(495)988-00-92 магазин Wodolei
У Джулии опухоль, предынфарктное состояние…
— Извините меня. Я почему-то предположил, что вы знаете о своем диагнозе, так как подозрение на рассеянный склероз напрашивалось само собой. Снимки это подтверждают.
— У меня рассеянный склероз? — спросила я. — У меня рассеянный склероз? Я буду калекой? В инвалидной коляске? У меня двухлетняя дочь. Разве эта болезнь поражает и молодых людей? То есть я хотела сказать, что думала, будто это заболевание касается только людей пожилого возраста. Подождите, но мой доктор, терапевт… Там речь шла об атаках…
— Об атаксии, вызванной действием вируса или инфекцией во внутреннем ухе. Состояние редкое, и оно может спровоцировать проблемы с координацией, даже слуховые галлюцинации, но вы, миссис Джиллис, уже перешагнули возрастной рубеж, когда вас можно было бы исключить из группы риска.
— Депрессия, синдром хронической усталости. Это ведь тоже возможно? Визуально, то есть виртуально это не определить. Отравление. Ртутное. Что-то такое тоже я слышала от врача.
— Миссис Джиллис, перечисленные заболевания могли принести вам больший вред! Было время, когда рассеянный склероз диагностировался в единичных случаях, но теперь существуют способы доказать правильность этого диагноза со стопроцентной уверенностью. Я могу констатировать как факт, что вы больны уже не один год. Подождите! У вас отмечается период восстановления. Наш мозг обладает удивительной способностью мобилизовать ресурсы организма, когда один из участков системы поражен. Это похоже на работу полиции, которая после аварии направляет поток машин по другой полосе движения. Между двадцатью и сорока годами наблюдается начало заболевания. Но это не инфекция! Ваше состояние характеризуется постепенным разрушением миелинизированного нервного волокна, когда…
— Я знаю, что такое рассеянный склероз! — сказала я сердито. — И именно поэтому мне необходимо услышать мнение еще одного специалиста. Я ведь сейчас чувствую себя хорошо. Великолепно, можно даже сказать. На прошлой неделе я посетила танцевальные занятия, хотя и ощущала некую напряженность в мышцах. Но если бы у меня было то, что две недели назад, я шаталась бы, как пьяная.
— Нет, это вовсе не обязательно. Давайте надеяться, что ремиссия продлится долгое время. Люди иногда после первого серьезного проявления болезни остаются в норме. Многие годы. Это происходит не так часто, но я был свидетелем таких случаев. То, что вы сказали, не может не радовать. У вас нет больше проблем с координацией. Значит, это дает нам основания предполагать, что у вас не самая страшная форма рассеянного склероза.
— Если он у меня вообще есть!
— Это может быть случай, который у нас принято рассматривать, как заболевание с низкой частотой повторений, — продолжал доктор. — Возможно, пройдет не один месяц, прежде чем вы ощутите ухудшение состояния. И даже притом, что это возможно, вы можете столкнуться с приступообразными болями не такой силы, как раньше. Не буду скрывать, вероятно и другое развитие событий, когда симптоматика обострится. Мы не можем говорить наверняка. Как вы сами оцениваете свое состояние?
Я подумала о чувстве онемения в конечностях.
— Немного затекают ноги и руки, — сказала я. — Наружная часть бедра. У меня есть небольшие проблемы с координацией. А еще мне довольно сложно сформулировать мысль. Это звучит глупо, но иногда мне трудно скомпоновать слова. Получается, что у меня проблема управления и телом, и мозгом.
— Как долго вы наблюдаете когнитивную дезориентацию? — Доктор Биллингтон выглядел заинтересованным, но не удивленным.
— Проблема контроля? — Я вспомнила то ощущение ужаса, которое настигло меня тогда в балетном классе.
— Сколько? Неделя, месяц? Кейси ответила за меня:
— Два года. По крайней мере, я уже тогда стала замечать. И она готова это подтвердить.
— Понятно. Я говорил о проблемах с памятью.
— У меня нет проблем ни с памятью, ни с мышлением, — закричала я, начиная плакать и злясь на себя, за то, что не сумела сдержать эмоций. — У меня есть небольшая проблема с запоминанием информации, но я думаю, что такое происходит со многими женщинами накануне менопаузы. У меня и раньше наблюдались трудности восприятия. Еще в школе. Она передалась…
— Все сходится. То, что вы описали, подтверждает наличие заболевания.
— Нет! Со мной все в порядке!
— Что ж, не буду спорить. Притом, что у вас не отмечалось никаких тяжелых симптомов, все указывает именно на это. — Доктор Биллингтон вздохнул. — Но нам придется наблюдать за малейшими переменами, чтобы не пропустить важных или переломных моментов. Тем более, что у вас совсем недавно был довольно сложный период. Что могло спровоцировать обострение? Смерть родственника? Шок? Я спрашиваю вас не из любопытства, а потому что стресс мог повлиять на ваше состояние.
— Да, — сказала Кейси.
— Но я все-таки думаю, что мне понадобятся консультация еще одного терапевта и еще несколько анализов. Я не ставлю под сомнение ваш авторитет, но… — начала я.
— Я только приветствую это, миссис Джиллис. Однако такие снимки трудно оспорить, — произнес доктор Биллингтон. — Это снимки позвоночника пациента, у которого смело можно диагностировать рассеянный склероз.
Кейси позже начала объяснять то, что говорил еще доктор Биллингтон. Она тщательно все законспектировала. Он сказал, что делает мне назначения, которые рекомендовал бы «своей собственной жене». Он предложил провести консультацию относительно необходимости курса уколов. Эти уколы давали надежду если не на выздоровление, то на стабильное состояние. Единственное лекарство, которое я узнала, — интерферон. Я слышала, что его используют при лечении рака. Уколы давали облегчение, но имели и побочные эффекты, хотя и незначительные, но «требующие внимания». Кейси спросила о том, насколько эффективным ему представляется применение антидепрессантов, а затем засыпала его вопросами о том, работают ли в округе группы поддержки и окажут ли они ощутимую пользу. Она рассказала доктору о том, что слышала о мышечных релаксантах, которые не только способствуют снятию мышечного напряжения, но и нормализуют сон. Кейси успела даже спросить у него о занятиях йогой и танцами, о влиянии на мой организм жаркого и влажного лета и о том, не вредно ли мне работать с компьютером.
Я не задала ни одного вопроса.
Мой мозг кричал, но ни одного звука не сорвалось с моих уст.
Доктор Биллингтон вручил мне кипу разноцветных листков с ответами на особенно часто задаваемые вопросы и с номерами телефонов врачей, но я просто уронила все бумаги: не потому, что у меня начался мышечный спазм, а потому, что я не могла принять эту новость как нечто само собой разумеющееся.
Доктор отнесся к моему настроению с пониманием:
— Мне тоже нелегко вручать вам эти буклеты. Пройдет немало времени, прежде чем вы поймете, что ваше тело вас не предало, — просто иногда очень сложно сохранить здоровье.
— Но я здорова! — закричала я.
— Миссис Джиллис! — мягко пожурил меня доктор Биллингтон.
— Как может протекать самый кошмарный сценарий? — спросила я.
— Давайте не будем пока седлать хромую лошадь, — сказал он.
— Нет, ответьте. Я имею право знать.
— Самая страшная форма рассеянного склероза протекает в виде быстро прогрессирующей потери ориентации, что может привести к смерти. Обычно такая форма наблюдается у мужчин, хотя женщины подвержены этой болезни в два раза больше, наверное, из-за гормональных колебаний. Что ж, можно сказать, что женщину спасает ее способность к деторождению.
— Да, — согласилась я.
— Исследования этого заболевания в группах мужчин и женщин проводятся с недавних пор, и мы не знаем точной причины, почему женщины чаще болеют рассеянным склерозом. Но у них болезнь протекает не так жестко. Лучшим вариантом будет ваше теперешнее состояние, с незначительным ухудшением, которое проявится не так скоро, как могло бы.
— Я буду прикована к инвалидному креслу?
— Нет, не обязательно.
— Я умру молодой? Я имею в виду — относительно молодой? Я уже поняла, что моя молодость позади.
— Нет. Не стоит этого ждать. Мы не знаем точно, миссис Джиллис. Ничего неизвестно, пока болезнь не заявит о себе снова, иначе все, что я скажу сейчас, может оказаться ложью. Здесь трудно что-то утверждать. Многие из тех, у кого выявлен рассеянный склероз, живут вполне нормальной жизнью. У некоторых проблемы с координацией, и они ходят с тростью. Очень редко отмечаются случаи, когда человек нуждается в помощи при отправлении физиологических потребностей. — Отправлении физиологических потребностей? Вы хотите сказать, что мне понадобятся памперсы? У меня будут проблемы с мочевым пузырем? Я лучше умру. Я лучше умру.
— Нет, это не лучший вариант, — серьезным голосом произнесла Кейси.
— Кейси, ты же знаешь мою природную деликатность. Я сама брезглива по натуре…
— Я все это прекрасно знаю. Но умереть хуже. Не надо думать о самом плохом. Подумай о детях. Обо мне. О Лео.
— Я только что узнала, что у меня болезнь, которая может уничтожить меня.
— Джулиана, ты меня не слушаешь? Врач сказал, что такой исход вовсе не обязателен. Вполне вероятно, что у тебя все будет в порядке. А может, у тебя произойдет ухудшение, но незначительное. Никто не отнял у тебя надежды на то, что ты будешь танцевать, работать, гулять…
— Я хочу спросить еще об одном, — с отчаянием в голосе обратилась я к доктору. — У меня есть читатели, которые пишут мне о нетрадиционных методах лечения рассеянного склероза, о фитопрепаратах, даже о жалах пчел. Я намерена попробовать диету, упражнения и только потом перейти на лекарства…
— Да, конечно, миссис Джиллис, — ответил доктор Биллингтон, сняв очки и потерев глаза, отчего он немедленно стал выглядеть как подросток, как Гейб. — Многие мои коллеги склонны верить, что вы ощутите какие-то улучшения, но болезнь все-таки будет развиваться в вашем организме. Если говорить откровенно, то доктора считают, что более тяжелые формы рассеянного склероза (когда состояние пациента ухудшается стремительно) являются следствием того, что человек долгое время откладывал неизбежный прием лекарственных препаратов. Некоторые сразу приступают к их использованию, но мы не можем ничего гарантировать, так как сложно контролировать динамику изменений нервной системы. Учитывая, что вам сорок пять — почти, — я питаю надежду на то, что ваше состояние не ухудшится. Может, только вы и будете знать о том, что больны. Однако я полагаю, что наш успех все же зависит от того, будем ли мы прибегать к медикаментозной терапии. Только это и позволит контролировать процесс. Пока у нас нет оснований подозревать, что вам понадобится механическая поддержка. Как бы чудовищно это ни прозвучало, но придет время, когда вы поймете, что можете причислить себя к людям, которым повезло.
Мое сознание было пусто и открыто. В нем эхом звучало только одно: «Повезло! Повезло! Повезло!» и «Лео! Лео! Лео! Лео!» Я попыталась улыбнуться. Я попыталась быть вежливой. Кейси помогла мне подняться на ноги.
Глава четырнадцатая
Рут
Излишек багажа
От Джей А. Джиллис
«Шебойган Ньюс-Кларион»
«Дорогая Джей,
Я знаю, что доктор Кеворкян отбывает наказание в тюрьме, однако по-прежнему есть люди, которые нуждаются в его услугах. У меня диагностирован астенический бульварный паралич. Пока я чувствую себя великолепно, но я знаю и то, что скоро ослабею до такой степени, что не смогу обходиться без помощи своих сыновей. Если меня поместят в дом престарелых, то это потребует огромных денег. Я бы хотела умереть, пока еще нахожусь в расцвете сил. У моих сыновей свои семьи и прекрасные дети. Они живут на Северо-Западе и даже не знают, что я больна. Я их очень люблю, потому что воспитала достойными молодыми людьми. Я последнее, что им сейчас нужно. Поймите меня правильно. Я не страдаю мазохизмом — просто не хочу быть обузой для детей. Мне не хочется потратить все свои сбережения на то, чтобы меня содержали в клинике. Должен же быть какой-то цивилизованный способ для таких людей, как я, достойно и безболезненно завершить свой путь, если ужу меня обнаружена неизлечимая болезнь?
Человек в растерянности из Ланкастера».
«Дорогой Человек в растерянности,
Я очень сочувствую вашей проблеме. Я понимаю ваш страх, однако не ждите от меня сочувствия вашим суицидальным настроениям. Люди в хосписах имеют возможность достойно завершить свой путь, но только когда для этого приходит время.
Если вы способны читать, смеяться, получать удовольствие от хорошей еды, гулять, тогда ваше время еще не наступило. Как вы могли не рассказать своим детям о том, что больны? Попробуйте проанализировать свои поступки, и вы не найдете в них логики. Это самые дорогие вам люди, а вы не стали делиться с ними сокровенным. То, что вы не просите помощи, может глубоко ранить потом. А внуки? Неужели вы думаете, что они променяют вас на ноутбук или на какую-нибудь дорогую игрушку? Леди, сойдите с креста. Вам не место среди мучеников. Сыновья разделят с вами ваши тяготы: они или помогут вам сами, или найдут людей, которые будут поддерживать вас. Семья — это опора. Именно это имел в виду Роберт Фрост, когда писал о доме. Когда вам придется покинуть нас, вам дадут знать. Все остальное лишь преждевременная спешка.
Джей».
«Дорогая Джей,
Я влюблена в мужчину, который на десять лет моложе меня. Мы с ним пришли к обоюдному решению либо усыновить ребенка, либо воспользоваться услугами суррогатной матери, но на днях он заявил, что его тревожит еще один вопрос. Он беспокоится о том, что пройдет время, и люди будут замечать нашу разницу в возрасте, ведь я постарею. Он сказал, что волнуется оттого, что это может расстроить меня, и предложил сделать пластическую операцию, пока мне еще нет пятидесяти. Я могу себе это позволить, однако не уверена, хочу ли этого. Я симпатичная, в хорошей физической форме. Этот вопрос почему-то беспокоит его больше, чем меня. Я вдова, а он никогда до этого не был женат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Извините меня. Я почему-то предположил, что вы знаете о своем диагнозе, так как подозрение на рассеянный склероз напрашивалось само собой. Снимки это подтверждают.
— У меня рассеянный склероз? — спросила я. — У меня рассеянный склероз? Я буду калекой? В инвалидной коляске? У меня двухлетняя дочь. Разве эта болезнь поражает и молодых людей? То есть я хотела сказать, что думала, будто это заболевание касается только людей пожилого возраста. Подождите, но мой доктор, терапевт… Там речь шла об атаках…
— Об атаксии, вызванной действием вируса или инфекцией во внутреннем ухе. Состояние редкое, и оно может спровоцировать проблемы с координацией, даже слуховые галлюцинации, но вы, миссис Джиллис, уже перешагнули возрастной рубеж, когда вас можно было бы исключить из группы риска.
— Депрессия, синдром хронической усталости. Это ведь тоже возможно? Визуально, то есть виртуально это не определить. Отравление. Ртутное. Что-то такое тоже я слышала от врача.
— Миссис Джиллис, перечисленные заболевания могли принести вам больший вред! Было время, когда рассеянный склероз диагностировался в единичных случаях, но теперь существуют способы доказать правильность этого диагноза со стопроцентной уверенностью. Я могу констатировать как факт, что вы больны уже не один год. Подождите! У вас отмечается период восстановления. Наш мозг обладает удивительной способностью мобилизовать ресурсы организма, когда один из участков системы поражен. Это похоже на работу полиции, которая после аварии направляет поток машин по другой полосе движения. Между двадцатью и сорока годами наблюдается начало заболевания. Но это не инфекция! Ваше состояние характеризуется постепенным разрушением миелинизированного нервного волокна, когда…
— Я знаю, что такое рассеянный склероз! — сказала я сердито. — И именно поэтому мне необходимо услышать мнение еще одного специалиста. Я ведь сейчас чувствую себя хорошо. Великолепно, можно даже сказать. На прошлой неделе я посетила танцевальные занятия, хотя и ощущала некую напряженность в мышцах. Но если бы у меня было то, что две недели назад, я шаталась бы, как пьяная.
— Нет, это вовсе не обязательно. Давайте надеяться, что ремиссия продлится долгое время. Люди иногда после первого серьезного проявления болезни остаются в норме. Многие годы. Это происходит не так часто, но я был свидетелем таких случаев. То, что вы сказали, не может не радовать. У вас нет больше проблем с координацией. Значит, это дает нам основания предполагать, что у вас не самая страшная форма рассеянного склероза.
— Если он у меня вообще есть!
— Это может быть случай, который у нас принято рассматривать, как заболевание с низкой частотой повторений, — продолжал доктор. — Возможно, пройдет не один месяц, прежде чем вы ощутите ухудшение состояния. И даже притом, что это возможно, вы можете столкнуться с приступообразными болями не такой силы, как раньше. Не буду скрывать, вероятно и другое развитие событий, когда симптоматика обострится. Мы не можем говорить наверняка. Как вы сами оцениваете свое состояние?
Я подумала о чувстве онемения в конечностях.
— Немного затекают ноги и руки, — сказала я. — Наружная часть бедра. У меня есть небольшие проблемы с координацией. А еще мне довольно сложно сформулировать мысль. Это звучит глупо, но иногда мне трудно скомпоновать слова. Получается, что у меня проблема управления и телом, и мозгом.
— Как долго вы наблюдаете когнитивную дезориентацию? — Доктор Биллингтон выглядел заинтересованным, но не удивленным.
— Проблема контроля? — Я вспомнила то ощущение ужаса, которое настигло меня тогда в балетном классе.
— Сколько? Неделя, месяц? Кейси ответила за меня:
— Два года. По крайней мере, я уже тогда стала замечать. И она готова это подтвердить.
— Понятно. Я говорил о проблемах с памятью.
— У меня нет проблем ни с памятью, ни с мышлением, — закричала я, начиная плакать и злясь на себя, за то, что не сумела сдержать эмоций. — У меня есть небольшая проблема с запоминанием информации, но я думаю, что такое происходит со многими женщинами накануне менопаузы. У меня и раньше наблюдались трудности восприятия. Еще в школе. Она передалась…
— Все сходится. То, что вы описали, подтверждает наличие заболевания.
— Нет! Со мной все в порядке!
— Что ж, не буду спорить. Притом, что у вас не отмечалось никаких тяжелых симптомов, все указывает именно на это. — Доктор Биллингтон вздохнул. — Но нам придется наблюдать за малейшими переменами, чтобы не пропустить важных или переломных моментов. Тем более, что у вас совсем недавно был довольно сложный период. Что могло спровоцировать обострение? Смерть родственника? Шок? Я спрашиваю вас не из любопытства, а потому что стресс мог повлиять на ваше состояние.
— Да, — сказала Кейси.
— Но я все-таки думаю, что мне понадобятся консультация еще одного терапевта и еще несколько анализов. Я не ставлю под сомнение ваш авторитет, но… — начала я.
— Я только приветствую это, миссис Джиллис. Однако такие снимки трудно оспорить, — произнес доктор Биллингтон. — Это снимки позвоночника пациента, у которого смело можно диагностировать рассеянный склероз.
Кейси позже начала объяснять то, что говорил еще доктор Биллингтон. Она тщательно все законспектировала. Он сказал, что делает мне назначения, которые рекомендовал бы «своей собственной жене». Он предложил провести консультацию относительно необходимости курса уколов. Эти уколы давали надежду если не на выздоровление, то на стабильное состояние. Единственное лекарство, которое я узнала, — интерферон. Я слышала, что его используют при лечении рака. Уколы давали облегчение, но имели и побочные эффекты, хотя и незначительные, но «требующие внимания». Кейси спросила о том, насколько эффективным ему представляется применение антидепрессантов, а затем засыпала его вопросами о том, работают ли в округе группы поддержки и окажут ли они ощутимую пользу. Она рассказала доктору о том, что слышала о мышечных релаксантах, которые не только способствуют снятию мышечного напряжения, но и нормализуют сон. Кейси успела даже спросить у него о занятиях йогой и танцами, о влиянии на мой организм жаркого и влажного лета и о том, не вредно ли мне работать с компьютером.
Я не задала ни одного вопроса.
Мой мозг кричал, но ни одного звука не сорвалось с моих уст.
Доктор Биллингтон вручил мне кипу разноцветных листков с ответами на особенно часто задаваемые вопросы и с номерами телефонов врачей, но я просто уронила все бумаги: не потому, что у меня начался мышечный спазм, а потому, что я не могла принять эту новость как нечто само собой разумеющееся.
Доктор отнесся к моему настроению с пониманием:
— Мне тоже нелегко вручать вам эти буклеты. Пройдет немало времени, прежде чем вы поймете, что ваше тело вас не предало, — просто иногда очень сложно сохранить здоровье.
— Но я здорова! — закричала я.
— Миссис Джиллис! — мягко пожурил меня доктор Биллингтон.
— Как может протекать самый кошмарный сценарий? — спросила я.
— Давайте не будем пока седлать хромую лошадь, — сказал он.
— Нет, ответьте. Я имею право знать.
— Самая страшная форма рассеянного склероза протекает в виде быстро прогрессирующей потери ориентации, что может привести к смерти. Обычно такая форма наблюдается у мужчин, хотя женщины подвержены этой болезни в два раза больше, наверное, из-за гормональных колебаний. Что ж, можно сказать, что женщину спасает ее способность к деторождению.
— Да, — согласилась я.
— Исследования этого заболевания в группах мужчин и женщин проводятся с недавних пор, и мы не знаем точной причины, почему женщины чаще болеют рассеянным склерозом. Но у них болезнь протекает не так жестко. Лучшим вариантом будет ваше теперешнее состояние, с незначительным ухудшением, которое проявится не так скоро, как могло бы.
— Я буду прикована к инвалидному креслу?
— Нет, не обязательно.
— Я умру молодой? Я имею в виду — относительно молодой? Я уже поняла, что моя молодость позади.
— Нет. Не стоит этого ждать. Мы не знаем точно, миссис Джиллис. Ничего неизвестно, пока болезнь не заявит о себе снова, иначе все, что я скажу сейчас, может оказаться ложью. Здесь трудно что-то утверждать. Многие из тех, у кого выявлен рассеянный склероз, живут вполне нормальной жизнью. У некоторых проблемы с координацией, и они ходят с тростью. Очень редко отмечаются случаи, когда человек нуждается в помощи при отправлении физиологических потребностей. — Отправлении физиологических потребностей? Вы хотите сказать, что мне понадобятся памперсы? У меня будут проблемы с мочевым пузырем? Я лучше умру. Я лучше умру.
— Нет, это не лучший вариант, — серьезным голосом произнесла Кейси.
— Кейси, ты же знаешь мою природную деликатность. Я сама брезглива по натуре…
— Я все это прекрасно знаю. Но умереть хуже. Не надо думать о самом плохом. Подумай о детях. Обо мне. О Лео.
— Я только что узнала, что у меня болезнь, которая может уничтожить меня.
— Джулиана, ты меня не слушаешь? Врач сказал, что такой исход вовсе не обязателен. Вполне вероятно, что у тебя все будет в порядке. А может, у тебя произойдет ухудшение, но незначительное. Никто не отнял у тебя надежды на то, что ты будешь танцевать, работать, гулять…
— Я хочу спросить еще об одном, — с отчаянием в голосе обратилась я к доктору. — У меня есть читатели, которые пишут мне о нетрадиционных методах лечения рассеянного склероза, о фитопрепаратах, даже о жалах пчел. Я намерена попробовать диету, упражнения и только потом перейти на лекарства…
— Да, конечно, миссис Джиллис, — ответил доктор Биллингтон, сняв очки и потерев глаза, отчего он немедленно стал выглядеть как подросток, как Гейб. — Многие мои коллеги склонны верить, что вы ощутите какие-то улучшения, но болезнь все-таки будет развиваться в вашем организме. Если говорить откровенно, то доктора считают, что более тяжелые формы рассеянного склероза (когда состояние пациента ухудшается стремительно) являются следствием того, что человек долгое время откладывал неизбежный прием лекарственных препаратов. Некоторые сразу приступают к их использованию, но мы не можем ничего гарантировать, так как сложно контролировать динамику изменений нервной системы. Учитывая, что вам сорок пять — почти, — я питаю надежду на то, что ваше состояние не ухудшится. Может, только вы и будете знать о том, что больны. Однако я полагаю, что наш успех все же зависит от того, будем ли мы прибегать к медикаментозной терапии. Только это и позволит контролировать процесс. Пока у нас нет оснований подозревать, что вам понадобится механическая поддержка. Как бы чудовищно это ни прозвучало, но придет время, когда вы поймете, что можете причислить себя к людям, которым повезло.
Мое сознание было пусто и открыто. В нем эхом звучало только одно: «Повезло! Повезло! Повезло!» и «Лео! Лео! Лео! Лео!» Я попыталась улыбнуться. Я попыталась быть вежливой. Кейси помогла мне подняться на ноги.
Глава четырнадцатая
Рут
Излишек багажа
От Джей А. Джиллис
«Шебойган Ньюс-Кларион»
«Дорогая Джей,
Я знаю, что доктор Кеворкян отбывает наказание в тюрьме, однако по-прежнему есть люди, которые нуждаются в его услугах. У меня диагностирован астенический бульварный паралич. Пока я чувствую себя великолепно, но я знаю и то, что скоро ослабею до такой степени, что не смогу обходиться без помощи своих сыновей. Если меня поместят в дом престарелых, то это потребует огромных денег. Я бы хотела умереть, пока еще нахожусь в расцвете сил. У моих сыновей свои семьи и прекрасные дети. Они живут на Северо-Западе и даже не знают, что я больна. Я их очень люблю, потому что воспитала достойными молодыми людьми. Я последнее, что им сейчас нужно. Поймите меня правильно. Я не страдаю мазохизмом — просто не хочу быть обузой для детей. Мне не хочется потратить все свои сбережения на то, чтобы меня содержали в клинике. Должен же быть какой-то цивилизованный способ для таких людей, как я, достойно и безболезненно завершить свой путь, если ужу меня обнаружена неизлечимая болезнь?
Человек в растерянности из Ланкастера».
«Дорогой Человек в растерянности,
Я очень сочувствую вашей проблеме. Я понимаю ваш страх, однако не ждите от меня сочувствия вашим суицидальным настроениям. Люди в хосписах имеют возможность достойно завершить свой путь, но только когда для этого приходит время.
Если вы способны читать, смеяться, получать удовольствие от хорошей еды, гулять, тогда ваше время еще не наступило. Как вы могли не рассказать своим детям о том, что больны? Попробуйте проанализировать свои поступки, и вы не найдете в них логики. Это самые дорогие вам люди, а вы не стали делиться с ними сокровенным. То, что вы не просите помощи, может глубоко ранить потом. А внуки? Неужели вы думаете, что они променяют вас на ноутбук или на какую-нибудь дорогую игрушку? Леди, сойдите с креста. Вам не место среди мучеников. Сыновья разделят с вами ваши тяготы: они или помогут вам сами, или найдут людей, которые будут поддерживать вас. Семья — это опора. Именно это имел в виду Роберт Фрост, когда писал о доме. Когда вам придется покинуть нас, вам дадут знать. Все остальное лишь преждевременная спешка.
Джей».
«Дорогая Джей,
Я влюблена в мужчину, который на десять лет моложе меня. Мы с ним пришли к обоюдному решению либо усыновить ребенка, либо воспользоваться услугами суррогатной матери, но на днях он заявил, что его тревожит еще один вопрос. Он беспокоится о том, что пройдет время, и люди будут замечать нашу разницу в возрасте, ведь я постарею. Он сказал, что волнуется оттого, что это может расстроить меня, и предложил сделать пластическую операцию, пока мне еще нет пятидесяти. Я могу себе это позволить, однако не уверена, хочу ли этого. Я симпатичная, в хорошей физической форме. Этот вопрос почему-то беспокоит его больше, чем меня. Я вдова, а он никогда до этого не был женат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52