Ища утешения, она позвонила в среду сэру Дэвиду и напросилась на встречу. Они условились пообедать в ресторане. К приходу туда сэра Дэвида Энн уже пропустила несколько бокалов джина с тоником и слегка повеселела.
– Что-то случилось, дорогая? – участливо спросил он. – У тебя был очень расстроенный голос, когда мы утром разговаривали по телефону. Прости, что я не навещал тебя в последние дни, совсем закрутился! Эти выборы – крайне хлопотливое дело!
– Понимаю, можешь не оправдываться, причина моей печали не в этом, – махнула рукой Энн и без обиняков выпалила: – Мне кажется, нам пора расстаться, Дэвид!
После ссоры с сыном сэр Дэвид и сам терзался этой мыслью, однако был неприятно удивлен, что Энн склоняется к такому же выводу.
– Может быть, все же отобедаем сперва? – любезно осведомился он, подумав, что после выпитого Энн не мешает закусить.
– Прекрасно! – Она заказала салат и еще порцию джина и погрузилась в задумчивое молчание, ожидая, пока официант отойдет от стола.
– Итак, что стряслось? – спросил сэр Дэвид, не в силах больше созерцать ее трясущиеся губы.
– Джинни возненавидела меня! – грудным голосом пожаловалась Энн. – Она и Сол страстно влюблены друг в друга, но их отношениям мешает наш роман… Похоже, исправить уже все равно ничего не удастся, но все же нам лучше расстаться. – Она умоляюще посмотрела на сэра Дэвида, но он лишь хмурил брови, ничего не говоря. Энн отхлебнула из бокала и продолжила: – Меня приняли на художественные курсы. Занятия начнутся осенью, и я решила провести лето с этюдником в Италии: мне нужно потренироваться, я давно не брала кисть в руки. В конце этой недели я улетаю.
– Понимаю. Не стану переубеждать тебя, дорогая. Пусть все будет так, как ты решила! – сдержанно сказал сэр Дэвид.
– Так будет лучше, поверь! Признайся, ведь у тебя словно камень упал с души, верно? Только не обманывай меня, умоляю!
– Мне будет тебя не хватать, – сказал он, уклоняясь от прямого ответа.
– Мне тебя тоже! – воскликнула она. – Все началось так чудесно, нам было очень хорошо вместе! Но теперь радость ушла, и нужно в этом признаться, Дэвид, как это ни грустно…
Он сжал ей руку и спросил:
– Но ведь мы были счастливы, не так ли?
– Да, – проглотив ком, промолвила она. – Знаешь, я не голодна и, пожалуй, пойду! Мне еще нужно успеть завершить массу дел до отлета в Италию. Ты не рассердишься?
– Хорошо, Энн. Ступай! Счастливого пути! Береги себя! – Сэр Дэвид встал и поцеловал ее в щеку.
– И ты тоже! – Она поцеловала его в ответ. – Успеха тебе на выборах. Из тебя выйдет отличный депутат парламента. Ты замечательный человек, Дэвид!
Энн улыбнулась через силу и поспешно вышла из ресторана, пряча слезы, застилающие ей глаза. Ну зачем она ввязалась в игру с огнем? Зачем увлеклась этим мужчиной? Ответ ей был прекрасно известен: она дала волю чувствам! Что ж, непродолжительное блаженство может стоить ей дочери…
Сэр Дэвид проводил ее взглядом со смешанным чувством горечи и облегчения. Ему было, конечно, жаль расставаться с этой жизнерадостной, умной и веселой женщиной, доставлявшей ему истинное наслаждение в постели. Интересно, испытывает ли Сол подобные чувства к Джинни?
Смущенный такими мыслями, сэр Дэвид поспешно отогнал их и погрузился в раздумья о будущем, особенно – о своих отношениях с сыном. Стоит ли сейчас рассказывать ему о разрыве с Энн? Ведь Сол наверняка решит, что отец отказался от любимой женщины не ради него, а под нажимом обстоятельств. Но еще обиднее было осознавать, что ни сыну, ни Элис не было никакого дела до его личной жизни…
Впрочем, следовало смотреть правде в глаза: Сол всегда был эгоистом. Ушел служить в армию, не вняв увещаниям отца и наплевав на дело, которому тот отдал все силы и лучшие годы. А теперь ему не нужна стала и мать…
Сэр Дэвид вздохнул и, расплатившись, отправился назад в офис. По пути он заглянул в ювелирный магазин, чтобы купить Энн прощальный подарок – бриллиантовое колье.
– Оно наверняка понравится вашей жене, сэр! – обворожительно улыбнулась ему хорошенькая продавщица.
– Это не для жены, моя племянница выходит замуж, – сказал сэр Дэвид, почти не покривив душой. – Послушайте, вы не согласитесь сегодня вечером поужинать со мной?
После тренировки Мелисса заглянула в клуб, чтобы выпить чашку чая и поболтать с Джинни. Она сильно волновалась перед матчем, чему в значительной мере способствовал ажиотаж вокруг него, проявившийся уже тогда, когда она с Джеком и Кэти с Эйсом вышли на тренировочный корт. Их встретила восторженными криками огромная толпа болельщиков, с нетерпением ожидающих выступления своих кумиров. Мелисса злилась на себя за неумение подавить нервозность и не преминула посетовать на это подруге:
– Понимаю, что веду себя глупо, но ничего не могу с собой поделать! Меня колотит от страха точно так же, как и перед моим первым матчем в турнире смешанных пар Уимблдонского чемпионата. Но тогда мне было только восемнадцать лет!
– Твоим партнером был Джек? – спросила Джинни.
– Да. Тот матч был очень важен для меня, поскольку я не участвовала в соревнованиях одиночного разряда. Мы должны были играть на второстепенной площадке, и вдруг в последний момент встречу перенесли на центральный корт. От страха я поначалу с трудом попадала по мячу!
Мелисса поежилась, вспомнив отвратительное ощущение, охватившее ее тогда перед лицом неминуемого позора.
– Но вы же победили! – воскликнула Джинни.
– Игру спас Джек, я лишь старалась не мешать ему. С той поры я и влюбилась в центральный корт Уимблдона… Мне нужно переодеться, – спохватилась она. Хотя до начала матча и оставалось еще много времени, Мелиссе хотелось поскорее окунуться в атмосферу раздевалки, поговорить с Кэти и другими участниками соревнований, стать неотъемлемой частицей турнира, а не посторонней наблюдательницей. – Ты не будешь скучать без меня? – спросила она.
– Нет, не беспокойся обо мне! – заверила Джинни. – Я чудесно провожу время! Непременно приду болеть за вас с Джеком.
– Вот и прекрасно! Ник тоже обещал приехать.
– Он возьмет с собой Сюзи? Или она еще маловата для подобного мероприятия?
– Я решила, что ей лучше остаться в Беллвуде с Китти и бабушкой. Она ведь может выбежать на корт, увидев меня и Джека. А попытайся Ник ее удержать, она наверняка начала бы плакать. Ну, до встречи!
Мелисса направилась к двери, но остановилась, столкнувшись с Эйсом.
– Привет, малышка! – воскликнул тот.
– Привет! Я думала, ты смотришь матч Шерли, – удивилась она.
– Он уже закончился. За сорок минут Шерли разгромила соперницу в пух и прах, – без особого восторга сообщил Эйс, почему-то не радуясь успеху своей подопечной. – И после этого вы, женщины, еще стенаете о неравных денежных призах!
– Мы имеем право на равные условия! – возразила Мелисса. – Продолжительность встречи не имеет к этому никакого отношения! На тренировках все мы выкладываемся одинаково, а зрителей на женские матчи собирается не меньше, чем на мужские. Когда я выступала в турнирах, на трибунах не было свободного места! – не без гордости совершенно справедливо отметила Мелисса. – Я уже не говорю о жертвах, которые женщины приносят спорту. Они просто не сравнимы с легкими неудобствами, выпадающими порой на долю мужчин. Если бы ты, к примеру, продолжал играть в турнирах, то Алекс с близнецами вполне могла бы тебя сопровождать. Тебе не пришлось бы выбирать между карьерой и семейной жизнью!
Эйс взглянул на нее с сочувствием и сожалением, понимая, что этот взрыв эмоций никак не обусловлен разницей в размере призовых фондов для мужчин и женщин. В ту злополучную пору, когда Мелисса неожиданно забеременела и Кэти Оливер обратилась к нему за содействием, он без зазрения совести быстро устроил ей аборт. И, только сам став отцом, Эйс осознал, на какое грехопадение он ее тогда толкнул. Однако, оправдывал он себя, обрюхатил-то ее Ник, а не я.
– Желаю удачи! – воскликнул он, решив оставить эти мысли при себе.
– Спасибо! – пробормотала Мелисса, устыдившись, что и тут не сдержалась, наговорила Эйсу в сердцах лишнего, и бегом устремилась в раздевалку.
Переодевшись, Мелисса начала разминаться, непринужденно болтая со всеми своими знакомыми. Однако мысленно она отмечала время матча на корте номер два, где им с Джеком затем предстояло играть. Наконец, вся в смятении, она вышла на площадку, но приветственные выкрики и горячие аплодисменты зрителей быстро успокоили ей сердце и укрепили боевой дух. Они с Джеком приступили к традиционному легкому обмену ударами с соперниками – американской парой, которая выглядела так, словно случайно попала в эту подгруппу из турнира для юниоров.
Ник появился точно к началу матча. Заметив его, Мелисса радостно улыбнулась, а Джек закатил глаза: дескать, извини, старина, это твоя жена втянула меня в авантюру! Ник улыбнулся в ответ, но мысли его были далеки от Уимблдона. По дороге сюда он заехал в Челси проведать Констанс и Микки. Она держалась дружелюбно и, как обычно, всячески старалась подчеркнуть свою признательность ему, но юноша, тоже как обычно, был угрюм, насторожен и явно не желал менять своих дурных манер.
Ник уже отчаялся найти с ним общий язык и не знал, как поделикатнее затронуть эту проблему в разговоре с Констанс. Он понял, что напрасно поселил их в своей квартире: они не выказывали намерения освободить ее, а намекнуть им, что пора бы и честь знать, Ник не осмеливался. Куп настойчиво советовал дать им денег и спровадить из Лондона как можно скорее. Но он чувствовал себя виноватым перед Констанс за то, что оставил ее без всякой помощи одну на много лет. Да и отцовский долг перед Микки нельзя было искупить только деньгами. Смущало Ника, пожалуй, лишь то, что он до сих пор не почувствовал в мальчике родную кровь и при всем старании не находил в нем никакого сходства с Ленноксами.
Тяжело вздохнув, Ник уставился на корт и попытался сосредоточиться на игре. В этот момент теннисисты сражались возле сетки, обмениваясь мощными ударами с лёта, пока американка не послала мяч в середину корта. Джек и Мелисса растерялись, словно новички-любители, и даже не двинулись с места. Эта глупейшая оплошность, однако, не только не вышибла Мелиссу из равновесия, но, наоборот, рассмешила ее.
Странно, что до сих пор жена не заметила признаков его душевного смятения. Ник нахмурился, в очередной раз пожалев, что сразу же не рассказал Мелиссе о Констанс. Ему думалось, что он все уладит сам, но время показало, что он просчитался.
Ситуация разрешилась бы значительно быстрее, попроси Констанс у него денег. Но она не обременяла его подобной просьбой. У Ника сложилось впечатление, что, утратив влияние на сына, вступившего в трудный подростковый возраст, она отчаянно надеялась решить все проблемы, познакомив его с отцом. О Мелиссе она ни разу не вспоминала с тех пор, как внезапно появилась в его офисе. Казалось, что Констанс вообще забыла, что Ник женат….
Зрители громко захлопали, и Ник машинально последовал их примеру, не сообразив, что аплодисменты предназначены сопернице жены. Мелисса удивленно взглянула на мужа, недоумевая, почему тот обрадовался ее ошибке на своей подаче, после которой счет стал 1: 3.
– Трухлявые старикашки! – крикнул какой-то шалопай-янки.
Уязвленный гнусным выпадом, Джек моментально собрался и заиграл с удвоенной силой. Позабыв о том, что сегодня вечером ему предстоит вести телевизионную передачу, ветеран спорта стал выделывать такие невероятные кульбиты, вытягивая из углов «мертвые» мячи, что американцы лишь провожали их удивленными взглядами и пожимали плечами. Он не только ослабил их натиск, но и сократил разрыв до минимума. А после четырех его четких подач счет стал 3: 3.
Решимость брата передалась Мелиссе, и она тоже начала действовать активнее. Поддерживаемые английскими болельщиками, брат и сестра Фаррелл за час обыграли американцев со счетом 6: 3 и 6: 1. На радостях Джек обнял Мелиссу и поднял ее в воздух, прежде чем подойти к сетке и пожать руки соперникам. Он просто сиял от счастья, радуясь, что наглядно опроверг упрек в старческой слабости, брошенный ему с трибуны незадачливым юнцом. Мелисса тоже испытывала облегчение, ведь они оправдали доверие организационного комитета, допустившего их к состязаниям в качестве независимых спортсменов. Миновав самый трудный рубеж, она расслабилась, намереваясь в последующих матчах играть исключительно в свое удовольствие.
В четверг у Сюзи был день рождения. Уже с воскресенья девочка начала получать подарки, ее комнату заполнили бесчисленные коробки в красивой оберточной бумаге. Усевшись рядом с дочкой на пол, Мелисса помогала ей вскрывать упаковки. Ник молча наблюдал за ними, ощущая на сердце камень. Его мучила мысль, что у Микки в детстве не было такого изобилия подарков, что мальчик вообще вырос без отца. Но тягостнее всего был страх за собственное благополучие: семейное счастье, всегда воспринимаемое Ником как нечто незыблемое, оказалось под угрозой разрушения.
– Мелисса, – внезапно произнес он.
– Да? – Она улыбнулась мужу, и, взглянув в ее лучистые глаза счастливой матери, умиленной беззаботным смехом Сюзи, Ник почувствовал, что не может омрачить им праздник. Вымучив улыбку, пробормотал:
– Вчера звонил Сол. В субботу он свободен и хочет встретиться с Джинни. Я сказал, что она в Уимблдоне, а после завершения чемпионата улетит с Эйсом в Америку. Мне показалось, что его это не обрадовало.
– Вам с Солом пора организовать клуб недругов Эйса. – Мелисса укоризненно покачала головой. – Кстати, вот подарок от Джинни! – Она разрезала ленту на свертке, чтобы дочке было легче его развернуть. Сюзи вытаращила глаза, увидев чучело ослика, и прижала любимца к груди. – Взгляни-ка сюда, – таинственным голосом сказала Мелисса, указывая на золотые буквы, тисненные на кожаной уздечке. – Ты знаешь, чье это имя?
– Недди! – угадала Сюзи. – Посмотри, папа!
Ник просиял и, взяв дочь на руки, прижал к груди. Сладкий запах малышки вскружил ему голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35