Молли — милая девушка, прекрасный человек, и я не прощу себе, если как-нибудь… как-нибудь ее обижу.
Тим мгновенно посерьезнел.
— Ладно. Понял. Извини. Просто, видишь ли, уже пять лет прошло… — тут он приостановился и покосился на Джека, явно опасаясь его реакции. — Пять лет прошло с тех пор, как ты закрылся от всех. Я понимаю, чего ты хочешь. Ведешь простую, ничем не осложненную жизнь, потому что боишься снова испытать разочарование. Но, Джек…
Тот предостерегающе поднял палец.
— Тим, я обойдусь без психотерапевта. Со мной все в порядке, а тебя я вызвал, чтобы ты осмотрел Молли. У нее был приступ головокружения в мебельном магазине. Честно говоря, — прибавил Джек, на всякий случай отводя Тима подальше от дверей спальни, — мне показалось, что она была на грани возвращения к реальности.
Уже по дороге домой Джек сообразил, что встреча с друзьями родителей могла потревожить утерянную память Молли. Возможно, и бледность ее, и головокружение — не симптомы внутренних неполадок, а признаки волнения.
— В магазине мы встретились с друзьями ее родителей. После этого у нее и закружилась голова.
— А почему ты решил, что к ней возвращается память?
— Это уже не в первый раз, — со вздохом признался Джек. — Сегодня утром я упомянул о том, что хочу обставить гостиную, как у нее. Она задумалась, не понимая, как сюда попала… а потом у нее закружилась голова, и все прошло.
— Похоже, головокружение вызвано блокировкой памяти, — глубокомысленно заметил доктор Тим. Джек задумчиво кивнул.
— Да, похоже на то. Но точно сказать не могу.
— А я могу? Я, между прочим, не психиатр. Даже не невропатолог. Так, простой деревенский доктор.
— Не думаю, что ей нужен психиатр или невропатолог. Надо просто убедиться, что эти приступы не свидетельствуют о внутренних нарушениях.
Джек повернулся, чтобы открыть дверь в спальню, но Тим удержал его за руку.
— Послушай, Джек! Вообще говоря, этот случай выходит за рамки моей компетенции. Возможно, пока беспокоиться не о чем — прошло всего три дня, но если до завтрашнего вечера память к ней не вернется, я договорюсь о встрече с одним своим знакомым, который специализируется в этой области.
Джек покорно вздохнул.
— Хорошо. Думаю, ты прав.
— Я всегда прав! — самоуверенно ответил Тим и распахнул дверь.
Молли, облаченная в красную пижаму с высоким воротом, сидела на кровати. Едва заметив Джека, она улыбнулась и протянула ему руку.
— Вот видишь, немного вздремнула — и все в порядке. Я же говорила, что беспокоиться не о чем!
Джек машинально сжал руку Молли и присел на кровать рядом с ней. Доктор Тим открыл свой саквояж.
— Джек говорит, у вас и раньше бывали приступы головокружения, — заметил он как бы между прочим.
— Бывали, — кивнула Молли. Тим надел ей на запястье манжету для измерения давления и вытащил стетоскоп.
— Вы, кажется, не слишком обеспокоены.
— А чего беспокоиться? — пожала плечами Молли. — Они почти сразу проходят. Стоит сосредоточиться на том, что я делаю, и головокружения как не бывало.
— Что значит «сосредоточиться на том, что делаете»? — уточнил доктор Тим, измеряя давление.
— Ну… — с легким смущением объяснила Молли, может быть, это прозвучит глупо, но я… вроде как напоминаю себе, кто я такая, где я и чем занимаюсь.
Тим быстро переглянулся с Джеком.
— И часто это случается? Молли снова пожала плечами.
— Пока было раза три-четыре. Тим захлопнул саквояж.
— Ладно, пока все, — проговорил он, вставая. — Молли, физически вы в полном порядке. Но, хотя я, конечно, не невропатолог, эти ваши приступы, когда вам приходится припоминать, кто вы такая, меня беспокоят. Думаю, в понедельник утром я договорюсь о приеме с одним своим другом.
— Он тоже доктор? — Молли оглянулась на Джека.
— Специалист, — мягко ответил Джек. Ему не хотелось произносить слово «психиатр». — Как-никак, ты ударилась головой…
— И со мной что-то не так? — с тревогой спросила Молли.
Джек уже готов был выложить, что конкретно с ней не так, но вовремя удержался, сообразив, что в нынешнем ее состоянии такие откровения пользы не принесут.
— Нет, не думаю, что это что-то серьезное… — промямлил он, стараясь ее успокоить. — Но мне, как и доктору Тиму, не нравятся эти странные приступы…
— Так или иначе, Молли, в понедельник вечером я к вам заскочу, — пообещал Тим и направился к двери. Джек поцеловал Молли в лоб и поднялся.
— Пойду провожу доктора Тима. А ты ложись и поспи еще.
Молли рассеянно кивнула. На лице ее отражалось смутное беспокойство.
Джек догнал Тима внизу.
— Для меня очевидно, — заговорил Тим, берясь за дверную ручку, — что она не хочет вспоминать, кто она такая. Возможно, оттого, что реальная жизнь ей не по душе. А может быть — как говорили тебе ее друзья оттого, что роль твоей жены уж очень ей по вкусу.
Джек провел рукой по волосам.
— Не знаю, что и думать.
— Если хочешь знать мое мнение, физически с ней все в порядке, и мы выяснили, что она сама не дает своей памяти восстановиться, так что, по-моему, надо ее заставить… — начал Тим, но Джек прервал его:
— Ни в коем случае!
— Понимаю. Ты уже пробовал — не вышло. Но рассуди сам, Джек, — предостерегал Тим. — Что она о тебе подумает, когда придет в себя и вспомнит, что ты ей подыгрывал?
— Не знаю, — ответил Джек, откидывая со лба непослушную прядь. — Я знаю одно: заставлять нельзя. Ей будет больно. Я не хочу, чтобы она мучилась.
— Скорее всего, ей просто нравится быть твоей женой, — раздумчиво произнес Тим. — Родители у нее миллионеры. Работа хорошая. Вокруг полно друзей. Квартира, ты говоришь, хоть куда. Налицо все, о чем может мечтать женщина…
— Кроме мужа? — раздраженно докончил Джек. — Нет, для Молли это слишком просто, слишком мелочно.
— Не скромничай, Джек. Ты настоящий подарок для женщины, — ответил Тим, хлопнув его по плечу. — Ладно, позвоню завтра.
Джек запер за Тимом дверь и пошел на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь на ужин. Хотя пообедали они и плотно, аппетит брал свое. «Приготовлю и на Молли, — решил Джек, — и отнесу ей наверх на подносе — пусть порадуется!» Однако, открыв холодильник, с неприятным удивлением обнаружил, что готовить-то не из чего. Даже на омлет яиц не хватит.
— Что это ты делаешь?
При звуке ее голоса Джек подскочил и стукнулся головой о дверцу морозилки.
— Ой! Молли, зачем ты встала?
— Есть хочется.
Он смерил ее скептическим взглядом.
— Ты уверена, что тебе можно вставать с постели?
— Да я здорова как бык! — энергично заявила Молли. — По-моему, вы с доктором Тимом просто свихнулись на моем здоровье. Говорю же, со мной все в порядке!
Джек решил уйти от опасной темы.
— А ужинать, между прочим, нечем.
— Хм-м… — протянула Молли, шагнув к холодильнику. — А ты очень хочешь есть?
— Порядочно, но с голоду пока не умираю.
— Французских тостов тебе хватит? Джек немного подумал. Уже лет десять, наверно, он не ел французских тостов, но… почему бы и нет?
— Конечно.
— Замечательно. Тогда накрой на стол, а я поджарю хлеб.
Каждый делал свое дело в дружном молчании. Наконец Молли приготовила ужин, а Джек накрыл на стол, и «супруги» сели есть.
— Очень вкусно получилось, — заметил Джек.
— Один из моих талантов, — с сухим смешком ответила Молли.
Что-то в ее тоне показалось Джеку странным.
— Ты так говоришь, словно это стыдно — уметь готовить!
— Да нет, — покачала головой Молли. — Я смеюсь, потому что больше-то никаких талантов и нет.
— Не правда, — игриво возразил Джек, радуясь, что отвлек ее от неприятных размышлений. — У тебя столько дарований!
— Правда? Каких же?
Джек уже готов был ответить, что неподражаемые деловые качества Молли дают ему повод предложить ей повышение, но вовремя сообразил, что подобную беседу лучше отложить на потом. Лучик сказать то же самое, но в более обтекаемой форме — Ты умная, организованная, очень аккуратная Пожалуй, лучший работник у меня в отделе. Молли нахмурилась.
— А как же «милая, сексуальная, которую так здорово прижимать к себе»? Джек, за последние несколько дней ты ни разу мне этого не сказал! А раньше-то, бывало, из кровати не выпускал, не сказав, что я милая, сексуальная и что меня так приятно обнимать! — добавила она, бросив на него дразнящий взгляд.
Джек почувствовал, что краснеет. В самом деле, мужа в жене обычно интересуют иные достоинства, чем босса — в сотруднице. Об этом он не подумал. Но как верно Молли угадывает его характер — ведь Барбаре в первые месяцы брака он и в самом деле говорил что-то в этом роде!
— Ну, мы в последнее время не спим вместе, ляпнул он и тут же в этом раскаялся. Но Молли вдруг сменила тему.
— В следующий раз повтори свои комплименты моим родителям. Организованная, аккуратная, хорошо работаю… Они будут потрясены. Может быть, скажут даже, что я делаю успехи.
Теперь нахмурился Джек. Он помнил: в тот вечер, когда Молли ударилась головой, у них был какой-то странный разговор о ее родителях. Тогда у Джека сложилось впечатление, что в семье у нее не все ладно. Быть может, она не хочет возвращаться к реальности из-за конфликта с родителями?
— Молли, мне иногда кажется, что ты не веришь в любовь своих родителей. Молли глубоко вздохнула.
— Одна из основ счастливой жизни, — заговорила она размеренно, явно повторяя слова лекции, — крепкая любящая семья! Вы растите детей не для того, чтобы возмущаться ими, критиковать и осуждать их. Вы растите себе друзей, — тут в голосе ее прорезалась явственная ирония, — товарищей, которые когда-нибудь станут равными вам…
— А ты не идешь семимильными шагами к успеху, — заключил Джек, — и, значит, едва ли когда-нибудь станешь им ровней. Быть может, они не осуждают тебя, но и не одобряют.
Молли тяжело вздохнула.
— Разумеется, они никогда не говорят об этом вслух. Не критикуют мой образ жизни, не уговаривают перемениться… — Помолчав, она снова вздохнула. — Не так-то легко быть учителями жизни, когда собственная дочь не следует их предписаниям. Понимаешь, я порчу им имидж.
— Знаешь, у родителей моей первой жены была интересная философия. Они считали, что дети — материальное воплощение любви. Двое любят друг друга, занимаются любовью, и от переизбытка любви рождается ребенок. У них было девять детей. Они не «растили себе друзей» — просто любили друг друга и своих сыновей и дочерей.
С минуту Молли задумчиво смотрела на него. Джек надеялся, что сказанное пробудит ее память или хотя бы заставит задаться вопросом: почему он не говорил ей, что уже был женат?
Однако Молли задала совершенно иной вопрос — вопрос, которого Джек не ожидал и на который ответил, не задумываясь:
— А почему у вас с женой не было детей?
— Мы не успели. Она погибла. Молли положила руку ему на запястье, словно утешая.
— Прости. Мне очень жаль. Но неудивительно, что ты женился на женщине из многодетной семьи. Я так и представляю тебя отцом десятка детей. Ты их не критикуешь, не осуждаешь — просто любишь…
Джек невольно поморщился.
— Очень наивно.
— Нет, — прошептала Молли. — По-моему, это чудесно.
Джека охватила тревога, как всегда в последние пять лет, когда заходил разговор о детях. «Успокойся! — приказал он себе. — Хочешь освободить Молли от демонов прошлого, а сам с собственными демонами справиться не можешь!»
— Мы с Барбарой были уже не юными, но рядом с ней я чувствовал себя молодым, сильным, почти всемогущим…
В первый раз он заговорил о своих чувствах. Все эти долгие годы Джек старался не вспоминать о своей первой любви: прекрасная и чистая сама по себе, она была непоправимо отравлена тем, что произошло потом.
— Должно быть, она была… замечательная.
— Да, — проговорил Джек, покорно ожидая, что сейчас нахлынет знакомая волна горечи и гнева.
Но ничего такого не произошло. Напротив, его охватило чувство покоя и освобождения. Может быть, доктор Тим прав, и Джек наконец-то расстался с прошлым.
Потрясенный, почти испуганный этим открытием, он решил перевести разговор в более безопасное русло.
— Что вообще за люди твои родители? — спросил он, щедро поливая два новых ломтика тостов кленовым сиропом.
— Два метеора, — с улыбкой ответила Молли. — Сгустки бешеной энергии.
Джек услышал, как потеплел ее голос, и понял, что Молли по-настоящему их любит. Должно быть, они в самом деле неплохие люди, но профессия мешает им наладить нормальные отношения с дочерью.
— Мама — генератор идей, а папа — их первый критик и доработчик. Его трудно сдвинуть с места, но, когда он раскачается, только держись!
— Интересно.
— Они очень интересные люди. Помню, когда я была маленькой, по выходным они проводили семинары у нас дома. Я забиралась на лестницу и подслушивала. А потом рассаживала в ряд своих кукол и произносила перед ними пламенные речи о том, как добиться успеха.
Джек от души рассмеялся.
— Представляю себе эту картинку! А друзей воспитывать не пробовала?
— Редко получалось. Мы жили за городом, на отшибе — родители хотели создать на семинарах непринужденную атмосферу. Все мои друзья жили в нескольких милях от нас. Каждая поездка в гости превращалась в событие.
— Похоже, у тебя было довольно-таки одинокое детство.
— Да нет… не то чтобы одинокое. Мне было интересно жить. Мы объездили почти всю Америку… Нет, я не чувствовала себя заброшенной. Но, размышляя над своим прошлым, я поняла, что детей в доме должно быть много. Чтобы ребенку было с кем играть, с кем спорить, с кем учиться. Ведь дети все время учатся. И не только по книгам. Именно в детстве человек учится общаться, ладить с людьми, отстаивать то, что считает правильным. Ничему этому нельзя научиться, если ты один… или если вокруг одни взрослые, которые свою жизненную школу давно прошли. Детям нужно учиться вместе.
«Пожалуй, — думал Джек, — по сравнению со взглядами Барбары мысли Молли о воспитании детей звучат куда более разумно. Конечно, у нее была и причина, и возможность продумать свою точку зрения. Барбара, выросшая в идеальной семье, не привыкла бороться за счастье — она полагала, что все в жизни дается без труда, стоит только захотеть. Молли — совсем другое дело».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18