И вечер, кажется, вы провели отлично.– Лу, я тебе сто раз уже объясняла. Фрэнк на самом деле очень милый, в некотором роде.– Тогда в чем дело?– Мне он не нравится.– Но почему? – Он бабник.– Может, ему просто нужна любящая женщина?– К тому же он очень рыжий.– И что с того? Среди рыжих много симпатичных людей. Вот Николь Кидман, например.– Мне не нравится Николь Кидман. И для меня этого достаточно.Пятясь задом, мы поднимаем коляски по ступеням. У меня от этого упражнения всегда болит спина – сказываются мои тридцать восемь лет. Да, уже почти сорок. Почти сорок - ужас. Скоро я буду улыбаться с детской непосредственностью и уверять всех, что в душе мне не больше двенадцати.– И потом, – я отпираю дверь, – есть у него и другие недостатки.– Например? Он что, отрывает мухам крылышки? – смеется Луиза.– Нет, но он на самом деле не такой милый, как кажется.– А кто из нас такой милый, как кажется? – вздыхает Луиза, переходя на банальности.– Ладно, забыли. – Не собираюсь это обсуждать. – У нас с ним отличный дуэт: мы лучшие друзья, и моя дочь его обожает. Это огромная удача. Мне бы не хотелось все это разрушить.– Что разрушить? – спрашивает Фрэнк, который в прихожей просматривает дневную почту. – Все в порядке? Ты похожа на панду.– Так, ничего. Ты почему постоянно здесь отираешься последнее время? Ты что, бросил работу? – Я тру под глазами. Толку мало, зато ненароком ткнула себе в глаз.– Я тут живу и почти всегда прихожу домой на обед, – отвечает Фрэнк, – если ты до сих пор не заметила.– Кхм. Раньше ты дома не обедал. Ну да ладно. Вот, знакомься, это моя подруга Луиза. Луиза, это Фрэнк. Фрэнк, это Луиза.– Очень рада познакомиться. – Луиза быстро проводит языком по губам. Да уж. Я думала, такое только в кино бывает.– Взаимно, – отвечает Фрэнк, смерив ее своим хищным взглядом. – Стелла много про вас рассказывала.Вранье. Вижу, как он незаметно смотрит на ее левую руку и отмечает, что обручального кольца нет. Поверить не могу. У него точно диагноз. Уверена, прямо сейчас оценивает ее по своей шкале похотливости.– А мне про вас, – смеется Луиза.Я нарушаю их оцепенение – наклоняюсь и вынимаю Хани из коляски.– Фуэнки, – говорит Хани и тянет к нему ручки. – Я дома.Фрэнк подхватывает ее одной рукой и сажает себе на бедро.– А это кто? – спрашивает он Луизу, с нежностью и бесстыдством глядя на Александра.– Мой сын, – отвечает Лу, – Александр. Он на год старше Хани. Они очень дружат.– Привет, Александр. Симпатичный мальчишка, весь в маму, – сюсюкает дамский угодник.– Ой, вы только посмотрите на этого сердцееда. Фрэнк, пора бы научиться новым приемам, – язвлю я.– Что? – притворно недоумевает Фрэнк, но сам при этом посмеивается. – Я правду говорю.– Хи-хи. – Раскрасневшаяся Луиза в полном восторге.Отчего у дерзких, умных, взрослых женщин пропадает воля и сердце выскакивает из груди от счастья, как только кто-нибудь отпустит в их адрес ничтожный комплимент? Вот, к примеру, Луиза: очень красивая женщина, наверняка каждый день слышит в свой адрес приятные слова и уж могла бы к этому привыкнуть за столько лет. Но нет, все так же трепещет. Господи, как меня это раздражает.Я демонстративно вздыхаю, протискиваюсь мимо них к вешалке, вешаю пальто и направляюсь в гостиную. Фрэнк с Луизой и не думают следовать за мной, – видимо, уже корни в прихожей пустили.– Эй! – кричу я. – Обедать кто-нибудь собирается? Луиза, я ставлю кассету про Анжелину Балерину. Пойдет? Или Алексу больше нравится “Боб-строитель”?– Боб! – вопит Алекс с восторгом и влетает в комнату. – Боба, пожалуйста.– Боба, пожалуйста, – повторяет, словно эхо, Луиза, входя следом. Я слышу, как Фрэнк поднимается по лестнице. – Это его любимый мультик.– Лу, тебе жарко? – Ее кардиган, еще пару минут назад застегнутый доверху, сейчас фактически распахнут и держится всего на паре пуговиц, открывая обзор на высокую грудь и (уж конечно) совершенно плоский живот.– Вообще-то да, есть немного, – вызывающе говорит Луиза. – Наверное, от прогулки.– Наверное, – пожимаю я плечами.По правде говоря, тут очень холодно, о чем явно свидетельствуют Луизины соски.– Ну ты и бесстыжая, – шепчу я ей.– У него такие длинные ресницы, – подмигивает Лу. – И такой мужественный подбородок, – вожделенно шепчет она.– Не замечала.– Стелла, он такой чудесный. А ты не...– Против? Нет. И кстати, успех обеспечен.– Купили что-нибудь на обед? – спрашивает Фрэнк из дверей.Вот черт! И давно он там стоит? Я смотрю на него как ни в чем не бывало. Лицо у него непроницаемое. Пуаро хренов.– Есть вино, в холодильнике полно еды, – отвечаю я.Фрэнк отправляется проводить ревизию на кухне. У него во всем большой аппетит. Я снова шепчу Луизе:– Но на твоем месте я бы не ожидала от него обручального кольца. Короче, я тебя предупредила – он конченый бабник.– Ууу... – Луиза ежится от удовольствия. (Тоже загадка: ну почему дерзким, умным, взрослым женщинам так нравится, когда им говорят, что их обожаемый – гад и бабник? Вероятно, срабатывает какой-то изощренный материнский инстинкт. Гадость какая.) – Боже, Стелла, не могу поверить, что ты так его недооценила. В смысле внешности.– Я могу приготовить макароны с горошком и брынзой, – кричит Фрэнк с кухни.– Боже! Он еще и готовит! – стонет Луиза.– Как хочешь, – кричу я в ответ.– Отлично, спасибо, – восторженно вопит Луиза.– А дети будут это есть? – спрашивает Фрэнк, снова входя в комнату.– А почему нет? Как думаешь, Лу?– Конечно, будут. Знаешь, Рэйнбоу недавно приходила к нам на чай, и оказалось, что она ест только чипсы. В буквальном смысле. И еще шоколад.– Терпеть этого не могу. Ох уж эти англичане.– Ну, ничего не поделаешь, если ребенок от всего нос воротит, – говорит Лу.– Еще как поделаешь. Естественно, некоторые продукты дети любят больше других.Но позволять ребенку есть только вредную ерунду из банок и пакетов – полный идиотизм. Сначала кормят детей всякой дрянью, а потом удивляются, что те лет до тридцати не знают, что такое баклажан, и за границу ездить боятся – там, видите ли, еда “странная”.– Настроение у тебя сегодня просто отличное, – замечает Фрэнк. – Так и светишься добротой и очарованием.– Пойду открою вино. – Проигнорировав его, я важно шествую на кухню.Но Фрэнк прав. Я была в прекрасном расположении духа, пока он не начал заигрывать с Луизой, а она на это не купилась. Откупориваю бутылку белого бургундского и наливаю себе бокал. Я как чувствовала, что это случится – попросила Мэри, начиная с сегодняшнего дня, приходить по четвергам после обеда, поскольку утром мы с Хани ходим в детский сад. Она придет к двум, значит, я могу напиться в обед и с чистой совестью бездельничать до вечера, не волнуясь за Хани. (И это хорошо, потому что сегодня ночью Хани спала в моей постели, хотя “спала” – не самое подходящее слово. Она болтала, хихикала и ерзала под одеялом до самого утра. Я обожаю, когда она такая. Люблю целовать ее влажную макушку, когда она, угомонившись, засыпает крепким сном. Но утром чувствую себя кошмарно – невыспавшейся и разбитой.)Я отпиваю прохладного вина и нажимаю кнопку автоответчика. Сообщение от Янгсты – приглашает меня поужинать с ним завтра, а потом пойти посмотреть его “в деле” в клубе на востоке Лондона. Это меня несколько ободряет, поэтому, когда Фрэнк в сопровождении Луизы входит на кухню, я уже не так зла.– Они смотрят мультик. Потом пообедают и, наверное, лягут спать. – Она уже все решила. – Фрэнк обещал мне показать свою мастерскую.– Тут недалеко, – говорит Фрэнк, доставая с полки кастрюлю. – Я подумал, может, ты присмотришь за Александром, Стелла.– Ну да, конечно. – Получилось как-то грубо. – Конечно, – повторяю я уже мягче. – Без проблем. К тому же через час-полтора придет Мэри.Фрэнк ставит на плиту воду и наливает себе и Луизе вина.– За нас, – произносит он.– За нас, – подхватывает она. Уси-пуси, какие мы кокетки.– Твой сосед оставил мне сообщение, – встреваю я, – приглашает на свидание.– Ты пойдешь?– А как же! – Сама диву даюсь, с каким энтузиазмом это сказано. Я, безусловно, рада, но не настолько. – Еще бы. Завтра.– Куда он тебя пригласил? – спрашивает Фрэнк. – Рожки или спагетти? Детям, наверное, удобнее есть рожки.– В какой-то ресторан в Шордиче. Ты его наверняка знаешь – ты же часто в этом районе пасешься. Называется “Дыня”.– Это бар, и очень людный. Не твоего масштаба заведение, ваше величество.– На автоответчике сказано “ужин”, так что, может, он меня потом в другое место поведет. В какое-нибудь шикарное заведение. – Я демонстративно задираю нос.– Ты не чувствуешь неловкости? – спрашивает Луиза.Опускаю нос.– Разве что немножко. Меня сто лет не приглашали на свидание.– Может, составить тебе компанию? – великодушно предлагает Луиза. – В смысле, когда рядом есть знакомые люди, уже не так страшно.– Какие люди?– Я, например, – улыбается она. – Я Адриана хорошо знаю. Может быть, и Фрэнк захочет к нам присоединиться, – хитро добавляет она, кинув на него ласковый взгляд.– А почему нет? – откликается Фрэнк. – Вот смеху-то будет.– Нет! Еще чего. Не хватало мне, чтобы вы там сидели, как зрители на телешоу.– Вообще-то я думала о двойном свидании, – поясняет Луиза.– Ого, – усмехается Фрэнк. – А ты времени зря не теряешь.– Я просто... – мямлит она, сделав изрядный глоток вина для храбрости. Глаза горят. Какая она сейчас хорошенькая. – Я просто подумала, было бы неплохо, весело. Но если тебе это не нравится... – Лицо у нее делается вдруг грустным и разочарованным. – Я так, ничего серьезного не имела в виду. И вы не обязаны... конечно... э-э.– Да нет, – говорит Фрэнк как бы между делом, роясь в морозилке в поисках горошка. – Я согласен.– Quelle surprise< Какой сюрприз (франц.). >, – бормочу я, не сдержавшись.– Что? – Фрэнк оборачивается ко мне и, недоуменно приподняв брови, упорно и долго сверлит меня стальным взглядом.– Ничего, – говорю я. – У каждого свои потребности.– Стелла! – вопит Лу, лицемерка несчастная: несмотря на свою утонченность, она весьма явно высказывает свою потребность, разве что не повесила на грудь объявление – “Хочу!”.Фрэнк мотает головой, улыбается и начинает кромсать брынзу. Поверить не могу, надо же – женщины прямо выпрашивают у него свидание. Что случилось с Луизой?– Что с тобой? – спрашиваю я ее, уводя в гостиную под предлогом, что нам надо проверить детей, которые уже превратились в видеозомби. – Ты в своем уме? Ты же ему на шею вешаешься!– Вовсе нет, – отвечает она. – Так поступают современные женщины. Это написано в “Вог”, между прочим.– Одно дело пригласить мужчину на свидание, а другое – кинуться ему на шею, – объясняю я. – Но если тебе так хочется, пожалуйста...– Да, хочется, – говорит она довольно. – И по-моему, будет весело. Ты сама сказала, что не против.– Не против. А давно у тебя секса не было?– Боже, – стонет она, – года два. – У нее снова вспыхивают глаза.– Значит, ты снова стала девственницей, а следовательно, тебе грозят разочарование и боль, если он тебя бросит после первой же ночи. Поверь, так бывает. Поэтому возьми себя в руки.– Уже взяла, – говорит Луиза с улыбкой. 14 Как ни стараюсь, не могу проникнуться восторгом по поводу предстоящего двойного свидания. Вчера Фрэнк с Луизой пропали часа на полтора – он показывал ей свои картины, – а я сидела и смотрела на спящих Хани и Александра. Поначалу это было очень трогательно, но вскоре наскучило, и я решила присоединиться к детям, устроив себе тихий час. К тому времени, как двое моих лучших и единственных друзей в Лондоне вернулись, я уже двадцать минут как проснулась и пребывала в самом отвратительном настроении. Гад Фрэнк испортил мой девичник. Я вглядывалась в их лица, стараясь распознать признаки вины (бесполезно, ибо мне доподлинно известно, что Фрэнк никогда не чувствует себя виноватым) или следы поцелуев, но не успела ничего заметить, поскольку Фрэнк сразу же ушел обратно в мастерскую, а Луиза минут через десять засобиралась домой. Мэри сидела в гостиной – я попросила ее прийти, надеялась, что мы с Луизой опять напьемся и славно проведем время. В итоге мне не удалось расспросить Лу о том, что меня так интересовало, хотя не факт еще, что я бы на это отважилась. Меньше знаешь – крепче спишь. С другой стороны, если закрались подозрения, тут совсем не до сна.Луиза посадила Александра в коляску и пошла домой, оставив меня еще более обозленной и раздосадованной. Я немного посидела с Мэри, выпила с ней чаю, потом заплатила за услуги, извинилась за напрасно потраченное время и попрощалась до следующего вечера – назавтра предстояло двойное свидание. Спать я легла одновременно с Хани. Как пришел домой Фрэнк, я не слышала и не уверена, что он вообще ночевал дома.И вот я снова, сутки спустя, пытаюсь подготовиться к предстоящему свиданию и снова в глубине души знаю, что мне этого не хочется. Ну почему человек обязательно должен ходить на свидания? Разве быть одинокой – это преступление? Нет, вздыхаю я, подводя карандашом бровь, не преступление – если тебе нравится быть одинокой. Но мне не нравится. Я не хочу провести остаток своих дней в четырех стенах, без секса, одна. Так что потребности обязывают, как сказал бы мой сосед Тим. (Его жена сегодня вернулась с Майорки, и я почувствовала странную боль, глядя, как они загружаются в свою повозку, явно направляясь в ресторан, чтобы отметить это событие. Придурковатый Тим, его размалеванная жена и двое сутулых мальчишек в кроссовках... так мило, скучно и пошло одновременно. Но на какую-то долю секунды меня охватило желание поменяться местами с любым из них.)Я неправильно наложила тени и стала похожа на Джоан Коллинз. Стираю лишнее и внимательно разглядываю себя в зеркале. Я или юная глупенькая девчонка с крепкой грудью? Прямо скажем, разве я могу с ними тягаться? Будь я мужчиной, не задумываясь выбрала бы юную крепкую грудь. Ничего удивительного, что такие, как я, в итоге или связываются с женатыми, или становятся лесбиянками. При всем богатстве выбора другой альтернативы нет. Кстати, о лесбиянках, надо бы позвонить душке Барбаре. Может, удастся стать верной подругой старой лесбиянки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27