– В моей молодости все было по-другому. Меня воспитывали, чтобы я стал королем. Конечно, надо учесть, что я был мальчиком. Я не женоненавистник, но в таком вопросе пол имеет значение. В мое время быть принцем было куда легче, чем теперь принцессой. Люди отличались большей терпимостью и не были столь заражены любопытством, они не старались сбросить идолов с пьедестала в угоду злой зависти.
– Отец, что же мне делать? – спросила Марина со слезами в голосе. – Я должна буду все рассказать полиции. Чтобы разыскать Дженни, им надо знать, с чего начинать.
Марина услышала, как тяжело вздохнул отец на другом конце провода. Чувство вины не оставляло ее. «Господи, прости меня», – попросила она и тут же вспомнила о матери, которая не терзалась и не знала страданий, так как слабоумие отгородило ее от внешнего мира с его несправедливостью и суетой.
– Ты права, – наконец отозвался отец. – Полиция должна знать правду. Они должны знать, что Дженни – твоя дочь.
«Дженни – твоя дочь». Марина слышала слова, но не воспринимала их смысла.
– А дальше что? – спросила она.
– А дальше, когда ее найдут, – ответил король Андрей, – возможно, мы все по-другому посмотрим на вещи. Девочка, в конце концов, является законной наследницей престола.
– Но имеем ли мы право принуждать ее к этому? – осторожно спросила Марина и тут же вспомнила, что Дженни не только наследница престола Новокии, но и внучка короля Андрея, его плоть и кровь.
– Мы обсудим это позже, дорогая. Сначала надо найти Дженни.
– Я расскажу полиции о Викторе, – сказала Марина.
– Хорошо. Подожди, Марина, есть еще одна вещь, о которой я хочу тебя спросить. Николас не мог мне ответить, он утверждал, что не знает этого.
Марина догадалась, что спросит король, и ее сердце забилось сильнее.
– Кто отец ребенка? Кто отец моей внучки?
– Он обычный человек незнатного происхождения. Хороший, порядочный человек, но без титула.
– Он американец?
– Да, отец. Это все, что я могу тебе сказать.
Марина положила трубку и задумалась. Значит, отец все это время знал ее тайну. Все эти годы человек, от которого она больше всего ее прятала, надежно ее хранил. Вот они, неожиданные повороты судьбы, ошеломляющие события, которые не предскажешь.
– Виктор не похищал Дженни.
Голос Делл вывел Марину из задумчивости. Она быстро повернулась к старой женщине.
– О чем вы говорите? И откуда вы явились?
– Я была в спальне Тесс, собирала вещи, чтобы отнести ей в больницу.
– И так удачно сложилось, что вы подслушали мой телефонный разговор? – рассмеялась Марина. – Зачем все-таки вы явились сюда, Делл? Почему вы не дома, где вас поджидает Вилли Бенсон? Наверное, полиция потому и не может его найти, что вы его прячете.
– Я не знаю, где Вилли Бенсон.
– Врете. Этот «бедный, несчастный, маленький человечек» всю жизнь укрывался под вашими юбками. Одному Богу известно, что он там делал. И это после того, что он сотворил с Чарли...
– Немедленно прекратите этот разговор, Марина. – Обычно бледное лицо Делл покраснело. – Откуда вам знать, что такое быть отверженным, как себя чувствуешь, когда все тебя презирают. Неужели вы думаете, что я не виню себя за случай с Чарли? Сколько бессонных ночей я провела, коря себя за то, что позволяла Вилли целые дни проводить в магазине. Не будь этого, он бы никогда не встретил Чарли. А теперь слушайте, что я вам скажу, ваше высочество. Я давно уже поняла, что в случившемся не было моей вины, виновато общество, позволяющее таким, как Вилли, и многим другим свободно разгуливать по улицам городов, когда от них можно ожидать чего угодно...
Марина предостерегающе подняла руку:
– Прошу избавить меня от ваших лекций, Делл. Или вы мне сейчас скажете, что Виктор не виноват в похищении Дженни по той причине, что это сделал Вилли.
– Какой бред, – с отвращением произнесла Делл. – Как можно даже вообразить, что такое существо, как Вилли Бенсон, способно кого-нибудь похитить? А что касается того, что я «укрываю» Вилли, то вы, Марина, единственный человек, которого я когда-либо «укрывала».
Марина подошла к окну и посмотрела на улицу, узкую, извивающуюся и удивительно спокойную, и это в то время, когда здесь, в доме, кипели такие страсти. Она вспомнила тот вечер, когда увидела Делл, выходящую из квартиры Виктора, и старый гнев зашевелился у нее в душе. Она вспомнила ту ночь, когда Дженни появилась на свет. Тогда Делл что-то кричала ей, грозила рассказать Виктору, какая она избалованная девчонка... И еще что-то о том, как она, Делл, хранит тайны Виктора. Так где же разгадка? Значит, все эти годы Делл поддерживала связь с Виктором. Делл утверждает, что Виктор ни в чем не замешан. Чтобы так говорить, сама Делл должна быть соучастницей. Это они вместе с Виктором совершили преступление, чтобы наконец-то отомстить избалованной принцессе. Нет, она им этого не простит, она не даст им одержать верх и доберется до истины. Надо только подыгрывать Делл.
– Откуда вы знаете, что Виктор не похищал Дженни? – спросила Марина.
– Я только сказала вам, что он в этом не замешан.
– Откуда у вас такая уверенность?
Делл пригладила свою длинную ситцевую юбку, «крестьянскую», припомнила Марина, как их много лет назад называли.
– Мы с Виктором не теряли друг друга из виду, когда он уехал из Нортгемптона, – сказала Делл. – Я обещала ничего не рассказывать вам, но теперь, наверное, это не имеет значения.
– Не рассказывать о чем?
– Я помогала Виктору получать социалистические газеты. Действительно, уже в те времена он хотел покончить с монархией в Новокии. Но он хотел покончить с ней совсем не по тем причинам, о которых вы думаете. Он хотел избавить вас от будущих обязанностей королевы.
Марина в изумлении смотрела на Делл и не могла поверить тому, что слышала.
– Вы глупышка, Марина, – продолжала Делл. – Виктор Коу был так сильно в вас влюблен, что плохо соображал. После того вашего свидания он должен был уехать отсюда. Он понимал, что вы сможете быть вместе только в том случае, если Новокия и вы тоже освободитесь от монархии.
Марина слушала и сомневалась, но что-то внутри подсказывало, что Делл говорит правду.
– Но почему, – начала Марина, – почему он не сказал мне? И почему все эти годы он только и делал, что прятался в горах и посылал угрозы моему отцу и моей стране? И почему теперь он похитил Дженни?
– Вы меня не слушаете, – покачала головой Делл. – Я уже сказала вам, что он не имеет никакого отношения к похищению Дженни. Я сказала, что Виктор вас любил.
Марина прижала пальцы к вискам, пытаясь понять.
– Я сказала, он любил вас, Марина, – продолжала Делл. – Любил в прошедшем времени.
– Значит, теперь он переменил свое отношение ко мне?
– Он не сумел этого сделать, хотя я не раз убеждала его побороть свое чувство.
– Не могу понять, что вы говорите!
– Я говорю, что Виктор ничего не знал о Дженни. Потому что тринадцать лет назад, через год после рождения Дженни, я получила записку от одного из друзей Виктора. В ней он рассказывал об их попытке заложить бомбу во дворце вашего отца. Бомба взорвалась в пути, еще до того, как Виктор с небольшой группой повстанцев добрался до дворца. Виктор Коу был убит на месте.
Глава 24
Чарли и Питер сидели в полутемном зале гостиничного ресторана. Чарли ковыряла вилкой в знаменитом фирменном салате и не ела.
– Я сделал слишком много ошибок. – Питер смотрел на свой нетронутый бокал шардоне. – Я был плохим отцом для Дженни.
– А я плохой матерью.
– Это неправда. Ты замечательная мать.
– Нет, Питер. Я слишком много времени тратила на то, чтобы понравиться твоей матери и мало времени уделяла Дженни. Совсем мало.
В зале царила тишина. Чарли смотрела на толстые деревянные балки низкого потолка, на небольшие отдельные кабины с уютными столиками и старинными оловянными лампами. Какое множество людей перебывало здесь более чем за сто лет, и у каждого были свои проблемы. Но, наверное, никто не испытал такого горя, как похищение дочери.
– Мы можем все изменить, – сказал Питер. – Вернется Дженни, и все пойдет по-другому.
Чарли взглянула на лежавший рядом с ней на диване бумажный пакет с рюкзаком, купленным по пути в гостиницу. Большой коричневый брезентовый рюкзак, который поможет им вернуть Дженни.
Или не поможет.
– Ты думаешь, Питер, мы сумеем собрать такую сумму?
Он поднес бокал к губам и, не отпив, поставил его обратно.
– Есть один тайваньский предприниматель по имени Тонг Бо. Вот уже целое десятилетие он пытается купить отделение нашей компании в Сингапуре. Я заказал телефонный разговор с ним.
– В Сингапуре? Но, Питер, ты вложил туда столько труда с тех самых пор, как умер отец Тесс.
– Совершенно верно, – согласился Питер. – И смотри, что я от этого получил. Что получили мы с тобой. Я провожу там половину своей жизни, почти не вижу семью. – Он закрыл глаза. Чарли прежде не замечала, как много тонких морщинок появилось у него на лбу. – Возможно, все это только к лучшему.
– Но отделение в Сингапуре стоит больше трех миллионов долларов.
– Правильно. Но нам требуются наличные, Чарли. Я возьму три миллиона наличными и буду доволен сделкой.
– А что скажет совет директоров?
– Черт с ними. Если им это не нравится, пусть отправляют меня в отставку.
Чарли прогнала мысль о том, что бы случилось, если бы Элизабет Хобарт была жива. Элизабет никогда не позволила бы Питеру продать отделение в Сингапуре, она не оценила бы Дженни в такую огромную сумму.
– Если они тебя уволят, – заметила Чарли, – я всегда могу найти работу.
Питер чуть заметно улыбнулся. Чарли отщипнула кусочек булочки, но так и не положила его в рот.
– Какую же?
– Прошу прощения, мистер Хобарт, но до замужества у меня были свои планы. Я собиралась открыть собственные фирменные магазины, разве вы не помните?
– А ты знаешь, сколько надо денег, чтобы начать подобное дело?
– Я хочу приносить пользу, Питер, – сказала Чарли. – Частично моя проблема состоит в том, что у меня нет цели в жизни. Если бы она у меня была, уверяю тебя, я стала бы куда лучшей матерью. Я уж не говорю о том, каким примером я служила для Дженни... Женщина, которая тратит жизнь на игру в бридж и коктейли.
Официант налил воды в стакан Чарли. Она попросила убрать салат, который так и не попробовала.
– И вот опять мы проводим время в пустой болтовне, – обратилась она к Питеру, – строим несбыточные планы, когда Дженни... Боже мой, Питер, как ты думаешь, где сейчас Дженни? А если с ней что-нибудь случилось? Может быть, она ранена?
Питер ласково прикоснулся к ее щеке.
– Дженни обязательно найдут, любимая. Вот увидишь, ее найдут. Нам уже недолго осталось ждать. А теперь пойдем к себе в номер. Тебе надо отдохнуть.
Чарли, как автомат, последовала за Питером через зал, соединявший ресторан с холлом отеля. Когда они пересекали холл, внимание Чарли привлекла элегантная небольшого роста женщина, направлявшаяся к лифту.
– Посмотри вон на ту женщину, – шепнула она Питеру.
– Какую?
– Вон ту, у лифта.
На женщине были темные очки, голова закутана шелковым шарфом.
Чарли нахмурилась, припоминая.
– Мне кажется, я ее где-то видела. Уж очень она мне знакома.
За женщиной закрылись двери лифта, а Чарли все еще была в недоумении.
– Давай поторопимся, Питер. Надо выспаться, иначе, мне кажется, я лишусь рассудка.
На следующее утро из Сингапура по факсу прислали документы. Питер сидел за небольшим круглым столом в номере, внимательно прочитывал, а затем быстро подписывал бумаги одну за другой. Чарли наблюдала, стоя у него за спиной. Он собирался отправить копии также факсом, а затем переслать срочной авиапочтой оригиналы. Если ничего не случится, курьер уже завтра доставит деньги наличными: три миллиона стодолларовыми банкнотами. Питер объяснил Чарли, что Тонг Бо договорился о получении денег прямо в Штатах, так как вывоз крупной суммы из Тайваня мог вызвать затруднения и задержки. Чарли очень надеялась, что завтра еще не будет поздно.
– Ты слышишь? – спросил Питер, укладывая документы в конверт для пересылки срочной авиапочтой.
– Что?
– Ты слышишь, как мать переворачивается в своей могиле?
Чарли наклонилась и обняла мужа.
– Как я люблю тебя за твою смелость, – сказала она.
В одиннадцать они вышли из отеля и пешком направились на Раунд-Хилл-роуд. Чарли надеялась, что прогулка поможет ей побороть чувство тоски и ужаса, с каждой минутой все сильнее сжимавшее ей сердце после похищения Дженни. И вот теперь еще Тесс, которая, как бы это выразиться, «распалась на части».
На всем пути по небольшим тихим улицам рука Питера обнимала ее за плечи, а Чарли думала лишь об одном: кончится ли вообще эта история и чем она кончится.
Лохматый Гровер выскочил им навстречу, изо всех сил махая хвостом, и Чарли наклонилась, чтобы погладить его, а он приветливо лизнул ее в лицо шершавым розовым языком.
– Послушай, друг, – спросила Чарли, – а тебя кормили?
Гровер смотрел на Чарли большими карими глазами и тяжело дышал.
– Интересно, понимает ли он, что случилась беда? – сказал Питер.
– Сначала исчезла Дженни и вот теперь Тесс. Бедный пес совсем растерялся. – Чарли почесала его за ухом. – Идем, Гровер, поищем для тебя еду.
Марина сидела за столом в кухне и пила кофе.
– Доброе утро, – сказала Чарли. – Есть какие-нибудь новости?
– Никаких, – покачала головой Марина. – Агенты устроились в гостиной. Ты хоть немного поспала?
– Совсем немного.
Чарли открыла кухонный шкаф в поисках еды для собаки. Она обнаружила большую коробку сухого корма и насыпала его в пустую миску на полу, а вторую наполнила свежей водой. Бросила взгляд на большие настенные часы над холодильником, секундная стрелка которых медленно, слишком медленно ползла по пыльному циферблату. Потом села рядом с Мариной, и вместе они стали следить, как Питер ходит по комнате. Шаркающий звук его шагов да громкое лакание Гровера были единственными звуками, нарушавшими тишину.
* * *
В двенадцать зазвонил телефон, и Чарли бросилась в прихожую, но приостановилась, ожидая знака от агента, и только когда тот утвердительно кивнул, сняла телефонную трубку, чувствуя, что все глаза были устремлены на нее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53