А подталкивать будешь ты.
— А я скажу, что мы не женаты, — вставил Джек, снова почувствовав свою ответственность и не желая целиком перекладывать грязную работу на чужие плечи.
Тем временем Молли вывела своих «экскурсанток» из столовой и повела вверх по лестнице. Джек, Рейчел и Оливия пристроились в конце процессии. Все вошли в спальню. Джек словно взглянул на свою комнату новыми глазами: впервые за много лет он подумал о том, как по-спартански она обставлена. За пять лет, что Джек Кавано прожил в этом доме, он много раз собирался закончить меблировку, которую начал еще вместе с женой. И всякий раз находил какие-то отговорки, чтобы этим не заниматься. Мог ли он предположить, что, увидев полуобставленные комнаты, одна из его служащих вообразит, что вышла за него замуж?
Джек озадаченно покачал головой. В каком-то смысле он получил по заслугам. Давно пора было обставить дом и покончить с этим. Но всякий раз, как Джек пытался закончить то, что начала Барбара, сердце его болезненно сжималось и он отказывался от этой затеи. И теперь прошлое вновь встало на пути настоящего: дом, лишенный мебели, дом с голыми стенами Молли приняла за то, чем он, в сущности, и являлся. За будущее семейное гнездышко. Она увидела, что покрывало на кровати и шторы на окне не подходят друг другу, и догадалась, что у обитателей дома не было времени или денег, чтобы купить все необходимое. Она не увидела ни картин, ни безделушек, потому что такие вещи приходят с годами с годами счастливой семейной жизни.
— Какая прекрасная, просторная комната! — заметила Патриция, покосившись на Джека. Она явно не знала, что сказать.
Прежде чем Джек успел ответить, заговорила Оливия:
— Что за спальня без большого гардероба!
— У нас есть гардероб, — ответила Молли и, подойдя к внушительному стенному шкафу, торжественным жестом фокусника распахнула двойные двери.
Женщины переглянулись. Наконец вперед выступила Рейчел.
— Молли, милая, — осторожно начала она, — я не вижу здесь твоих вещей.
— Верно, их здесь нет, — с легким удивлением ответила Молли, словно сама только что это заметила.
— Странно, — заметила Оливия, — если вы женаты уже полтора месяца…
— Два, — немного смутившись, поправила Молли.
— А минуту назад ты сказала «полтора», — вступила в разговор София.
— Я хотела сказать «два».
Оливия обняла Молли за плечи и усадила на кровать.
— Твоей одежды здесь нет. Ты не помнишь, когда вышла замуж. Может быть, ты на самом деле не замужем?
— Но… как же так… — Джек готов был вступить в разговор, но Молли подняла огромные, карие, полные слез глаза — и внутри у него что-то оборвалось. Взгляды их встретились, и на несколько секунд Джек забыл обо всем, кроме того, как она прекрасна и как несчастна. — Джек, — взмолилась она, — скажи им, что мы с тобой женаты! Расскажи про наше первое свидание, помнишь ужин при свечах? — Не дав ему ответить, она снова обернулась к Оливии:
— Ты же помнишь нашу свадьбу! И мой кружевной шлейф в двадцать пять футов длиной!
Но Оливия молчала.
— Нет, — тихо, словно сама себе, произнесла Молли, — ты не могла забыть мой кружевной шлейф. — Она снова обернулась к Джеку:
— Не знаю, что здесь происходит, Джек, но если это шутка, то очень жестокая. — Взгляды их встретились. Глаза Молли блестели от слез. — Джек! — (Он тяжело сглотнул). — Джек!
Молли сжала губы, чтобы они не дрожали. И в этот миг Джек понял, что не сможет сделать то, что от него требуется. Просто не сможет.
— Верно, милая, — ответил он, садясь с ней рядом. — Прости меня. Это была шутка, и неудачная. Прости. Ты права. Конечно, ты моя жена.
На несколько секунд воцарилась тишина. Затем Рейчел ахнула, София охнула, Оливия издала стон, Патриция тяжело вздохнула, а Синди в отчаянии рухнула на диван.
— А где же моя одежда?
— Кое-что я спрятал, чтобы подшутить над тобой, а остальное мы еще не привезли с твоей квартиры, морщась, ответил Джек.
Надо же было свалять такого дурака! Но он не мог видеть, как страдает Молли. «И потом, — добавил про себя Джек, стремясь найти рациональное объяснение своему поступку, — она так уверена в своей правоте, что, возможно, грубое разрушение иллюзии принесет ее психике больше вреда, чем пользы».
— Я сегодня же съезжу туда и привезу все, что может тебе понадобиться, — прибавил он. — Но сделай мне, пожалуйста, одно одолжение.
Молли сморгнула слезы и слабо улыбнулась ему.
— Какое?
— Ложись в постель, а я позвоню одному своему другу, доктору. Пусть он заедет и проверит, все ли с тобой в порядке.
— Но я отлично себя чувствую!
— Меня беспокоит твоя память.
— Ну ладно, — согласилась Молли и откинулась на подушку.
— Вот и молодец, — похвалил ее Джек и поцеловал в лоб, подумав, что это уже становится привычкой.
Попрощавшись с Молли и пожелав ей выздоровления, женщины вместе с Джеком вышли в прихожую.
— Простите меня, — обратился он к Рейчел и Оливии. — Я просто не мог видеть, как она мучается. Оливия вздохнула.
— Ладно, может, это и к лучшему. Ее действительно стоит показать доктору.
— Мой лучший друг по колледжу — практикующий терапевт. Позвоню ему из квартиры Молли и попрошу осмотреть ее.
— Хочешь, я присмотрю за ней, пока тебя не будет? — спросила Рейчел.
Джек вздохнул с облегчением.
— Я надеялся, что кто-нибудь из вас это предложит!
В сумочке, оставленной на кухонном столе, Джек нашел водительские права Молли с адресом и ключи от квартиры. Двадцать минут спустя он уже рылся в ее гардеробе.
Едва войдя в дом, Джек поразился тому, с каким мастерством Молли обустроила свою крохотную квартирку. На окне в гостиной не было занавесок благодаря этому комната весьма скромных размеров казалась больше и просторнее. Пол был покрыт черным ковром с золотыми узорами. Широкий удобный диван, столик кофейного цвета, два черных кресла, вьющиеся растения на окнах — все придавало гостиной дух изящества и элегантности.
Спальня Молли тоже ничем не напоминала типичное женское «убожество в цветочек». Напротив, вишневое дерево кровати, атласные салфетки цвета шампанского на комоде и туалетном столике, темно-красное покрывало и многоцветные подушечки на постели являли собой прекрасную цветовую гамму и свидетельствовали об отменном вкусе хозяйки. Все здесь лежало на своих местах, все сияло безукоризненной чистотой.
Оглядываясь кругом, Джек невольно сравнивал эту крошечную дешевую квартирку, заботливыми руками Молли превращенную в уютное и элегантное жилище, с собственным домом — огромным, дорогим, но пустым и неухоженным.
Достав две пары джинсов, Джек закрыл нижний ящик комода. Здесь лежали майки, джинсы и пара свитеров, но не было того, что понадобится Молли в ближайшие несколько дней, — ни одежды, в которой можно пойти на работу, ни чулок, ни белья.
Вспомнив, что Барбара держала интимные предметы туалета в верхних ящиках, Джек со вздохом открыл небольшой ящичек на уровне груди. В глаза ему бросились веселые пастельные тона: нежно-розовый, небесно-голубой, солнечно-желтый.
Тяжело сглотнув, он сунул руку внутрь. Пальцы его ощутили прохладное прикосновение шелка. Не думая ни о практичности, ни о сочетании цветов, Джек вытащил наугад два лифчика. Один — персиковый, с глубоким вырезом, игриво отороченный кружевами. Другой черный, очень простой, без всяких финтифлюшек, которые здесь и не требовались, — одного цвета и материала было достаточно, чтобы свести мужчину с ума.
Поспешно оторвав взгляд от соблазнительных вещиц, Джек сунул лифчики и несколько пар трусиков в чемодан, который нашел в стенном шкафу. Было легко — слишком легко! — представить себе Молли в этих вещичках. Такую нежную, такую женственную… Но Джек не собирался воображать себе Молли в шелку и кружевах. Для него Молли — сотрудница, компетентный работник и хороший человек. И все. Все!
Торопливо, словно стремясь избавиться от наваждения, Джек побросал в чемодан несколько пар колготок, ночную рубашку, халат, висевший на двери ванной комнаты, и вытащил из стенного шкафа три платья.
Когда с одеждой было покончено, Джек присел на диван в гостиной и набрал номер доктора Тима. В ответ раздался голос автоответчика. Джек продиктовал номер своего сотового. Он не хотел, чтобы Тим перезванивал ему домой, — еще наткнется на Молли, а та Бог знает что ему наговорит!
Поставив чемодан на заднее сиденье, Джек направился к дому. Не успел он выехать на дорогу, как зазвонил сотовый телефон.
— Тим, это ты? — воскликнул Джек.
— Ну да, а как ты догадался?
— Никак. Просто молил бога, чтобы это был ты, ответил Джек. — Тим, у меня неприятности. Ты не поверишь…
— Приятно слышать, — радостно отозвался Тим. — Наконец-то наш неуязвимый Джек попал в переделку!
— Очень смешно, — огрызнулся Джек. Подъехав к своему крыльцу, он оставил машину, вытащил чемодан и понес его к дому, другой рукой прижимая к уху телефон.
— Между прочим, когда ты не смог заказать себе номер на Гавайях, я над тобой не смеялся. Я позвонил знакомым из фирмы-партнера, подергал кое за какие ниточки, и ты спокойно полетел на свой симпозиум. Помнишь?
— Ладно, ладно, понял. Больше не буду. Так что с тобой стряслось?
— Вчера вечером, — с тяжким вздохом начал Джек, одна моя сотрудница упала и ударилась головой. Сознания не теряла, но я решил, что не стоит оставлять ее одну, и привез к себе домой, чтобы за ней присмотреть…
Рассказ его был прерван громким добродушным хохотом.
— Вот это идея! — воскликнул Тим. — Теперь я знаю, что сказать матери, когда она в следующий раз спросит, почему по моему телефону отвечает женский голос!
— Я говорю чистую правду.
— Что, серьезно? — В голосе Тима звучало разочарование. — Боже мой, старина, ты, похоже, не в форме!
— Со мной-то все в порядке, — с упрямством обреченного гнул свою линию Джек. — А вот с ней — нет. Хотя на вид она вполне здорова. Голова не кружится, нет ни слабости, ни тошноты, ни температуры ничего такого. Но в мозгу у нее что-то сдвинулось.
Наступила секундная пауза. Когда Тим заговорил снова, озорной шутник и беззаботный донжуан исчез: теперь с Джеком разговаривал врач.
— Что значит «в мозгу что-то сдвинулось»? Джек глубоко вздохнул, не зная, как подступиться к очевидному. Наконец решил, что остается один путь: выложить все как есть.
— Она вообразила, что мы с ней муж и жена. Тим покатился со смеху.
— Хватит, приятель! Я понимаю, тебе скучно, хочется развлечься, но у меня сегодня свидание, и…
— Я тебя не разыгрываю, черт побери! Это правда! Она считает, что вышла за меня замуж! Я не знаю, что делать. Не могу же я отослать ее домой в таком состоянии! И вести в больницу боюсь — вдруг ей станет хуже?
— Ладно, ладно, понял, — ответил Тим. — Заеду к тебе по дороге с работы. Осмотрю ее, выскажу свое мнение и даже не возьму денег за визит. Но помни: ты у меня в долгу.
— А по-моему, ты просто рассчитаешься со мной за тот номер в Гонолулу, — ответил Джек и выключил телефон.
В прихожей его встретила Рейчел.
— Спит как младенец. Заснула сразу, как только ты ушел, и с тех пор не просыпалась. Джек глубоко вздохнул.
— Не знаю, хорошо это или плохо.
— А мне-то откуда знать? — развела руками Рейчел.
— По крайней мере, доктор Тим уже в пути.
— Отлично, — ответила Рейчел, направляясь к дверям. — Джек, я была бы рада остаться и помочь тебе, но, понимаешь, у меня свои планы на вечер…
— Конечно, Рейчел, иди, — без особого огорчения откликнулся Джек. Чем меньше свидетелей, полагал он, тем лучше. — Завтра утром расскажу тебе, что сказал доктор Тим.
После ее ухода Джек заглянул к Молли. Как и говорила Рейчел, она спала крепким и безмятежным сном. Спустившись вниз, Джек приготовил себе чашку томатного супа, сделал бутерброд из поджаренного хлеба с сыром и уселся перед телевизором, чтобы, как обычно, посмотреть новости. Но в это время на улице раздался шум автомобильного мотора — подъехал доктор Тим.
— Как пациентка? — спросил он, едва войдя.
— Спит. Не знаю, хорошо это или плохо, но я решил ее не будить.
— Возможно, это и к лучшему, — согласился Тим, вслед за Джеком поднимаясь в спальню.
Джек присутствовал при осмотре. Он видел, как Тим разбудил Молли, видел, как та, едва открыв глаза, поискала взглядом Джека, и, прежде чем Молли открыла рот, уже знал, что она скажет. Пока Тим смотрел ее зрачки, она подтвердила: да, они с Джеком уже полтора месяца женаты. Пока проверял ее слух, рассказывала о первом свидании. Пока щупал пульс, во всех подробностях описывала свадьбу. Пока мерил давление, строила грандиозные планы меблировки дома.
Тим слушал все это с профессиональной невозмутимостью, а вот Джек места себе не находил. Странно и жутковато было слышать, как хорошо знакомый тебе человек, на вид вполне нормальный, с полной уверенностью рассказывает о событиях, которых как ты прекрасно знаешь — никогда не происходило.
Когда Тим сказал, что хочет послушать сердце и дыхание Молли, и попросил ее расстегнуть блузку, Джек вышел из комнаты. Сегодня он вдоволь насмотрелся на ее нижнее белье; кроме того, волнение и тревога его все возрастали, и он почувствовал, что должен пройтись. Спустился вниз, в столовую, и мерил ее шагами, пока, полчаса спустя, не услышал на лестнице быстрые шаги Тима.
— Джек! — позвал Тим, входя в комнату.
— Ну как она?
— Прекрасно. Потрясающая девушка, — ответил Тим с широкой улыбкой. — Будь я на твоем месте, держался бы за нее обеими руками. Симпатичная, умненькая и твердо намеревается сделать тебя счастливейшим человеком на земле. Кстати, ты знаешь, что она хочет пятерых детей?
— Не знаю, — деревянным голосом ответил Джек.
— Так знай. Она уверена, что ты станешь хорошим отцом. Тут я, кстати, с ней согласен, папаша из тебя получится что надо. Говорю тебе, не упускай свой шанс!
— Прости, что порчу тебе развлечение, — зло сощурившись, заговорил Джек, — но, честно говоря, сам я ничего смешного в этом не вижу. Можешь не верить, но меня всерьез волнует ее состояние!
— Волноваться нечего, — ответил Тим, захлопывая черный докторский саквояж. — Видишь ли, в чем дело… Ее родители — Доминик и Дарси Доил, известные психологи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18