— Ограбления?.. — начала было я и тут же прикусила язык, сообразив, что Натаниэлю пришлось как-то объяснить отсутствие у меня одежды. — Да-да, конечно.
— А теперь, если вы скажете, где ваше дорожное платье, я распоряжусь, чтобы его почистили, — проговорила экономка, расправляя на мне сзади юбку с подложенным под нее турнюром.
— У меня его нет. То есть, — поправила я себя поспешно, — оно все порвалось во время… э… ограбления поезда. Мне пришлось его выбросить. — Носком ноги я поправила выглядывающие из-под смятого полотенца на полу леотард и трико, невольно вспомнив, как руки Натаниэля касались полотенца… и меня.
Миссис 0'Хара сокрушенно покачала головой.
— Полиция должна, в конце концов, что-то сделать с этими негодяями. Нельзя позволять…
Во входную дверь внизу позвонили.
— О Господи, кто это пожаловал к нам в такую рань? — Экономка торопливо взбила свой белоснежный чепец и разгладила складки на фартуке, надетом поверх форменного платья. — Вы извините меня, мэм…
— Конечно, — ответила я.
— Я прослежу за тем, чтобы вас внизу ждал завтрак, когда вы спуститесь. — Она слегка кивнула и вышла.
После того как она ушла, я занялась тем, что попыталась всунуть ноги в высокие ботинки, но это оказалось совершенно безнадежным делом. Ботинки были слишком малы мне. На Золушку я явно не тянула. Похоже, в ближайшем будущем мне придется довольствоваться своими кроссовками. Обувшись, я выскользнула в коридор и направилась в комнату для гостей, где провела ночь, решив перед тем, как сойти вниз, проведать Аполлона.
Открыв дверь, я оцепенела. Сна у Аполлона не было ни в одном глазу и чувствовал он себя явно как дома.
— Плохая собака! — бросилась я к нему с криком, готовая в эту минуту свернуть ему его морщинистую шею. К несчастью, исправить что-либо было уже поздно.
Следы зубов украшали один из столбиков кровати красного дерева и простыни были смяты и испачканы собачьей слюной. Но это было еще не самое ужасное. Аполлон разодрал также отделанное ручной вышивкой стеганое одеяло, раскидав перо и пух по всей комнате. Явно довольный собой, он восседал сейчас на остатках подушки посреди всего этого развала и ухмылялся своей кривой ухмылкой, а из пасти у него, словно знамя, свешивался розовый язык.
Я прижала руку ко лбу, пытаясь успокоиться. Да, подумала я, внутренне простонав, Дороти без сомнения никогда не приходилось сталкиваться с подобными проблемами. В этот момент я с радостью предпочла бы сразиться с ведьмами и летающими тарелками, только бы не иметь никаких дел с этим развалившимся у меня на кровати четырехпалым тайфуном.
Внезапно я почувствовала на своем плече чью-то руку, и у меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди, когда я услышала у себя за спиной ледяной голос Натаниэля.
— Что за демона ты привела ко мне в дом, женщина?
— Простите, — пробормотала я с запинкой. — Я глазам своим не поверила, увидев, что он здесь натворил и…
— Я позабочусь о том, чтобы у этого хулигана не было второго шанса! — проревел он и шагнул к кровати, глядя на Аполлона так, будто собирался тут же его убить.
Я встала между ними, загородив ему путь.
— Пожалуйста, не трогайте его… Я возмещу вам урон. — Что за чушь я несу, подумала я, едва эти слова слетели с моих губ. У меня ведь нет денег, чтобы заплатить за испорченные вещи… во всяком случае таких, которые имели бы здесь хождение… Неожиданно я вспомнила, за кого он меня принимает, и испугалась, как бы он не потребовал оплаты натурой.
— Не пытайся меня соблазнить, — проворчал он и, убрав меня с дороги одним взмахом руки, словно я была не более, чем мошкой, схватил Аполлона за шкирку. — Проклятое животное! — чертыхнулся он, с яростью глядя на собаку. — Надо бы шкуру спустить с тебя за то, что ты здесь натворил.
Сунув Аполлона под мышку, он повернулся к двери… и ко мне. К моему глубочайшему удивлению, гневное выражение мгновенно исчезло с его лица, когда он увидел меня в новом наряде. В его глазах, как мне показалось, мелькнуло одобрение и он несколько раз кивнул, задумчиво поглаживая подбородок свободной рукой.
— Поразительно. Если бы я не знал, кто вы на самом деле, то мог бы поверить, увидев вас сейчас, что вы настоящая леди.
Не зная, что ответить на этот сомнительный комплимент, я промолчала. Интересно, мелькнула у меня мысль, помнит ли он, как я выглядела голой? Я вдруг ощутила неловкость, вспомнив обжигающее прикосновение его ладоней к моему обнаженному, мокрому телу… довольно приятное ощущение, сказать по правде.
Протянув руку, Натаниэль вытащил у меня из-под ворота платья непослушные пряди волос.
— Сделайте, в конце концов, хоть что-нибудь с этой гривой. Ваши волосы такие же необузданные, как мартовские ветры. Напоминают мне волосы Виктории… они у нее постоянно в беспорядке с тех пор, как сбежала ее мать и…
— Да-да, — сказала я поспешно, — я их сейчас уложу.
Мои волосы отвлекли его и, похоже, он оставил, по крайней мере на время, свои кровожадные планы в отношении Аполлона.
С явной неохотой он кивнул.
В одно мгновение я достала из прикроватной тумбочки свою сумочку и, порывшись, вытащила эластичный зажим для волос. Встав перед зеркалом, я торопливо просунула в него непослушные пряди и постаралась уложить все это безобразие в пучок. Время от времени я бросала взгляд на отражавшееся в зеркале лицо Натаниэля, которое сейчас, при дневном свете, казалось мне еще более красивым.
— Вы очень любите свою сестру, ведь так? — спросила я, вновь засовывая под эластик выбившийся завиток.
Все это время он нервно шагал взад и вперед по комнате, не обращая никакого внимания на попискивавшего у него под мышкой Аполлона. При моем вопросе он внезапно остановился и спустил Аполлона на пол, приказав тому сидеть. К моему удивлению, щенок послушался.
— Ребенок нуждался в твердой руке, — проговорил он наконец, повернувшись ко мне. — Так что я был ей скорее отцом, чем старшим братом. Но в последнее время я стал чувствовать, что этого недостаточно. — В его глазах появилось ностальгическое выражение. — Для ребенка очень тяжело потерять родителей.
— Вы все еще тоскуете по ней? — спросила я тихо.
— По Джессике? — В его голосе звучало откровенное удивление.
Я покачала головой, с особой остротой вдруг осознав, какую боль должен был чувствовать маленький мальчик, потерявший мать.
— Нет, по вашей матери.
Казалось на лицо Натаниэля легла тень и его и без того резкие черты словно еще больше заострились.
— Я был слишком юн тогда; я едва ее помню. — Последовала неловкая пауза, а потом он заговорил о другом. — Вам, надеюсь, ясно, что вы вряд ли сможете присутствовать на моей свадьбе, несмотря на ваше необдуманное обещание Виктории?
От изумления я выронила из рук щетку.
— Что?
— Разумеется об этом не может быть и речи, — в небольшой комнатке его бас прогремел подобно грому. — Не все из приглашенных на свадьбу святые. Что если кто-нибудь из почтенных джентльменов узнает вас?
Я облегченно вздохнула.
— Никто не узнает меня. В этом я абсолютно уверена.
Натаниэль задумчиво погладил усы.
— Вы сказали Виктории, что прибыли издалека… Это правда?
Я молча кивнула, не осмелившись возразить.
— Итак, вы сбежали из какого-то заштатного городка, — он был явно доволен. — И джентльмены в Сан-Франциско еще не успели вкусить… э… ваших прелестей?
Резким движением я подтянула резинку вверх.
— Нет! Это…
Резинка привлекла его внимание.
— Довольно странно, но практично, — провозгласил он, рассмотрев ее поближе. — Думаю, Виктории понравилась бы такая.
— У меня есть еще одна. Она может ее взять, — проговорила я быстро, желая предотвратить его возможный вопрос, где он может купить то, что будет придумано лишь спустя десятилетия.
— В этом нет никакой необходимости, — ответил он сухо.
У меня упало сердце. Естественно, Натаниэль никогда не позволит своей драгоценной сестренке носить в волосах украшение, принадлежавшее проститутке.
На миг я почувствовала страстное желание сказать правду… признаться, что я не была той, за кого он меня принимал. Меня остановила гордость. Я просто не могла вынести мысли, что он посмотрит на меня как на сумасшедшую — что, несомненно, и произойдет, если я скажу ему, откуда в действительности явилась.
Он бросил взгляд на Аполлона, сидевшего послушно у его ног, и вновь повернулся ко мне.
— За домом находится небольшой загон, огороженный металлической сеткой; моя мать держала там гусей, пух и перо которых шли на изготовление перин, подушек и одеял.
— Таких, как это? — Я бросила взгляд на кровать, чувствуя, как у меня противно засосало под ложечкой.
— Это было одно из лучших ее творений, — произнес он сурово. — Отныне ваше четырехлапое чудовище должно постоянно находиться в загоне.
— Да-да, конечно, — пробормотала я поспешно. — Но тогда… я могу остаться на свадьбу?
— Только потому, что Виктории очень уж этого хочется. — Он опустился на корточки и посмотрел Аполлону прямо в глаза. — Что же до тебя, юный разбойник, думаю, пора тебе наконец узнать, кто здесь хозяин.
Аполлон встал на все четыре лапы и, склонив голову набок, изучающее посмотрел на На-таниэля. Казалось, он понял каждое слово. К моему величайшему удивлению, Натаниэль вдруг протянул руку и, почесав ослушника под подбородком, заговорил с ним тихим проникновенным голосом:
— Тебе и вправду пора бы уже научиться сдерживать свои порывы. — Аполлон тут же упал на бок, явно приглашая Натаниэля почесать ему живот. — Твоя хозяйка говорит, что ты родом из Китая, — продолжал Натаниэль, почесывая шелковистую, в складках кожу. — Бьюсь об заклад, ты прямой потомок императорских любимцев, судя по твоему поведению.
Я закатила глаза к потолку. Да уж, у Аполлона этого не отнимешь. Он всегда умел понравиться, когда нужно.
— Собаки ничем не отличаются от женщин, — неожиданно провозгласил Натаниэль. — И те, и другие должны знать свое место.
Я не могла поверить своим ушам. Такого, признаться, мне еще слышать не приходилось. Похоже, чувство мужского превосходства было развито у Натаниэля сверх всякой меры. Я открыла было рот, чтобы высказать ему тут же все, что я думаю по этому поводу, но не успело с моих губ слететь и слово, как Натаниэль, взяв собаку, поднялся и сделал мне знак следовать за ним.
— Идемте, — сказал он, когда я, вслед за ним, вышла в коридор. — Вы, должно быть, проголодались. Я отнесу Адониса в клетку…
— Аполлона.
— Все равно. Я покажу вам, где у нас кухня. Завтрак вероятно уже готов. Думаю, у нашей кухарки найдется также и хорошая говяжья косточка для собаки.
Я скорчила гримасу.
— Аполлон не любит костей. Натаниэль уставился на меня, словно я потеряла разум.
— Не любит… — Он застыл на верхней площадке лестницы. Судя по его лицу, он едва сдерживался. — Ну, хорошо. И чем же тогда, черт возьми, вы его кормите?
— Специальным собачьим кормом «Избалованная собака», — ответила я смущенно.
На мгновение мне показалось, что сейчас он взорвется, как вулкан.
— Разумеется, хорошо порубленный бифштекс тоже подойдет, — добавила я поспешно. — Сочный, но не с кровью. Или яйца с тостом, слегка подсоленные и с целым желтком.
Прежде чем он успел прокомментировать вкусы Аполлона, к нам по лестнице поднялась миссис 0'Хара.
— А вот и вы, — она поклонилась Натаниэлю. — Мисс Пратвелл с матерью внизу, сэр. Они желают видеть вас.
— Пруденс? — Натаниэль мгновенно просиял. — Передайте ей, миссис 0'Хара, я присоединюсь к ней сразу же, как только покончу тут с одним скучным делом.
Поклонившись снова, экономка повернулась и заспешила вниз по лестнице. Я почувствовала необъяснимое раздражение. Скучное дело? Так вот как он думает обо мне — как о неприятной скучной проблеме, от которой нужно побыстрее избавиться, чтобы не заставлять ждать невесту! Я вдруг поймала себя на мысли, что страстно желаю, чтобы Пруденс оказалась именно такой глупой и ветреной, какой описывала мне ее Виктория.
Аполлон заскулил, когда Натаниэль вновь сунул его себе под мышку и свободной рукой взял меня за локоть.
— В сущности, он не такой уж и плохой, — попыталась я оправдать поведение Аполлона, когда мы начали спускаться по лестнице. Подняв на мгновение глаза, я увидела прямо над собой громадную роскошную люстру от Тиффани, которая должна была вскоре рассыпаться на мелкие осколки… последнее, что увидит Виктория перед тем, как ее охватит пламя… — И он прекрасно разбирается в людях, — продолжала я, с усилием заставив себя отвлечься от неприятных мыслей. — Детей он просто-таки обожает, и ворчит только на тех людей, которым не доверяет. Жаль, вы не видели, что он однажды сделал с парнем, который попытался…
Внезапно Аполлон вывернулся у Натаниэля из-под мышки и, перепрыгнув через несколько последних ступеней, ринулся вперед. Мы с Натаниэлем бросились за ним. С быстротой молнии пес пронесся через бальный зал и ворвался сквозь открытую дверь в комнату, которая оказалась, как я сразу же поняла, вспомнив виденные мною старые фотографии, гостиной. Влетев в комнату, Аполлон тут же кинулся к элегантной молодой женщине в розово-сиреневом костюме. Передо мной была словно сошедшая с картинки журнала настоящая «Гибсоновская девушкаnote 3». Пруденс…
— Аполлон! — С криком рванулась я к нему, пытаясь поймать, прежде чем он успеет еще что-нибудь натворить.
В следующее мгновение, наступив на развязавшийся шнурок кроссовки, я запнулась и рухнула лицом вниз на лежащий посреди гостиной обюссонский ковер.
Тут же подняв голову, я увидела, что смотрю прямо на блестящие узконосые туфельки Пруденс Пратвелл.
Глава 4
— И-и-и! — визжала Пруденс, отчаянно махая руками в попытке прогнать Аполлона. — Уберите от меня это отвратительное создание! Что за чудовище ты взял к себе в дом, Натаниэль? Это же вы… вылитая горгулья!
От стыда я готова была провалиться сквозь землю. Внезапно до меня дошло, что Аполлон собирается сделать.
— Прекрати сейчас же! — громко скомандовала я. — Аполлон, не смей…
Не обращая на меня никакого внимания, Аполлон обнюхал подол платья Пруденс, потрогал его лапой и, тут же подняв заднюю лапу, пустил струю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37