— Поужинайте со мной.
— Нет, спасибо. Меня ждут родители.
— Тогда завтра.
— Не знаю. Может быть.
— Я буду ждать вас «У Антонио».
Гасси понимала, что не должна соглашаться. Ее родители придут в ужас, если узнают, что она встречается с человеком, которого они относят к категории иммигрантов, хуже того — с итальянцем, у которого могут быть весьма сомнительные связи. Но, несмотря на все эти соображения, ей очень хотелось с ним поужинать.
— Хорошо. Когда?
— В семь.
Она высвободилась из его объятий и слабо улыбнулась.
— Тогда увидимся.
Направляясь к дверям, Гасси чувствовала его взгляд, следящий за ней, и снова напомнила себе, что родители сочтут Тони Де Коста совершенно неподходящей кандидатурой.
Прошел месяц. Гасси почти каждый вечер встречалась с Тони Де Коста — они ужинали в роскошных ресторанах, а потом танцевали до утра в каком-нибудь из привилегированных клубов Джорджтауна. Их поцелуи становились все более страстными, Гасси с ужасом чувствовала, что изнывает от желания, но каждый вечер она отказывала себе и возвращалась в свою одинокую спальню. Там она часами лежала без сна, перебирая в голове причины, по которым они не могут быть вместе. Прежде всего родители. Они и представления не имели, что она встречается с Тони, и ее беспокоило, насколько легко и свободно она научилась их обманывать. Для объяснения своих поздних возвращений Гасси изобрела студента юридического факультета, но ей было ясно, что долго врать не удастся. Рано или поздно Элизабет потребует, чтобы она познакомила его с ними: должны же они решить, подходит ли он для их дочери. И тогда Гасси придется признаться, что она их обманывала, или познакомить их с Тони. Но даже от одной мысли, какому гневному неодобрению они ее подвергнут, ей становилось тошно.
Странно, но те самые черты, которые казались ей в Тони такими привлекательными, она одновременно видела глазами родителей и сознавала, что они — следствие его «чужого» и, вероятно, «низкого» происхождения. Гасси знала, например, что смуглый цвет его кожи немедленно вызовет подозрения у родителей, но сама она была им очарована, и эта страстная влюбленность была куда сильнее простого сексуального влечения. Впервые в жизни она начала осторожно называть любовью те чувства, которые были готовы поглотить ее. Она часами искала какого-нибудь компромисса, временного решения, которое удовлетворило бы родителей и позволило бы ей продолжать встречаться с Тони…
Подъехав к аэропорту, Гасси расплатилась с водителем, подняла глаза на серый горизонт и подумала, что и в Нью-Йорке, вероятно, такая же унылая погода. Всю неделю она жила в ожидании, как полетит туда на реактивном самолете компании Де Коста вместе с Тони, но мрачное небо и непрекращающийся дождь слегка поубавили энтузиазма. Даже перспектива ленча с Дианой и Рейчел не подняла настроения.
Тони ждал ее внутри терминала. Его темные волосы растрепал ветер, на щеках блестели капли дождя. Он выглядел невероятно красивым, и Гасси вздрогнула, когда он притянул ее к себе и поцеловал.
— Ты даже под дождем прекрасна, — прошептал он. Гасси никак не могла привыкнуть к подобным словам и густо покраснела. Тони улыбнулся.
— Почему ты краснеешь, когда я делаю тебе комплименты?
— Мне неловко.
Казалось, Тони хотел еще что-то сказать, но после короткой паузы взял ее под руку и повел по длинному коридору, отведенному для пассажиров частных самолетов.
На борту их встретил стюард, обращающийся к Тони с явным почтением. Внутри самолет напомнил Гасси роскошный гостиничный номер — несколько мягких кресел и диванов, обтянутых синей тканью разных оттенков, изящные столики, в конце салона — широкая кровать за ширмой. Все было продумано для максимального комфорта пассажиров, расходы явно во внимание не принимались. Гасси пришла в восторг. Ей до сих пор если и приходилось летать на частных самолетах, то это были государственные машины, которые оборудовались всем необходимым без малейшей роскоши. Ей и в голову не приходило, что бывают такие самолеты, как этот.
Как только они взлетели, стюард подал им напитки и тут же исчез. Тони намазал на тост икру и протянул Гасси, но она отрицательно покачала головой.
— Погода, похоже, становится все хуже, — вздохнула она. — Надеюсь, это не помешает нам вернуться сегодня домой?
— Мы можем остаться на ночь в Нью-Йорке.
— Нет, мне нужно домой. Мои родители представления не имеют, где я.
Тони нахмурился и взглянул ей в глаза:
— Почему ты не расскажешь им про нас? Гасси поежилась:
— Все жду подходящего момента. Пока не получилось. Он нахмурился еще сильнее:
— Ты боишься, что они станут возражать, потому что я итальянец?
— Нет, я… Видишь ли, они сейчас с головой ушли в перевыборную кампанию. Я решила, что скажу им после выборов.
— Мне надоело играть в эти игры, Гасси. Я уже не подросток, чтобы прятаться по углам, и ты мне слишком дорога. Я хочу наконец познакомиться с твоими родителями.
Гасси представила себе встречу своих родителей с Тони, и у нее задрожали коленки. Он все правильно понял: Роберт Тремейн никогда не примет иммигранта-итальянца в качестве потенциального зятя. Его расовая терпимость распространялась только на митинги и собрания. У себя дома он без стеснения употреблял такие слова, как «черномазый» и «макаронник». Тот факт, что Тони управлял огромной компанией по импорту, ничего не значил для Роберта Тремейна.
Не стоило забывать и о матери. Гасси не сомневалась: Элизабет придет в ужас, узнав, что ее дочь встречается с таким неподходящим, с точки зрения общества, человеком. Сначала она сляжет в постель с мигренью на несколько часов, потом появится в комнате Гасси с видом оскорбленного достоинства, испепеляя дочь взглядом.
Ясно, такой встречи надо постараться избежать, но Гасси была еще не готова поставить под удар свои отношения с Тони, честно ему во всем признавшись.
— Пожалуйста, дай мне еще несколько недель, — попросила она. — Родители так трясутся надо мной… Я хочу их подготовить.
Вздохнув, он взял ее руку и провел большим пальцем по запястью.
— Несколько недель, не больше.
Гасси одарила его сияющей улыбкой, потом откинулась в кресле и закрыла глаза. Сердце ее бешено колотилось.
Рейчел и Диана уже сидели за столиком, когда Гасси приехала в Артистическое кафе. Она настояла на том, чтобы их встреча состоялась в дорогом ресторане, надеясь, что роскошная обстановка вынудит Рейчел вести себя более скромно. Однако когда она увидела настенную роспись и интерьер в стиле тридцатых годов, то подумала, что несколько переборщила. Но менять планы было уже поздно. Растянув губы в искусственной улыбке, Гасси последовала за метрдотелем к столику, за которым сидели ее подруги.
— Самое время, — заметила Рейчел. — Ты в курсе, сколько здесь выпивка стоит?
— Вы могли бы подождать меня в фойе.
— Целый час?
— Извините. На дороге из аэропорта страшные пробки. Диана, которая всегда всех мирила, сжала ей руку.
— Я так рада тебя видеть! Я очень соскучилась.
На этом, похоже, темы для разговора были исчерпаны, и они долго сидели молча. Гасси с грустью подумала, что раньше им всегда было о чем поболтать.
Молчание нарушила Рейчел.
— Вы что-нибудь знаете о Хелен? — спросила Диана.
— Я ей писала трижды, но она не ответила, — сообщила Диана.
Гасси сделала вид, что внимательно изучает меню, но Рейчел не оставила ее в покое:
— А ты?
— Я ей звонила один раз, несколько недель назад. Она была…
— Что?
— Какая-то странная. Мне показалось, что она пьяна.
— О господи! — вздохнула Рейчел. — И что она сказала?
— Почти ничего. Бренда все еще в Испании. Связалась с каким-то испанским графом и собирается остаться там на неопределенное время.
— Бедняжка Хелен! — сказала Диана. — Она работает?
— Не знаю. До этого мы не дошли. Она еле говорила хотя было три часа дня.
Рейчел оставила пустой бокал и закурила.
— Жаль, что мы ничего не можем сделать.
— Мы ей не гувернантки, — резко сказала Гасси. — К тому же она за три тысячи миль отсюда.
— Значит, так и позволить ей спиться? Как ты можешь быть такой бессердечной?!
— Я не бессердечная, — обиделась Гасси. — Я просто достаточно взрослая, чтобы понять, что я не могу спасти мир.
Диана громко откашлялась:
— Ваш спор Хелен не поможет. Я ей позвоню. Может быть, мне удастся поговорить с ней по душам.
— Только зря потеряешь время, — заявила Гасси. — Хелен нужен психиатр. Мы всегда знали, что у нее проблемы.
Они снова замолчали, и снова Рейчел прервала паузу:
— С ней было бы все в порядке… но она не смогла справиться с тем, что случилось.
Гасси изо всех сил сжала в руке бокал, пытаясь выбросить из головы воспоминания о Рике Конти.
— Мне кажется, мы договорились не касаться этой темы.
— Ничего не могу поделать, все время об этом думаю, — сказала Рейчел. — Неужели Ральф Эдварде так тебя и не навестил? Скорее всего, он боится твоего отца.
— И слава богу, — заметила Гасси. — А теперь давайте .сменим тему.
Подошел официант, чтобы взять заказ, и после его ухода они принялись говорить о работе и тех переменах, которые произошли в их жизни за последнее время. Постепенно напряжение исчезло не без помощи хорошего вина и вкусной еды.
— Давай теперь признавайся, — сказала Рейчел. — Кто этот парень с собственным самолетом?
— Просто друг.
— Ничего себе друг! У тебя улыбка, как у мартовской кошки.
Гасси опустила глаза, обиженная такой грубостью. Господи, неужели у нее все написано палице?!
— Ты говоришь пошлости.
Рейчел рассмеялась и откинулась в кресле. Официант снова наполнил их бокалы.
— Да будет тебе, Гасси! Расскажи нам о нем.
— Да нечего рассказывать. Он бизнесмен. Мы познакомились месяц назад. Иногда встречаемся, но ничего серьезного, честное слово.
— Ты останешься на ночь в городе? — ухмыльнулась Рейчел.
— Разумеется, нет! У него деловая встреча, вот он и предложил мне поехать с ним и походить по магазинам. После ужина мы летим домой.
— И все-таки что он собой представляет? — спросила Диана. — Нам же интересно!
После недолгого колебания Гасси пробормотала:
— Он иммигрант из Италии. Рейчел мгновенно ощетинилась:
— Ну и что?
— С моими родителями случится припадок, если они узнают, что я с ним встречаюсь. Ситуация безвыходная.
— Ты хочешь сказать, что сенатор Тремейн не любит итальянцев?
Гасси сообразила, что сказала лишнее, и быстро дала задний ход.
— Почему ты меня допрашиваешь? Я же сказала, между нами нет ничего серьезного. — Затем взглянула на часы и взяла свой чек. — Мне пора. Мы встречаемся с Тони у «Блумингдейла».
Пока они ждали официанта, Гасси вдруг захотелось поговорить о Рике Конти. Но вместо того, чтобы признаться, что чувствует вину и страх, она быстро выбросила эти мысли из головы, как будто они были смертельными зарядами, которых нельзя даже касаться.
7
Даже по меркам Беверли-Хиллз особняк Гэллоуэй был чем-то из ряда вон выходящим. Он был построен в двадцатые годы и напоминал французские шато. Все его восемнадцать комнат были отделаны мрамором Каррары и сверкали люстрами Баккара. Тенистый участок, обнесенный высоким забором с электронной защитой, прятал от посторонних глаз бассейн в форме сердца и теннисные корты. Несомненно, особняк был очень красив, но ему явно не хватало теплоты. Создавалось впечатление, что все это было куплено оптом в качестве музея.
Хелен в этом доме всегда чувствовала себя потерянной, а сейчас добавился еще и страх, который особенно давал себя знать по ночам. Она ужасно боялась жить там одна. Порой ей казалось, что по дому бродит какое-то злобное привидение и иногда кричит в темноте. Она спала со светом, заперев все окна, но страх продолжал терзать ее, и она быстро выяснила, что единственным спасением от паники является бутылка виски.
Когда позвонила Диана, Хелен как раз отсыпалась после ночи, проведенной в обнимку с бутылкой. Она слышала звонок, но ей даже в голову не пришло как-то на него отреагировать. Наконец трубку сняла одна из горничных, которая потом робко вошла в спальню.
— Вас спрашивают по междугородному, мисс Хелен. Хелен открыла глаза, но тут же поспешно их закрыла.
От яркою света ее затошнило, во рту пересохло.
— Мисс Хелен, сказать, что вас нет дома?
— Кто звонит?
— Диана Хендерсон.
Хелен моргнула и медленно подняла голову.
— Попросите ее подождать. Я подойду через минуту.
Когда горничная ушла, Хелен осторожно села на кровати, держась обеими руками за голову. Все тело болело, в голове шумело, но ей ужасно хотелось поговорить с Дианой. Немного еще поколебавшись, она взяла трубку.
— Алло.
— Хелен, это ты?
— Да.
— Что случилось? У тебя странный голос.
— Вчера слишком много выпила.
Последовало долгое молчание, потом Диана быстро заговорила, наверняка произнося заранее заготовленные слова:
— Что бы там ни было, но выпивка не спасет. Будет только хуже.
— Только так я могу заснуть.
— Но это опасно! Ты можешь спиться.
Хелен хотелось рассказать о своих ночных кошмарах, но она была в таком состоянии, что вряд ли смогла бы описать то странное ощущение, будто кто-то наблюдает за ней и старается утянуть в темную, бездонную пропасть.
— Послушай меня, Хелен. Ты должна взять себя в руки. Где Бренда? Когда она собирается возвращаться домой?
Надеюсь, что никогда. — Хелен засмеялась, но смех был резким, безрадостным. — У нее новый любовник, испанский граф.
Диана шумно вздохнула:
— Ты пьешь из-за того ужасного случая?
— Ты о чем?
— О Рике Конти.
Хелен почувствовала, как все внутри заледенело. Она никогда сознательно не вспоминала про Рика Конти, хотя иногда его образ возникал в ее сознании, и тогда ей действительно хотелось выпить.
— Пожалуйста, не надо. Я не хочу о нем говорить.
— Ты уверена? Может быть, это поможет. Мне тоже снятся кошмары.
— Мне очень жаль… Мне жаль, что тебе снятся кошмары, но ничего не… Пожалуйста, не будем об этом!
— Ладно, — неуверенно согласилась Диана. — Ты мне позвонишь?
— Обязательно. Когда решу, что буду делать, я непременно дам тебе знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40