, что поэт любил общаться с потусторонним миром. «Я завтра на рассвете, когда светлеют дали, отправлюсь в путь…» К тому же это строки из первого стихотворения поэмы, посвященной его дочери Леопольдине, которая утонула в Сене. Здесь вновь идет речь о смерти… Затем Тома кричит: «Только не мост! Нет! Нет! Только не мост! Только не это!..» Эти слова призваны вернуть нас к реальности и подтвердить, что он не покончил с жизнью. Потом он возвращается к уже знакомой теме, добавляя к ней новые элементы: «Бежать… Мост… Дьявол… Люблю… Люблю… Но…» Вот здесь не все ясно.Но, во всяком случае, упоминание о дьяволе, кажется, указывает на то, что мы идем по правильному пути, когда интересуемся колдовством. И наконец, названо конкретное имя. Я искала, кто может быть этим Шарлем. Но, признаюсь, пока безуспешно. Не считая того, что это было имя мужа Леопольдины, который утонул вместе с ней.— И что теперь?— Ничего. Я делаю лишь предварительные выводы.— Да, но это никуда не приведет нас.— Правильно. Но это по крайней мере поможет нам окунуться в определенную атмосферу. Не так ли?Мишель согласно кивнул и замолчал. Хотя новые подробности и не особо продвигали его вперед, они все же способствовали уточнению картины расследования.Внезапно инспектор вскочил.— Я вернусь! — предупредил он.— Тебе настолько скучно со мной? — простодушно удивилась Мюрьель.Мишель остановился на пороге и молча посмотрел на нее, прежде чем уйти. Мюрьель улыбнулась, довольная тем, что ее чары не оставляют его равнодушным. По возвращении он выложил на кровать предметы, обнаруженные у Эмиля, и рассказал, каким образом отыскал их.— Восхитительно! — воскликнула женщина, когда Мишель закончил.— Да, очень интересно! Но это все равно никуда не ведет.В глубоком волнении Мюрьель рассматривала монетки, крест, читала вслух надписи на листочках, потом обратилась к Мишелю:— Это свидетельствует о колдовстве, причем о таком, каким занимаются здесь, в провинции, уже долгое время. Очевидно, Эмиль сам был колдуном и пытался уберечься от порчи, которую насылали на него другие. Если он расположил эти талисманы у двери и окна, значит, хотел защитить свой дом от колдовства или проклятия. Я считаю, Эмиль боялся alter ego Второе «я» (лат.).

.— Иначе говоря, его убийцей мог быть другой колдун?— Точно!— То есть мы должны ориентировать наши поиски на подобных людей?Мюрьель улыбнулась:— Я ведь не полицейский. Скажем, я бы порекомендовала поступить именно так, если бы кто-нибудь спросил мое мнение.— О'кей! — сказал Мишель, вставая. — Приму это во внимание. А пока пойду вытащу нашего ворчуна из комнаты и приготовлю ужин.Когда он вышел, Мюрьель растянулась на постели. Ее гнев исчез без следа.На следующее утро все трое пили кофе на кухне. После вчерашней размолвки Мюрьель отказалась ехать в клинику с Жеромом.— Когда вы с коллегами измените взгляд на вещи, тогда будет видно…Зазвонил телефон. Подошел Жером. Это был Вердье. Жером передал трубку Мишелю.— Инспектор? Я хотел бы срочно встретиться с вами и вашей подругой, — сказал Вердье.— Сегодня?— Сегодня утром, если не возражаете.— О чем речь?— Поговорим при встрече.— О'кей! Допиваем кофе и едем к вам.Когда Мишель закончил разговор, Мюрьель и Жером с удивлением на него посмотрели.— Майор хочет нас видеть, Мюрьель и меня.— А Вердье сказал зачем? — забеспокоился Жером.— Нет, но, кажется, это срочно…— У тебя есть хоть какие-то догадки на этот счет?— Никаких…Жером вымыл чашку и вышел, пробормотав что-то на прощание.Мюрьель и Мишель переглянулись.— Он явно не в своей тарелке! — заметила она.Мишель ничего не ответил, но его вчерашняя тревога заметно усилилась. Он никогда не видел друга в таком нервозном состоянии.Машин на дорогах было немного, поэтому Мишель и Мюрьель быстро доехали до жандармерии. Вердье принял их без промедления. Предложив им кофе, он сел за письменный стол. Вид у майора был более озабоченный, чем всегда. Затем он обратился к Мишелю:— Поговорим о вашем расследовании чуть позже, прежде я хотел бы сообщить вашей спутнице, что случилось с ее машиной. — Он повернулся к ней. — Вот какие дела, мадемуазель. Как попросил меня Фабр, я послал одну из наших бригад на ее поиски вчера вечером. Но произошло нечто… скажем… необычное. — При этом он снял трубку и попросил прислать в кабинет двух работников. — Пусть они сами вам расскажут. Вы понимаете, они это видели собственными глазами.Через несколько минут в кабинете появились двое мужчин в голубых рабочих комбинезонах.— Ланселен и Гийар, — представил их Вердье. Мишель подумал, что, если бы майор назвал их Лорел и Харди Стен Лорел и Оливер Харди — американские актеры-комики. Стен — высокий и тощий, Оливер — маленький и круглый.

, он бы не удивился — насколько один был маленьким и толстым, настолько другой — высоким и худым.— Садитесь и расскажите инспектору и мадемуазель, что же произошло.Слово «мадемуазель» вызывало раздражение у Мюрьель, но она не подала виду, хотя решила выбрать момент и сказать инспектору, что такое обращение неуместно.— Ну вот, — начал толстяк, — вчера, как нас попросили, мы поднялись на гору Монвайан искать тачку. Для нас это просто. С таким эвакуатором, как у нас! Это же внедорожник, джип, понимаете?— Понятно, Гийар! — перебил его Вердье. — Ближе к делу!— Так вот, там, наверху, мы нашли машину. Одна дверца была открыта, но нас это не удивило. Мы подумали, что это прохожие пошарили внутри. Мы все сделали и стали спускаться к Лазалю. Нас немного потряхивало из-за каменистой дороги, но мы не обращали на это внимания. Мы и не в таких переделках бывали… Но в этот момент… — Он повернулся к напарнику. — Ну говори же, Ален!Ланселен покачал головой, как будто до сих пор находился под впечатлением от случившегося.— И вот примерно на середине спуска машина словно пустилась в пляску святого Витта! Нас начало так потряхивать, что пришлось сбавить скорость. Но было уже поздно. Не знаю каким чудом, но машина отцепилась от эвакуатора и помчалась прямо в овраг!Мишель не смог удержаться от смеха:— Не хочу вас разочаровывать, парни, но вы ее просто плохо закрепили!— Нет! Нет! — вмешался Вердье. — Я тоже так сначала подумал. Но когда увидел разорванные цепи и скрученный подъемный кран, я изменил свою точку зрения! Кстати, я попросил провести экспертизу в нашей лаборатории. Исходя из веса машины, они считают случившееся просто невозможным. Хуже того, звенья цепи могли бы порваться, но не в этом месте.— Вот это правда, — вступил в разговор Гийар. — К тому же машина должна была бы скатиться в канаву, а не в овраг. Но она повернулась вокруг собственной оси и исчезла совсем в другом направлении.— Это казалось невероятным, — добавил Ланселен, — у нас создалось впечатление, что за рулем сидел невидимка!— Короче, — заключил Вердье, обращаясь к Мюрьель, — я не понимаю причин этого происшествия… Но ваша машина разбилась вдребезги на дне оврага. Вам остается лишь сообщить об этом страховой компании.— А я ничего не смогу забрать из салона?— Боюсь, нет! Мы доставим вам все, что в ней осталось, когда пошлем туда подъемник…Когда служащие ушли, Мишель поведал Вердье о продвижении дела, но не упомянул о находках в доме Эмиля — он опасался, как бы майор не наломал дров. Сначала ему хотелось кое-что проверить, действуя на свой страх и риск.Удовлетворенный объяснениями Мишеля, Вердье поблагодарил его за доверие и проводил своих посетителей до двери.— Вы знаете, я с уважением отношусь к вашим методам расследования, но что касается Эмиля, я склонен думать, что это дело рук воришки-бродяги. Наверное, колдовство существовало, но сейчас в это верится с трудом…— Возможно, вы правы, — согласился Мишель, не настаивая. Скептицизм майора был ему на руку.Когда инспектор и Мюрьель вышли на крыльцо жандармерии, они посмотрели друг на друга и рассмеялись.— Ну что же, мне остается лишь взять напрокат другую машину!— Неплохая мысль, — согласился Мишель, — если учесть, в каком состоянии твоя прежняя!— Пусть от нее практически ничего не осталось, но я хотела бы…Не позволив договорить, Мишель властно взял ее за руку и повел в центр города. Удивленная его поведением, Мюрьель немного насторожилась, но сопротивляться не стала. Через некоторое время, заметив бар, Мишель предложил своей спутнице выпить кофе на террасе, и она согласилась. Они сели за столик.— У тебя осталось в машине что-то ценное? — обеспокоенно спросил он, закуривая сигарету.— Нет. Но меня бросает в дрожь от одной мысли: что, если бы мы взялись спускать ее вместе, как ты предложил?— Мы бы здорово влипли…Она пожала плечами и попросила у него сигарету.— Извини, я думал, ты не куришь! — удивился Мишель.— Обычно нет. Но сейчас мне надо расслабиться.— Я бы не хотел становиться причиной…— Ты уже ею стал. И надо уметь брать на себя ответственность, вот и все.Сделав вид, что не понимает подтекста, Мишель продолжил:— А ты сама веришь в эту историю с обезумевшей тачкой? Это почище, чем малолитражка из мультфильмов Уолта Диснея…— Да, я в это верю. А ты нет?— Конечно, нет! Ты видела этих молодцов? По одному их виду можно понять, что они недобросовестно выполняли работу, а эту историю выдумали, чтобы им не влетело!— Даже Вердье в это поверил!— Он хороший начальник и поэтому прикрыл их!— У тебя на все есть ответ, — раздраженно проговорила Мюрьель. — Но не доверяй своему скептицизму! Сегодня даже самые выдающиеся ученые рассматривают телекинез не как паранормальное явление, а как способность, которой обладают лишь немногие люди. Не хочу утомлять тебя доказательствами, но независимо от того, где это происходит: в Америке, в Европе, в России или в Японии, — ученые-физики интересуются этим видом мозговой деятельности человека. Причем существует и такое мнение, что телекинез подчиняется законам физики. Этот пункт также включили в программу конференции физиков в Исландии в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году. Было зарегистрировано немало людей, среди них: Юрий Геллер и Жан Пьер Жерар — во Франции, Джордж Портер — в Великобритании и Масуаки Кийота — в Японии; каждый из них мог деформировать сталь на расстоянии.— Вероятно, твой колдун обладает дьявольскими способностями…— Кто тебе сказал, что он действует в одиночку?— Допустим, это так. В таком случае иди на поводу у своей интуиции, а я буду прислушиваться к внутреннему голосу. Пойду надоедать Элен… Кстати, я хотел бы забрать кассеты из Лазаля и дать ей их прослушать. Мало ли что, вдруг мне удастся вызвать ее на откровенность?— Хочешь, пойду с тобой? Вероятно, я замечу то, что ускользнет от тебя. Знаешь, иногда женщины более внимательны, чем мужчины, когда речь идет об оценке другой женщины.— А если нужно составить мнение о мужчине? — усмехнулся он.— В этом случае женщина может совершить ошибку.Они улыбнулись друг другу и покинули террасу.Когда они дошли до машины, Мишель распахнул дверцу и сказал:— Я подвезу тебя до места, где ты возьмешь напрокат машину, и мы отправимся к Дювалям. Быть может, Элен захочет познакомиться с девушкой, которая говорит голосом ее сына?Мюрьель ничего на это не ответила, лишь снова улыбнулась. Глава 12 Немного позже Мишель ехал по дороге Лазаля, а Мюрьель следовала за ним на «рено» модели «Твинго», взятом напрокат. Он ехал медленно, поглядывая время от времени в зеркало заднего вида и убеждаясь в том, что Мюрьель не отстает.Безусловно, в профессиональном плане эта женщина казалась ему интересной. Напрасно он выказывал ей недоверие, сейчас Мишель начал воспринимать всерьез методы ее работы. Она не только продвигалась вперед, благодаря правильной тактике никогда не поддаваясь первым впечатлениям, но, кроме всего прочего, не попадала под чужое влияние, что, по его мнению, было отличным качеством, которым должен обладать каждый человек.Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до жилища Жерома. В это время дня дом представал во всей красе: стены из камня сверкали белизной под яркими лучами солнца. Создавалось впечатление, что это современная постройка, хотя на самом деле дом возвели более двухсот лет назад.Выйдя из машины, Мишель залюбовался этой картиной:— Чудный домик! — сказал он, когда Мюрьель подошла к нему.— Ты мечтаешь о чем-то подобном?Он покачал головой:— Нет! Прежде всего у меня нет средств, чтобы купить такой дом, да мне и не хочется: это слишком связывает.— Вечная боязнь потерять свободу…— Да. Во всяком случае, сузить свой выбор…Как только они вошли в дом, Мишель отправился в кухню и налил себе стакан воды, а Мюрьель поднялась за кассетами в комнату. Поскольку она долго не возвращалась, Мишель пришел к ней и застал ее за безуспешными поисками.— Невероятно! — бормотала она. — Я уверена, что оставила их на ночном столике.По прошествии нескольких минут они спустились вниз, заглянули в видеомагнитофон и на полки. Все напрасно. Кассеты исчезли!Мишель предположил, что Жером забрал их с собой. Они позвонили ему, но тот ответил, что кассет у него нет. Для Мюрьель удар был слишком чувствителен. Поскольку исчезли доказательства ее общения с Тома, теперь невозможно их проанализировать и двигаться дальше. Не говоря уже о том, что она хотела их использовать на ближайшем семинаре как исключительное свидетельство контакта с потусторонними силами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35