Упаковывать пришлось немало. Она всегда помогала в этом своим ассистентам. Сирина терпеть не могла возить с собой целый кортеж помощников, поэтому обучила Джейсона и Беннета всему необходимому. Если же рук или времени у них троих все же не хватало, она нанимала кого-нибудь из местных, ищущих работу. Вот, например, сегодня она наняла стилистов-парикмахеров и гримеров. Они уже покинули место съемки. Сирина с «мальчиками», как все их называли, приготовились загружать оборудование в грузовичок, когда раздался стук каблуков по мраморному полу, возвещая о прибытии Корал.
— Ну, как прошли съемки?
— Увеселительной прогулкой я бы это не назвала.
Сирина обернулась к Корал. Выглядит в точности как современная императрица. Как будто приготовилась показывать туристам свои тронные залы.
Корал встревожено взглянула на нее:
— А что случилось?
— Да ничего особенного. Просто они все вели себя так, как будто только что обнаружили, что у них имеется между ногами. Понимаешь, о чем я?
Корал вскинула брови. Кивнула:
— Понятно. Но ты сделала все, что хотела? Сирина бросила на нее уничтожающий взгляд:
— Разумеется! Я всегда делаю все, что хочу, Корал.
— Я просто спросила, Сирина. — Корал смахнула несуществующую соринку с рукава своего черного шерстяного пальто, отделанною соболем. — Я вижу, ты на взводе. Пойдем в отель. Переоденешься, а потом пойдем куда-нибудь на ленч.
— Я пригласила Джейсона и Беннета на ленч. — Сирина подмигнула ассистентам. — Но ты можешь к нам присоединиться, если хочешь.
Эта мысль пришла ей в голову только сейчас. Ничего такого она не планировала. Но может быть, удастся таким образом отвлечься от мыслей о Майкле.
Она стянула с головы кепку, сняла очки, распустила «конский хвост», тряхнула роскошными черными волосами. Ассистенты с интересом переглядывались. Понимали, что она специально подначивает Корал.
— С удовольствием, — удивила всех Корал. Обернулась к Джейсону и Беннету: — Нам пора с вами поговорить. Я просмотрела некоторые ваши пробы и считаю, что у вас есть перспектива работать самостоятельными фотографами.
На этот раз Беннет и Джейсон обменялись взглядами, полными благоговейного изумления. Такого они никак не ожидали.
— Вот здорово!
— Ну и прекрасно.
Корал критически оглядела обоих. Похоже, они уже забыли о ленче и ресторане. Да и пустят ли их в таком виде в какой-нибудь приличный ресторан? Она сладко улыбнулась:
— Я надеюсь, у вас в отеле найдется во что переодеться? Что-нибудь более подходящее?
Оба непонимающе смотрели на нее. Они одеты точно так же, как всегда, — Джейсон, с волосами почти до пояса, в брюках из кожзаменителя и майке, открывающей все его многочисленные татуировки; худощавый Беннет — в черных кожаных брюках, футуристических кроссовках и рубашке с изображением леопарда. Волосы, выщипанные — другого слова не подберешь — как попало, выкрашены в платиновый цвет, с черным у корней. Он долго трудился, чтобы достичь именно такого эффекта.
Сирина подошла ближе, взъерошила Беннету волосы.
— С одеждой проблем нет. Я, например, не собираюсь переодеваться. Мы пойдем в один такой хипповый бар. С настоящими хиппи. Я про него много слышала. — Она свысока взглянула на своего агента. — Это тебе придется переодеться, Корал. Иначе рискуешь испортить своего шикарного соболя. Тебе его обольют краской.
Они вышли во двор замка, залитый ярким солнцем. У Веры еще кружилась голова от роскоши императорской сокровищницы Хоффбурга.
— Я словно побывала на какой-то необыкновенной выставке, — обернулась она к Мише. — В голове у меня просто калейдоскоп красок. Все эти чудесные вещи… — Она мечтательно вздохнула. — И подумать только, что Габсбурги взяли почти все императорские драгоценности с собой в ссылку!
Миша обнял жену за талию.
— Что тебе понравилось больше всего? Нет-нет, подожди, я попробую угадать. Вера рассмеялась:
— Ты слишком хорошо меня знаешь.
— Изумруды, и рубины, и сапфиры, и бриллианты, — пропел Манни. — Вот то немногое, что я люблю больше всего. Правильно?
— Ты тоже хорошо меня знаешь.
— Я мог бы поспорить, — проговорил Миша, — что это что-нибудь зеленое… как изумруд.
— Но уж конечно, не тот, колумбийский, в тысячу шестьсот восемьдесят карат, — вставил Манни.
— Кажется, я никогда не видела такого большого драгоценного камня. А старая императорская корона! Просто огромная, и на ней столько бриллиантов, рубинов и сапфиров.
— Гитлеру она так понравилась, что в тридцать восьмом он забрал ее с собой в Нюрнберг, — сообщил Манни.
— Все эти золотые вещи и драгоценные камни просто потрясающие, — задумчиво проговорила Вера. — Но… знаете что?
— Что? — обернулся к ней Миша.
— Самое большое впечатление на меня произвели крестильные рубашки, которые Мария Тереза вышила для своих внуков. В них как будто чувствуется вся ее любовь и нежность. Все ее мысли. Императрица ведь вовсе не обязана делать это для своих…
Вера взглянула налево. Замедлила шаг. Это… Кажется, она узнала черноволосую красавицу, согнувшуюся под тяжестью оборудования для фотосъемок. Та, что проходит по двору в сопровождении двух дико одетых молодых людей. Господи!.. А вот и Корал Рэндолф, впереди, со своими угольно-черными волосами в виде шлема, в пальто с соболями. Ошибки быть не может! Если Корал здесь, значит… значит, это в самом деле Сирина Гиббонс. Вера снова ускорила шаг.
— В чем дело, дорогая? — Миша встревоженно взглянул на жену. — Ты словно привидение увидела.
— Да нет, ничего особенного. Мне показалось, что что-то попало мне в туфлю.
Она внимательно смотрела на него. Если он тоже увидел Сирину, она сразу же заметит это по его лицу. Но в нем ничего не изменилось.
— Ну, куда теперь? — вмешался Манни.
Надо поскорее увести их отсюда. Он все еще не мог поверить своим глазам. Но нет, это правда, особенно если принять во внимание странное поведение Миши со вчерашнего дня.
Сирина Гиббонс… Этим все объясняется.
Глава 6
Сирина критически оглядела себя в зеркале ванной комнаты. Втянула щеки, так, что образовались впадины. Взяла соболью кисточку для макияжа, добавила на скулах еще немного румян «Мата Хари». Еще раз взглянула на себя в зеркало. Выпятила губы, подкрашенные помадой «Кабаре». Нет, хватит. Достаточно.
Наклонившись вперед, она начала яростно расчесывать волосы от самой шеи наперед. Потом встала, тряхнула головой, несколько раз провела по волосам вниз от ушей. Все.
Сирина вышла из ванной, направилась в спальню. Быстро натянула черный шерстяной свитер, надела стеганую кожаную микро-мини-юбку. И то и другое от фирмы «Айсберг», однако холодными их никак не назовешь. Она снова оглядела себя, теперь уже в большом зеркале спальни. Резко отвернулась, села на кровать, опустив подбородок на руки.
Черт! Она снова нарушила слово. Мало того, слово, данное самому главному человеку в мире — самой себе. Она ведь поклялась, что не будет специально готовиться к встрече с Майклом, что отнесется к этому как к рядовому событию, что не позволит возбуждению взять верх над разумом, что будет контролировать себя. Прекрасные намерения…
Во время ленча вместе с Корал и ребятами она почти не участвовала в обсуждении их будущей карьеры. Просто не могла ни на чем сосредоточиться. А под конец настолько разнервничалась, что не могла усидеть на месте. Неожиданно вскочила из-за стола, сказала, что плохо себя чувствует, и выбежала из ресторана. А причина, конечно, все та же: она никак не могла избавиться от мыслей о нем, о Майкле.
Сирина налила себе минеральной воды, взяла стакан и села на кровать. Надо закончить приготовления. Наверняка она что-нибудь забыла. Но что? Ах да! Духи! Она вскочила, побежала в ванную, где стоял флакон с экзотическим букетом, специально составленным для нее в Париже. Коснулась шеи, за ушами, ложбинки на груди, потом приподняла юбку и капнула на бедра.
В этот момент раздался стук в дверь. Дождалась!
Сирина помчалась в спальню. Где же туфли? А, черт с ними! Так… успокоиться… С минуту она заставила себя простоять неподвижно, глубоко дыша. Потом размеренными шагами прошла через гостиную к входной двери. Распрямила плечи, взялась за ручку, открыла.
Миша стоял в дверях с сумкой для покупок в руке. Стоял неподвижно, не произнося ни слова, пожирая ее глазами. Потом губы его раскрылись в обезоруживающей улыбке.
— Привет!
«Господи, — думал он, — как она хороша! Эти длинные роскошные волосы цвета воронова крыла, эта идеально гладкая кожа, эти утонченные черты лица. И длинные-длинные стройные ноги под мини-юбочкой…»
— Входи, Майкл, — улыбнулась она в ответ. О Господи, она уже почти забыла, какой он обладает властью над ней, как действует на нее одно его присутствие! Майкл вошел. Сирина закрыла дверь.
— Давай я повешу твое пальто.
Он поставил сумку, сбросил свое длинное кашемировое пальто.
— Я сам его повешу, Сирина. Насколько я помню, ты не очень любишь вешать вещи на место.
— Все-то ты помнишь. Давай, давай его мне. — Она взяла у него пальто и повесила в шкаф. — Я немного исправилась в том, что касается домашнего хозяйства. Правда, совсем чуть-чуть, но все же исправилась.
Они стояли в гостиной, глядя друг на друга.
— Ах да! — Миша потянулся к своей сумке. — Я тут заходил в магазины… Вот, это для тебя.
Он протянул ей небольшой букет роз нежно-розового цвета в элегантной упаковке, стянутой атласной лентой.
— Какая прелесть! Мой любимый цвет. И они почти раскрылись! Именно так, как я люблю. — Она подняла на него глаза. — Ты и это помнишь…
— Как я мог забыть!
В этот момент ему больше всего хотелось схватить ее в объятия, сказать, что он ничего не забыл.
Сирина почувствовала стеснение в груди. Ее всю обдало жаром. Только бы он не заметил! Она резко отвернулась.
— Проходи, садись, чувствуй себя как дома. Я сейчас найду, куда поставить цветы.
Она прошла в ванную, взяла стакан, наполнила его тепловатой водой из-под крана, развязала и развернула букет, поставила в стакан, вернулась в гостиную. Торжественно водрузила цветы на кофейный столик.
— Вот. Красиво, правда?
— Красиво, — эхом повторил Миша, глядя не на цветы, а на нее. Она села на кушетку, поджав под себя ноги.
— Ты выглядишь еще прекраснее, чем раньше, если это возможно. Сирина нервно рассмеялась:
— Спасибо. Я стараюсь. Иногда. — Она решила переменить тему. — Как прошел вчерашний концерт?
— Очень хорошо. — Миша не стал упоминать о том, что весь вечер не мог избавиться от мыслей о ней. — А как твои съемки? Она откинула прядь волос с лица.
— Лучше не спрашивай.
— Что, так плохо?
— Да нет, просто — ничего интересного.
Она рассеянно потянулась за стаканом с минеральной водой, но его не оказалось.
— Ох, Майкл! Я такая плохая хозяйка! Хочешь чего-нибудь выпить? У меня в баре чего только нет.
— А ты что будешь? Или ты опять на своей ужасной диете?
— Не-е-ет! Хотя… если честно, то как раз с этого момента я решила очиститься. Дня два ничего, кроме минеральной воды. После этой венской еды, знаешь ли… У них тут все плавает в жире или сливках.
Миша рассмеялся:
— Я вижу, деньги и слава не очень тебя изменили.
— Надеюсь, что нет. — Сирина заглянула в маленький бар-холодильник. — Смотри-ка, тут есть две бутылочки шампанского. Выпьем?
— Конечно. Давай я открою.
— Я сама могу открыть.
Однако он уже встал, подошел к мини-бару.
— Позволь мне. Я настаиваю.
Сирина остро ощутила его близость. Мысли спутались. Она чувствовала его теплое дыхание, его мужской запах. Она могла бы поклясться, что физически ощущает его возбуждение. Казалось, оно зарядило электричеством саму атмосферу комнаты.
Без единого слова она протянула ему бутылку. Он задержал ее руку в своей. Желание пронзило ее как электрическим током. Все тело обдало горячей волной, колени ослабели, вся решимость растаяла в один момент. Кровь гулко стучала в висках; она почувствовала, что не может вздохнуть. Сейчас ей хотелось только одного — оказаться в его объятиях. Пусть возьмет ее сейчас же, прямо здесь, пусть поглотит ее в своей страсти.
О Господи… что же делать?! Она хочет его до безумия.
Огромным усилием воли Сирина отняла у него руку. Наверняка он заметил ее дрожь, ее потрясение. Она, наверное, выглядит полной идиоткой. Сирина молча прошла обратно к кушетке, села, снова поджала под себя ноги.
Ее смятение не укрылось от Миши. Он быстро откупорил бутылку шампанского, налил бледно-золотистой жидкости в два бокала, подошел к кушетке. Протянул один бокал Сирине, сел на другой конец кушетки. Обернулся, с улыбкой поднял руку с бокалом. Взглянул в ее карие глаза.
— За старых друзей.
— За старых друзей.
Сирина сделала глоток. Шампанское просто восхитительное. И так приятно пощипывает язык.
Миша тоже отпил глоток шампанского. Поставил бокал на столик. Обернулся к ней.
— А теперь расскажи, как прошел сегодняшний день. Ты не закончила.
— Да ничего интересного. Тоска ужасная. Совсем не нужно тебе об этом знать.
— Нужно. Расскажи.
— Они какие-то… бестолковые. Ты ведь знаешь, я снимала этих новых лидеров Центральной и Восточной Европы. Ну и… Кажется, я начала уставать от некоторых заказов.
Она сделала еще глоток шампанского.
— Что?! У тебя ведь так хорошо все получается. Я думал, ты счастлива. Я читал об этом большом контракте, который сделала для тебя Корал.
— Все уже об этом знают? — спросила она с неожиданной горечью в голосе.
— Все, кого это интересует. Но… я не могу понять, почему ты не чувствуешь себя счастливой. Зарабатываешь большие деньги, твои фотографии публикуются в лучших журналах, путешествуешь по всему свету, встречаешься с самыми известными людьми. Ты и сама теперь стала знаменитостью.
— Знаю, знаю. Я, наверное, веду себя как избалованный ребенок. Конечно, деньги вполне приличные, и путешествовать я люблю. Должно быть, я просто устала от съемок. Из года в год снимать показы мод или фотографировать знаменитостей… Знаешь, это тоже может надоесть.
— А мне всегда казалось, это безумно интересно.
— Вначале так оно и было. Но теперь мне это приелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42