— Он решил выяснить, что ей известно. Она не знала, что ему сказать.
— Что? — повторил он.
— Он упал с пирса на Гудзоне и утонул.
А об этом-то откуда ей знать? В газетах писали, что тело нашли недалеко от моста Верразано-Нэрроус. Его могло занести туда откуда угодно. Что происходит, черт возьми?..
— Откуда ты это знаешь?
Вера нервно крутила обручальное кольцо на пальце. Как объяснить? Что ему сказать?
— Он… я… я не помню.
— Ах вот как! Ты не помнишь! Вера молча отвела глаза.
— Ты заявляешь, что он упал с пирса. Но его нашли у моста Верразано-Нэрроус. Откуда тебе известно, где он утонул? — Он испытующе смотрел на ее растерянное лицо. — Почему бы тебе не рассказать мне всю правду. Вера? Ты все время лгала мне по поводу Саймона Хэмптона, так ведь? Попытайся же хоть сейчас сказать правду.
Вера молчала в мучительной растерянности. Господи, как получилось, что разговор свернул на эту тему?! Как она могла это допустить?!
— Давай-давай, выкладывай. Откуда ты знаешь, как он погиб, Саймон Хэмптон?
— Потому что я это видела своими глазами. Я там была. Миша остолбенело смотрел на нее.
— Ты… видела?! — Голова у него пошла кругом. — Но почему, Вера? Почему ты встречалась с Саймоном Хэмптоном накануне нашей свадьбы? Вы что, продолжали с ним встречаться?
— О Господи! Ты думаешь, это имело какое-то отношение к сексу?
— А что же я еще могу думать? Что вы с ним там делали? Вера долго молчала.
— Я пыталась помешать ему убить тебя.
— Убить меня?! Снова?!
Вера молча кивнула. По щекам ее потекли слезы. Сердце его рванулось к ней. Он сел рядом на кровать. Взял ее руку.
— Расскажи мне все. Пожалуйста.
Она начала рассказывать о том, что произошло пять лет назад, в тот страшный вечер, память о котором она надеялась навсегда похоронить.
Миша слушал не прерывая, не произнося ни слова, захваченный ее рассказом. Никто на свете, ни один человек не мог бы любить его так, как Вера. Настолько, чтобы принести подобную жертву.
Она замолчала. Подняла на него глаза, все еще полные слез. Он обнял ее, прижал к себе, погладил ее волосы. От этого простого жеста любви слезы потекли еще сильнее. Она больше не могла сдерживаться. Плакала, плакала, до тех пор, пока не выплакала, казалось, все слезы. Огромная тяжесть свалилась с души. Она освободилась от этой страшной тайны, которую несла в себе столько лет.
Нехотя высвободившись из его объятий, она потянулась к столику за бумажным носовым платком. Вытерла слезы, высморкалась. Посмотрела на Мишу:
— Во всем этом есть некая ирония судьбы.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы все время хотели быть честными и открытыми друг с другом. И вот я наконец открыла тебе свою отвратительную тайну, именно в тот вечер, когда ты в конце концов решился рассказать мне о том, что у тебя связь с Сириной Гиббонс и что ты собираешься попросить у меня развод.
Миша вздрогнул. Лицо его побагровело. Как легко она произнесла это имя! Так, словно с самого начала обо всем знала. Наверняка знала! А он, глупец, надеялся, что от нее что-нибудь можно скрыть. Знала и не сказала ни единого слова! Он снова почувствовал необъяснимый гнев. И в то же время, подобно Вере, ощутил огромное облегчение от того, что и его тайна наконец-то вышла наружу. Больше можно не лгать, не изворачиваться. Его охватило радостное ощущение вновь обретенной свободы.
— Значит, ты обо всем знала… Вера только кивнула.
— И давно?
Она снова кивнула.
— Как ты узнала, что это она?
— Я ее заметила в Вене, в Хоффбурге, когда мы там были вместе. После этого все начало меняться. Догадаться об остальном не составило большого труда.
— И ни слова мне не сказала…
— Я… я надеялась на то, что в конце концов это себя изживет.
Он молча смотрел на нее. Голубые глаза распухли от слез, носик покраснел. Она его действительно любит, по-настоящему. Как никто другой. Что же ему теперь делать?.. Откровения сегодняшнего вечера никак не помогли ему разрешить неразрешимую дилемму. Не стоит себя обманывать. Его так же неукротимо тянет к Сирине. Она его словно околдовала. Что же делать?
— Я знаю, тебе нужно время, — услышал он мягкий голос Веры. — И я понимаю, что тебе тоже нелегко. Я попытаюсь приспособиться к этому, как смогу. Но я не хочу, чтобы страдал Ники. — Она подавила тяжелый вздох. — Хотя боюсь, что это неизбежно. Но я хочу, чтобы он пострадал как можно меньше. — Она встретила его взгляд. — Я дам тебе развод, если хочешь.
Она уловила растерянность в его глазах. Похоже, он сам до конца не уверен в том, чего хочет. Может быть, их брак еще можно спасти?
Миша потянулся к ней. Снова взял ее руку.
— Я сегодня собирался попросить у тебя развод. Но сейчас я не так уверен в том, что действительно хочу этого.
Вера свободной рукой откинула волосы с его лица:
— Посмотрим. Пусть пройдет еще немного времени.
Он инстинктивно притянул ее к себе. Сердце его переполнилось благодарностью к этой великодушной женщине. Он приподнял ей подбородок, начал покрывать поцелуями ее лоб, глаза, щеки, губы, сначала нежно, потом все более страстно. Ее знакомый нежный аромат постепенно разжег в нем желание.
Вера среагировала мгновенно. Она столько времени была этого лишена. Она истосковалась по нему. Наверное, глупо позволять ему… Но она хотела его еще сильнее, чем раньше, если такое возможно.
В один момент они сбросили с себя одежду. Знакомый акт любви сегодня ощущался гораздо острее благодаря долгой разлуке и открытиям этого вечера.
Глава 35
— Я считаю, что это самая безрассудная из всех твоих затей. Но поскольку отговорить тебя, по-видимому, невозможно, я организовала все, что необходимо, здесь, на этой стороне.
— Спасибо, Корал.
Сирина слушала рассеянно. Многое из того, что говорила Корал, прошло мимо ее ушей, однако главное она уловила. Она может поступать так, как считает нужным, как, впрочем, и всегда. Вполуха слушая своего агента, она продолжала перебирать съемочное оборудование. Надо отобрать только самое необходимое. На этот раз ей придется путешествовать налегке.
— Я сказала издателям, что ты работаешь над сверхсекретным проектом, — продолжала Корал, — и что ты сможешь им что-нибудь выдать только после Нового года. Теперь они на время успокоятся и будут с интересом ждать.
Корал замолчала, очень довольная собой. Ждала реакции Сирины. Однако через некоторое время обнаружила, что Сирина не обращает на нее никакого внимания. С удовлетворенным видом сидит на полу, скрестив ноги, просматривает фильтры, увеличители и прочее. Корал нахмурилась, сделала глубокий вдох, сосчитала в уме до десяти. Нет, она не будет сегодня устраивать сцену и ссориться с Сириной. Эта безответственная, неблагодарная, невероятно волевая и очень талантливая молодая женщина — настоящий художник, напомнила она себе, и в то же время ее основной источник прибыли. Кроме того, хотя Корал и очень противилась этой поездке в Камбоджу, инстинкт деловой женщины подсказывал ей, что полученные в результате поездки снимки могут оказаться для них обеих золотой жилой. Это может стать коренным поворотом в карьере Сирины. Ее новые снимки могут принести им намного больше, чем прибыли, получаемые от галерей, тоже, кстати, немалые. Коллекционеры будут гоняться за ее фотографиями. О ее работах будут выпускать книги, что означает новый источник доходов… и престиж. Так, Корал убеждала себя не обращать большого внимания на политическую нестабильность в той стране, куда направляется Сирина, и на опасности, связанные с этой поездкой. В конце концов, Пол Пота больше нет в живых. Страна постепенно открывает двери для иностранцев. Даже его ужасные тюрьмы теперь доступны для туристов. К тому же Джейсон едет вместе с ней. Один его вид способен напугать туземцев до полусмерти.
Забота Корал о судьбе Сирины объяснялась не только финансовыми соображениями. Она относилась к этой главной своей ценности с искренней теплотой, чувствовала ответственность за нее. Похоже, что профессиональная ответственность здесь смешана с материнским чувством. Отсюда и желание защитить Сирину от себя самой, от собственных инстинктов, порой заводящих ее слишком далеко, и от внешнего мира с его хищниками вроде Майкла Левина.
При мысли о блестящем молодом музыканте она вспомнила, что так и не спросила Сирину кое о чем. Откашлялась.
— Сирина… а почему ты решила сделать остановку в Киото?
Сирина вскинула голову. Черные глаза сверкнули.
— Мы там встречаемся с Майклом Левиным.
Она произнесла это с решимостью, отметавшей всякие возражения.
— Понятно. Он там выступает?
— Да. По-моему, он собирается сделать мне предложение, Корал. Вероятно, он уже попросил у жены развод.
Эта новость Корал совсем не понравилась. Однако она ничем не выдала своих чувств. Она сделала все, что могла. И в любом случае Сирина все равно ее не послушает.
— Ну хорошо, — произнесла она мягко. — Надеюсь, ты будешь держать меня в курсе.
— Обещаю.
Сирина искоса взглянула на Корал. Как?! Никакой нотации по поводу встречи с Майклом в Киото?! Чудеса, да и только.
— Ну, мне пора, — сказала Корал. — Мы с Брэнди кое-что запланировали, так что я не увижу тебя до отъезда. Салли отвезет тебя в аэропорт, как всегда. Поцелуй меня на прощание.
Сирина встала, крепко обняла Корал, расцеловала в обе щеки.
— Не волнуйся, Корал. Все будет в порядке, я уверена.
— Надеюсь. — Внезапно Корал почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Как странно… Она расправила плечи, взяла сумочку. — Не отвлекайся, не провожай меня.
— Хорошо. У меня еще полно работы.
Корал повернулась, направилась к огромному холлу. Она сегодня выглядит старше, чем обычно, подумала Сирина. Подчиняясь внезапному импульсу, быстро подошла к Корал сзади, обняла за талию. Та резко обернулась, в глазах появилось выражение благодарности. Уже в лифте Сирина еще раз поцеловала ее, на этот раз в губы. Двери лифта закрылись, Корал исчезла из виду.
Миша захлопнул последний чемодан. Закрыл замки, поставил рядом с другими. Опустился на кровать, оглядел ровный ряд чемоданов и дорожных сумок. Вздохнул. Предстоящая поездка в Японию вызывала в нем противоречивые чувства. С одной стороны, он ее ждет с нетерпением. В прошлые гастроли в Токио и Киото у него не оставалось времени ни на что, кроме репетиций и выступлений. И еще на еду и сон. Он почти не видел страну. На этот раз все будет иначе. На этот раз у него хватит времени на то, чтобы познакомиться с культурой этой загадочной страны, которая давно уже его интригует. С другой стороны, в Японии он должен увидеться с Сириной. Сейчас он не мог определить свои чувства по поводу предстоящей встречи. Он не сомневался в том, что, как только увидит ее, в нем снова проснется неукротимое желание, как всегда. Но есть ли что-нибудь за этим? Хочет ли он от нее чего-нибудь, кроме утоления физической страсти? Он знал, что Сирина ждет от него известия о том, что он предложил Вере развод. Он сам ей это пообещал. Он и себя убедил в том, что хочет именно этого. Однако сейчас он еще меньше в чем-либо уверен, чем раньше. Да, он испытывает все то же мощное влечение к Сирине, и в то же время ему нужна Вера. Он… да, он любит ее. В спальню вошел Манни, бесшумно ступая по ковру в своих туфлях от Лобба, сделанных на заказ.
— Ну что, ты готов, старина? Миша с удивлением взглянул на него:
— Я — да. А ты?
— Саша заканчивает все приготовления. У нас еще уйма времени. Мы ведь улетаем только послезавтра.
— Не ожидал увидеть тебя сегодня.
— Я звонил. Вера сказала, что ты заканчиваешь упаковывать вещи. Поэтому я решил зайти поговорить с тобой, если ты ничего не имеешь против.
— Да нет.
Миша удивленно смотрел на Манни. Что за экстренность? Почему он не мог просто позвонить?
— Вот и прекрасно, старичок. Вот и прекрасно.
Миша поднялся, прошел в кабинет с книжными стеллажами по стенам. Подошел в столику с напитками.
— Что будешь пить?
— На два пальца виски. И две капли воды. Миша налил. Подал ему. Налил немного виски и себе, положил кубик льда.
— За Японию! — поднял стакан Манни. Миша ответил без особого энтузиазма:
— За Японию.
Некоторое время они молча пили.
— Что у тебя на уме, Манни? — наконец спросил Миша. Манни смущенно заерзал в кресле.
— Видишь ли… я хотел еще раз поговорить о поездке в Россию.
Мишино лицо застыло. Глаза вспыхнули яростью. Похоже, любое упоминание о России затрагивает в нем какой-то нерв, вибрирующий привычной ненавистью к той стране, где он родился.
— Я знаю, тебя эта тема раздражает, — поспешно начал Манни, опасаясь, что Миша его прервет и потребует прекратить разговор, — но тут есть нечто такое, что я просто обязан с тобой обсудить. — Голос его звучал непривычно серьезно. — Пожалуйста, Миша, выслушай меня. Очень тебя прошу. Просто выслушай, прежде чем меня прогнать.
Он смотрел умоляюще, что также не вязалось с Манни Цигель-маном. Миша нехотя кивнул.
Манни сделал глоток виски и начал свою хорошо подготовленную и отрепетированную речь:
— Твои компакт-диски прекрасно расходятся. Концерты зарезервированы надолго вперед. Так было с самого начала… Но как долго это будет продолжаться? Кто может это предсказать? Весь фундамент может неожиданно рухнуть. Продажа компакт-дисков может прекратиться, так же как и концерты. Это все вещи непредсказуемые.
Миша пристально смотрел на него.
— Почему это моя карьера может внезапно полететь вниз, если я играю так же хорошо, как и раньше? Что, люди вдруг перестанут ходить на мои концерты? Или перестанут покупать мои диски? Почему, Манни? В том, что ты говоришь, я не вижу никакого смысла. Вы С Сашей просто хватаетесь за соломинку, пытаясь склонить меня к гастролям в России.
Миша откинулся на спинку кресла. Расслабился. Сделал глоток виски, ожидая ответа. Интересно, как он вывернется? Его агент такой изобретательный. Шарики и винтики в этой голове не устают вертеться, изобретая все новые и новые махинации.
Манни откашлялся.
— Ты прав. Настоящие любители классической музыки и твои истинные почитатели, конечно, не перестанут ходить на твои концерты и покупать твои диски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42