Слова следовали за словами: круг, дом, роман, взгляд, дыхание, вагон. Благодаря последнему слову Мишель получил значительный перевес очков и выиграл.— Видишь, — воскликнула Мюрьель, — тебе стоило только взяться за это! Еще несколько партий — и ты станешь непобедимым!Внезапно они услышали мерное постукивание, похожее на то, что разбудило Мишеля ночью.— На этот раз, — пробормотал он, — я так просто не сдамся!Думая, что шум доносится из-за ставни, он вышел на террасу. Мюрьель последовала за ним. Все ставни фасада были закрыты. И все-таки стук продолжался.Они поднялись на второй этаж: в конце коридора открытое окно хлопало из-за сильного ветра.— Наверное, оно было плохо закрыто, — предположил Мишель, выглянув во двор.Он закрывал ставни, когда Мюрьель заметила на ковровом покрытии несколько грязных следов, ведущих в ванную комнату. Они пошли туда. Мишель резко распахнул дверь и зажег свет. Там не было ни души.После тщательного обыска им показалось, что все на своих местах и ничего не украдено.— Ты думаешь, кто-то проник сюда? — обеспокоенно спросила Мюрьель.— Похоже. Тем более что забраться на второй этаж по изгороди из дикого винограда совсем не трудно.— Но что ему здесь было нужно?— Не знаю.Они спустились вниз и сели на диван.— Мне становится страшно, — призналась Мюрьель. — Чем дольше я здесь живу, тем сильнее тревога. Тут не чувствуешь себя в безопасности.Мишель разлил по рюмкам арманьяк 1978 года, который Жером хранил для особых случаев…— Выпей! Это тебя взбодрит. И потом, не давай страху завладеть тобой. Когда происходит такое, начинаешь ломать голову над пустяками. Вдруг это Жером оставил следы или кто-то из нас? Мы же ходим здесь, чтобы пройти в туалетную комнату…— Да, возможно, — неуверенно проговорила она. — Во всяком случае, сегодня вечером ты не будешь закрывать дверь своей комнаты и…— И что, мне не спать?— Да, я бы предпочла.Они допили коньяк и решили не дожидаться Жерома, а разойтись по своим комнатам.Мишель был уже в постели и собирался читать комиксы, как вдруг услышал возмущенный голос Мюрьель. Он резко вскочил и бросился к ней. Она оказалась в ванной комнате.— Что случилось?— Кто-то взял мою расческу!— Ты уверена?— Я всегда кладу ее в косметичку, а теперь ее там нет!— Ты не могла положить расческу в другое место?Она посмотрела на него с раздражением:— Женщина никогда не бывает такой рассеянной!— Хорошо! — согласился Мишель, оглядев все вокруг. — Но если кто-то действительно стащил у тебя расческу, то я не понимаю причины.— Я тоже.Желая снова оказаться в постели, хотя и немного обеспокоенный, он собрался уходить.— Хочешь, возьми мою!— Спасибо.Причесываясь перед зеркалом, она задалась вопросом:— Боже мой! Но что можно сделать с расческой?В остальном ночь прошла спокойно. Как обычно, все трое встретились на террасе, чтобы позавтракать. Хотя было довольно тепло, природа еще не решила, как ей себя вести. На западе небо затянули облака, серые и неподвижные, а на востоке было совершенно ясно.В то время как они гадали, будет ли хорошая погода, Жером объяснил, что все зависит от силы ветра из долины.— Месье изобрел новую специальность, — пошутил Мишель, — врач-метеоролог!— И к тому же кутила! — добавила Мюрьель, заметив, что Жером неважно выглядит.— Нет-нет! — запротестовал тот. — Я просто плохо спал.— Во всяком случае, ты бесшумный как мышь! — заметил Мишель. — Я даже не слышал, как ты вернулся!— И я тоже, — добавила Мюрьель. — Кстати, ты не брал, случайно, мою расческу?— Нет, зачем она мне?Они рассказали ему о вчерашнем происшествии, утверждая, что кто-то определенно побывал в доме.— Да вы ненормальные, — разозлился Жером, — у вас просто ум за разум заходит из-за ваших историй! Сюда невозможно пробраться незамеченным. А что касается пропажи расчески…Мишель и Мюрьель не стали развивать эту тему, и разговор перешел на обсуждение предстоящего дня.Мюрьель планировала повидать Веронику и предложила Жерому поехать в клинику вместе. Мишель же сказал, что нанесет визит доктору Полену, тот когда-то был семейным врачом Дювалей.Жером удивился:— Странная мысль! Мне кажется, ты от него ничего не добьешься.— Почему?— Ты поймешь, когда увидишь этого типа!— Что ты имеешь в виду?— Сам увидишь!Поторопив Мюрьель, он пошел собираться в дорогу.Машин на дорогах почти не было, поэтому Жером и Мюрьель быстро добрались до клиники. Они не стали разговаривать о серьезных вещах. Ссылаясь на сильную головную боль, Жером уклончиво отвечал почти на все вопросы Мюрьель. Он встрепенулся только тогда, когда та сообщила ему, что намерена теперь обращаться к Тома, а не к Веронике.— Что за бредовая идея! — воскликнул он. — Это все равно как если бы я начал обращаться к Иисусу Христу, потому что один больной вообразил себя Всевышним.— Послушай, — парировала она, — я не психиатр, и мои методы могут отличаться от твоих! Я утверждаю: моим собеседником является тот, кто вселился в Веронику, а она только медиум.Жером не ответил, и они продолжали молчать весь остаток пути.Войдя в палату, Мюрьель была обрадована, увидев Ноэми, которая суетилась у постели дочери.— Все складывается удачно, я как раз хотела с вами поговорить.— Прямо сейчас? — насторожилась Ноэми.— Нет, в течение дня… Мы не могли бы встретиться в кафе?— Нет, я бы предпочла принять вас дома. Там нам будет спокойнее… Но о чем вы хотите поговорить?Ноэми произнесла эту фразу довольно агрессивно, чем вызвала удивление Мюрьель.— Не беспокойтесь, мадам Майар, я просто собиралась побеседовать с вами о том, как работаю с Вероникой, и задать несколько вопросов о прошлом. Мне нужно хорошо ее знать, чтобы получить результат.— В таком случае оставайтесь с ней. А мне нужно работать.Ноэми, поцеловав дочь на прощание, бесшумно вышла. Это проявление материнской ласки взволновало Мюрьель до такой степени, что ей очень захотелось крепко обнять своего сына…После ухода Ноэми Мюрьель попросила, чтобы никто в течение часа не заходил в палату, потом подготовила аудио — и видеоаппаратуру. Если ей повезет и удастся вступить в диалог с Тома, у нее останутся доказательства. Но особенно хотелось посмотреть на своих коллег, когда она предоставит им эти материалы.Она приблизилась к Веронике. Девушка лежала без движения, ее взгляд также был неподвижен — это объяснялось воздействием успокоительных средств. Мюрьель спокойно сказала, что собирается делать, прежде чем включить видеомагнитофон.Выждав несколько секунд и сконцентрировавшись, она взяла руку девушки и начала:— Дух, вселившийся в Веронику! Я хотела бы поговорить с тобой.Она повторила просьбу несколько раз, но ничего не произошло.Мюрьель не отчаивалась. Уже не в первый раз она применяла этот способ и не ждала немедленного результата. Было необходимо, чтобы дух, медиум и тот, кто задает вопросы, настроились на одну волну.Она подождала несколько минут и продолжила, стараясь не отвлекаться ни на что постороннее. Наступил решающий момент. Мюрьель нужно было достичь такого состояния «отстраненности», чтобы ни одна мысль не помешала силе и целенаправленному стремлению войти в контакт. Этому она научилась в Соединенных Штатах у китайского учителя.Вдруг рука Вероники шевельнулась. Не знавшая, является ли это отношением причины и следствия, но преисполненная надежды, Мюрьель снова обратилась к духу. На этот раз Вероника задвигала головой, ее губы зашевелились, все тело задрожало. Более того, она кивнула головой в знак согласия. Окрыленная успехом, Мюрьель несколько раз спросила у духа его имя. Все напрасно.Но Вероника продолжала двигаться в постели. Она била ногами по кровати, ее губы шевелились, хотя ни звука не было слышно.Сознавая, что близка к цели, Мюрьель опять повторила вопрос.— Томммма… — ответила Вероника с большим трудом.Мюрьель постаралась сконцентрироваться еще больше и заговорила медленнее:— Тома! Меня зовут Мюрьель… Я твой друг. Я хочу помочь тебе и Веронике. Но для этого нужно, чтобы ты что-нибудь рассказал.Вероника начала говорить, и ее лицо покрылось испариной.— Бежать… Мост… Дьявол… Завтра на заре… Шарль… Козыри — пики… Люблю… Люблю… Но… — Внезапно бессвязная речь прервалась.— Кто такой Шарль? — спросила Мюрьель.Она несколько раз повторяла вопрос, но Вероника не отвечала, и Мюрьель поняла, что сеанс закончен.Тем не менее девушка продолжала метаться по постели еще сильнее, чем прежде, и тихо стонать. Движения ее рук и ног стали более размашистыми и беспорядочными.Забеспокоившись, Мюрьель позвала медсестру, которая тут же сделала укол успокоительного бедняжке.— Думаю, теперь ее нужно оставить в покое, — сказала медсестра с упреком.Не обращая внимания на ее неодобрительный тон, Мюрьель встала, сложила кассеты в сумочку и вышла. Радость окрыляла ее. С такими документальными доказательствами она докажет свою правоту даже самым суровым скептикам!В какой-то момент ей захотелось увидеть Жерома и рассказать ему о необычном эксперименте, но потом она отказалась от этой мысли. Она хотела, чтобы он ознакомился с записью одновременно с Мишелем и чтобы тот признал наконец эффективность ее методов. Глава 10 Мишель направлялся в Сен-Жан-дю-Гар, где жил доктор Полен. Верный тактике, он не предупредил его о своем приезде.Забыв на какое-то время о делах, инспектор подумал о вчерашнем вечере, проведенном с Мюрьель. Он вспомнил о том, как хорошо ему было с ней, он будто помолодел на несколько лет. Однако в то же время Мишеля охватило чувство, похожее на беспокойство, это было знакомое ощущение. Он почти влюбился…Мишель желал прогнать прочь это наваждение. О романе с Мюрьель не могло быть и речи! Он мысленно перечислил множество убедительных аргументов против: он закоренелый холостяк и слишком дорожит свободой; его любовные отношения всегда быстро оканчиваются; у этой женщины есть ребенок; она живет в Тулузе; он недавно порвал с Френсис, а жить с ней было не сладко… Ничто не помогало. Мюрьель прочно поселилась в его сознании… Полный решимости избавиться от наваждения, инспектор попытался сконцентрироваться на расследовании, особенно на вопросах, которые задаст собеседнику.Мишель быстро добрался до имения доктора: за железными воротами в старинном стиле простирался обширный ухоженный парк, обнесенный каменной стеной. Все это позволяло предположить, что Полен был человеком весьма состоятельным.Мишель свернул на аллею, засаженную платанами, кроны которых смыкались, образуя тенистый зеленый свод. Усадьба располагалась чуть дальше, на ротонде, посыпанной мелким гравием.Он пересек ее и остановился у лестницы, ведущей к входу.Как только инспектор вышел из машины, человек неопределенного возраста, но еще достаточно подвижный возник неизвестно откуда и внимательно посмотрел на него.— Я никого не жду. Вы кто?— Месье Полен?Мужчина кивнул.Мишель представился и объяснил:— Полиция. Мне нужно поговорить с вами в связи с одним расследованием.— Слушаю вас, — сказал доктор, не приглашая Мишеля войти в дом.Инспектор уселся на ступеньки.— Извините, я не люблю кричать издалека. Я хотел бы расспросить вас о несчастном случае, произошедшем пятнадцать лет назад…— Почему не о Всемирном потопе? — с презрением произнес Полен.Мишель постарался сохранить спокойствие, но внутри у него все кипело. Еще несколько ответов такого рода, и ему, возможно, придется сменить тон.— Понимаю ваше недовольство, доктор, но у меня не было времени вас предупредить о своем визите… Если хотите, я согласен вас принять в жандармерии Алеса.Полен внимательно на него посмотрел.— Я не склонен терять на это время. О чем пойдет речь?— Я хочу, чтобы вы рассказали мне о Тома Дювале.— О Тома? Но ведь он давно умер!— Да, так говорят, но некоторые новые факты заставляют нас думать, что все было иначе.— Странно!— Мы могли бы об этом побеседовать? — предложил Мишель, жестом указав на вход в дом.После некоторых колебаний доктор пригласил его войти.Гостиная оказалась просторной комнатой, обставленной в старинном духе. По мнению Мишеля, здесь было слишком много мебели и безделушек, и из-за смешения различных стилей отсутствовала гармония. Комната скорее напоминала склад антиквариата, чем жилое помещение.Он сел на диван XIX века с прямой спинкой, Полен расположился напротив в клубном кресле.— Я вас слушаю, — высокомерно бросил доктор.Мишель перечислил причины, которые повлияли на повторное возбуждение дела. В заключение он сделал вывод относительно возможной связи между убийством Эмиля и смертью Тома.Полен слушал его внимательно, не перебивая. Он ни разу не отвел своих голубых глаз. Взгляд был очень ясный, но на удивление невыразительный. «Этот человек, — подумал Мишель, — несомненно, циничен, расчетлив и умеет скрывать эмоции».— Это увлекательно, — заключил Полен, — но я думаю, ваши предположения — плод фантазии полицейского, а не отражение действительности. Я не понимаю, в чем может состоять связь, которую вы ищете между насильственной смертью старого человека в Лазале и гибелью Тома, произошедшей пятнадцать лет назад. Но, в конце концов, это ваши проблемы. Чтобы ответить на ваш вопрос, скажу: Тома действительно наложил на себя руки. В этом нет сомнения. Я сам осматривал его труп по просьбе Элен Дюваль.— Скажите, как произошла трагедия?— Люди, гулявшие в тех местах, нашли тело и, я думаю, сообщили жандармам. В то время как те осуществляли все необходимые формальности, я присоединился к ним по настойчивой просьбе Элен. Поскольку я был согласен с моим тогдашним коллегой из полиции относительно причины смерти, тело было увезено в Кальвиак для организации похорон.— Где похоронен Тома?— Нигде. Он был кремирован.— А где урна?— Об этом я ничего не знаю. Надо спросить у Элен.— А вы не помните, были ли гематомы на теле Тома?— Нет. Но, возможно, это записано в полицейском отчете.— В том-то и дело, что нет. К тому же фотографии, находящиеся в деле, очень красноречивы. — Мишель вынул их из папки, которую привез с собой. Полен посмотрел на них не моргнув глазом и отдал Мишелю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35