Проверял акустику концертного зала, настраивал рояль вместе с ассистентом, репетировал. Все шло как по маслу. Акустика в Токийском городском концертном зале благодаря кропотливым исследованиям и вложенным немалым деньгам настолько близка к совершенству, насколько это вообще возможно. Так что сегодня ему не понадобилось утруждать себя.
Он внес сумки с покупками в патио при номере. Рассмотрит потом. Сначала чего-нибудь выпить. Он прошел в гостиную, налил себе виски с водой, положил льда. Со стаканом в руке пошел обратно в патио. Сел в удобное кресло, рассеянно поглядывая на сумки. Удовлетворенно улыбнулся. Сегодня утром он встал раньше обычного и отправился в полном одиночестве по магазинам, покупать подарки и сувениры. Ну-ка посмотрим, что он там купил. Он поставил стакан, поднял одну из сумок. Достал сначала зонтик из промасленной бумаги. Это для Веры. Он развернул красивейшую обертку, раскрыл зонтик, расписанный вручную. Цветы вишни. Ему сказали, что этим зонтиком действительно можно пользоваться в дождливую погоду. Впрочем, это не имеет значения. Он так красив! Вера наверняка не станет задумываться, защищает ли он от дождя. Она просто сразу полюбит этот изысканный рисунок и форму.
Он вынул первую вещь, купленную сегодня утром. Миниатюрное подобие самурайского меча с богатой гравировкой. Для Ники. Конечно, и меч, и зонтик — сувениры в основном для туристов, но Ники наверняка будет счастлив. Как и все мальчишки, он обожает игрушечное оружие.
Миша вынул меч из коробки, внимательно осмотрел. Он оказался на удивление тяжелым. И очень острым. Он провел пальцем по краю и тут же отдернул руку. Господи… чуть палец не порезал! И это перед концертом! Он аккуратно положил меч обратно в коробку. Пожалуй, для ребенка это не годится. Придется Ники любоваться мечом со стены, где он будет висеть. Он объяснит сыну, что это не простая игрушка.
Он поставил коробку с мечом на стол рядом с зонтиком. Взял следующую сумку. Вынул большую тяжелую коробку, открыл, развернул обертку. Антикварная фарфоровая шкатулка, богато украшенная цветами и птицами. Вере она понравится так же, как и ему. Полюбовавшись, он поставил шкатулку рядом с остальными подарками. Некоторое время сидел, глядя на них, ощущая огромную радость от одного только предвкушения того удовольствия, которое они доставят тем, кого он любит. Есть и еще подарки, много других подарков — изготовленная вручную писчая бумага, шелка, фарфор. Он их посмотрит позже.
Он встал. Сделал глоток виски, глядя в окна патио. Этот отель расположен просто идеально, в бывшем императорском саду. Миша стоял у окна, вспоминая события последних дней. Они словно набегали друг на друга, как в кинохронике.
Он проводил Сирину с Джейсоном из Киото. Прощание прошло без слез. Они с Сириной расстались друзьями. Ему показалось, что она даже испытывала облегчение. Хотя трудно сказать. Она слишком возбуждена предстоящей поездкой в Камбоджу. Ничто другое для нее, похоже, не существует.
— Я дам тебе знать, когда вернусь. Но не беспокойся, докучать не буду. — Она широко улыбалась, думая про себя, что он очень милый, и все же он прав: ничего у них не получится. — Я буду чертовски занята съемками. Ни о чем другом и думать не смогу. Даже о тебе. — Она поцеловала его в щеку. Заглянула в глаза. На какой-то момент на лице ее появилось тоскливое выражение, однако тотчас же сменилось решимостью. — Ну пока.
Она повернулась и исчезла.
Словно девчонка, предвкушающая новое волнующее приключение… Он сознавал, что скорее всего они больше никогда не увидятся. Слишком это опасно. Огонь, бушующий внутри у обоих, может вспыхнуть с новой силой в любую минуту, от любой искры. А это приведет к разбитым сердцам и больно заденет других людей.
Сейчас он ощущал почти непреодолимое желание увидеть жену и сына. Восстановить ту любовь, которая когда-то существовала между ними. Над этим придется потрудиться. Однако в глубине души он знал, что это достижимо.
Неожиданно раздался стук в дверь. Миша вздрогнул от неожиданности. Кого это еще принесло? Все знают, что перед концертам его нельзя беспокоить. Раздраженный, он поставил стакан, поднялся на ноги. Кто бы это ни был, ему это совсем не нравится. Ну ничего он постарается поскорее избавиться от незваного посетителя.
— Ты готов, Джейсон? — спросила Сирина. — Тогда поехали.
— Может быть, все-таки лучше подождать проводника?
— Нет, он только будет мешаться. Мы сами найдем дорогу обратно. И потом, он дрыхнет, лежа прямо на земле. Оставим его в покое.
— Ну как знаешь…
Сирина вздрогнула. Жуткое место! Казалось, от стен и даже от самой земли исходят какие-то зловещие флюиды. Если бы стены умели говорить, они бы, кажется, произнесли такие непристойности, что и слушать невозможно.
В течение нескольких часов она снимала в одном на бывших пол-потовских лагерей для заключенных. Ничего подобного они с Джейсоном в жизни не видели. Теперь там на стенах фотографии камбоджийцев, замученных и убитых в этом лагере. Таких насчитывались тысячи. Тысячи в одном только лагере. Миллионы по всей стране. И никому нет до этого дела. Но она это изменит! С помощью переводчика она разговаривала с теми, кто выжил. Снимала их. Надо столько сделать, столь многому научиться, столько еще увидеть, снять и записать. Как могла она так отвлечься на Майкла! Вообще на кого бы то ни было, уж если на то пошло. Давно надо было ехать сюда, начинать работу над этим проектом. Наконец-то она нашла нечто имеющее реальное значение. Невзирая на всю неприглядность этих мест, на чувство ужаса, обволакивающее, как миазм, она ощущала себя невероятно счастливой. Она — в своей стихии.
И вот теперь они с Джейсоном снимаются с места и возвращаются в свой клоповник, который здесь называется отелем. Проводник, требовавший дополнительной платы на каждом повороте дороги, заснул, пока они работали. Ну и ладно. Обратно они доберутся без труда. Путь неблизкий, даже на велосипеде, но дорогу они найдут.
Она поехала впереди Джексона, так же, как и она, нагруженного аппаратурой и оборудованием. Проехали через заросли, свернули немного назад, к дороге. Она подняла голову, взглянула на верхушки деревьев, почти полностью закрывавших ясное небо. Хороший день…
С улыбкой она обернулась к Джейсону:
— Спорим, я раньше тебя доеду до отеля!
В этот момент грохнул взрыв. Джейсона отшвырнуло с велосипеда. Через некоторое время он с трудом поднялся на ноги, сделал над собой усилие, чтобы сориентироваться. Взглянул вперед… н тут же закрыл лицо руками. Пронзительно закричал.
Миша открыл дверь. Удивленно раскрыл глаза.
— Я думал, вы с Сашей отправились за покупками.
— Это верно. Но я уже освободился и решил зайти к тебе выпить и переговорить кое о чем.
Миша не смог скрыть раздражения. Однако открыл дверь и посторонился.
— Ну что ж, проходи.
— Я знаю, время не совсем удачное, но мне действительно надо с тобой поговорить.
— Хорошо, хорошо. — Миша прошел обратно в патио. — Только недолго, чтобы я успел отдохнуть. Выпить чего-нибудь хочешь?
Гость увидел бутылку с виски на столе в гостиной.
— Я сам налью. Тебе долить?
Миша снова уселся в свое удобное кресло.
— Чуть-чуть виски. Я сегодня должен быть в наилучшей форме.
— Само собой.
Гость прошел в оранжерею, взял Мишин стакан, вернулся к столу. Повернувшись к Мише спиной, налил себе виски с водой, напевая что-то под нос. Потом достал из кармана капсулу с кетамином, открыл, высыпал порошок в Мишин стакан, долил немного виски и воды, тщательно размешал. Убедился, что порошок полностью растворился. Миша терпеливо ждал в своем кресле.
— Вуаля! — Гость протянул ему стакан.
Миша положил льда. Чем скорее он с этим покончит, тем скорее незваный гость уйдет.
— Ну, что там у тебя?
Гость, стоя, сделал глоток, глядя в окно.
— Вот это вид! Эти номера с оранжереями — это действительно нечто!
— Может быть, снимешь пальто и присядешь?
Черт побери, скорее бы он убрался и дал отдохнуть!
— Да нет, я ненадолго. — Он поднял стакан — За успех сегодняшнего вечера!
Миша вежливо поднял стакан в ответ. Сделал большой глоток.
— Я пришел сказать тебе, как обстоят дела с этой поездкой в Россию.
— Меня это не интересует.
— Напрасно. — Посетитель стоял к Мише спиной, глядя в окно патио. — Ты очень кое-кого огорчил своим отказом. Есть люди, которым не нравится, когда им говорят «нет».
Его голос звучал непривычно агрессивно. Миша непроизвольно рассмеялся, несмотря на раздражение:
— Чего мне бояться?!
Внезапно он почувствовал головокружение. Кажется, он действительно здорово устал. Больше, чем думал. Он сделал еще глоток виски. Чем скорее он с этим покончит, тем скорее тот уберется… может быть.
— Как знать. Это очень опасные люди. Они способны причинить тебе большой вред. Или Вере. Или Ники. — Он помолчал для большего эффекта. — Даже Сирине.
Миша в гневе начал подниматься с кресла. Нет, этого он не потерпит! Внезапно почувствовал, что ноги его не слушаются. Тело словно не хочет принимать сигналы мозга. Какого черта! Он поставил стакан на стол и едва не разлил остатки виски. Какого дьявола!
Внезапно его осенило. Этот сукин сын дал ему наркотик. Он его одурманил!
— Ты… дал мне… наркотик?
— Да, Миша.
Тот молниеносно выхватил из кармана наручники, подошел к Мише и, прежде чем он успел что-либо сообразить, сковал ему запястья.
От неожиданности Миша поперхнулся.
— Ты… ч-что?! — выговорил он с растерянным смешком.
Тот смотрел на него, злорадно улыбаясь. Похоже, это вовсе не шутка… Мишу охватила паника. Руки! Ему нужны руки!
— Ка… какого черта…
Гость вынул из кармана пальто моток пленки, оторвал кусок и бесцеремонно наложил ему на рот, сильно надавив на губы. Миша попытался поднять руки, но они тут же бессильно опустились. В его широко раскрытых глазах появился настоящий ужас.
С губ его свисал остаток пленки. Молодой человек оторвал его. Потом отмотал еще кусок, намного длиннее, и обернул вокруг Мишиной головы, наложив новый слой на рот. Потом неторопливо опустился на колени, обернул пленкой Мишины ноги, примотав их к ножкам кресла. Встал, полюбовался своей работой.
— Ах, Миша, никогда ты не выглядел лучше, чем сейчас! — пропел он. — Никогда. — Он вытер пот со лба. — А теперь слушай меня внимательно. — Он остановился. Прошел в гостиную, налил себе еще виски с водой, вернулся со стаканом в руке. Сделал глоток. — Ну, как тебе? Я спрашиваю: как тебе нравится твое состояние? — Он резко хохотнул. — Впервые в жизни ты не можешь ответить. Теперь тебе придется слушать меня. Сейчас я твой хозяин. Теперь-то ты понимаешь, что я чувствовал все эти годы, когда приходилось выполнять то, что ты мне приказывал, ходить за тобой по пятам, являться по первому зову, носить за тобой фалды фрака. И все потому, что сам я не смог пробиться! — Он снова остановился. Сделал еще глоток, не спуская глаз с Миши. — У меня нет ни твоего таланта, ни твоей внешности. А это большая часть твоего успеха, ты и сам знаешь. Вот и приходилось таскаться у тебя в хвосте, довольствоваться лишь жалкой долей твоих огромных прибылей. И вот теперь у меня появляется возможность огрести по-настоящему большой куш… И что же? Ты не хочешь. Это, видите ли, против твоих хреновых принципов.
Он вынул из кармана молоток. Начал вертеть его в руке, привыкая к его тяжести. Миша следил за движениями молотка, охваченный ужасом. Он сразу понял, для чего предназначен молоток. По лицу его катились крупные капли пота, стекали в глаза, затуманивали зрение. И не вытереть никак. В который раз он попытался закричать, однако из горла вырывалось лишь глухое мычание. Попытался поднять ногу и не смог. Что же делать?.. Сердце бешено колотилось в груди невзирая на действие наркотика. И в то же время он чувствовал, что может в любую минуту отключиться и заснуть. Только не это! Только не спать!
— И вот теперь из-за тебя я вынужден отказываться от лакомого куска, даже не облагаемого налогами. Из-за твоего упрямства они могут захватить твою жену, или ребенка, или твою шлюху. Но знаешь что? Мне на это плевать. И на них мне тоже плевать. Мне нужен ты.
Он обвиняюще ткнул в Мишу пальцем с полубезумной улыбкой на лице. Неожиданно повернулся, схватил тяжелый стол, протащил по полу. То, что надо. Рванул Мишины руки за наручники, с силой хлопнул их о стол, придерживая свободной рукой. Другая рука продолжала вертеть молоток.
Миша чувствовал, что грудь сейчас разорвется от бешеных усилий закричать. Соленые слезы застилали глаза. Он абсолютно беззащитен. Бессилен себя защитить. «Господи, помоги, Господи, помоги чем-нибудь!..»
Тот, безумный, снова стал вертеть молотком в воздухе, все выше и выше, описывая широкие круги. В конце концов, ухватив покрепче рукоятку, с силой начал опускать молоток вниз.
На какую-то долю секунды Мише показалось, будто он увидел призрак. Может быть, он уже мертв? Убит? Иначе никак не объяснить то, что ему сейчас померещилось.
В следующий момент он ощутил дикую, невероятную боль, такую, о существовании которой даже не подозревал. Сначала в руке, потом во всем теле. Голова откинулась назад. Прежде чем он провалился в черноту, перед глазами снова возникло видение — Вера, с самурайским мечом, купленным для Ники, склонилась над залитым кровью телом Манни.

Эпилог
Вера наблюдала за тем, как Миша дрожащими пальцами осторожно дотронулся до мезузы, висевшей над дверью, потом благоговейно коснулся ее губами. Глаза ее наполнились непрошеными слезами. Раньше она никогда этого не видела, и ее всегда удивляло, что он так настаивал, чтобы этот дешевый талисман оставался висеть над дверью, куда он его повесил в тот день, когда они переехали в эту квартиру.
Он обернулся к ней с улыбкой на губах, однако в глазах его тоже стояли слезы. Вера протянула руку, вытерла их. Поцеловала его в щеку. Отперла дверь, и они вместе, обнявшись, вошли в квартиру. Войдя в прихожую, он резко остановился. На лице его появилось настороженное выражение.
— Что такое? — спросила Вера.
— А где Ники? Почему я не слышу «мам», «пап», «мам», «пап»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42