Лео сказал, что участвовал в марафонах. Наверное, ему хотелось выглядеть этаким мачо, как те парни на фотографиях, которые накачивают мышцы на рубке дров и на стройке своих идиотских крошечных домиков, а может, когда режут свиней и кур. Я не знаю. Переписка с Индией продолжалась. Она сама ее прекратила, деликатно намекнув, что Лео должен приехать в «Хрустальную рощу», чтобы убедиться в том, что она говорит правду. А она не может долго отвлекаться на письма, так как у нее много обязанностей по организации работы коммуны и «исследованию» ее жизни.
Адрес в верхнем Нью-Йорке был связан только с одним именем. Кто-то скрывался под именем Джой. Джой оказалась весьма сочувствующей особой. Она с пониманием относилась к Лео, который страдал от эгоизма жены и детей. О, они хотели загнать его в могилу, заставляя зарабатывать деньги на покупку вредной еды и электрических игрушек.
«Так уж устроен мир, Леон (кто такой Леон?). Как говорит моя мать, большинство людей не живут, а лишь существуют». Ее мать, видимо, отличалась великой мудростью. Я не мог поверить своим глазам. Электрические игрушки? У нас телевизор и DVD-плейер появились, когда я перешел из начальной школы в среднюю. У родителей были ноутбуки, но не у нас. Каролине подарили подержанный ноутбук совсем недавно. Все. У меня даже приставки не было, и я просил Люка позволить мне пользоваться его приставкой. Каролине пришлось год экономить, чтобы купить себе наушники и проигрыватель компакт-дисков. Все диски мы приобретали за свои карманные деньги. Джой никак не могла угомониться: «Когда мать привезла нас сюда, Леон (Леон?), то наш отец изменял ей с официанткой. И моя мать решилась на то, чтобы забрать детей (пять дочерей) и уехать в маленький городок в долине Гудзона. Она была первооткрывательницей. И наша коммуна „Долина восхода“ родилась благодаря ей. Она любила нашего отца, но ей пришлось оставить его, потому что он не принимал ее ценностей…» Лео ответил ей, что эта история напоминает ему историю его отношений с Джулианой, которая тоже интересуется только внешней мишурой. Никаких духовных устремлений. Пустая, как ракушка.
Я выругался про себя и назвал его хладнокровным мерзавцем. Ракушка? Это у Лео вместо сердца была пустая ракушка.
В какой-то момент Кара отправилась спать, а я все не мог оторваться от этих бесконечных писем, адресованных Джой. Постепенно в них стало проявляться что-то нездоровое. Мой отец начинал представлять себе, как он прижимается к Джой, впервые за долгие годы испытывая чувство безопасности и чистоты. Я хотел читать дальше, но уже внутренне сопротивлялся этому. Есть вещи, которые лучше не знать о собственном отце. Мне было просто тошно. Безопасность и чистота? Он что, находился в клинике для наркоманов? Как он мог назвать Джулиану «амбициозной светской дамой», а ее друзей — тривиальными? Детей он считал материалистами, поглощенными только собой. Да у меня рюкзак один и тот же с пятого класса! На следующее утро Кара спросила меня:
— Как тебе рассказ об электрических игрушках?
— Я этого не мог понять!
— Он пытался произвести на нее впечатление, ну, знаешь, как бывает, когда тебе надо замутить с новой девушкой. — Кара говорила спокойным тоном. — Ему хотелось представить себя как несчастную жертву.
— Кара, но он ведь женат!
— Мы это слышали на уроках. Все мужчины поступают так. Они всегда обманывают в электронных письмах. Но он не там. Он в «Хрустальной роще». У меня предчувствие. Эта Индия говорила так, как он вещал перед отъездом. Значит, это она промыла ему мозги. Туда надо поехать в первую очередь.
— Если мама обнаружит, что машина исчезла…
— Мы и не собираемся ехать на машине, дурень, — сказала Кара. — Мы поедем автобусом. На это уйдет целый день. Когда…
— Но мама заметит, что нас нет…
— Я все продумала. Я сказала бабушке и дедушке, что мы измучены. Что тетя Джейн пригласила нас провести весенние каникулы в ее летнем домике, а бабушка и дедушка не знают, как связаться с ней, и вообще они завтра уезжают во Флориду. Я написала Джейн, рассказав ей ту же историю и попросив прислать нам долларов шестьсот, чтобы мы могли купить билет на самолет к бабушке и дедушке. Я просила ее не беспокоить маму. Получается, что у нас есть тысяча долларов.
— Как же мы найдем отца? Автобусы, отели…
— Нет, Гейб, мы будем останавливаться в хостелах. Ты же знаешь, что там специально все придумано для молодежи и для детей, которые сбежали из дому. Там могут дать денег на автобус и чтобы позвонить родителям.
— Но они ведь вызывают копов, если речь идет о несовершеннолетних.
— А мы совершеннолетние.
Кара вытащила из рюкзака два водительских удостоверения на имя Элейн Дроган, восемнадцати лет от роду, и Кевина Дрогана, девятнадцати лет.
— Но никто не поверит, что мне девятнадцать! — сказал я ей.
— Почему? Ты высокий. Посмотри на Кейси. Она выглядит на двадцать пять, а ей на самом деле тридцать пять.
— Откуда ты их взяла?
— От Райана.
— Кто такая Элейн Дроган?
— Она умерла, — заявила Кара с поразившей меня беззаботностью.
Она серьезно рассматривала себя в зеркало, поправляя подводку на глазах.
— Мертва. Как и Кевин. Так это и делается. Если тебе удастся раздобыть свидетельство о рождении того, кто умер, то ты можешь получить документы на его имя. Эти люди погибли при пожаре.
— Это же противозаконно?
— Наверное. Но мы ведь не банки едем грабить. Мы просто хотим разыскать своего папочку, который потерялся в вихре жизни, и привезти его домой, к больной мамочке.
Она молитвенно сложила руки, как певец из церковного хора, и закрыла глаза.
Я увидел, как Бог сотворил Лео.
Глава семнадцатая
Дневник Гейба
За два дня до отъезда я заболел. Я лежал в своей постели и дрожал. Меня охватил жар, и мама сделала куриный бульон с домашней вермишелью. Мне хотелось плюнуть на все и рассказать ей о том, что мы задумали.
Каролина постоянно заходила и предупреждала меня:
— Ничего не говори… Ты все испортишь.
Но я знал, что должен предупредить о нашей затее хотя бы одного взрослого.
Мы были просто обязаны это сделать.
Если нас арестуют или ранят, что нам светит? Мы останемся лежать бездыханные. Дроганы, которые и так уже мертвы. Кто побеспокоится о нас? Нас ждет незавидная участь. В безымянной могиле где-нибудь в безлюдном месте в этом проклятом Нью-Гемпшире. Наша мама найдет нас, когда будет уже безнадежно поздно, и покончит с собой.
Я собирал вещи. Уложив в рюкзак пакетики с арахисом и изюмом, я позвонил Кейси и спросил, может ли она уделить мне несколько минут. Она сразу заподозрила неладное. Я приехал к ней, произнес первые две фразы, и Кейси начала отрицательно мотать головой. Поскольку она была взрослым человеком, то немедленно объявила всю затею бессмысленной и безумной.
— Но тогда ты сама сделай это, Кейси, — честно сказал я. — Ты ее лучшая подруга. Кто-то должен найти его. Дедушка нанял частного детектива, которому уже отвалил тысячу баксов, но тот две недели занимается тем, что просматривает банковские счета Лео.
Кроме того, ему даны жесткие указания ничего не спрашивать у мамы, чтобы не расстраивать ее.
—Я не могу оставить ее, Гейб. Ты знаешь, как на нее действуют уколы. С другой стороны, твои бабушка и дедушка могли бы приехать, а я бы полетела…
— Куда, Кейси? Ты искала бы его по всему Восточному побережью?
— Я не могу бросить работу, Гейб! Я и так уже многое не делаю из-за… — Она резко оборвала себя.
— Из-за того, что мама требует внимания, Кейси, — закончил я за нее. — В этом-то и смысл наших поисков. И мы не могли бы отправить туда бабушку и дедушку.
— Почему? Теоретически вполне возможный вариант.
Мы обменялись взглядами, которые были красноречивее слов. Мы оба знали ответ на вопрос Кейси. Если они увидят Лео в том окружении, которое он для себя выбрал, то это их убьет. Но я решил сказать что-то нейтральное:
— Ну, по причинам практического свойства. Они же едут во Флориду забирать свои вещи. Они уже продали свою часть дома. И потом… он их не послушает. У нас есть хотя бы минимальный шанс. Я заранее приготовил несколько писем для ответов. Они в резерве, — перешел я на другую тему.
Я становился настоящим журналистом. Резерв. Такие слова только моя мама говорила.
— О чем там речь? — спросила меня Кейси.
— Одна дама спрашивала, поможет ли спасти ее брак рождение ребенка. Появится ли между ними общее звено.
— И что ты ответил?
— Я сказал, что, конечно, появится, и будет оно длиной в миллион километров, поэтому если она хочет ребенка, то должна думать…
— Гейб, из тебя вышел бы хороший психотерапевт.
— О нет, я чувствую себя съедающим чужие грехи уже на этапе знакомства с письмами.
— Кем?
— Помнишь, ты мне рассказывала историю? О том, что на похороны приглашали голодного человека, который готов был поесть прямо с крышки гроба и помочь душе умершего отправиться прямиком на небеса…
— Но именно этим я и занимаюсь, да и твоя мама тоже.
— Думаю, что ты в большей степени, потому что люди выходят от тебя, чувствуя себя явно лучше.
— Ведь я тоже этого хочу, — настаивала на своем Кейси.
— Но разве ты не ощущаешь себя так, словно из тебя выкачали весь воздух?
— Может, ты и прав.
— Я хотел сказать, что работа над этой рубрикой заставляет меня чувствовать себя именно так. Я не желаю разбираться в их проблемах. Все время одно и то же. Люди редко не повторяют своих ошибок.
— Так часто говорила твоя мама.
— От нее я это и услышал, — признался я.
— Почему ты сделал резерв для нескольких выпусков?
— На всякий случай, вдруг мама почувствует себя хуже? Или нам будет трудно убедить Лео?
— Может быть, — задумчиво проговорила Кейси, касаясь моей щеки, — вероятно, ты это чувствуешь, потому что ты ее сын. Больше ее, чем… Наверное, никто из знакомых мне детей не пошел бы на такие жертвы. Я думаю, что ты и не должен этого делать, но это тебе по силам.
Она провела по длинным волосам Эбби Сан, и ее тонкие изящные пальцы скользили, подобно гребню.
— Тебе надо взять мобильный телефон. Я сегодня же куплю еще один, на свое имя. У тебя будет номер. Моей маме в любом случае нужен телефон. Так, прояви мудрость и не возражай. Будешь звонить мне каждый день. В одно и то же время. Если точнее, то по восточному времени. Прихвати с собой еще денег на тот случай, если придется покупать билеты на самолет. Если хоть что-нибудь пойдет не по плану, вылетайте домой. Если деньги не понадобятся, ты мне их вернешь. Разве ты не подумал о том, что мама наверняка захочет позвонить вам, пока вы якобы будете гостить у Джейн?
— Мы собирались сказать, что страшно виноваты, но не нашли возможности, и все такое прочее.
— Нет, это отговорка не годится, Гейб, — возразила Кейси. — Вот что мы сделаем. Я позволю ей поговорить с тобой пару раз. Ты скажешь то, что положено в таких случаях: «Привет», «Все в порядке», «Целую». Она и половины не запомнит: после укола ей будет не до того, и скорее всего она запомнит лишь сам факт разговора…
— Кейси, как ты полагаешь, Лео приедет, когда мы найдем его?
— Думаю, что приедет, Гейб, — произнесла она, взяв мою большую руку в свои крошечные ладони. Будь это не Кейси, я воспринял бы жест как странный и неприятный, но для нее я с радостью делал исключение. — Однако я не думаю, что он останется.
— Там было еще одно письмо. Парень закрутил роман, и женщина интересовалась, как спасти их брак ради детей.
Кейси отклонилась назад и попыталась усадить Эбби себе на колено, но у девочки были свои планы, и она побежала за игрушечным бубном, украшенным золотыми рыбками.
— Ты посоветовал отправиться к семейному психологу, но это…
— Не поможет. Обычно это не срабатывает.
— Правда, но зато дает некий бонус по времени для детей, — со вздохом произнесла Кейси. — О, я не должна была позволять тебе делать это, но Лео обязан вернуться. Ему надо тоже немного поучаствовать в жизни семьи и взять на себя хоть какую-то ответственность. Во всяком случае, пусть убедится, что не имеет права пускать все на самотек. Джули ведь не в безопасности. Лео должен проявить хотя бы минимум заботы.
— Она все равно ощутит себя одинокой. Не имеющей ничего. Словно квартирант.
Мы помолчали.
— Кстати, у Джули может появиться квартирант, — заметила Кейси.
— Она пустит жильцов? По-моему, это не очень уместно.
— Я говорила о себе, Гейб. Твоя мама сказала, что теперь, когда я сама стала мамой, я не могу продолжать жить с собственной матерью. Конни считает, что для нее одной дом слишком большой. Она хотела бы жить в небольшом доме с хорошими соседями. Джулиана и я обсудили этот момент. Мы бы помогали друг другу.
— Я понимаю, чем бы ты ей помогала, но не вижу, как она тебе сможет помочь.
— Дело не в деньгах, Гейб. Дело в том, что одно ее общество дает мне многое. Джули помогает мне своей готовностью выслушать меня. — Кейси ткнула в меня пальцем. — Ну же, Гейб. Мы тоже организуем свою собственную коммуну, а тебе выделим священную комнату Лео и никому не позволим нарушать твой покой.
— Именно этого и хотел папа. Послушала бы ты о тех коммунах, откуда он получал письма. Кара взломала почту отца и теперь может прочитать любое послание.
— Она расшифровала его пароль?
— Ага.
— Какое-то из ваших имен?
— Угу. Аврора.
— Понятно. Но, Гейб, относительно тех коммун, о которых ты упомянул. Не все они напоминают сумасшедшие дома. Они становятся все более популярными. И там не обязательно поселяются умалишенные. Просто есть люди, которые время ценят больше, чем деньги. Сейчас не такая уж редкость, когда муж и жена вместе работают или переселяются в дом поменьше специально…
— Я этого не понимаю. Дом, где у тебя нет даже минуты для себя. Слышала бы ты о тех маленьких домиках, где стоят только кровать и стул. А родительская спальня — это единственная комната со стенами.
— Я слышала об этом. Мы с Сарен даже обсуждали…
— О, Бог ты мой, Кейси, уж ты-то точно не сумасшедшая.
— Конечно, нет. Но в этом много очевидных плюсов. Не надо беспокоиться о содержании дома, и ты знаешь, что люди вокруг тебя разделяют твои взгляды на жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52