– Да, я знаю, – пролепетала Энджи.
Она ожидала чего угодно, только не такого признания. По-видимому, Кейд собирался объяснить, что, занимаясь с ней любовью, всего лишь пошел на поводу у давнего желания. Она ждала его признания со страхом и предчувствием боли, но ей хотелось, чтобы Кейд сделал его поскорее – признался и ушел. Она опустила глаза и уставилась в чашку. Кейд продолжал все тем же бесцветным, невыразительным голосом:
– И я решил не обращать внимания на то, что чувствую. Я не изменил слову, которое дал перед алтарем. – Он замолчал, словно собираясь с силами. – Но я не мог, никак не мог тебя забыть. Твой образ постоянно был со мной, я носил его в душе, как талисман, как напоминание о чем-то прекрасном, чему не суждено произойти в действительности. Не знаю, почувствовала ли Аллегра, что со мной творится, возможно, почувствовала, и это навело ее на мысль, что у меня есть любовница.
Чашка в руке Энджи накренилась, кофе полился через край, но она этого даже не заметила.
– О, нет!
– Аллегра ни о чем не догадывалась, – быстро сказал Кейд. – Она очень дорожила вашей дружбой. Мы оба с самого начала знали, что наш брак заключен не по бурной страсти, а скорее из практических соображений. Аллегра не была в меня влюблена и знала, что я в нее не влюблен, но она мне очень нравилась и, я был уверен, что смогу сделать ее счастливой. Мне и в голову не приходило, что она может подумать, будто у меня роман с Селин.
Признание Кейда задело какую-то струну в душе Энджи, но она все еще не верила ему до конца.
– Трудно было не подумать, я сама подумала то же самое, когда увидела вас вместе. Сразу заметно, что между вами существует сильная связь. Если она тебе не любовница, то, что вас связывает?
Кейд ответил не сразу. В ожидании ответа Энджи не смела поднять на него глаза. В комнате стало так тихо, что Энджи слышала биение собственного сердца.
– Энджи, Селин разрешила открыть тебе правду, но все же я прошу, чтобы ты сохранила то, что я скажу, в тайне. Селин – моя единокровная сестра.
– Сестра… – ошеломленно повторила Энджи.
Щека Кейда снова дернулась.
– У ее матери был роман с моим отцом, для моего отца – один из многих, как ты, наверное, слышала, – и результатом их связи стала Селин. Ее отец считает ее своей дочерью, да и Селин привыкла считать его родным, он действительно ее отец во всех смыслах, кроме биологического, и она к нему очень привязана. Селин боится, что если правда откроется, то это не только разрушит брак ее родителей, но и убьет ее отца – у него больное сердце.
Не доверяя своим рукам, Энджи осторожно поставила чашку на стол. Она была в полной растерянности и не придумала ничего умнее, как спросить:
– Откуда Селин узнала? Когда?
– От матери. – Кейд невесело усмехнулся. – Тебе, наверное, известна моя репутация в том, что касается женщин. До свадьбы я, знаешь ли, вел далеко не монашеский образ жизни. Так вот, когда Селин поступила на работу в мою фирму, ее мать испугалась, что она может пасть жертвой моего неотразимого обаяния, – в голосе Кейда сквозила ирония, – и вступить в кровосмесительную связь. Она сама пришла ко мне и все рассказала. Она умоляла сохранить ее рассказ в тайне, и я выполнил ее просьбу, я не сказал даже Аллегре. Но я чувствовал родственную связь с Селин, к тому же она оказалась очень ценным сотрудником, так что мы с ней остались близкими друзьями.
Энджи покачала головой.
– То-то мне на первый взгляд показалось, что вы похожи. И она поднимает одну бровь, точь-в-точь как ты, я не знаю ни одной другой женщины, которая бы так делала.
– Аллегра не замечала сходства между нами, – рассеянно сказал Кейд.
– Но она чувствовала, что вас что-то связывает. И не могла не замечать, что в вашем браке что-то не так. – Энджи сложила ладони и переплела пальцы. – Я чувствую себя предательницей по отношению к ней.
Кейд посмотрел на нее, как на сумасшедшую. Несколько секунд Энджи казалось, что он взорвется, но он закрыл глаза и медленно вдохнул, потом так же медленно выдохнул и открыл глаза. Энджи поняла, что он пытается не потерять самообладание.
– В чем же, интересно, состоит твое предательство?
– Ты был женат на ней, а хотел меня, и я… я… Кейд нахмурился.
– Продолжай.
– Мне невыносима мысль, что из-за меня Аллегра не была счастлива.
Кейд снова вздохнул и пятерней взъерошил волосы.
– Ты тут ни при чем, это я во всем виноват.
– Но я же тебя желала, – упрямо возразила Энджи.
– Ради Бога, Энджи, не смотри ты на меня, как на врага!
Он отошел к окну и посмотрел на улицу. Если бы Энджи не знала, что этого не может быть, – потому что не может быть никогда, – она бы подумала, что Кейд пребывает в растерянности. Наконец он повернулся к ней.
– Я должен рассказать тебе о своем браке, но для этого мне придется сначала рассказать о браке моих родителей, – решительно начал Кейд. – Думаю, ты знаешь, что мой отец слыл бабником.
Энджи смущенно кивнула.
– И не без оснований. Если бы составить список его любовниц, он получился бы длиной в руку. Но при этом отец утверждал, что любит мою мать. Самое удивительное, что он действительно ее любил – на свой лад, конечно.
Энджи фыркнула. Кейд невесело улыбнулся.
– Совершенно с тобой согласен. Мать любила его до безумия, но она не могла смириться с его изменами, а он, по-видимому, не мог себя обуздать. Но отец не был распутником, он не соблазнял девственниц, надо отдать ему должное, он всегда выбирал любовниц из женщин искушенных. Кажется, я упоминал, что помню жуткие ссоры родителей и последующее ледяное молчание, но я не сказал, что мать дважды пыталась совершить самоубийство.
Энджи тихо ахнула. Кейд все тем же бесцветным, лишенным всяких интонаций голосом продолжал:
– Еще лет в семнадцать я твердо решил, что никогда не заставлю женщину терпеть такие муки. Я хотел, чтобы мой брак был совсем другим, без любви, которая причиняет людям столько страданий, чтобы это был брак двух здравомыслящих людей, основанный на обоюдном согласии.
– Теперь я понимаю, почему ты так решил, – тихо сказала Энджи.
По сравнению с семьей Кейда ее собственная казалась относительно благополучной, ее отец, по крайней мере, изменил только один раз, в первый и в последний, и прожил со второй женой до конца своих дней.
– Я выбрал Аллегру вполне осознанно. Мы были одного круга, оба хотели иметь детей, она была умной и доброй. – Помолчав, Кейд словно нехотя добавил: – И красивой, я знал, что мне будет приятно заниматься с ней любовью.
Энджи покраснела и возмущенно воскликнула:
– Какой трезвый расчет! Ты не человек, а арифмометр!
Не обескураженный ее вспышкой, Кейд продолжал:
– А еще я выбрал ее потому, что, хотя я ей нравился, она меня не любила. Я рассчитал, что в таком браке мне ничто не угрожает. С Аллегрой я не рисковал потерять самообладание, мне не грозила перспектива отдать свое сердце женщине, которая будет обращаться с ним так же, как обращался мой отец с сердцем жены. Я выбрал легкий, безопасный, но трусливый путь.
Кейд замолчал, и повисла напряженная тишина. Когда он снова заговорил, его голос разительно изменился, стал резким.
– А потом, накануне свадьбы, я встретил тебя, невинную семнадцатилетнюю девушку, и влюбился так, что самому страшно стало.
Энджи замерла, не в силах ни пошевелиться, ни что-нибудь сказать.
– Я не верил в любовь с первого взгляда и сейчас не верю, но что случилось, то случилось. Я женился на Аллегре, потому, что обещал и потому, что по-прежнему верил, что с ней я буду в безопасности. Если бы она не погибла, я бы и сейчас был ее мужем.
Это бесстрастное заявление вселило в Энджи надежду: она поняла, что Кейд человек слова и если уж обещал что-то, то сдержит обещание, чего бы ему это ни стоило.
– Мне очень жаль, что Аллегра когда-то думала, что я ей изменяю, – откровенно сказал Кейд. – Но хотя она была рада услышать, что я ей верен, я знаю, даже если бы это было не так, она бы никогда от меня не ушла. Аллегра была готова довольствоваться тем, что имеет. – Он помолчал. – А я пытался убедить себя, что доволен своим выбором.
Энджи молча подняла на него взгляд, из глаз Кейда на нее полыхнуло таким огнем, что она отшатнулась.
И вот через шесть лет я увидел тебя снова и понял, что все эти годы обманывал самого себя. Желание, которое, как я думал, мне удалось погасить, на самом деле все это время тлело где-то глубоко во мне. Стоило мне тебя увидеть, как оно вспыхнуло вновь и даже стало сильнее из-за того, что я его долго подавлял. И я понял по твоим глазам, что ты чувствуешь то же самое.
– Это не любовь, – неуверенно возразила Энджи.
– Может быть. Но потом я обнаружил, что ты не только невыносимо желанная женщина, но и умная, добрая, с сильной волей. Я понял, что хочу прожить с тобой всю жизнь. Как, по-твоему, Энджи, это любовь? Если да, то, значит я тебя люблю.
Энджи всматривалась в красивое, но напряженное лицо, не в силах поверить своим ушам. Наконец она осторожно переспросила:
– Любишь?
– Не знаю, что это, если не любовь. Страсть – это прекрасно, ни с одной женщиной мне не было так хорошо, как с тобой, но это только небольшая часть того, что я чувствую.
Энджи вскочила и шагнула к Кейду, в ее глазах вдруг заблестели слезы.
– Но, если ты меня любишь, почему ты позволил мне улететь с Треско? Почему ты целых три месяца не давал о себе знать? Не может быть, чтобы ты не догадывался о моих чувствах, но ты…
Не договорив, Энджи схватила его за плечи и попыталась встряхнуть, но это было все равно, что пытаться пошатнуть скалу. Злясь на себя за слабость, Энджи уронила руки и хотела отойти, но Кейд схватил ее за запястья.
– Я пытался бороться со своим чувством. Меня ужасала мысль, что я могу уподобиться своей матери, попасть в зависимость от тебя, стать рабом своей любви. Вот почему я тебя отпустил. А потом понял, что без тебя, моя жизнь пуста. – Кейд замолчал и в упор посмотрел на Энджи. – Надеюсь, ты тоже меня любишь. Ты была девственницей, но отдалась мне, неужели тобою двигали только похоть и любопытство?
Энджи покраснела, потом побледнела и со вздохом призналась:
– Нет. Но, Кейд, я тебе не подхожу…
Кейд изобразил озабоченность.
– Как будто я сам не знаю. Если уж начистоту, то более неподходящей жены, чем ты, я и представить не могу. Боюсь, я потеряю все деньги до последнего пенни, потому, что вместо того, чтобы руководить компанией, все время только о тебе и думаю.
Как Кейд и рассчитывал, ему удалось рассмешить Энджи, но улыбка продержалась на ее губах недолго.
– Боюсь, твоя мать никогда…
– Ерунда, – перебил Кейд, – мама желает мне счастья, стоит ей увидеть нас вместе, как она сразу поймет, что мое счастье – это ты.
Энджи всмотрелась в его лицо и поняла, что Кейд говорит всерьез. У нее появилась надежда, но оставались и некоторые сомнения.
– Ах, Кейд, если бы все было так просто…
– Я знаю одно: вместе мы сможем все, что захотим. Без тебя моя жизнь пуста, если ты не сможешь жить в моем мире, тогда я оставлю его и буду жить с тобой там, где ты захочешь.
Перед глазами Энджи все расплылось от слез, но это были слезы счастья.
– Тебе это через пару месяцев надоест, а если ты не будешь счастлив, я тоже не смогу быть счастливой. – Она вздохнула и посмотрела Кейду в глаза. – Так что придется мне научиться жить в твоем мире. Но я быстро все схватываю, а если еще твоя мать поможет…
– Обязательно поможет.
Энджи хотелось, чтобы Кейд перешел от разговоров к делу, обнял бы ее, наконец и прижал к своей груди, но Кейд ждал, когда она сделает первый, пугающий шаг в новую жизнь.
– Я тебя люблю, я хочу, чтобы ты был счастлив. Если этого достаточно…
– Нет, – снова перебил Кейд. – Недостаточно. Я хочу так о тебе заботиться, чтобы ты никогда не болела, никогда не плакала…
– Ах, Кейд, ты не можешь это обещать. Он тихо рассмеялся и наконец привлек Энджи к себе.
– Знаю, но я попытаюсь. Кое-что, что я все-таки могу тебе обещать: если ты выйдешь за меня замуж, мы всегда будем вместе, я во всем буду тебя поддерживать. И ты тоже кое-что обещай.
– Что? – серьезно спросила Энджи. – Я все для тебя сделаю.
– Когда выведешь новый сорт роз, назови его именем нашего первенца.
Вместо ответа Энджи привстала на цыпочки и прижалась губами к губам Кейда.
Кейд и Энджи поженились в небольшой церкви на острове, на церемонии присутствовали мать Кейда, Селин, Фэй и несколько самых близких друзей Кейда. Невеста в платье из белоснежного атласа была великолепна. Затем молодожены и гости поехали на торжественный обед в дом Кейда. Позже, когда пришло время отбывать в свадебное путешествие в Венецию, Энджи переоделась в той комнате, где она ночевала, когда неделю жила на острове. На пальце Энджи сиял перстень с сапфиром – под цвет ее глаз, как сказал Кейд.
Глядя на этот прекрасный символ их любви, Энджи вспоминала свои недавние волнения и страхи, связанные со вступлением в новый для нее мир. К счастью, миссис Рассел не только приняла Энджи в качестве невесты сына, но и всячески ее поддерживала. Кейд оказался прав: больше всего на свете мать желала ему счастья, а то, что счастье Кейду может дать только Энджи, она почувствовала сразу. Энджи сдружилась и с Селин. Выйдя замуж за Кейда, Энджи перестала быть одинокой, она приобрела не только мужа, но и любящую семью, какой у нее уже давно не было. А там и дети пойдут, с улыбкой думала Энджи, представляя мальчишек и девчонок, унаследовавших от отца способность выразительно поднимать одну бровь.
Приятные раздумья Энджи прервал стук в дверь.
– Входи, Кейд! – крикнула она.
Но оказалось, что пришел, не Кейд, а миссис Болтон. Преданная экономка почему-то смущенно теребила передник.
– Миссис Рассел, мисс Аллегра, то есть миссис Рассел… – Окончательно смутившись, миссис Болтон протянула Энджи конверт и скороговоркой закончила: – Это вам.
На конверте знакомым изящным почерком Аллегры было написано «Для Энджи ».
– Это письмо хранится у меня уже три года, – снова заговорила экономка, – прежняя хозяйка оставила мне его, но велела не рассказывать о нем хозяину. Она сказала, что я должна передать его вам, если вы выйдете замуж за мистера Рассела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18