Но потом, я думаю, дела пойдут лучше.
Он неожиданно поднял голову, словно только сейчас услышал вопрос Леопарда, и добавил:
— Лис свяжется с нами.
Его предсказание вскоре подтвердилось. В это время полковник уже ехал к бару. Он только ненадолго задержался, чтобы посмотреть на ночные работы на строительстве нового порта. Его заинтересовало, почему люди работают в субботу, да еще и ночью.
Там, где он остановил машину, два года назад еще плескались морские волны. Теперь здесь при электрическом свете насыпали грунт и подъемные краны перетаскивали огромные бетонные блоки. От огромных куч цемента и гравия слышался рев бетономешалок. Стучали паровые молоты, забивающие сваи в дно моря. Ревели моторы самосвалов, сгружающих привезенный из карьеров камень. На середине бухты огромный земснаряд качал со дна песок, чтобы углубить фарватер. Песок по трубам подавался на участок побережья рядом с портом, где строился новый пляж.
Далеко внизу в ярком свете прожекторов копошились дорожные рабочие в комбинезонах и блестящих касках. Среди общей суеты бросалась в глаза одинокая фигура, неподвижно стоящая у центрального контрольного пункта.
Этот невысокий коренастый человек был одет в черный костюм, выделявший его из общей массы людей. По мягкой, сдвинутой на затылок фетровой шляпе Рокбрюн узнал в нем Филиппа Санторо, владельца одной из крупнейших на побережье строительных фирм.
Полковник издали наблюдал, как Санторо командует действиями рабочих, подкрепляя слова энергичной итальянской жестикуляцией. Он отлично знал этого маленького важного толстяка, кото-торого все друзья звали папа Санторо. Они были старыми приятелями. Их дружба началась еще в годы войны, задолго до того, как Санторо стал преуспевающим бизнесменом.
Понаблюдав еще несколько минут за работой, полковник сел в машину и поехал дальше.После десяти вечера улицы городка становятся пустыми и тихими. Только отголоски телепередач несутся из открытых окон. Поэтому четверо мужчин, сидевших в баре «Рыжая шевелюра», насторожились, услышав за окном шум мотора и скрип тормозов. Каждый звук этой машины казался им знакомым: поскрипывание одного из колес, характерный звук включаемого ручного тормоза и последнее рычание двигателя.
Они услышали шаги, а потом его голос. Полковник на ходу перекинулся парой слов с агентом в штатском — полиция установила постоянное наблюдение за баром со дня исчезновения Рок-брюна. И вот он уже стоит перед ними. Спокойный, как всегда, аккуратный и необычайно веселый.
— Привет всем! С чего это вы все такие серьезные сегодня?. Я вернулся и хочу выпить. И не какое-нибудь домашнее зелье илипойло для туристов. Тащите бутылку «Наполеона»! Отметим мой успех!
— Да, давно пора! Какого дьявола ты так долго путешествовал?—спросил Слон.
— Соблазнял мать-настоятельницу,— ответил полковник, чем шокировал всех четверых.— Учитывая наш возраст, надеюсь, что у вас не появятся дурные мысли. Я уговаривал мать-настоятельницу продать мне монастырскую оловянную посуду. После этого она могла бы совершить настоящий акт милосердия — построить детский сад. Это тянулось так долго, что я чуть не стал монахиней, чтобы уговорить ее. Но мне было из-за чего стараться. На каждой вещи стоит клеймо Алоиза Блуа, великого мастера XVI века. Целый год он работал в монастыре Святой Девы. И все эти работы теперь у меня.
Друзья не спеша двинулись в кабинет, где у Волка хранился коньяк. Полковник вошел последним и плотно закрыл за собой дверь. С лица его сразу исчезло беззаботное выражение, в глазах появился холодный блеск.
— Жучков нет? — отрывисто спросил он Леопарда.
— Нет.
— Уверен?
— Точно.
Рокбрюн кивнул, сел и с минуту сидел молча, сосредоточенно глядя перед собой.
— Как вы догадались,— негромко начал он,— я выслеживал убийц моей племянницы.
Тигр поверх очков взглянул на полковника.
— Ты нашел их?
— И да, и нет,— ответил Рокбрюн, повернувшись к цветоводу.— В любом случае мне без вас не обойтись.
— Но почему ты раньше не пришел к нам? — спросил Слон.— Что это вообще за работа в одиночку? Ты же знаешь, что мы бы...
— Мне было важно, чтобы вы все оставались на виду.
— Как же ты сумел исчезнуть из поля зрения полиции? — поинтересовался Волк.— Даже мы начали волноваться.
— Это было совсем несложно,— пожал плечами полковник.— Я сошел с поезда в Монтелинаре, нашел там нашего старого друга Бассмана и одолжил у него автомобиль. По ночам я останавливался в кемпингах. Все знают, как я за последние годы привык к комфорту/поэтому искали меня где угодно, только не в туристском лагере.
Рокбрюн оглядел своих друзей.
— Напрасно вы надеетесь, что я обойдусь без вашей помощи. За ней я и приехал. Но когда вы услышите, о чем я прошу, у вас может пропасть охота влезать в эту историю. Сейчас уже не те времена, когда на нашей стороне были порядочные французы. Это будет настоящая война. И кое-кто из нас может не узнать, чем она закончится.
— Разве раньше было по-другому? Мы знаем, на что идем,— прохрипел Леопард.
— Разумеется,— кивнул полковник.— Но сейчас у нас меньше шансов. Тогда у нас были союзники, а сейчас нам не станет помогать даже полиция — она действует в жестких рамках закона.
Эти слова не произвели на четверку ожидаемого впечатления. Полковник видел это, но все же повторил:
— Это приключение вполне может стать для нас последним.
— Тюрьма была бы для нас унижением,— сказал Тигр,— но я предполагаю, Лис, что ты имеешь в запасе какой-нибудь более подходящий конец.
— Когда будем объявлять войну? — ухмыльнулся Волк.
— Она уже объявлена,— парировал Рокбрюн.— Шоколадная фабрика компании Жана Лятур в Тулоне.
— Господи,— выдохнул Леопард.— Так это твоя работа?
Они тут же вспомнили, что недели три назад одна из крупнейших на Побережье кондитерских фабрик была полностью уничтожена ночным пожаром. Наутро среди обгоревших развалин обнаружили два трупа, которые так и не удалось опознать. Ночной охранник задремал и не сразу заметил огонь. К приезду пожарных пламя так разбушевалось, что спасти ничего не удалось. Единственная реальная версия по поводу неопознанных трупов сводилась к тому, что два вора пробрались на фабрику и пытались динамитом подорвать сейф, а может быть, просто неосторожно бросили сигарету, после чего начался пожар.
— Это невероятно,— поразился Тигр,— не могу поверить, чтобы старая и уважаемая фирма Жана Лятура связалась с наркотиками.
— Компания перешла в другие руки,— объяснил полковник.— Лятуры после смерти старшего сына уехали, продав фирму вместе с ее славным названием. Новые хозяева, по крайней мере некоторые из них, днем делали драже «Кошачьи лапки» и плитки шоколада, а ночью переходили на очистку сырого опиума-, листьев коки и конопли.
— Но как же работники компании? — спросил Леопард.— Да и полиция могла...
— Все не так просто, ведь все делалось в интересах держателей акций. Управляющий был так любезен, что показал мне помещение. Я ему представился крупным торговцем шоколадом из Лиона. Он еще жив, потому что ничего не знает о ночных операциях.
Слон посмотрел на полковника прищурившись.
— Нехорошо, братец Лис. Если бы мы были организованы в профсоюз, тебя стоило бы исключить. Если уж мы занялись этим делом, постарайся больше не отбивать у меня хлеб.
Во время войны признанным специалистом по диверсиям, взрывам и поджогам был именно Слон, ныне тщедушный торговец огурцами.
— Прими мои извинения, маленький Слон. Но это было очень просто, и к тому же нужно было действовать срочно. Многое из сырья, заготовленного для ночных и дневных операций, оказалось хорошим горючим, так что работа была слишком простой для такого специалиста, как ты.
Слон принял столь изысканные извинения.
— А те двое?
— Мелкая сошка,— ответил полковник,— исполнители.
— Заодно ты и меня обошел,— посмотрел на него Тигр.
— Придет и твой черед,— коротко сказал Рокбрюн.— Это была возможность избавиться от большой партии «зелья», заготовленной для продажи на Побережье, а заодно уничтожить саму фабрику и выкурить кое-кого из норы.
— Получилось?
— Не совсем. ,Но я узнал, что на Ривьере разворачивают настолько масштабную операцию, что потерю фабрики в Тулоне и двух своих людей они просто не заметили. Никто и пальцем не пошевелил. Сгоревшие 'запасы — капля по сравнению с тем, что должно прибыть, а может быть, уже привезено во Францию. То, что делалось в Тулоне,— детские игрушки по сравнению с большой-операцией, которая наводнит Ривьеру гашишем, кокаином и героином. Они смотрят на Ривьеру как на созревший плод, который остается только сорвать.
Полковник помолчал, разглядывая светлый коньяк в своем стакане, и продолжал.
— Мы снова на войне, друзья. Враг выступил против нас, и я опять ощутил себя солдатом.
— При чем здесь война?
— Попробую объяснить как можно проще,— кивнул полковник.— Вы знаете, что война неизбежна в обществе, часть которого присвоила себе право убивать и калечить остальных. Это делается под громкими патриотическими лозунгами, за которыми всегда кроется страсть к наживе. Торговцы наркотиками объявили войну нашему обществу, надеясь разбогатеть, и, по-моему, они еще опаснее, чем международные авантюристы. Ведь перед тем, как убивать, они калечат души своих жертв. Мадлен Рено была нормальной девушкой.
Его голос стал еще тише. Чувствовалось, что полковник старается говорить хладнокровно, словно девушка, о которой шла речь, была для него посторонней.
— Ее воспитывали добропорядочные зажиточные родители.— Она была способной студенткой и хорошей дочерью. Но может быть, строгие порядки отцовского дома подтолкнули Мадлен к тому, чтобы войти в одну из групп доморощенных революционеров. При других обстоятельствах в этом не было бы ничего страшного.— Полковник сделал паузу и сурово осмотрел своих товарищей.— Но ситуация изменилась. Молодежь отказалась от моральных ценностей — их заменили наркотики. Торговцы смертью не упустили свой момент. Они несут смерть во имя наживы. Мадлен приучил
к травке парень из ее группы. А потом ей потребовались все большие дозы.
Он уперся взглядом в дно бокала.
— Я установил, что она перешла от гашиша к героину и кокаину, начала колоться и окончательно деградировала. Оказалось, что она была еще и беременна неизвестно от кого. Мадлен Рено пала жертвой борьбы за наживу.
После этих слов в комнате наступила гнетущая тишина. Первым заговорил Волк:
— Итак, Лис вернулся с решением лично вести войну, чтобы отомстить за Мадлен.
Полковник побледнел, но голос его не изменился.
— Месть, дружище? Какая польза мертвым от мести? Эта война нужна, чтобы защитить живых. Идет мировая война, и по масштабам она превосходит прошлую. Нет такой страны на Земле, которая бы в ней не участвовала. Я только попробую, если смогу, очистить нашу часть Франции от этих чудовищ.
— Мы попробуем,— поправил его Слон.
— Где начнем? — деловито осведомился Леопард.
— Посмотрим,— ответил полковник.— Мне удалось узнать побольше, чем ребятам из бригады по наркотикам и полиции. Кстати,— неожиданно перебил он себя.— Папа Санторо по-прежнему захаживает сюда?
— Частенько заходит,— ответил Волк.— Когда не слишком задерживается на ночных работах в порту. Они сильно отстают от графика.
— Господи! — воскликнул он, поняв, что могло крыться за вопросом Рокбрюна.— Неужели и он замешан?
— Нет, нет, пока нет,— криво улыбаясь, покачал головой полковник.— Но у меня появилось ощущение, что это не исключено.
Все они хорошо знали историю Санторо. Совсем молодым, в годы войны, он открыл строительную контору в Каннах. Его предки — итальянцы поселились здесь еще в те годы, когда Ривьера была частью Италии. Но душой он был настоящий француз. Когда немцы заставляли его строить доты и другие укрепления, он саботировал эти работы. Его сооружения разваливались раньше, чем их начинали обстреливать. Санторо арестовали и пытали в гестапо. За два дня до того, как его должны были расстрелять, банда «Зоопарк» провела одну из самых отчаянных своих операций и спасла незадачливого строителя. Потом его прятали до самой высадки союзных войск.
— Наркобизнес делится на четыре части,— продолжал своеобразную лекцию полковник.— Закупка сырья, производство наркотиков, транспортировка и продажа. И все это организуют обыкновенные простые головорезы. Вы помните фотографии тех двух типов, которых несколько месяцев назад арестовала полиция в аэропорту Ниццы? Они оказались руководителями системы доставки наркотиков. Этот бизнес оказался еще проще, чем перевозка в Америку спиртного во времена сухого закона.
— И это вся собранная тобою информация? — язвительно спросил все еще обиженный Слон.— Кроме того, что ты позволил себе взяться не за свое дело и устроил пожар, который чуть не уничтожил всю округу?
Полковник не обратил внимания на этот выпад.
— Есть еще кое-что. Их семеро. Пятеро французов или немцев, а двое, видимо, американцы. Я узнал это от одного из торговцев.
— Ты убил его? — недовольно спросил Тигр.
— Нет, только немного потрепал,— полковник снова предпочел не заметить раздражения, сквозившего в голосе друга.— Он не знал ничего, кроме того, о чем я только что вам рассказал. Как и всю мелкоту, его старались держать подальше от центра.
— Обычное дело,— сказал Слон.— Чего еще можно было ждать?
— Есть сведения,— продолжал полковник,— что один из банды по кличке Маг сейчас в подполье. Это имя вам о чем-нибудь говорит?
— Кажется, я слышал о нем,— неуверенно сказал Волк.— Это он долго сбивал с толку полицию. По-моему, его смогли взять только один раз, и то они не были уверены, что это Маг, и ему удалось исчезнуть.
— Точно,— кивнул полковник.— А сейчас его банда работает на Побережье. Последние полтора года они обеспечивают перевозки. Это они виноваты в смерти Мадлен. Если их не уничтожить, они еще многим принесут смерть. Поэтому у нас нет выбора.
— Когда ты предлагаешь начать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21