— Родители всегда учили меня ставить себе цели, — с улыбкой продолжала Молли. — Вот я и поставила себе цель: стать многодетной матерью. — Она вздохнула и устремила куда-то в пространство задумчиво-грустный взгляд. — Конечно, они от меня ожидали совсем не этого, но какая-никакая, а все-таки цель. К сожалению, и этого мне не удалось добиться, — тихо добавила она.
На миг Джек уставился на нее, недоумевая: неужели к ней вернулась память? Но едва у него мелькнула эта мысль, как Молли заговорила снова.
— Пока я не встретила тебя, — прошептала она, погладив его по руке. — Теперь вижу, что мечты иногда сбываются.
— Мечты? — переспросил Джек.
Он окончательно запутался. Что она такое говорит? Мечтала выйти замуж за кого угодно или конкретно за него?
Теперь голова закружилась у самого Джека. Он отчаянно пытался связать воедино разрозненные факты. Родители научили ее ставить себе цели. Она поставила себе цель иметь много детей. Потом решила, что ничего не выйдет. В день вечеринки в «Махони» родители прислали ей в подарок пленку…
Возможно ли?
Неужели давление родителей и горькое ощущение своей неудачливости заставили Молли вообразить, что она замужем, а значит, сделала первый шаг к заветной цели?
Да, в этом есть смысл. Гораздо больше смысла, чем в фантастическом предположении Тима, что она надеялась выйти замуж именно за Джека.
Джек едва не рассмеялся от облегчения. Теперь все встало на свои места! Но радость его тут же испарилась. Хорошо, он выяснил, откуда у Молли этот заскок. И что дальше? Молли не хочет вспоминать свое одинокое прошлое. Когда к ней вернется память, она снова станет одинокой…
Как и он сам.
Глава 8

— Ах да, я так и не спросила! Нам уже можно спать вместе? Что сказал доктор Тим?
Джек, взбивавший подушку, поднял голову. Молли стояла в дверях: слабый свет из коридора озарял ее стройную фигурку в красной пижаме, золотистые волосы, забранные в хвост, и сияющее лицо. Молли выглядела совершенно счастливой, но Джек с горечью сознавал, что это счастье — самообман. Странно устроена жизнь! У Молли есть все, о чем большинство девушек может только мечтать: чудесная фигура, ангельское личико, ум, деловые способности, деньги, независимость… Но ожидания родителей давят на нее тяжким грузом, и она ищет спасение в фантазиях.
— Ты же знаешь, Молли, он боится ухудшения твоего состояния.
— Знаю, — кивнула Молли. — Я не говорю о сексе. Просто так хочется, чтобы ты обнял меня и приласкал, пока я буду засыпать!
«Может быть, в самом деле полежать с ней рядом, пока она не заснет?» — подумал Джек, но тут же отверг эту мысль. Осталось потерпеть совсем немного. Два дня. В понедельник он отведет Молли к специалисту, которого рекомендовал Тим, и вся эта нелепая и утомительная история закончится. А пока нужно соблюдать приличия, чтобы Молли потом не пришлось ни о чем жалеть.
— Молли…
— Понимаю, — прервала она. — Ты не хочешь идти против указаний доктора Тима.
Что-то в ее голосе заставило Джека вздрогнуть. Он вдруг понял, каково это, когда любимый муж (пусть даже воображаемый) постоянно тебя отвергает. Что же делать?
— Послушай, Мол, — заговорил он, — доктор Тим сказал, что нам нельзя спать вместе, но о ласках и объятиях он ничего не говорил. Если хочешь, давай посидим здесь.
Но Молли не двигалась с места. Джек сообразил, что запугал ее своими постоянными отказами, теперь она боится сделать первый шаг, опасаясь, что он снова ее оттолкнет.
Он протянул к ней руки, и Молли расцвела улыбкой.
Не прошло и минуты, как они устроились на софе. Джек постарался отодвинуться, но Молли только теснее прильнула к нему, положив голову ему на плечо, спиной прижавшись к его груди, бедрами — к его бедрам. Джек тяжело сглотнул. Он уже забыл, как это прекрасно — обнимать женщину. Но нет, тут же поправил он себя, не любую женщину. Ведь далеко не всякая женщина вызывает в мужчине желание защитить ее от всех невзгод, крепче прижать к себе и никогда не отпускать…
Нет, не всякая. Только Молли.
Она вздохнула и прильнула к нему еще теснее. Джек прикрыл глаза, раздираемый противоположными желаниями: часть его души мечтала забыть о долге, отдаться сладостным, давно забытым чувствам, а другая часть напоминала, что у него нет на это права. Напрасно Джек повторял себе, что рядом с ним Молли, что она не понимает, что делает, что он обязан уберечь ее от ошибок, — рассудок отказывался ему повиноваться. Реальность гнала прочь холодную, жестокую логику.
Джек закрыл глаза и положил руки Молли на плечи. Он не шевелился, опасаясь, что малейшее движение пробудит курящийся вулкан.
— Иди спать, Джек, — сонно пробормотала Молли и свернулась калачиком.
Джек до боли сжал зубы, чтобы утихомирить вспыхнувшее желание. Не прошло и полминуты, как Молли задышала глубоко и ровно, и Джек догадался, что она уснула. Он перевел дух, радуясь, что избежал опасности. Молли по-прежнему лежала в его объятиях, но Джек был уверен в себе — будучи джентльменом, он никогда не стал бы домогаться спокойно спящей женщины.
Убедившись, — что ему ничто не угрожает, Джек позволил себе расслабиться и склонил голову на подушку. Он подождет, пока Молли заснет покрепче, и отнесет ее наверх… Но этого так и не случилось. Час спустя, когда в открытое окно ворвался прохладный ночной ветерок, Джек приподнялся в полудреме, натянул на себя и Молли одеяло и снова — впервые за пять лет — заснул крепко и спокойно.
Его разбудил громкий стук. Он вскочил, едва не скинув Молли на пол.
— Джек, что ты делаешь? — вскричала Молли, вцепившись ему в рубашку. — Что…
Сообразив, откуда исходит стук, она бросила встревоженный взгляд в сторону входной двери.
— Пойду-ка открою, — пробормотал Джек.
Молли окинула комнату смятенным, почти испуганным взглядом. Что-то не так. Должно быть, она еще не совсем проснулась: чувствовала — что-то не в порядке, но не могла понять, в чем дело.
Встав с дивана, она молча смотрела, как Джек выходит в холл. Он был босиком, но в джинсах и вчерашней рубашке. Что-то в этом не правильно… но что? Рассудок отказывал Молли. Что-то внутри кричало: «Не думай! Не вспоминай!»
Джек отворил дверь — и в дом ворвались Доминик и Дарси Доил.
— Молли! — вскричала мать, ураганом проносясь в гостиную. — Как ты могла?!
Молли уставилась на родителей так, словно видела их впервые. Однако Дойлы-старшие выглядели как обычно. Дарси — элегантная блондинка в черном брючном костюме от Армани, весь вид ее излучает довольство и уверенность в себе. Доминик — все тот же импозантный мужчина, стройный и подтянутый, с сединой на висках и пронзительным взглядом синих глаз.
Что же не так?
— Я все объясню, — проговорил Джек. Голос его дрожал: сейчас он ничем не напоминал того Джека, к которому Молли привыкла, — хладнокровного, целеустремленного, рассудительного босса. — С Молли произошел несчастный случай…
— Господи! — Мать схватилась за верхнюю пуговицу жакета.
Но Доминика было не так легко напугать.
— И поэтому она вышла замуж, ничего не сообщив родителям?
«Замуж. Вышла замуж», — эхом отдалось в голове Молли.
— Ну… на самом деле Молли не замужем…
— Вот как? — протянула мать, устремив на Джека проницательный взгляд сощуренных глаз.
От нее, конечно, не укрылось, что Джек вскочил с постели с всклокоченными волосами и в несвежей рубашке, что сама Молли стоит перед ними в пижаме, босиком и с таким видом, словно только что проснулась.
«Все не так, — в отчаянии думала Молли. — Все не так, как должно быть. Но… как должно быть?»
— В среду вечером у нас была вечеринка в баре. Наш отдел праздновал окончание работы над проектом. Какой-то болван толкнул Молли, она упала и ударилась головой. Сознание не теряла, но я решил, что лучше за ней присмотреть, и привез ее к себе. А на следующее утро она вообразила, что мы женаты.
Острая боль пронзила голову Молли — словно в висок ударила молния. Молли зажмурилась и сжала голову руками. Голоса Джека и родителей доносились до нее словно издалека.
— А вы, как я понимаю, воспользовались… Разрозненные сцены мелькали в мозгу Молли, словно кадры из кинохроники. Вот они с Джеком в магазине. Натыкаются на Эйприл и Дона. Вот они вместе обедают. Вот она готовит завтрак. Вот Джек снова и снова отказывается ложиться с ней в одну постель. Вот подруги удивляются, что в шкафу совсем нет ее одежды…
— Хватит! — завопила она, не в силах остановить эту тошнотворную карусель. В комнате воцарилась тишина. — Хватит, — тихо повторила Молли и, отняв руки от лица, взглянула на Джека. — Так мы с тобой не женаты…
— Верно, — кивнул Джек.
— Я прожила здесь три дня, и ты мне подыгрывал…
— Слушай, парень, если ты посмел обидеть мою дочку, я из тебя отбивную… — угрожающе начал Доминик.
— Нет, Молли, нет! — воскликнул Джек, склоняясь над ней. — Все было совсем не так! Я пытался тебе все объяснить, но…
— Пытался объяснить? Когда?
— В первое же утро. И потом, когда приходили твои подруги.
Молли помнила, как принимала гостей. Но в голове у нее все перепуталось, и она не могла понять, что происходило наяву, а что — только в воображении.
— Так они действительно здесь были?
— Ну да. Мы надеялись, что встреча с ними пробудит твою память. Но ничего не вышло.
— Боже мой! — простонала Молли, вцепившись руками в волосы. Что же с ней произошло? Что она натворила?
— Молли, все не так уж плохо! — Джек попытался погладить ее по щеке, но она отпрянула. — Все поняли, что ты потеряла память. Уже по тому, как ты показывала подругам мой дом, видно было, что ты искренне веришь…
— Я показывала им твой дом? — с ужасом воскликнула Молли.
— Ну да — О Боже!
— Молли, все не так страшно! — беспомощно повторил Джек.
Молли отшатнулась, словно от удара.
— Не так страшно? — повторила она. — И кто еще об этом знает?
— Ну… твои друзья… те люди, на которых мы наткнулись в магазине… мой доктор…
— Ваш доктор! — процедила Дарси Доил. — А вам не кажется, что следовало бы вызвать ее доктора… или, по крайней мере, позвонить нам?
— Я понятия не имел, где вы живете и как вас найти, — пробормотал Джек.
— Что-о? Уж не хотите ли вы сказать, что наша дочь ничего не рассказывала о своих родителях?
Молли уже мечтала о новом приступе головной боли. Но боли не было — вместо нее душу захлестнула горькая волна унижения. Голос матери пробудил последние недостающие воспоминания: теперь Молли ясно помнила и пленку с записью, и визуализацию. Она вспомнила, как сама создавала картины и образы, которые потом приняла за реальность.
— Послушай-ка, сынок, не будь я Доминик Доил, если сейчас…
— Папа, перестань! — воскликнула Молли, протянув к отцу открытые ладони, как будто сдавалась на милость противника.
При виде этого беспомощного жеста Джек шагнул вперед, инстинктивно желая защитить Молли, заступиться за нее, но тут же вспомнил, что она больше не нуждается в его заступничестве и защите.
— Теперь я понимаю, что случилось. Понимаю, как и почему произошла ошибка. — Она повернулась к Джеку. — Мистер Кавано, видимо, я должна попросить у вас прощения за доставленные неудобства…
— Господи, Молли, о чем ты…
Она остановила его предостерегающим жестом.
— Ты не представляешь, как мне сейчас стыдно, дрогнувшим голосом произнесла она. — Это стыдно и унизительно. Зачем ты подыгрывал мне? Ты должен был все объяснить!
— Молли, милая, — мягко, успокаивающе заговорил Джек, — я пытался, но ты ничего не хотела слушать, и я решил не настаивать. Я боялся навредить тебе, Молли, боялся причинить тебе боль…
Девушка молчала, упорно уставившись на свои босые ноги.
— Ты не хотел причинять мне боли, Джек, — произнесла она наконец, — однако именно это и сделал.
И, опустив голову, Молли побрела вон из комнаты. На пороге она остановилась.
— Завтра утром я подам заявление об увольнении.
Глава 9

— А вы почему позволили мне там жить?
— Молли, пойми наконец! — Оливия похлопала ладонью по дивану рядом с собой, приглашая Молли сесть. Но та лишь затрясла головой и продолжала мерить комнату шагами. Она еще не успела сказать подругам и двух слов, но все чувствовали, что разговор предстоит нелегкий.
Весь день Молли убеждала родителей, что прекрасно себя чувствует (что было очень далеко от истины), и в конце концов уговорила их сходить поужинать без нее. Едва за ними закрылась дверь, Молли бросилась звонить Оливии, а Оливия собрала всю команду. И теперь пятеро лучших подруг Молли сидели в ее крошечной гостиной, всей душой готовые помочь. Однако пока все, что они говорили, лишь усиливало ее раздражение.
— Когда Джек привез тебя на работу, — продолжала Оливия, — мы по очереди бегали к тебе и всеми возможными способами старались пробудить твою память, но все было бесполезно!
— Я понимаю, что была не в себе, — устало проговорила Молли. — Но одного не могу понять: как вы позволили мне с ним жить?
Теперь она ясно помнила каждую секунду этих трех дней. Задушевные разговоры. Ласковые взгляды. Поцелуи. Джек вел себя безупречно, и Молли понимала, что он хотел одного — уберечь ее от потрясения. Но от этого унижение становилось только сильнее. Его винить не в чем, это она, она сама, бросалась ему на шею и предлагала себя!
— А что нам оставалось? — вступила в разговор Рей-чел. — Ты была твердо уверена, что вы женаты, и не желала слышать никаких возражений. Когда мы попробовали тебя разубедить, ты едва не разрыдалась, и Джек этого не вынес. Он не хотел причинять тебе боль.
С тяжелым вздохом Молли опустилась на диван рядом с Оливией.
— А теперь мне так стыдно!
Оливия ласково взъерошила ей волосы.
— Ну, от стыда еще никто не умирал!
— Неважно. В «Баррингтон» я не вернусь. Я уже сказала Джеку, что завтра уволюсь. Так и сделаю. Напечатаю заявление об увольнении, и кто-нибудь из вас передаст его Джеку.
— Ни в коем случае! — возразила Рейчел. — Не смей прятаться! Ты не сделала ничего дурного. Такое могло случиться с каждой из нас, — добавила она, и остальные согласно вздохнули: все они не с чужих слов знали, что такое безответная любовь.
— Да, наверно, — тихо ответила Молли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18