Думаю, ты прав. Кажется, у этой пантеры на ухе есть черное пятнышко, – солгала Валентина.– Так я и знал! – обрадовался старик. – Он считает, что может обмануть меня, раз я, состарившись, потерял остроту зрения! Ну, а теперь иди и помни, что я сказал тебе! Оставь дверь приоткрытой, я хочу все слышать. Молись Аллаху, чтобы я не заснул, – сказал эмир, закрывая глаза.Маленькая белая пантера блаженно урчала, устроившись возле старика. * * * Явившиеся на Совет гости Рамифа были одеты в черно-желтые цвета священной войны с неверными, объявленной Саладином. Сам он уселся на подушке справа от места во главе стола. Паксон устроился рядом с предводителем. Глаза собравшихся с надеждой устремились на пока не занятое место, все ожидали появления Рамифа.Валентина чувствовала себя неуверенно и позволила гостям еще несколько минут поразмышлять, появится Рамиф или нет. Она заметила, что Паксон обернулся к двери. Как же ей хотелось сейчас, чтобы султан Джакарда не сопровождал Саладина в Напур! С того самого момента, как она впервые увидела красавца-сарацина, он непрестанно осложнял ее жизнь.Вот и теперь она чувствовала его взгляд, словно ясно ощутимое прикосновение. Пламя пробегало у нее по спине и окрашивало ярким румянцем щеки. Рассказал ли Паксон остальным, что она христианка, враг всех этих мужчин, присутствующих на Совете?Валентина бросила на султана беглый взгляд, отметив мужественность черт его красивого лица и совершенство мускулистой фигуры. Помимо воли вспомнила она, как прижимался его рот к ее губам, а руки обвивали стан в сладостных объятиях. Девушка поймала себя на том, что ощущает, как сковывает ее этот глубокий и многозначительный взгляд сарацина, но заметила насмешливые искорки в черных, как ночь, глазах, и скованность улетучилась, как не бывала.Она подняла руку, призывая к тишине, перевернула верхний лист пергаментов, переплетенных в виде книги, и взяла перо.– Скажите, чего вы желаете и сколько заплатите золотом, – твердо произнесла Валентина. – Затем я сообщу, согласен ли эмир. Но прежде чем мы начнем, следует исправить несколько допущенных прежде ошибок. Малик эн-Наср, – бросила она взгляд на предводителя мусульман, – твои платежи запаздывают! Ты дал обещание уплатить долг в последние четыре месяца, но плата от тебя в Напур так и не поступила! Нам не о чем говорить, пока не уплачен долг.– Золото было отправлено эмиру в должное время, – холодно ответил Саладин. – Я располагаю печатью эмира, подтверждающей это.– В учетной книге эта запись без печати! – заявила Валентина. – Потрудись взглянуть сам!Нахмурившись, Саладин заглянул в книгу поверх ее плеча.– А ты посмотри на это! – сказал он, извлекая свиток из своего просторного кафтана. – Вот печать эмира! Взгляни и убедись!– Ты говоришь правду, – согласилась Валентина, ее глаза гневно сверкнули. – Похоже, кто-то в этом дворце набивает себе карманы золотом эмира! Очень хорошо, что ты показал мне свиток. Скажи теперь, чего ты хочешь.– Зерна и прочей провизии. Моим войскам не хватает продовольствия, люди бедствуют, как никогда раньше. Последнее зерно, отправленное в войска, попало в руки отряда христиан.– Какую цену ты можешь предложить? – тихим голосом спросила Валентина, прищурившись.Малик эн-Наср ответил ей, назвав число. Валентина рассмеялась.– Не принимаешь ли ты меня за неразумную дурочку? На базаре зерно уйдет в пять раз дороже того, что предлагаешь ты! – ее глаза сузились еще больше. – Если я женщина и сижу здесь на месте кади, это еще не значит, что можно меня дурачить! Торговаться я не собираюсь. Увеличь цену втрое, и припасы зерна станут твоими. Никакого торга я не допущу.– Я хочу поговорить с эмиром! – сердито сказал Саладин.– В просьбе отказано, – холодно ответила Валентина.Паксон с легкой усмешкой слушал перепалку придворной дамы английской королевы и верховного предводителя мусульман. Во имя Аллаха, она осмелилась отказать Саладину во встрече со стариком! Покорится ли ее решению Малик эн-Наср или станет настаивать на своем? Черная пантера глухо заворчала, и Паксон погладил ее глянцевитую голову, черную, как вороново крыло.– Я требую, чтобы мне было позволено встретиться с эмиром, – произнес Саладин, вставая со своего места.Валентина угрожающе проговорила:– На Совете ты имеешь право лишь торговаться, все прочие права принадлежат тому, кто ведет Совет. Мне приказать вывести тебя из зала?– По какому праву?.. – возмутился Саладин. Маленькой белой пантере наскучило лежать на груди эмира. Она спрыгнула с его кровати, прокралась в зал и забралась Валентине на колени. Девушка нежно улыбнулась игривой кошечке, затем пристально посмотрела в глаза своего противника.– По моему собственному праву, – сказала она. – Если не желаешь продолжать Совет, можешь удалиться. У меня не хватает терпения, которое я могла бы противопоставить твоему нетерпению. Что скажешь? – Валентина продолжала ласкать белую кошечку.Черная пантера подняла голову и зарычала. Паксон потрепал зверя по спине, и пантера сразу же успокоилась.Саладин с гневом во взоре снова опустился на подушку, пристально глянув на Валентину.– Продолжим, – предложила она, бросив взгляд на Паксона.Глаза красавца-сарацина пронзали ее насквозь и завораживали, затягивая в темные глубины. Девушка смотрела, как смуглые руки гладят черную голову огромной кошки, и пыталась представить, какое ощущение вызвали бы они, прикасаясь к ее телу. Щеки Валентины зарделись, когда она, наконец, с трудом отвела от Паксона глаза. О чем он думает? Что чувствует?– Я согласен на твои условия, – холодно заявил Саладин.– Малик эн-Наср принял мудрое решение. Могу я внести предложение? Может, ты получишь выгоду, купив дополнительное количество зерна, учитывая, что войска Малика Рика подстерегают караваны? Разделите припасы между двумя караванами и отправьте их по разным дорогам. Я только советую, вам решать!– Чем мне расплатиться? Мой кошелек пуст! Ты отказываешься торговаться, а я не в состоянии купить больше, чем могу себе это позволить!– Эмир Рамиф будет рад подарить тебе зерно.– Он будет в убытке! – подозрительно произнес Саладин.Глаза Валентины потемнели, приобретя густосиний оттенок.– Эмир Рамиф не окажется в убытке! Ты получишь зерно в обмен на трех коней.– Согласен! – воскликнул Саладин, полагая, что эта женщина крайне глупа, а эмир еще глупее.Он встретился с ней взглядом. «Женщины, – посмеивался Малик эн-Наср про себя, – совсем не умеют вести дела».– Как ты несдержан, могущественный повелитель! – посетовала Валентина. – Ты даже не выслушал, каких именно трех коней имела я в виду! Эмир Рамиф восхищается тремя белыми скакунами, составляющими предмет твоей гордости. Прославленный воин не изменит своего решения?Лицо Саладина помрачнело, твердый взгляд выразил гнев и возмущение.– Согласен, – хрипло сказал он, плотно сжав губы.Сидя на толстой подушке, Паксон не шевелился. Он восхищался Валентиной. Его антрацитово-черные глаза вспыхнули, когда он обратил внимание на тонкую руку, поглаживавшую голову маленькой спящей пантеры. Движения этой руки были легкими и чувственными.Валентина перевела взгляд и заглянула Паксону в глаза. Его мысли смешались. Снова ему показалось, будто он тонет в мерцающих зеленовато-голубых озерах глаз этой необыкновенной девушки. Мускулы молодого сарацина напряглись, и пантера у его ног беспокойно зашевелилась. Если бы тогда, в ту ночь, он увез Валентину с собой, сейчас она принадлежала бы ему!– Мы собрались здесь не только ради пополнения припасов зерна для войска, – обратился Саладин к своим сподвижникам, вновь обретя достоинство, соответствующее его положению.Он повернулся к полному человеку средних лет, державшему в руках несколько свитков пергамента.– Все здесь знакомы с нашим почтенным летописцем Баха ад-Дином, воспользуемся же случаем, чтобы услышать записи летописца о священной войне, джихаде. Источники, из которых он черпает сведения, безупречны, и написанное им – чистейшая правда.По кивку Саладина Баха ад-Дин поднялся со свитками в руках и обратился к собравшимся.– Большая часть того, что я сообщу, всем известна. Однако, вследствие больших расстояний, разделяющих наши войска, сбор сведений затруднен, и Малик эн-Наср потребовал, чтобы в летописи отслеживались слухи и устанавливались подлинные факты. Могу ли я начинать?Достойное собрание согласилось, и Баха ад-Дин развернул свиток.– Ричард, король Англии, овладел Акрой… Сообщение летописца содержало описание бесчеловечного уничтожения плененных христианами мусульман.– Ричард Львиное Сердце провел свои войска по берегу, в то время как его флот проследовал к порту Яффе, отстоящему от Иерусалима на шестьдесят пять миль. Это происходило летом двадцать пятого августа тысяча сто девяносто первого года. Он вел свои войска во время засухи, когда пересыхали ручьи и колодцы. Мы, мусульмане, следили за его походом. В дозоре были конные отряды. На пути к Яффе Малик Рик приказал разрушить три города, а добравшись до порта, разрушил укрепления и продолжил марш на юг. Бывшие в дозоре конные отряды под покровительством Аллаха передвигались вблизи его войск, скрываясь среди холмов.Головы людей в тюрбанах согласно кивали, всем это было известно. Баха ад-Дин продолжал:– Сообщается также, что армия христиан не смогла совершить поход беспрепятственно. Мусульмане нападали на арьергард войск Малика Рика, и лучники сильно досаждали крестоносцам, но вовлечь христиан в битву не удалось. Ричард Львиное Сердце применил странное построение войска. Его воины шли в три колонны. Одна, та, что была ближе всего к холмам и нашим конным отрядам, состояла в основном из пехотинцев и продвигалась тесными рядами. Те, кто шел в крайних рядах, несли луки и арбалеты, и были одеты они в кольчуги. Христиане с ожесточением применяли свое оружие, а наши стрелы отскакивали от их доспехов. Шествовавшие во внутренних рядах воины, вооруженные копьями и мечами, в любой момент были готовы отразить атаку.Глаза под надвинутыми на лбы тюрбанами сузились, и мужчины слегка наклонились, вслушиваясь в слова летописца.– Во второй колонне под прикрытием пехотинцев находились конные рыцари. Всадники были также защищены кольчугами от наших грозных стрел, которые, в противном случае, могли бы нанести коннице значительный урон. В третьей колонне, расположенной ближе к морю и недосягаемой для нападения, двигались повозки с припасами и ранеными. Из третьей колонны поступало подкрепление для пехотинцев. Наш великий и мудрый предводитель Малик эн-Наср и его почитаемый брат Аль-Адил проехали по окружающей местности и осмотрели обширную равнину, лежавшую на пути христиан, и сочли ее пригодной для битвы. В течение двух дней мусульманские всадники безуспешно пытались нарушить ряды христианской конницы. Крестоносцы упорно не желали вступать в бой. Они двигались вперед, подобно большой, закованной в броню сороконожке. Но битва была неизбежна. Ожесточенное сражение продолжалось несколько часов. Умирающие кони топтали упавшие на землю знамена. Падшие, истекая кровью, погибали под копытами. Потери с обеих сторон были равными. Противник оказался зажатым в тиски наших лучников, и мы уже начали надеяться на победу, как вражеская конница собралась и обрушилась на нас. Битва разгорелась с новой силой. Христиане стремились отразить нападение, тогда как мусульмане хотели уничтожить крестоносцев. На протяжении всего пути до Арзуфа христиане продвигались, отбивая атаки нашего достопочтенного военачальника Таки ад-Дина. Мощь войска Малика Рика увидели многие, став свидетелями события этого дня, и его имя будет передаваться на протяжении многих веков в преданиях правоверных.Валентина слушала и радовалась известиям о короле Англии. Ричард доказал, что является достойным противником этих мусульманских воителей. Девушка понимала, что его доблесть и воинское мастерство разрушили коварные замыслы сарацин.Баха ад-Дин продолжал:– Малик эн-Наср посоветовался со своими соратниками и, в стремлении выиграть время, решил изменить тактику. Вместо того чтобы тратить силы на бесконечные мелкие стычки, мусульмане разделили свое войско. Защитой Эскалона, южного ключа к Иерусалиму, и караванного пути на Египет решено было пренебречь. Малик эн-Наср не желал наносить урона своим войскам, запирая их в стенах города, защитить который не представлялось возможным. Следовало избежать потерь, подобных тем, что понесли мы в Акре. На рассвете наш предводитель занялся опустошением города. Все зерно, хранившееся в Эскалоне, раздали жителям, и все дома в кольце городских стен сожгли. Башни набили хворостом и также сожгли. В городе раздавались горестные стенания, так как был Эскалон красив и стены его мощны, а дома богаты. Скорбя сердцем, Малик эн-Наср покидал город.Валентина увидела, как опечалились собравшиеся. Эскалон называли «невестой Сирии», и красотой этого города безмерно восхищались путешественники. Никогда в самых невероятных фантазиях не могла Валентина представить, что однажды станет сочувствовать потерям мусульман, в то же время радуясь победе христиан.Баха ад-Дин занял свое место, и заговорил Саладин.– Малик Рик прислал гонца. Он просит о встрече с предводителями мусульман. Аль-Адил, мой брат и советник, будет сопровождать меня. Необходимо подготовиться к встрече, но нежелательно, чтобы об этих приготовлениях знал противник. В мои намерения входило просить эмира Напура взять на себя все заботы о необходимых для проведения встречи приготовлениях, – он повернулся к Валентине, желая услышать ответ.– Эмир согласен, – ровным голосом проговорила Валентина, ее сердце безудержно билось: она снова увидится со своими!– Я сама прослежу за приготовлениями, Малик эн-Наср, и буду молиться, чтобы все, сделанное эмиром, было тобою одобрено. А сегодня эмир Рамиф устраивает прощальный пир для твоих военачальников, ведь завтра они должны вернуться в расположение войск. Он просит тебя также присутствовать на этом пире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60