Эти мысли отражались на искалеченном лице полковника, и выражение его становилось все более суровым.
— Простите,— воскликнул несчастный Скубайд, с тревогой ожидавший минуты, когда его обвинят в нанесении непростительного оскорбления.— Не могли бы вы оценить, какую сумму смогут захватить там грабители или, по крайней мере, насколько ценной окажется добыча?
— Нет,— ответил полковник.— Такой торговлей я не занимаюсь.
Он произнес это с таким выражением, что двусмысленность ответа не могла пройти мимо собеседника. Но капитан сделал вид, что не заметил этого.
— Пятьдесят миллионов долларов,— сказал он.— Это оценка автора статьи в парижской «Геральд Трибюн».
— Пятьдесят миллионов долларов! — повторил пораженный полковник.— Это было бы ограбление века!
Детектив сунул руку в боковой карман и извлек оттуда какую-то бумагу.
— Здесь у меня предполагаемый список того, что появится на балу.
Когда речь шла о подобных вещах, детектив думал не о том, кто будет, а о том, что будет. Он больше размышлял о драгоценностях, чем о тех, кто их носит.
— Изумрудный комплект: диадема, ожерелье, брошь, браслеты и кольца будут у вдовы нефтяного короля миссис Кренстон Мрабер-ри. Цена их около двух миллионов. Безупречные изумруды ценятся сейчас выше, чем бриллианты. Натальский солитер, пятьдесят шесть каратов, недавно купленный актером Скоттом Реджисом для жены, стоит полтора миллиона. Винстонский бриллиант леди
Бёрдик почти не уступает ему. Колье махарани из Сахараннандж, рубины Ван Джелдера, сапфиры миссис Нутчинсон, среди них известнейшие в мире. И это еще далеко не все. А вдобавок,— Скубайд вздохнул,— ко всем этим драгоценностям, за которыми многие годы охотятся все грабители на Побережье, каждая из приглашенных женщин наденет самое лучшее, что у нее есть. И их небольшие украшения вместе составят огромную сумму. Когда это подсчитают страховые компании... Он не закончил фразу, помолчал и добавил:
— На празднике будет префект Приморских Альп с супругой, министр внутренних дел, американский и английский послы тоже сообщили о своем намерении здесь присутствовать.
— Это было бы невозможно... Впрочем, при таком улове,— пробормотал полковник.— Так Марсельская полиция действительно слышала...?
— Нет, нет, нет,— энергично запротестовал Скубайд.— Этого я не говорил. Иной раз, когда замышляется что-то действительно большое, нет нужды слышать об этом. Большое дело всегда имеет отголоски. На прошлогодних Августовских балах, где тоже демонстрировались большие ценности, вполне достаточно было обычных мер безопасности. Но на этот раз...
Полковник хорошо знал, что имеет в виду детектив, когда говорит об отголосках. Ему и самому не раз приходилось ощущать их — невидимые волны, словно идущие от какого-то скрытого передатчика преступления, возникающая без видимой причины напряженность. А что в основе всего этого? Ничего, но в то же время обязательно должно быть что-то. Возможно, скрытая работа законов взаимодействия, которую может уловить лишь тот, кто настроен на нужную волну.
Скубайд мог знать и больше, чем позволил себе рассказать, но все-таки полковник сомневался. До ушей детектива дошли какие-то слухи, и он вышел на охоту. И если уж говорить правду до конца, полковник при всем своем внешнем негодовании, был даже слегка польщен тем, что Скубайд, уловив какой-то смутный, едва различимый намек, тут же обратился к нему. И все же здравый смысл подсказывал Рокбрюну, что просто немыслимо ограбить карнавал, где будут около тысячи гостей, несколько сотен официантов, не говоря уже о полицейских кордонах и агентах в штатском. Все это чересчур нелепо. Если уж какая-то банда охотится за этими драгоценностями, почему бы ей, скажем не ограбить виллы, где они постоянно хранятся?
Молчание прервал Скубайд.
— В знаменитых ограблениях всегда присутствует второй скрытый мотив — ощущение власти, которое возникает при этом. Бросить вызов всем средствам современной службы безопасности, захватить ценности, стоимость которых исчисляется астрономическими цифрами — подобная идея подстегнет больное и отсталое воображение, доведет его до состояния, когда никакой риск не покажется чрезмерным. Соблазн огромен и для некоторых людей непре-
одолим. На какие только преступления не толкает честолюбие! Сколько жертв принесено на алтарь мании величия! В наших книгах по истории, мой Друг, вы найдете много подобных примеров. Полковник промолчал.
— Даже если у них нет стремления нажиться,— продолжал Скубайд,— подумайте, какое удовлетворение им может доставлять даже сам замысел провернуть величайшее и невероятнейшее ограбление в истории современной криминалистики!
Мысли Рокбрюна вернулись к тому дню, когда он вместе с друзьями обманул службы безопасности немецкой армии, секретной полиции, французских коллаборационистов и захватил жалованье всех германских войск Южного побережья. Воспоминание об этих ящиках со слитками золота, марками и франками радовали его душу и придавало силы даже во время пыток.
Скубайд прервал его размышления.
— Даже простая попытка ограбления будет скандалом и позором для нас, не говоря уже об удаче преступления.
— А вы станете национальным героем, если предотвратите его и поймаете преступников,— улыбнулся полковник.
— Мы с вами хорошо знаем, кому я обязан успехом в том жутком случае с похищением картин,— сказал Скубайд.
— Вы слишком скромны, дружище,— возразил полковник, тревога которого не улеглась.
Он размышлял над тем, какая часть этой истории с похищением картин стала известна Скубайду, а размышлять всегда лучше в одиночестве.
— Хорошо,— сказал Рокбрюн,— если я что-нибудь узнаю...
— Это все, о чем я хотел вас просить,— продолжил капитан.— Желаю вам хорошо заработать на этих прекрасных часах, и чтобы они не привлекли внимания преступников.
Мужчины пожали друг другу руки, и незаметный детектив уехал в своем незаметном «Пежо». Полковник вернулся, сел на скамью возле тяжелого дубового стола и глубоко задумался. Капитан Скубайд, сам того не подозревая, натолкнул его на мысль, что единственными, кто мог бы задумать и даже попытаться осуществить эту идиотскую авантюру, были его друзья — престарелые члены банды «Зоопарк».
В этот воскресный день банда «Зоопарк» тренировалась за парниками, в которых Тигр выращивал цветы. Рокбрюн молча смотрел из окна своего черного «Мерседеса», как Тигр тщательно прицелился и взмахнул рукой. Стальной шар размером с апельсин пролетел двадцать шагов и выбил другой шар, лежавший в лунке на земле.
За одобрительным возгласом Волка последовали радостные приветствия, которыми все четверо встретили своего старого друга.
— Становись вместо меня,— предложил Леопард.— Что-то мне сегодня тяжеловато играть.
— Я слышал,— сказал Волк,— что ты приобрел прекрасные и очень дорогие старинные часы.
Рокбрюн посидел еще немного, разглядывая своих старых друзей и раздумывая, от кого Волк мог узнать о его новом приобретении. Потом он сбросил теплое пальто и сыграл две партии. Они со Слоном победили оба раза, хотя мысли полковника были далеко от игровой площадки. Друзья собирались начать третью партию, но тут запротестовал Леопард.
— Вам не кажется, что стало чересчур жарко? Почему бы нам не подождать прохлады? Дружище Тигр, предлагаю промочить глотки!
— Эх! — щелкнул пальцами Тигр.— Никудышний я хозяин. Идемте в сад. У меня там в холодильнике пиво и пара бутылочек «Мистраля».
Это устраивало полковника. Вдали от любопытных ушей, за парой бутылок хорошего вина, ему легче будет рассказывать о своих тревогах.
Они зашли в ухоженный маленький садик за домом Тигра, который, с тех пор как овдовел, все свое время отдавал цветам. Здесь все пятеро не торопясь расселись на железные стулья вокруг железного стрла. Налитое в стаканы вино и пиво улучшило их настроение. Как всегда бывало во время таких встреч, их беседа рано или поздно должна была перейти к воспоминаниям об их подвигах времен Сопротивления. Тогда-то Рокбрюн и рассчитывал начать свой разговор.
После третьей бутылки расслабленный Леопард сказал с довольной улыбкой:
— Это вино почему-то напоминает мне о ночи, когда мы взорвали склад немецкого коменданта со всем запасом вина, которое они украли для своих офицеров. Поверьте мне, это. был самый болезненный удар, который боши получили за всю войну! Генерал был близок к апоплексическому удару.
— А операция была такой простой! — добавил с усмешкой Тигр. Рокбрюн понял, что пришло его время.
— Сегодня это было бы далеко не так просто,— сказал он. Волк, который откинулся на спинку стула и разглядывал дно своего стакана, предаваясь воспоминаниям, вдруг резко выпрямился.
— Что? Ерунда! Арабы почему-то могут проносить бомбы в самолеты и взрывать офисы...
— И всякий раз их ловят,— заметил полковник.— К тому же это слишком мелко. Я говорю о делах стратегических масштабов, вроде тех, какие мы, бывало, совершали. Любой налет рассчитывали так, чтобы обеспечить стопроцентный успех. В теперешней Франции нам пришлось бы действовать против девяти видов местных и национальных полицейский сил, постоянно обменивающихся информацией по, радио. За минувшие годы системы сигнализации вооружились современной электроникой и компьютерами, экспертные лаборатории по малейшим следам выявляют преступников. Они снимают
их скрытыми фото- или видеокамерами прямо за работой, преследуют на вертолетах... Нет, дружище, сегодня — совсем другие пироги. Думаю, что если бы сейчас кто-нибудь из нас решил заняться старыми фокусами, то быстро оказался бы на скамье подсудимых или валялся бы сейчас где-нибудь, пытаясь выкашлять пулю из легких.
Слова полковника явно не убедили Волка. Он со стуком опустил стакан на столик и расправил плечи.
— Есть старая поговорка: «К каждому замку можно подобрать ключ». Просто нужно идти в ногу со временем.
— Преступление и розыск — это постоянная война, в которой идет вечное соревнование, совершенствование средств защиты и нападения,— вкрадчиво заметил Тигр.
— Преступность растет, если верить статистике,— добавил Леопард.— И что ты скажешь насчет большого ограбления поезда в Англии?
— Я скажу, что большинство из них поймали,— заметил полковник.
Белые зубы Волка сверкнули совсем по-волчьи.
— Лис прав. Но эта английская банда сама себя выдала. Они оставили уйму отпечатков пальцев, а это все равно что разбросать свои визитные карточки с именем и адресом. Сейчас почти все они за решеткой. Плохая организация и хорошая работа полиции. Мы-то никогда не отличались тупостью. Не промахнулись бы и теперь.
«Очень кстати возникло это ключевое слово «теперь»,— подумал Рокбрюн.
— Давайте допустим, чисто теоретически, конечно, что у немцев того времени была бы в распоряжении французская полиция семидесятых годов,— сказал он.— Неужели вы всерьез думаете, что мы смогли бы творить такие вещи, как тогда, и уходить безнаказанными?
Волк рассмеялся, закинув назад темноволосую голову.
— Я уверен в этом, даже если бы французская полиция оказалась вдесятеро проворнее, чем тогдашние боши.
В атмосфере комнаты явно скапливалось электричество, и Рокбрюн подумывал, не проскочит ли искра, если он поднесет сейчас палец к железному столу. Сейчас они не могут не вспомнить историю с двенадцатью украденными картинами,— подумал он.— Ювелирная была работа по планированию, соблюдению графика и исполнению. А раз вспомнят, наверняка подумают и о том, что именно Лис смог тогда решить проблему.
— Раз вы все считаете себя такими умниками,— обратился он к друзьям,— позвольте предложить вам теоретическую задачу.
— Задача? Замечательно! — поддержал вежливый Тигр.— Но сначала позвольте мне наполнить стаканы, чтобы все мы немножко освежили мозги.
Полковник откинулся в кресле, пытаясь таким способом изобразить полную расслабленность и спокойствие.
— Вечером в следующую субботу,— сказал он,— в казино «Серебряные пески» пройдет Августовский благотворительный бал. Там будет петь американская звезда Томми Рич, икру будут раздавать столовыми ложками, сувениры для всех дам, играют три оркестра, а в конце — суперфейерверк. Билеты по пятьсот франков.
Четверо слушателей молча крутили в руках стаканы, но полковник, замечавший все не хуже, чем скоростная широкоугольная камера для аэрофотосъемки, уже прикидывал, правильно ли он понял смысл взгляда, молнией проскочившего между Тигром и Волком.
— Американская газета «Геральд Трибюн»,— продолжал он,— сообщает, что там ожидается не только появление всех дам большого света, которые в это время окажутся на побережье, но и скопление ювелирных украшений, общую стоимость которых оценивают в сорок-пятьдесят миллионов долларов.
Из груди Леопарда вырвалось что-то среднее между свистом и астматическим хрипом.
— Господи! Я и не представлял, что может дойти до такого! Это был второй сигнал тревоги, который уловил полковник.
А взгляд, который он перехватил,— был ли он на самом деле? И почему владелец магазина электротоваров поражен стоимостью драгоценностей, которые будут представлены на балу? С другой стороны, что здесь подозрительного? В конце концов, автор американской статьи выбрал тему, которая интересна каждому. В их реакции не было на этот раз ничего подозрительного.
Казино «Серебряные пески», построенное всего год назад, выглядело в плане как большая буква Т, расположенная ножкой в сторону суши. По дамбе к основанию Т подходила четырехполосная дорога, заканчивающаяся огромной прямоугольной автостоянкой. По обе стороны дамбы, совсем рядом с дорогой, были оборудованы причалы для яхт и небольших катеров. За стоянкой находилось само казино — современная конструкция из стекла, бетона и полированной меди, в одном крыле которой размещается здание Оперы, в другом — театр Варьете. А сторона, выходящая к Средиземному морю, представляет собой большую открытую террасу, с которой открывается прекрасный вид на Венецианскую лагуну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21