А много позже я понял, что она просто-напросто боялась, что следователь выведет ее на чистую воду. Самоубийство Билла объяснили его хандрой после ухода жены и потери высокооплачиваемой работы, – сказал Сол.
– И когда же ты изменил свое мнение об Энн? – спросил Ник.
– Спустя много лет, после одной любопытной сцены, свидетелем которой я случайно стал. Однажды отец пригласил меня на вечеринку по случаю Рождества. Я пришел позже других и случайно услышал шум в одном из кабинетов, подумал, что в этот кабинет забрались воры. Когда я распахнул дверь, моим глазам предстало пикантное зрелище: Энн Синклер лежала в оригинальной позе на письменном столе, а над ней склонился один из членов совета директоров фирмы, Джеральд Смайт. Но только он явно не насиловал ее…
– Из этого не следует, что она оклеветала того бедолагу, – заметил Ник.
– Увы, я знаю это наверняка, – Сол помрачнел. – Когда я ушел из того кабинета, охваченный стыдом и смущением, как никогда прежде, мне встретился Ричард Синклер. Он стал расспрашивать меня, как идут мои дела в военном училище. И в этот момент нас увидела Энн. Она подумала, что я расскажу все ее мужу, и закатила истерику. К счастью, все так напились, что никто не придал ее выходке особого значения. Энн отвела меня в сторонку и начала убеждать, что Джеральд Смайт ее изнасиловал. Я дал ей понять, что все ясно видел, и тогда она пришла в неистовство и попыталась запугать меня: пригрозила, что заявит во всеуслышание, будто бы я тоже ее домогался!
– Вот чертовка! – воскликнула Ник.
– И еще какая! – добавил Сол. – Вот тогда-то мне и стало ясно, что она возвела напраслину на Билла Таггарта. Я надавил на нее и вынудил в этом сознаться. Вернее, она проговорилась, воскликнув в сердцах, что Билл сам во всем виноват, потому что у него не хватило ума обойтись без лишнего шума. Потом она снова мне пригрозила, и я испугался. Мне было всего девятнадцать лет, я ничего не смыслил в таких делах, как судебно-медицинская экспертиза и сбор доказательств, и подумал, что разумнее будет помалкивать. Мне не хотелось вылетать из училища, как ты сам понимаешь. Не говоря уже об угрозе очутиться в тюрьме за изнасилование! Так что я набрал в рот воды и внушил себе, что все это меня не касается.
– И поступил вполне благоразумно.
– Я понимаю, старик, но все же мне следовало попытаться вернуть Биллу Таггарту доброе имя… А я струсил!
– Представь, что случилось бы, если бы ты предал ту историю огласке, – возразил ему Ник. – Доказательств у тебя не было, свидетелей – тоже, а тот парень, Смайт, мог взять ее сторону. И ничего бы у тебя из твоей затеи не вышло, мой друг. Да и семье Таггарта ты бы не помог: ведь его вдове вряд ли стало бы легче оттого, что она узнала о тайных изменах покойного мужа.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Сол. – После того случая с Энн я больше не встречался. И вот, когда я почти забыл ту мерзкую историю, я случайно узнал, что ее супруг погиб в результате несчастного случая.
– Ты подозреваешь самоубийство?
– Не знаю! В заключении коронера записано, что он погиб в результате несчастного случая. Возможно, я ошибаюсь. Так было бы лучше для Джинни, – с грустью в голосе добавил он.
– Я совсем о ней забыл за разговором! – сказал Ник. – Кстати, а как вы с ней познакомились?
– Это случилось месяц тому назад… Боже, мне самому не верится, что прошло так мало времени! – пробормотал он. – Мне позвонила мать и сказала, что отец попал в аварию. В его машине находилась Энн Синклер. Мне стало ясно, что они любовники: ведь несчастный случай произошел глубокой ночью!
– Значит, газета, намекнувшая на это, не лгала? – спросил Ник. – Почему же ты опроверг то сообщение?
– Потому, что я хотел уберечь от позора свою мать, – признался Сол. – Представляешь, каково ей было бы терпеть насмешки и сплетни? Я предложил Джинни заявить репортерам, что она – моя девушка, а в тот вечер, когда произошла авария, мой отец подвозил ее маму до дома после совместного семейного ужина. Мне показалось, что это гениальная мысль, но я не учел, что Джинни перещеголяла Энн Синклер в искусстве обольщения и коварства! Почему я сразу этого не понял, когда увидел ее в больнице? Она показалась мне такой невинной и такой сексуальной, что мне захотелось одновременно и защитить и совратить ее… Боже, как же она похожа на Энн!
– Мелисса тоже внешне похожа на свою мать, – заметил Ник. – Но по натуре это совершенно разные люди. Подумай хорошенько, Сол, всегда ли ты правильно вел себя в отношении Джинни. Тогда, у нас в особняке, ты позволил себе немало грубостей.
– Ты прав, извини меня, старик, – сказал Сол. – Мне самому теперь неловко за свое поведение в те выходные. Я не должен был впутывать твою семью в свою затею. И если честно, то у меня тогда было желание переспать с Джинни и потом бросить ее, – неожиданно выпалил он. Ник поморщился.
– Если так, тогда мне понятно, почему Джинни не желает разговаривать с тобой, – холодно произнес он.
– Но позже я изменил свое отношение к ней! – воскликнул Сол. – Я понимаю, что вел себя чудовищно, но все это происходило со мной потому, что я все больше и больше влюблялся в нее, хотя и не мог себе этого позволить… Мы с ней поговорили и решили оставить наших родителей в покое, чтобы попытаться начать наше знакомство как бы заново…
Он умолк, охваченный воспоминаниями о прикосновениях и запахе ее тела, страстных ласках и смехе. Встряхнув головой, он с горечью продолжил:
– Потом все пошло кувырком! Меня отправили на Кипр, я позвонил ей оттуда, ни о чем не подозревая, и она вдруг мне заявила, что улетает в Голливуд с одним своим знакомым актером!
– В обозримом будущем она туда не собирается, – сказал Ник. – Ей нужно выполнить еще много работы в Беллвуде, а кроме того, она намерена взять отпуск на время чемпионата по теннису в Уимблдоне. Мелисса заказала для нее билеты.
– Это точно? – встрепенулся Сол, обрадовавшись тому, что Джинни пока не уедет в Америку.
– Да, абсолютно! – заверил его Ник.
– Но в Беллвуде она останется с Джеком Фарреллом, жена которого в Штатах, – вновь приуныл Сол, вспомнив слова Джинни о том, что она рассчитывает отловить рыбку покрупнее, чем актер.
– Там постоянно будет находиться Роза! – напомнил ему Ник. – Да и Джек не станет флиртовать, оправдываясь семейными неурядицами. Послушай, а вдруг она не верит по той же причине, по которой ты не доверяешь ей? – спросил он.
– Как тебя понимать? – изумился Сол.
– Ей известно, что твой отец изменяет жене. Не следует ли из этого, что и ты не далеко от него ушел? Ведь сам же твердил, подразумевая Джинни и Энн, что яблоко от яблони недалеко падает! Вот она и подумала, что ты такой же бабник, как и папаша.
– Это мне даже не приходило в голову! – почесал затылок Сол. – Правда, как-то раз она вскользь заметила, что ее мать – вдова, свободная женщина, а мой отец изменяет жене…
– Подумай над этим хорошенько! – посоветовал ему Ник. – И вот еще что: не забывай, что она моложе тебя!
– Да, на десять лет! – кивнул Сол.
– Значит, она была совсем крохой, когда происходили все эти дрязги – шантаж, самоубийство и все такое прочее… Не думаю, что она знает об этой скверной истории. А как по-твоему?
– Пожалуй, ты прав. Если только Энн не изменила ее выгодным для себя образом. Джинни знает, что я презрительно отношусь к ее матери, но считает, что причиной тому – ее любовная связь с моим отцом. Да, именно так все и обстоит! Черт, объявили посадку на мой самолет, – спохватился Сол. – Мне пора! Послушай, Ник, окажи мне одну услугу!
– Всегда готов!
– Присмотри здесь за ситуацией, пока я не вернусь. Не дай Джинни улететь в Голливуд или еще черт знает куда с Эйсом Делани.
– Прикажешь мне ее украсть? – Ник нахмурился.
– Да, если потребуется, – осклабился Сол. – Спасибо тебе за все!
К выходу для улетающих пассажиров он направился слегка повеселевшим.
ГЛАВА 12
Сев за руль, Ник временно забыл о проблемах Сола, вспомнив о том, что Мелисса осталась дома наедине с Эйсом Делани. Ему самому претили ревность и злость, которые вызывал у него этот американец, но избавиться от них никак не удавалось. Он познакомился с Мелиссой, когда ей было семнадцать лет. В то время она была очарована знаменитым другом и партнером своего старшего брата и сперва даже не обратила на Ника внимания, как ему показалось.
Со временем все, разумеется, изменилось, однако тот же Делани устроил Мелиссе аборт. Утрата первого их ребенка до сих пор грызла Ника, хотя он и простил Мелиссе тот поступок, совершенный в порыве отчаяния. Но забыть и простить Эйсу его неблаговидную роль в этом Ник не смог.
Делани не только соблазнил Мелиссу, воспользовавшись тем, что она поссорилась с Ником, но и пытался помешать их примирению. И даже теперь, спустя четыре с половиной года, прожитых с Мелиссой в любви, Ник ощущал ревность, когда Эйс находился рядом.
К счастью, американец уже уехал из «Девяти вязов», когда туда примчался Ник. Поборов соблазн распахнуть окна настежь, чтобы проветрить после Делани помещение, он пошел разыскивать Мелиссу.
Она сидела в гостиной и разговаривала по телефону с журналистом, пожелавшим взять у нее интервью. Накануне теннисного турнира репортеры всегда вспоминали о чемпионах Уимблдона, а в этом году пресса проявляла к Мелиссе особый интерес, поскольку она собиралась выступить в парном турнире вместе с Джеком.
Разлив по бокалам прохладительный напиток, Ник дождался, пока жена положила трубку, и присел рядом с ней на диван.
– Спасибо, – сказала Мелисса, принимая бокал и устраиваясь поудобнее. – Ну, как дела у Сола и Джинни?
– Лучше не спрашивай! – поморщился Ник.
– Настолько скверно?
– Боюсь, что да. Джинни тебе ничего не говорила о своем намерении поехать в Голливуд? У нее там, как я слышал, живет какой-то знакомый актер, – спросил Ник самым невинным тоном.
– Нет, впервые слышу от тебя об этом! Она так сказала Солу?
– Да! Может быть, она хотела возбудить в нем ревность? А тут еще и Эйс внес свою лепту в их раздор…
– Каким образом?
– А он сам тебе ничего не говорил? Ведь он здесь был, не так ли?
– Заезжал на минуточку, чтобы поприветствовать меня, и вскоре уехал, – ответила Мелисса.
– Он так торопился? – не поверил ей Ник.
– Да, у него свои дела, он семейный человек, как тебе известно, – Мелисса пожала плечами, решив не рассказывать мужу о позоре брата, который она восприняла, как собственный.
Вот если Лайза все же решится подать на развод, тогда она обо всем расскажет Нику. Но пока есть надежда на сохранение брака Джека с Лайзой, лучше помалкивать. На душе у нее было бы спокойнее, если бы она вообще не знала о подлом замысле Лайзы. Но она понимала, что побудило Эйса посвятить ее в эту таинственную историю: он опасался, что Лайза вновь заберет Китти в Калифорнию и получит преимущество перед Джеком в суде, когда будет решаться вопрос о том, с кем останется девочка. Мелисса горой стояла за брата и готова была любой ценой предотвратить это злодейство. Вспомнив о любимой племяннице, она спросила у мужа, как та себя чувствует.
– Замечательно! – ответил Ник. – Рада, что снова дома, скучает по Джеку и в восторге от творения Джинни.
– Ты видел детскую? Нет? Жаль! – воскликнула Мелисса. – Джинни наделена уникальным даром. По-моему, зря она растрачивает свой талант, подбирая мебель и обои для людей, обделенных художественным вкусом. Если Джек не будет возражать, я устрою в комнате, которую она превратила в сказку, пресс-конференцию. Наверняка репортеры сфотографируют это произведение искусства и опубликуют снимки.
– Сюзи уснула? – блеснув глазами, вдруг спросил Ник.
– Разумеется! – улыбнулась Мелисса, прочитав страсть в его пристальном взгляде. – Ты тоже хочешь в кроватку?
– Угадала! – Ник взял ее за руку и увел наверх.
Очутившись в спальне, он не стал торопиться, а медленно и нежно начал ее раздевать, исподволь наслаждаясь прелюдией любви – ее томными вздохами и легкими стонами в ответ на его прикосновения, учащающимся дыханием и мурашками на ее коже, трепетной готовностью принять его в свои объятия и подарить радость. Страсть не угасала в нем ни на один день их супружества, но сегодня Ник овладел женой с особым пылом. Не только утверждаясь в своем исключительном праве на нее, но и испепеляя жаром любви тень воспоминаний об ее шалостях с Эйсом Делани до замужества.
– Не пора ли нам завести второго ребенка? – спросил Ник, когда они успокоились и лежали, прижавшись друг к другу.
Мелисса напряглась: она очень любила Сюзи, но пока не созрела для принятия решения о новой беременности. Ей казались странными заявления некоторых женщин, что они обожают рожать.
– Мне только двадцать шесть лет, – напомнила она мужу.
Ник сообразил, что выбрал неподходящую минуту для серьезного разговора. Сейчас Мелисса была занята подготовкой к теннисному турниру и переговорами с фирмами по производству спортивной одежды, которую она рекламировала.
– Я тебя не тороплю. – Он поцеловал ей плечо. – Мне, конечно, легко рассуждать. Скажешь сама, когда будешь готова.
Мелисса слегка расслабилась.
Когда утром в понедельник Ник вошел в офис, Куп, живущий неподалеку, уже разбирал почту. Увидев партнера, он поднял голову.
– Тебя ждут! Я проводил гостью в твой кабинет и угостил ее кофе. Она представилась как мисс Салливан.
– Салливан? – переспросил Ник, наморщив лоб. – Спасибо!
В кабинете он действительно нашел темноволосую даму, рассеянно смотрящую в окно. При звуке его шагов она резко обернулась, прижав ладони к горлу.
Они молча уставились друг на друга, и Ник не без труда узнал в женщине Констанс Салливан, которую не видел много лет. Посетительница опомнилась первой.
– Здравствуй, Ник! – с мягким ирландским акцентом произнесла она. – Ты совсем не изменился!
– Ты тоже, – солгал он, не желая обидеть ту, которую когда-то любил. Волосы Констанс подернулись серебристой паутинкой седины, морщины тронули лицо, но синие глаза светились прежним живым интересом. Однажды он сравнил их с сапфирами, но это было так давно…
– Спасибо за милосердие, я знаю, как выгляжу на самом деле, – вздохнула она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35