Я заметил, как мышцы у него на спине напряглись, натянув ткань рубашки. Наверное, ему и пальто без надобности, потому что он наверняка покрыт шерстью.
Он резко развернулся и ударил меня. Когда я встал, все еще удерживая в руках револьвер, он начал отходить назад.
Ни до этого, ни после мне не приходилось специально причинять физическую боль человеку. Но в этот раз я успел догнать его и со всего размаху ударил в челюсть рукояткой револьвера, а когда он дотронулся до раны рукой, нанес ему удар еще и по голове. Он рухнул на землю. Я опустился на колени рядом, и его пульс подсказал мне, что с ним все будет в порядке.
— О Гейб! Ты его застрелил? — закричала Каролина, бросая наши вещи в багажник машины. — Откуда у тебя пистолет?
— Быстрее в машину, дурочка, — велел ей я, заметив, что Мир уже начал шевелиться и постанывать. Мы помчались на четвертой скорости. Полчаса езды в южном направлении — и ни одного произнесенного слова.
— Что ты делала с ним?
— Он сказал, что покажет мне горячий источник. Должно быть, сегодня ночью всех тянуло туда.
— Ты разве не видела, что он идиот? — Впрочем, что можно было ожидать от девочки, которая шляется с такими, как ее подружки и Райан?
— Откуда у тебя пистолет?
— Он успел сделать свое дело? Он тебя изнасиловал?
— Нет, — ответила Каролина. — Я все время отбивалась. Откуда у тебя пистолет?
— Я взял его из дому. Нашел у отца в вещах.
— У папы был пистолет? — прошептала Каролина.
— Каролина, мы даже не знаем, кто такой наш отец.
Она начала плакать навзрыд, так что вскоре от изнеможения уснула.
Когда обстоятельства сбрасывают тебя в кювет, приходится делать открытия с гораздо большей скоростью, чем при рутинном течении событий. Я позвонил Кейси, сказав, что мы направляемся на автобусе в Нью-Йорк Стейт. Она передала трубку маме, и я послушно с ней поздоровался. Кейси сообщила, что мама практически два дня проспала. Я обрадовался: пусть уж лучше она ничего не знает о том, что произошло с нами.
Я вел машину, снова и снова прокручивая в голове, как я двинул парня пистолетом в челюсть. Это было жутко, но впечатляюще. Я хотел домой, но при этом понимал, что само понятие дома для меня изменилось. О доме я теперь сохраню лишь воспоминания.
Я вел машину до самого утра, пока свет не начал слепить мне глаза. Затем я заметил щит с названием городка Западный Спрингфилд, штат Массачусетс, и свернул на тихую стоянку, после чего закрыл все замки и провалился в сон.
Мы проснулись от какого-то барабанящего звука. Это полисмен настойчиво стучал в лобовое стекло.
Глава двадцатая
Дневник Гейба
Нас не отправили в приют в Массачусетс только благодаря изобретательности Каролины по части вранья. Она могла претендовать на звание олимпийской чемпионки, если бы такие соревнования проводились.
Может, я немного преувеличиваю.
Но для этого есть все основания.
Коп первым делом попросил показать ему документы на машину. Естественно, их не было ни в «бардачке», ни где-нибудь еще. На заднем сиденье лежал револьвер. Полисмен попросил меня предъявить права, а затем велел выбираться из машины и открыть ему заднюю дверь.
— Но вы не имеете права этого делать, сэр, — тихо сказал я, держа руки по швам.
— Отчего же? — Еще не было и семи часов, и парень выглядел ужасно. Он либо только что закончил смену, либо только приступи д к работе. У копа были покрасневшие глаза, а изо рта плохо пахло.
— Я не хочу показаться наглым, но это незаконно. У вас нет видимых причин для досмотра нашего авто. Там только одежда, и это прямое нарушение наших гражданских свобод… Здесь моя сестра, и мы направляемся к отцу, который живет через два города отсюда, поэтому мы ждем автобус.
— Зачем же вам автобус, если у вас есть машина? Я могу арестовать вас за сопротивление полиции.
— Но сначала я должен оказать сопротивление, а у меня и в мыслях нет такого. Мой отец — адвокат… — грустно произнес я.
Кара выскочила из машины и начала размахивать телефоном.
— Машина без документов, потому что мы должны были оставить ее здесь. Ее заберет Индия Холлвей, законная владелица. Она живет в Вермонте. Индия дала нам машину, а ее внук Мир приедет за ней. Позвоните ей и убедитесь сами.
Я онемел от изумления. Кара, как всегда, полагалась на свое обаяние. В прошлом оно выручало ее не один раз. Она победоносно улыбнулась и потерла глаза. Даже я поверил, что она милая и пушистая.
— У меня есть телефон, леди, — ответил офицер, но не стал больше настаивать на том, чтобы мы открыли двери.
В конце концов, мы были в Массачусетсе, где и зарождалась борьба за права человека. Он прошел к своей машине, связался по автомобильному телефону с кем-то и надвинул на глаза шляпу, словно собирался уснуть. Я стоял не шевелясь, не смея вздохнуть. К тому же мне ужасно хотелось в туалет. Наверное, в полиции их специально учат этому: они прикидываются очень расстроенными, чтобы человек признался во всем, даже в том, чего не совершал. Я вынужден был ждать, и он знал, что является хозяином положения. Мой отец однажды рассказал мне, что полицейские не обязаны носить черные кожаные перчатки, но они сами их покупают, чтобы поддерживать имидж. Я знал, что, если двинусь хоть на шаг в сторону, он выстрелит. И его оружие заряжено.
Наконец он словно проснулся, заметил нас, и прошел обратно к нашей машине.
— Я разговаривал с внуком миссис Холлвей. Это ваш счастливый день. Он подтвердил вашу историю. Но вы не можете оставить машину на стоянке, потому что они собираются забрать ее через день. Следуйте за мной, и я покажу вам стоянку у вокзала. Там и расстанемся.
— Простите, можно мне сначала воспользоваться туалетной комнатой? — спросил я.
— Нет, — отрезал офицер.
Мы ехали в город десять минут, и мой мочевой пузырь чуть не лопнул, а потом еще коп внимательно наблюдал, как мы вытаскиваем вещи из машины. Так получилось, что пистолет упал на пол, но я заметил край рукоятки, пока запихивал носки, книги и высохшие шорты в рюкзак. Я не знал, подобрать ли мне его. Но внутренний голос приказал оставить все как есть. Мир попадет в неприятности, если пистолет обнаружат, и я был не против. Коп отвез нас в кафе, подождал, пока мы съели сандвичи с ветчиной, а потом забрал нас на вокзал. Мы купили билеты в один конец до Пикскилла. Это было единственное название, которое нам пришло на ум.
Когда мы сели в автобус, я первым делом спросил у Каролины:
— Значит, они нам одолжили машину?
— Послушай, я понимала, что он не клюнет на это, — с набитым ртом произнесла Каролина, — но я представила, как Мир приходит на Собрание и рассказывает, что ты избил его и угнал машину… Однако его бабушка не идиотка. Когда мы уходили в тот вечер, она первая велела ему быть осторожным и взять фонарик, поэтому она не оставила бы его в покое, пока не выпытала бы правды.
— Каролина, все это было шито белыми нитками!
— А я и не говорю, что действовала блестяще, но мне так подсказывала интуиция. Мы должны были предпринять хоть что-то. Ты молодчина. Начал говорить о правах и законности. — Я стал возражать, но она остановила меня.
— Бог ты мой, если бы ты знал, как я благодарна тебе за то, что ты так повел себя тогда в лесу. А пистолет… Если он не заряжен, то это просто вещь, правда? Или он все-таки был заряжен? — спросила она меня.
— Нет, но я уверен, что они не сделали бы снисхождения.
— Ладно, не драматизируй, у тебя отец адвокат, как ты сказал. Нам повезло. Все, точка.
У меня так болела голова, что жить не хотелось.
— Ладно, Кара, пусть будет по-твоему, только теперь помолчи, чтобы я мог хоть немного поспать.
Мы добрались до Пикскилла и остановились в небольшом пансионе. Я проспал двенадцать часов, а Каролина за это время успела съесть два завтрака — и свой, и мой, но хозяйка оказалась очень милой леди и оставила мне еды.
Проблема была в том, что мы находились в долине Гудзона, однако она была настолько обширная, что для поисков отца требовались более точные ориентиры. В тот вечер мы дозвонились до Кейси, и она сразу заметила, что у нас уставшие голоса. Моя мама, которой стало намного лучше, вдруг произнесла в трубку:
— Что-то не похоже, что вам там очень весело. Ну-ка дайте Джейн трубку.
— Она пошла по магазинам, — соврал я. — У нее сегодня запланирован обед для друзей, у которых дети как раз нашего возраста.
Еще пара дней, и я буду такой же искусный лжец, как Каролина. Я не останавливался:
— Мам, мы все время спим.
— Но это хорошо, — откликнулась мама. — Вы еще дети. После такой долгой дороги это нормально. Поцелуйте Джейн от меня. Я рада была вас слышать.
— Мы скоро приедем, — пообещал я и почувствовал, что мой голос дрогнул, как будто мне снова двенадцать. — Мы тебя любим.
На следующее утро мы решили спросить хозяйку, где здесь автовокзал. Нам надо было проехать двенадцать кварталов, и она вызвалась нас проводить.
— Не обижайтесь на меня, — сказала она, — но вам не девятнадцать и восемнадцать. Раз вы решились на такое отчаянное путешествие, то у вас должны быть серьезные неприятности.
— Почему вы нам не верите? Я просто маленькая, — произнесла Каролина, и ее губы задрожали вполне правдоподобно. — У меня анорексия.
— Ничего подобного, — ответила женщина. — И потом, я ведь не сказала, что собираюсь выдать вас. Каролина начала плакать. — Мы приехали издалека.
Женщина не двинулась ни на шаг в сторону сестры. Она не пыталась ее обнять или утешить. Наверное, Кара почувствовала к ней уважение, за то, что та не поверила в этот спектакль. — Могу себе представить, — вздохнула женщина. — Куда вы направляетесь?
Каролина продолжала плакать, волосы сбились ей на лицо, отчего у нее был беспомощный и жалкий вид. — Нам надо найти кое-кого, а мы не знаем, где он, — объяснил я. — Вообще-то мы и понятия не имеем, куда ехать. Он написал в своих электронных письмах, что это место у реки. Мы и вправду доведены до отчаяния, потому что нам необходимо найти его. Там упоминалось что-то вроде холма, дороги или перекрестка. Санрайз… — Ткачи. Те, что джем продают, — задумчиво произнесла женщина.
— Он не упоминал этой фамилии.
— Это не фамилия. Они ткут. Шарфы, пончо, платки, а еще делают джем. Пользуется здесь большим спросом. Дайте подумать. Санрайз… Долина Санрайз, то есть «Долина восхода солнца».
— Благодарю вас, мэм, именно так.
— А как нам найти ее? — спросила Кара.
— Автобусом до Ирвингтона, а потом… Вам не удастся добраться туда самим. Я отвезу вас, только возьму кошелек.
— Это далеко отсюда?
— Два часа езды.
— Мы можем заплатить вам, — сказала Каролина. — Мы бы могли оплатить бензин, потому что на самом деле мне нельзя водить. Мне только четырнадцать.
— Тринадцать, четырнадцать, я так и догадывалась, — кивнула женщина. — Меня зовут Вирджиния. Я вас не обижу. Хотя, будь я на вашем месте, я никому не стала бы доверять.
— Знаете, это сейчас вопрос не первостепенной важности, — заметил я.
— Ну, мне деньги не нужны. Давайте будем считать это бонусом к завтраку. — Она намазала два толстых ломтя хлеба арахисовым маслом и джемом, а потом крикнула своему мужу, который был наверху: — Уоррен, я собираюсь в Ирвингтон. Что-нибудь понадобится?
— В два мы ждем посетителей. Я думаю, что их надо будет встретить, — раздался сердитый голос.
— Тебе придется позаботиться о них самому, дорогой, — ответила Вирджиния.
Мы вышли через заднюю дверь и сели в ее «додж».
Мы ехали через очень красивую местность. Прибрежные березки белели на фоне цветочных лиловых пятен, освещенных солнцем. Мы направлялись вдоль кленовых аллей, и несколько человек приветственно замахали Вирджинии из крошечных домиков, которые были словно нарисованными. Жизнь в таких домиках казалась идеальной, как на картинке. Наверное, там благоухали ароматы и царил порядок. В таком домике хотелось спрятаться. Мне особенно горько было думать, что наш собственный дом ассоциируется теперь с запахом испражнений.
В Ирвингтоне Вирджиния остановилась у центрального парка, где купила нам кофе со сливками.
— Благодарю вас, мэм, — сказал я.
Увидев, что я глазею на лимонное пирожное, она купила мне парочку.
Мы поднялись по холмистой местности, где вдоль дороги паслись лошадки и их симпатичные жеребята, а потом очутились в долине, зажатой между двумя взгорьями за ручьем.
Наконец мы повернули у большого желтого знака, на котором прочитали: «Ломаная аллея».
— Что это такое? — спросил я Вирджинию.
— Ну, не знаю точно, как называют это у вас. Вы сворачиваете сюда, если машина сломалась по дороге.
— Запасной путь, — подсказал я.
— Запасной путь, — повторила она. — Я ни разу не выезжала с запада. Звучит обнадеживающе.
Каролина наклонилась вперед.
— Как ты думаешь, Гейб, он будет рад нас видеть?
— Конечно.
— Может, нам надо позвонить Кейси прямо сейчас?
— Нет.
— Гейб! — закричала Кара, и я растерялся, так как не знал, чего она от меня ждет.
Я дал ей свою бейсбольную кепку, и она натянула ее на голову, а потом снова уселась на свое место и начала грызть ногти.
Под знаком «Ломаная аллея» был целый букет указателей, направленных в разные стороны. Я подумал, что это зрелище напоминает разобранную рождественскую елку. На одном из указателей я прочел: «Долина восхода солнца и Священная работа».
— Она преподает танцы. И делает джем, который я покупаю на завтрак. Хороший. Как же ее зовут? Джейн? Или Дженин? Не помню точно. Но именно она делает джем. Ее мать зовут Клер Девлин. Я покупала у нее несколько шарфов и покрывал. Отсылала своим дочерям в Бостон. У нее пять дочерей, и все живут со своими мужьями, имеют детей, но там живет и множество других семей. Они все делают сообща, планируют траты, построили себе что-то вроде зала для занятий. Называют его на индийский манер «кива». На самом деле это обычный сарай с деревянными полами. Люди приезжают к ним отовсюду. Я бы не сказала, что там можно найти нечто «священное».
Под кленами, укрытыми тяжелыми шапками снега, сгущались тени. Вирджиния остановилась у почтового ящика, и навстречу ей тут же вышла женщина примерно такого же возраста, но только намного стройнее и симпатичнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52