Впрочем, даже такой умудренный человек, как этот американский издатель, мог не знать нравов Побережья.
— Видите ли,— разъяснил он,— у нас обычно проводят вечера двух видов. Интимные — для немногих избранных друзей, и вечера, на которые приглашаются все. Я имею в виду, все, кто что-то собой представляет. Туда приходят миллионеры и их любовницы, если эти любовницы достаточно красивы, титулованные особы, популярные в обществе, художники, писатели, музыканты, юристы, главы фирм, которые занимаются благотворительностью или разводят скаковых лошадей. Там обычно собирается до сотни человек. На таких вечерах, безусловно, бывали и многие из ваших знакомых.
— Я понял,— сказал Ферчайлд.— Извините. Продолжайте, пожалуйста.
— Вилла Роз Дор стоит на вершине одного из холмов над Каннами. К ней ведет извилистая горная дорога, которую вы не раз пересекали, гуляя по приморским холмам. Детская спальня находится на нижнем этаже. Ночь была жаркая и окно оставили открытым. Когда гости разошлись, нянька зашла в комнату проверить, спит ли ребенок. Комната была пуста. На детской кровати лежала записка...
— Какого черта женщина не сидела вечером в комнате вместе с ребенком? — решил продемонстрировать сообразительность Сэлмон.
— Она помогала на кухне,— ответил Рокорюн.
Увидев недоуменные взгляды обоих американцев, он решил объясниться.
— Во Франции даже самые богатые люди бережливые до скаредности и стараются избегать лишних расходов. Проводя такой вечер, они могли бы нанять вдвое больше горничных, поваров и охраны, чем у них обычно работает. Но они этого не сделали, и нянька резала хлеб на кухне, помогала в буфете, а потом мыла посуду.. Разумеется, она время от времени забегала посмотреть на ребенка, но тут же возвращалась к гостям. К концу вечера, когда гости стали разъезжаться, она уже не могла отойти от гардероба, тем более, что ей наверняка давали чаевые. Когда, наконец, она вошла в комнату, там уже оставалась только .записка.
— И вы знаете, что в ней было написано? — спросил Ферчайлд.
— Там было написано, что полиция никогда не сможет их обнаружить и что они сами свяжутся с семьей. Сообщался и пароль, по которому де Мерсеро смогут определить, что имеют дело с похитителями.
Полковник на мгновение задумался.
— Кроме того, они строго предупредили; что если хоть одно слово об этом просочится в прессу, ребенка немедленно уничтожат.
— Господи Иисусе! — вздрогнул Сэлмон.
— Да,— кивнул Рокбрюн,— сложно бесследно уничтожить труп взрослого человека. Но крошечный ребенок... Не больше кошки...
«Да, ты не подарок, черт возьми! — подумал Ферчайлд.— Бьюсь об заклад, что за эти шрамы на твоем лице кому-то пришлось дорого заплатить».
— Они? — уточнил он.
— Да, конечно. Полиция сразу заметила это. В записке похитители написали «мы». Их было несколько.
— Если они поставили условием ничего не сообщать в газеты,— сказал Сэлмон,— почему они не потребовали не посвящать в это дело полицию?
— Это было бы невозможно. Дело можно скрыть от прессы. Но слух о нем все равно быстро дошел бы до одного из департаментов и служб французской полиции, которых по крайней мере шесть. Между прочим, в ночь похищения вокруг виллы было много жандармов и агентов в штатском.
— Вот как? — воскликнул Сэлмон.— Значит, это произошло у них под носом?
— Агенты не ожидали похищения ребенка,— ответил полковник.— Они следили, чтобы никто не украл драгоценности или меха.
— А жандармы?
— Они следили за стоянкой автомобилей и проверяли, чтобы в помещение заходили только приглашенные. Охрану выделил комиссариат Канн.
— Следы обуви под окном?
— Были, но нечеткие. Трава под окном была помята, но к тому времени, когда узнали о похищении, можно было определить только то, что к окну подходил один человек.
— А остальные ожидали в машине,— заключил Сэлмон, хорошо знакомый с сюжетами детективных фильмов.
— Угу,— согласился Ферчайлд.— А как насчет машины? Следы покрышек?
Полковник Рокбрюн засмеялся.
- На стоянке было пятьдесят три машины. Так что там был богатый выбор отпечатков: «Роллс-Ройсы», «Бенкли», «Мерседесы», «Ягуары», «БМВ», «Даймлеры», «Ситроены», «Пежо». В общем! ни малейшего намека на след. Полиция сделала все, что могла, а это у нас немало.
— Что вы имеете в виду? — спросил Ферчайлд.
— Должен вам сказать, что Лазурный Берег — это место, где практически невозможно исчезнуть, если власти вовремя оповещены о совершении серьезного преступления. Во-первых, здесь всего две дороги, которые идут параллельно морю и упираются в итальянскую границу со всеми положенными контрольными пунктами. В маленьких горных деревушках легко узнать любого пришельца. Ни один частный самолет не взлетит ни с частного летного поля, ни из аэропорта в Ницце без серьезной проверки.
— Но ведь в дюжинах ваших портов стоят десятки тысяч яхт, моторок и рыбацких лодок,— ухмыльнулся Ферчайлд.— Что вы о них скажете?
— Их контролировать еще легче,— парировал Рокбрюн.— Начальник каждого порта знает своих клиентов. Наша морская полиция ведет патрулирование на быстроходных катерах и ведет наблюдение с вертолетов. С момента объявления тревоги каждое судно, входящее в порт и выходящее из него, останавливалось и подвергалось досмотру. И даже самые маленькие суденышки, находившиеся в море между Сан-Тропезом и Сан-Ремо, вышедшие в море за несколько часов до похищения, останавливались и проверялись нашей и итальянской полицией. Даже теоретически невозможно было вывезти этого ребенка из Франции. Однако они это сделали.
— А как же об этом узнали?
— Никто и не узнал,— ответил Рокбрюн.— Кроме меня.
— Вы? Но как?
Его собеседники были изумлены.
— В ночь после похищения я видел похитителей с ребенком де Мерсеро. Я видел машину, на которой они выехали из Канн, а потом и из Франции.
Оба собеседника смотрели на полковника в полном недоумении и с некоторым недоверием.
— И что же вы предприняли? — немного насмешливо спросил Ферчайлд.
Полковник не обратил внимания на его тон. Перед тем как ответить, он отхлебнул из своего бокала.
— В то время я не имел понятия о том, что происходит. Слова антиквара и его манера держаться развеяли подозрения Ферчайлда. Этот человек говорил правду.
— А где были вы, когда, увидели похитителей? — поинтересовался он.
Полковник поставил бокал. Легкий мелодичный звон утонул в разноголосом шуме.
— Я сидел на том же месте, где сижу сейчас.
Наступило ошеломленное молчание, которое прервал Сэлмон.
— Брат мой! — сказал он Рокбрюну.— Если вы когда-нибудь решите прекратить продажу оловянных ночных горшков и захотите стать сценаристом, обязательно приезжайте ко мне. Но не томите нас. Они уплатили выкуп? Ребенка вернули? Их поймали?
— Я вижу, вы из тех людей, которые, едва начав читать детектив, смотрят, чем он кончается,— сдержанно улыбнулся полковник.— Выкуп платить не пришлось. И Франсуа де Мерсеро благополучно вернулся к своим родителям. Когда я в последний раз его видел, он прекрасно себя чувствовал.
— Неужели вы думаете, что этого ответа достаточно? — вскричал Сэлмон.
Ферчайлд сделал огромный глоток из своего стакана и вздохнул.
— Господи! И вы заставили меня пообещать, что я не буду ни публиковать эту историю, ни заниматься ею!
Глаза Рокбрюна блеснули.
— Надеюсь, ваше обещание останется в силе?
— Конечно.
— Хорошо,— кивнул полковник.— Тогда я подумаю, как лучше рассказать вам, что произошло и как это было сделано.
Сказав «подумаю», Рокбрюн действительно задумался. Не спеша он достал из кармана пачку Галуаз и предложил американцам, но они оба отказались. Тогда Рокбрюн достал спичечную коробку с монограммой отеля «Карлтон» и с удовольствием закурил.
Перед самым закрытием магазина, когда полковник уже начал укладывать товары в ящики, готовясь к закрытию, колокольчик над дверью зазвонил. Причем так резко, что Рокбрюн даже подумал о неожиданном нападении грабителей и схватил первое попавшееся под руку оружие. Им оказалось старинное испанское короткоствольное ружье XV века с раструбом на конце ствола. Использовать его можно было разве что в качестве дубинки. Но, как оказалось, в подобных предосторожностях не было нужды. В магазин влетел капитан Скубайд. Он был явно чем-то взволнован. Полковник никогда еще не видел своего старого друга в таком состоянии. Рубашка капитана была расстегнута, волосы взлохмачены, а лицо растерянно.
— Полковник! Пьер! Друг мой! Только вы можете мне помочь! — воскликнул капитан Скубайд.— Похищен ребенок де Мерсеро! Его увезли и могут убить. Мы сбились с ног. Это преступление века, совершенно беспрецедентное по наглости и хитрости. Не осталось никаких следов. Вы, конечно, что-нибудь узнаете? Вы или кто-нибудь из ваших...— он на мгновение заколебался,— из наших друзей. Если что-то выяснится, прошу вас, тут Же сообщите мне. Речь идет о жизни и смерти невинного ребенка!
— Возьмите себя в руки, дружище,— сказал Рокбрюн,— и расскажите мне подробности.
Выслушав Скубайда, полковник немного помолчал.
— И почему же вы примчались ко мне? — спросил он.
— Потому что я понимаю, что здесь работала банда,— ответил он.— Блестяще спланированное и проведенное преступление, которое выполнили люди умные, опытные, дьявольски жестокие и не останавливающиеся ни перед чем.
— А вы,— заключил его мысль полковник,— решили, что в этом хитроумном деле участвовали четверо моих друзей...
Несмотря на все свое волнение, капитан Скубайд догадался, какую грозу навлекает на свою голову.
— Нет, нет! — закричал он.— Я только надеялся, что вы могли о чем-нибудь слышать. Мне не раз приходилось обращаться к вам за помощью. Ваши оставшиеся со времен войны связи, ваша проницательность и знание Побережья и... ну...— капитан растерянно замолчал.
Полковник немного смутился. Он знал, что Скубайд намекает на историю с похищением картин, в котором его друзья действовали далеко не законными методами. Но здесь был совсем другой случай. Похищение детей, жестокое преступление.
— До сих пор я ничего не слышал об этом. Ни шепота, ни слухов. Мои друзья, я уверен, тоже ничего не знают,— сказал он.— Расскажите мне подробности. Кто был на этом вечере?
— Кто там был? Я же говорю Вам, что там были все,— схватился за голову Скубайд.— Вы же понимаете, что я не мог допрашивать герцога Валери, маркизу де Белгаро, профессора Лорента или академика месье Холла, Котардов, Флорентов, Бесальеров, Винсентов.
— У вас есть полный список гостей? — перебил его полковник. -- Разумеется.
Скубайд достал из кармана лист бумаги.Рокбрюн быстро посмотрел его. Капитан был прав. Ни на кого из них не могла пасть и тень подозрения — ни фальшивых графов, ни неизвестных иностранцев.
— Могу я оставить это у себя?
— Да, конечно. Но банда...
— Возможно здесь сработала банда,— согласился полковник.— Но рано или поздно им придется выйти на поверхность, поскольку речь идет о выкупе....
— О боже, Пьер! — воскликнул несчастный Скубайд.— Разве вы не понимаете, что нет времени ждать. Все должно быть сделано немедленно. Я должен найти их. Они сказали, что убьют ребенка, если об этом узнает пресса. Но неужели вы думаете, что можно долго скрывать такую новость от газетчиков? Слухи, сплетни, болтливые слуги... Они убьют ребенка, но будут продолжать требовать выкуп. И им заплатят, надеясь спасти ребенка. А в обмен получат труп.
Полковник осторожно кивнул. Он подумал, как страдают сейчас родители исчезнувшего ребенка.
— Я все понимаю, Клод,— сказал он.— Я опрошу всех моих друзей.
Скубайд был слишком взволнован, чтобы внятно благодарить.
- Сделайте это для меня, только поскорее! — бормотал он.— Наверное, лучше всего немедленно связаться с ними... С каждым отдельно... Вы их увидите?.. Вы дадите мне знать через час? Я буду...
— Я сейчас запру магазин, и иду на террасу отеля «Карлтон», где встречусь с Джоэлем Говардом,— терпеливо сказал полковник.
Он приехал сюда ненадолго но делам, и мы договорились сегодня поужинать вместе. А попозже вечером я смогу, наверное, поговорить с одним или двумя из моих друзей.
— Но вы сразу сообщите мне, если что-нибудь узнаете? — настаивал Скубайд.— Я прошу не ради себя, ради родителей. Вы не видели их, а я видел. .
— Я представляю, что с ними творится сейчас,— сказал Рокбрюн.— Сделаю все, что смогу.
— Это тот самый вечер,— догадался Ферчайлд, когда полковник дошел до этого места в своем рассказе,— когда вы сидели с Джоэлем Говардом за этим же столиком и вы видели, как ребенка де Мерсеро увозили из Франции?
Но прежде, чем полковник успел ответить, их внимание привлекла небольшая сценка. На террасу вошли два типичных ривьерских плейбоя в идеально завязанных галстуках, дорогих костюмах, с аккуратно зачесанными назад ухоженными волосами. Ловко пробравшись по забитому людьми проходу, они остановились возле двух девиц, сидевших за соседним столиком.
— Дамы не будут возражать, если мы к ним присоединимся? — мягко произнес один из них.
— Надеюсь, вы извините нас, месье,— ответила блондинка приятным грудным голосом,— но мы уже заняты.
— Конечно,— сказал один из них.— Извините. Как-нибудь в другой раз.
И они пошли дальше, ничуть не обескураженные.Ферчайлд снова встретился взглядом с блондинкой, увидел ее нежные дрожащие губы и удивленно отметил, что она продолжает игру, хоть он и не обращает на нее внимания. Он решился и снова посмотрел на девушку, явно показывая, что принял предложение.
— У блондинки, Эльзы, есть ребенок,— сказал полковник отрешенно.— О второй, Жанне, говорят, что она отлично готовит.
— Ребенок? — поразился Ферчайлд.— Я думал... ну... что такие девушки знают, как о себе позаботиться.
— Они знают,— ответил полковник.— Но иногда они успевают влюбиться в очередного мужчину. Я думаю, что его отец — богатый латиноамериканец даже не знает, что у него есть ребенок.
Ферчайлд едва сдержался, чтобы снова не посмотреть на светловолосую девушку. То, что рассказал сейчас Рокбрюн, сделало ее еще более привлекательной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21