* * *
Чарли не сомневалась, что первое занятие в колледже, а им оказался вводный курс английского языка, навсегда останется в ее памяти. Она сидела в амфитеатре и пыталась сосредоточить свое внимание на преподавателе и на лекции, которую он читал. Но все было напрасно. Слишком много было впечатлений, причем некоторые из них затмевали все остальные.
Аудитория была небольшой, и Чарли села в самом последнем ряду амфитеатра, чтобы вся комната была перед ней как на ладони. Осеннее солнце вливалось в аудиторию через высокие окна и пригревало бок и спину Чарли. Вокруг нее повсюду были незнакомые лица. Чарли хотелось узнать, откуда приехали эти девушки, из каких они семей, богатых или бедных, есть ли у них молодые люди и подождут ли они со свадьбой до окончания колледжа. Чарли погладила рукой отполированную многими поколениями студентов деревянную поверхность откидного столика и не обнаружила на ней ни вырезанных инициалов, ни написанных маркером пожеланий типа «пососи мой хрен» или «поешь дерьма». В конце концов, Смитовский колледж – это не средняя школа в бедном районе Питсбурга.
– А теперь я раздам вам синопсис, – объявил преподаватель, – и мы вместе рассмотрим каждый пункт. Если вы по каким-то причинам пропустите занятия, я все равно буду требовать от вас выполнения заданий.
Преподаватель передал стопку бумаг белокурой девушке в первом ряду. Чарли никогда прежде не слышала слова «синопсис» и догадалась, что это, должно быть, план занятий. «И почему он не может назвать его просто планом?» – укорила преподавателя Чарли и тут же рассмеялась. В Питсбурге учитель скажет «план», а в Смитовском колледже это уже «синопсис». Синопсис звучит совсем по-научному. Синопсис, синопсис, синопсис. Интересно, как пишется это слово? Потом она найдет его в словаре, внимательно прочтет и запомнит. Ее первое новое слово в колледже. Она может даже щегольнуть им дома за праздничным столом, когда поедет в Питсбург на День благодарения. Оно, конечно, поразит родителей, а что касается братьев и сестер, так они просто описаются, когда его услышат.
Внезапно кто-то тронул Чарли за плечо и отвлек ее от мечтаний. Она обернулась и увидела стоящую рядом сокурсницу, ничем не примечательную брюнетку в поношенном растянутом черном свитере с высоким воротом и выражением скуки на лице без всяких следов косметики.
– Возьми один, другие передай дальше.
Чарли увидела в руках девушки ту самую стопку бумаг.
– Ох, простите, – сказала она, покраснев от смущения.
Чарли взяла скрепленные листки сверху и передала стопку соседке слева.
После занятий брюнетка в черном свитере подошла к Чарли.
– Не многовато ли, а?
– Многовато? – удивленно переспросила Чарли; они с девушкой вышли в коридор.
Девушка в свитере приподняла брови. Они были такими же густыми и темными, как и волосы, обрамляющие ее круглое лицо.
– Подумать только, сочинение на семи страницах к каждой пятнице! Плюс словарь и в придачу грамматика. Боже мой, как я ненавижу грамматику!
– Я тоже, – солгала Чарли.
Они уже спускались вниз по лестнице. Чарли решила, что девушке незачем знать, как легко ей дается грамматика. Пополняя свои знания, она чувствовала себя культурной, образованной и на целую голову выше жителей питсбургских рабочих предместий. Чарли особенно любила разбирать предложения, рассекать на части каждую фразу и каждый отрывок, а затем собирать их воедино по установленной схеме, каждое слово на своем месте. Как украшения в отделениях шкатулки: каждая серьга в своем гнездышке; как одежда в комоде: каждый свитер в своем пакете на молнии. Чарли любила порядок и в своих занятиях, и в своей жизни. Но помимо Марины, это была единственная студентка, заговорившая с ней в колледже, а больше всего на свете, больше отличных отметок по английскому языку и даже порядка в жизни Чарли жаждала обзавестись друзьями. Она что-то не помнила, чтобы встречала эту девушку у себя в общежитии. И это к лучшему, значит, она не знает, что Чарли стипендиатка.
– Ты не пойдешь в книжный магазин? – спросила Чарли.
– Можно и пойти. У меня нет занятий до одиннадцати.
– А у меня до двух. История США, – пожаловалась Чарли.
– Я ее отложила на следующий год. Для меня важнее курс по искусству.
– Ты будешь изучать искусство?
– Да. Мои родители в восторге.
Чарли улыбнулась и расслабилась. Девушка, несмотря на всю ее непритязательность, вполне подошла бы ей в подруги.
– А мои родители в восторге от того, что я вообще в этом колледже.
Девушка перебросила через плечо ремень сумки с книгами.
– У меня не было особого выбора, – пояснила она. – Моя мать – здешняя выпускница.
– Твоя мать училась в этом колледже? – удивилась Чарли.
Мать Чарли считалась образованной, так как не только окончила среднюю школу, но еще и годичные секретарские курсы. Но когда пошли дети, она бросила работу в страховой компании, и с тех пор ее дипломы пылились без дела в шкафу.
– Как тебя зовут? – спросила Чарли.
– Тесс Ричардс. Я из Сан-Франциско. А тебя?
«Только подумать, Сан-Франциско, – мелькнуло в голове у Чарли. – Какой необыкновенный город». Он был в ее списке будущих путешествий. Когда-нибудь, может быть...
– Чарли. Чарли О’Брайан.
Она не могла заставить себя признаться, что она из Питсбурга; от одного только названия города Чарли ощущала во рту привкус сажи и стали.
– Я живу в общежитии Моррис-хаус, – сказала она. – А ты? Ты живешь в общежитии?
Тесс кивнула.
– В том же корпусе, где жила мать. Если бы родители раскошелились еще тысяч на двести–триста, я бы жила в той же комнате.
Чарли старалась не выказывать изумления.
– Какое это общежитие?
– Корпус «Лора Скейлз».
– «Лора Скейлз»?
Чарли мельком слышала это название.
– Вон там, в «Квадрате».
Тесс показала куда-то между двумя увитыми плющом зданиями.
Чарли прижала к груди тетрадь и «синопсис», чувствуя обескураживающее разочарование. Девушка, которую она записала себе в подруги, на деле оказалась из другого лагеря, «красоткой в квадрате». Самым удивительным было то, что она ничем не походила на «красотку».
На следующий день Чарли работала в обеденную смену. Она устала после утренних занятий, целых три лекции плюс семинар по испанскому. Никто из других студенток не заговаривал с ней: казалось, они все уже давно перезнакомились и образовали собственные отдельные группки.
Чарли соскребала с тарелок остатки рыбного плова, складывала тарелки в посудомоечную машину и размышляла о Тесс Ричардс. Похоже, Тесс была неплохой девушкой. Вчера, стоя у прилавка в книжном магазине, они обнаружили, что у них всего один общий предмет: курс английского языка. Чарли удивляло, что у них вообще есть что-то общее. Тесс происходила совсем из другой среды, и Чарли больше слушала свою новую знакомую, чем говорила сама. Ей очень хотелось вставить словечко, но вставить было абсолютно нечего.
Чарли взяла кучу ложек и вилок и разложила их по местам. Как раз в этот момент дверь кухни открылась, и на пороге появилась Марина. Чарли впервые видела ее в столовой. Она считала, что Марина ела у Виктора, возможно, из опасения быть отравленной. При этой мысли Чарли чуть не расхохоталась.
– Я не ожидала вас здесь увидеть, – сказала Чарли.
– Сегодня мне довольно рано удалось отделаться от Виктора. Я сказала ему, что мне надо заниматься.
Марина села на высокую табуретку рядом с металлическим прилавком.
Чарли побросала салфетки в чан для грязного белья, сложила в раковину грязные кастрюли и принялась их скрести. Она не знала, о чем говорить с Мариной, не понимала, зачем принцесса пришла сюда. Наверняка не для разговора о том, как уберечь руки от горячей воды и мыла. Интересно, бывала ли принцесса вообще когда-нибудь на кухне и видела ли, как моют посуду. Чарли до крови поцарапала руку металлической мочалкой, пока подыскивала тему для разговора.
– Мне кажется, труднее всего у меня будет идти ботаника, – сказала она наконец, выжав металлическую мочалку и взяв полотенце. – Вы собираетесь изучать этот предмет?
Марина соскользнула с табуретки, засунула руки в карманы джинсов и начала ходить по кухне.
– Вы не хотите немного развлечься сегодня вечером?
Чарли поставила на место сухую кастрюлю и принялась вытирать прилавок.
– Что вы имеете в виду?
Марина рассмеялась:
– Да ничего особенного, просто развлечься и все. Как это делают американские девушки вечером по четвергам, когда им лень заниматься и когда им не мешают назойливые телохранители.
Чарли невольно улыбнулась. Низкий голос Марины и ее легкий акцент делали почти комичными ее рассуждения об американских студентках.
– Если хотите, мы можем совершить прогулку, – предложила Марина. – Можем купить пиццу. Кажется, тут все только и делают, что покупают пиццу.
Чарли показала на прибранную кухню.
– Я только что поела, – заметила она. – Конечно, мы можем отправиться на прогулку, но я уверена, Виктор никогда нам этого не позволит.
– Виктору необязательно знать.
Чарли посмотрела на Марину.
– Я не стала опускать жалюзи на одну четверть. Виктор думает, что я крепко сплю в своей уютной теплой кроватке.
Чарли взглянула на часы, как если бы у нее были другие дела.
– Ладно... – задумчиво произнесла она.
– Пожалуйста, Чарли. Я должна выбраться отсюда. Могу же я хоть ненадолго избавиться от слежки Виктора.
Чарли посмотрела на замшевую куртку Марины.
– Он найдет вас в два счета. Его ищейки тут же вынюхают и вас, и меня.
Марина на секунду задумалась.
– Он нас не найдет, если я надену ваш тренировочный костюм.
– Вы считаете, что нам следует поменяться одеждой? Но я значительно выше вас.
– Совершенно верно. Из своего окна Виктор будет высматривать девушку в замшевой куртке ростом пять футов и два дюйма. А какой у вас рост?
– Пять футов шесть дюймов. Даже почти семь.
– Прекрасно, – одобрила Марина и сняла с себя замшевую куртку.
– А что, если... – начала Чарли и осеклась.
– Что, если что-нибудь случится? – рассмеялась Марина. – Это вы хотите сказать? Перестаньте выдумывать. Ничего не случится. Мы с вами находимся в Нортгемптоне, штат Массачусетс. В Соединенных Штатах Америки. Здесь убивают только торговцев наркотиками и президентов.
Марина протянула руку за тренировочным костюмом Чарли.
Чарли на миг заколебалась, затем стянула с себя костюм. «Марина знает, что делает», – решила она.
– Мы можем выйти с территории по дорожке возле пруда, – сказала Чарли, протягивая принцессе свой костюм. – Я там бегаю по утрам. Там очень красиво. В пруду плавают утки и даже два лебедя. Хотя, наверное, мы мало что увидим в темноте.
– Мне все равно, как мы отсюда выберемся, – ответила Марина, надевая тренировочный костюм с капюшоном. Свои длинные волосы она спрятала под капюшон.
Чарли взяла в руки куртку Марины и удивилась ее необыкновенной мягкости. Она погладила нежную бархатистую замшу, испытывая удовольствие от одного прикосновения к ней. В магазине Фелисии тоже продавались похожие кожаные вещи: роскошные и безумно дорогие.
Чарли посмотрела на Марину, которая выглядела смешной в тренировочном костюме: принцесса, одетая нищенкой. Чарли продела руки в рукава замшевой куртки на шелковой подкладке и застегнула молнию. Рукава были коротковаты, но, как ни странно, в остальном куртка ей подходила. Чарли с трудом удержалась от того, чтобы тайком от Марины вновь не погладить замшу. Когда-нибудь, пообещала себе Чарли, у нее будет такая же куртка; когда-нибудь у нее будет много таких курток.
– Теперь показывайте дорогу, – приказала Марина.
Чарли снова заколебалась, но потом направилась к двери, ведя за собой Марину.
Трудно было поверить, что рядом с ней идет принцесса. Чарли оглянулась в надежде, что кто-то из девушек снова увидит их вместе. Чарли О’Брайан в обществе принцессы! Может быть, кто-нибудь заметит на ней куртку Марины и сделает вывод, что они близкие подруги.
– Это что за дом? – спросила Марина, показывая на лодочный ангар.
– Там держат лодки, – ответила Чарли. – Каноэ, шлюпки, скифы.
Марина задумалась.
– Я никогда не каталась на лодке. Только на яхте. Наверное, это разные вещи, – рассмеялась она.
– Пожалуй, – согласилась Чарли. – Мне нравится каноэ. Мой старший брат научил меня грести на каноэ, когда мы летом отдыхали на озере.
– Должно быть, хорошо иметь старшего брата, – заметила Марина.
– Вы шутите! Это единственная вещь, которой он меня научил. В остальном он считает, что девчонкам все это ни к чему. Если хотите, мы как-нибудь возьмем лодку и покатаемся. Я могу научить вас грести.
Марина молчала.
– Я и забыла о Викторе, – спохватилась Чарли.
– Сколько детей у вас в семье?
– Шестеро. Три мальчика и три девочки.
– Наверное, это здорово.
– Иногда здорово. Иногда нет. Но вы как будто говорили, что у вас тоже есть сестра?
– Скорее не сестра, а заклятый враг. Мы близнецы, но совсем разные.
– Как ее зовут?
– Алексис, – неохотно пробормотала Марина, засовывая руки в карманы.
Чарли почувствовала, что принцесса не хочет больше говорить о своем заклятом враге, и замолчала. Но про себя Чарли твердила это имя. «Алексис, – повторяла она, – какое прекрасное имя для принцессы».
Чем ближе подходили они к особняку ректора, стоявшему на холме, тем громче становились звуки музыки.
– Наверное, это играют в «Квадрате». Может, сегодня там вечеринка.
– Что-то не похоже на те вечеринки, на которых я бывала, – заметила Марина.
Музыка звучала все громче, по мере того как они приближались к особняку, и вдруг, перекрывая ее, раздался топот ног и громкий смех.
– Давайте узнаем, что тут происходит, – сказала Марина и повернула на дорожку, ведущую вверх.
– Мне кажется, не стоит... – нерешительно начала Чарли.
– Идемте, – нетерпеливо прервала Марина.
Они прокрались вверх по холму через розарий и осторожно обошли гараж. На лужайке перед домом, смеясь и что-то выкрикивая, стояли группки девушек. Одна из девушек подошла к дому и изо всех сил начала стучать кулаком в дверь.
– Мы требуем День отдыха!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53