Но она так тосковала по его прикосновениям, по музыкальному тембру его голоса, по его сильным рукам и красивому телу…
Гасси прижала розу к щеке, вдыхая ее аромат, и снова на нее накатили воспоминания. Так она простояла несколько минут, разрываемая сомнениями, потом осторожно положила розу и взяла телефонную трубку. В конце концов, что плохого в простом ленче? К тому же можно будет еще кое-что добавить в копилку ее воспоминаний.
Гасси увидела старую гостиницу, и во рту у нее пересохло. Затем она заметила Тони, вылезающего из своего «Мерседеса», и руки ее невольно вцепились в рулевое колесо.
Пока Тони шел к ее машине, ей казалось, что время остановилось. Солнце играло в его черных волосах, освещало волевые черты и четкую линию подбородка. Гасси почувствовала знакомую смесь нервозности и желания. Ей захотелось развернуться и уехать, но он уже открывал дверцу ее машины.
— Сага, ты приехала!
Какой-то негромкий рассудительный голос в ее голове что-то прошептал, но Тони взял ее за руку, и она забыла все, кроме ощущения этого прикосновения. Она собиралась предупредить его, чтобы он ничего от нее не ожидал, но вместо этого только кивнула и разрешила ему помочь ей выйти из машины.
— У меня такое впечатление, будто я ждал вечность, чтобы увидеть тебя, — тихо сказал он.
— Тони, пожалуйста!..
Он улыбнулся и взял ее под руку.
— Всего лишь ленч, Гасси. Остальное — только на твоих условиях.
— Ничего «остального» быть не может, ты же знаешь.
— Тогда давай получим удовольствие от ленча. Пошли, ресторан здесь просто замечательный.
Через несколько часов Гасси припарковала машину у тихого придорожного мотеля и смотрела, как Тони выходит из своей машины и идет в контору. Она ужасно нервничала, но понимала, что оказаться с ним в постели для нее так же необходимо и неизбежно, как дышать. Ленч привел к кульминации ее самых бурных фантазий.
Тони вышел из конторы и отправился в один из домиков. Гасси немного подождала и поспешила за ним. Сердце ее готово было выскочить из груди. Она рисковала всем, чтобы побыть несколько часов с любимым человеком! Но вдруг реальность окажется не такой, как ее воспоминания? Что, если ее тело вообще потеряло способность отзываться после стольких лет механического секса с Ричардом?
Съедаемая сомнениями, она помедлила у дверей, но внезапно на пороге появился улыбающийся Тони.
— Не бойся, сага, Я тебя люблю. Я всегда тебя любил. Все сомнения исчезли, когда он втянул ее в комнату и крепко обнял. Она чувствовала, что достигла места своего назначения. Находилась там, где ей и полагалось быть. Тони наклонил голову и нежно поцеловал ее. Его губы слегка пахли вином. Она жадно прижалась к нему телом, и он глухо застонал.
— Я так часто себе все это представлял. Гасси! Чуть с ума не сошел.
— И я никогда не переставала о тебе думать.
Он взглянул на нее, и Гасси прочла в его глазах немой вопрос.
— Я совершила ужасную ошибку, — пробормотала она. — Я оставила тебя, потому что боялась родителей.
Он снова улыбнулся, и по его глазам она поняла, что он все ей прощает.
— Ничего, сага. Я должен был это понять, но позволил гневу ослепить меня.
— А теперь слишком поздно. Сегодня — это все, что у нас есть.
Она почувствовала, как он замер.
— Мне этого мало, Гасси. Я хочу, чтобы ты была моей женой.
Гасси показалось, что у нее сейчас разорвется сердце.
— Я люблю тебя, Тони, но я замужем за Ричардом. Этого нельзя изменить.
— Разведись! Мы и так потеряли слишком много времени.
Гасси отодвинулась и сразу ощутила холод одиночества.
— Зря мы это затеяли. Только причиним друг другу лишнюю боль.
Он мягко приподнял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза.
— Нет, не зря. Я хочу тебя настолько, что готов принять то, что ты можешь мне дать.
Гасси снова прижалась к нему, уверенная, что их любовь невозможно удовлетворить такой улыбкой и такой ненадежной вещью, как адюльтер. Но она хотела его так сильно, что не позволила реальности разрушить ее прекрасную иллюзию.
19
Хелен стояла на пороге огромной роскошной гостиной, выполненной в белых и золотых тонах, и взирала на разворачивающееся перед ней зрелище. Это была типичная голливудская вечеринка — шумная и беспорядочная, заряженная изрядным количеством выпивки и кокаина. Но она не чувствовала себя потерянной среди этого сверкания и блеска, ей казалось, что она плывет по воздуху. Воротилы студии «Империал» собрались в особняке продюсера Хауи Родмана, чтобы отпраздновать потрясающее событие: номинацию на Оскара Хелен Гэллоуэй за главную роль в фильме «Жизнь во мраке».
Хелен одарила сияющей улыбкой проходящего мимо официанта и взяла у него бокал шампанского. Она редко пила в последнее время, но это была магическая ночь, она не хотела ничего пропустить. Невзирая на мрачные предсказания, ей удалось не только удержаться в Голливуде, но и взлететь на недосягаемую высоту.
Она пила маленькими глотками шампанское и вспоминала свою долгую борьбу с маленькими белыми таблетками, дни и ночи, проведенные в безумном угаре. Сейчас все это казалось нереальным, но тогда она медленно опускалась в бездонную яму отчаяния. Однако Сет и Ретта любили ее достаточно для того, чтобы остановить ее стремление уничтожить себя.
Сегодня она чувствовала себя настоящей звездой и ощущала, что в душе у нее проклюнулся нежный росток надежды. Даже если кошмары всегда будут с ней, сейчас у нее хватало сил, чтобы с ними бороться.
Хелен заставила себя выбросить из головы все мысли о прошлом и улыбнулась, заметив Ретту, пробирающуюся к ней сквозь толпу. Она по-прежнему скалывала свои тусклые седеющие волосы в пучок на затылке, но черное платье и красивый жемчуг на шее были стильными и дорогими, что свидетельствовало о ее успехе.
— А вот и ты, — сказала она, обнимая Хелен. — Я всюду тебя ищу. Как тебе в роли звезды?
Хелен улыбнулась, ее темные глаза сияли.
— Здорово, Ретт! Вот только иногда мне кажется, что я все это вижу во сне.
Ретт рассмеялась, достала из сумки сигарету и щелкнула дорогой зажигалкой от Картье.
— Едва ли. Джек Голден только что поймал меня и заявил, что хочет снимать тебя в «Смертельной одержимости».
Хелен припомнила свой последний ужасный фильм с Джеком и поморщилась. Большая часть этих душных недель в Мексике стерлась из ее памяти, но она все еще живо помнила таблетки, алкоголь и бесконечные ночи разгула.
— Что ты ему сказала? — спросила она, начиная нервничать.
— Я сказала, чтобы он убирался ко всем чертям. Хелен рассмеялась:
— Я хочу работать, но не думаю, что выдержу еще один фильм с Джеком.
— Значит, я поступила правильно. У нас масса предложений. Не торопись, подумай и скажи мне, чем ты хочешь заняться дальше.
Хелен снова кивнула и разгладила складки своего белого платья. Всего несколько минут назад она чувствовала себя прекрасно, а сейчас вдруг начала нервничать.
— Эй, ты в порядке? — встревоженно спросила Ретта.
— Да вот почему-то задергалась. Ретта взяла ее за руку.
— Будет тебе, расслабься. У тебя все идет прекрасно. Не говоря уже о том, что в этом платье ты выглядишь потрясающе.
Хелен улыбнулась ей, чувствуя, что уверенность в себе быстро возвращается. Она все еще была слишком худой, но знала, что это сверкающее платье снова сделало ее прекрасной.
— Не беспокойся за меня, Ретт, — тихо сказала она. — Яне развалюсь на части, не подведу тебя. Все это в прошлом.
— Совершенно верно, черт возьми! А теперь почему бы нам не поинтересоваться угощением? Я слышала, вечеринку обслуживает сам Эрл Мосс.
Уже почти рассвело, когда Хелен сбросила с ног белые сандалии и свернулась клубочком около Сета на переднем сиденье. Она все еще переживала свой сегодняшний триумф. Профиль Сета был виден ей в таинственном свете приборной доски.
— Мне так хорошо! — вздохнула она. — Жаль, что вечер кончился…
Сет взглянул на нее, его синие глаза были серьезны.
— Мы этого добились, Хелен. Теперь-то все и начнется.
Хелен чувствовала, как его любовь и понимание окатывают ее нежными волнами. Они вместе прошли сквозь ад, и теперь их связывало нечто большее, чем любовь, — они сумели выжить.
— Я тебя люблю, — пробормотала она. Он погладил ей руку.
— Может, сейчас и не вовремя, но я тут подумал… Ты не хочешь выйти за меня замуж?
— Но ведь ты…
— Да. я всегда считал брак ловушкой, но не сейчас. Не с тобой.
Хелен прекрасно понимала, что он чувствует. Ей и самой брак вдруг показался единственно правильным и разумным решением. Они должны были быть вместе.
— Когда? — спросила она.
Сет откинул голову и рассмеялся.
— Как можно скорее.
Хелен наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, но ее вдруг ослепил свет фар. Через секунду она смогла разглядеть летящую им навстречу машину.
— Сет, осторожнее! — крикнула она.
Но ее крик заглушил скрежет металла, рвущего металл.
Хелен застонала, снова увидев тот же сон, который повторялся, подобно старому фильму. Она в стерильно белой комнате, окруженная странными звуками и неприятными запахами. И боль — резкая, безжалостная боль…
— Хелен, открой глаза! Взгляни на меня. Хрипловатый голос казался знакомым. Хелен попыталась открыть глаза, но яркий свет слишком слепил.
— Уже лучше, Хелен. Попробуй еще раз.
Хелен заставила себя посмотреть в ту сторону, откуда звучал голос. Увидев смутные очертания женщины, наклонившейся над ней, она моргнула, и очертания стали четче.
— Ретта, — прошептала она.
— Слава богу! — воскликнула Ретта.
— Где я?..
— В больнице. Ты не помнишь аварию?
Хелен снова закрыла глаза. Голова казалась легкой, как перышко; она все еще пребывала в тумане, словно не Совсем проснулась.
— Какую аварию?
Ретта ласково коснулась се плеча.
— Это сейчас не важно. Как ты себя чувствуешь?
— Голова кружится. И почему-то все болит…
— Я позову врача. Ты отдыхай, я скоро вернусь. Ретта выскочила за дверь, а Хелен попыталась сесть, но голову пронзила такая дикая боль, что она снова упала на подушки. Ясно, с ней произошло что-то ужасное. Но почему она ничего не помнит?..
Хелен лежала совершенно неподвижно, когда вернулась Ретта вместе с незнакомым мужчиной в идеально чистом белом халате. Нижняя часть его лица была закрыта густой черной бородой, но карие глаза казались добрыми. Он улыбнулся и подошел к кровати.
— Здравствуйте, Хелен. Я — доктор Перез, Как вы себя чувствуете?
— Ужасно. Что со мной случилось?
— Вы получили травмы при автокатастрофе. У вас небольшое сотрясение мозга и много некрасивых синяков и кровоподтеков, но через несколько дней вы поправитесь.
— Доктор, почему я ничего не помню?
Он снова улыбнулся тепло и обнадеживающе.
— Вспомните. Временная потеря памяти часто сопутствует сотрясениям. Надо немного подождать. — Он приложил стетоскоп к ее груди. — Мне бы хотелось вас осмотреть. Если все нормально, я могу прописать вам что-нибудь болеутоляющее.
Хелен внезапно забеспокоилась.
— Нет… никаких таблеток.
Он посмотрел на нее с пониманием и сочувствием.
— Разумеется вам решать. Дайте мне знать, если передумаете.
Хотя осмотр длился всего несколько минут, Хелен совсем обессилела. Голова болела все сильнее, ей очень хотелось спать, но в ее мозгу, как пылинки, уже начали мелькать частички воспоминаний. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и собрать все эти разрозненные части вместе. Внезапно она увидела машину, мчащуюся прямо на нее из темноты, и закричала. Ретта бросилась к ней.
— Хелен, что с тобой? Позвать врача?
— Авария… Я вспомнила аварию! — Она облизнула пересохшие губы. — Что с Сетом?
Ретта быстро отвернулась, но Хелен успела заметить жалость в ее глазах, и сердце ее замерло.
— Где он? Я хочу его видеть!
— Не сейчас. Тебе надо отдохнуть.
— Говори! — взвизгнула Хелен. Ретта долго молчала.
— Сет погиб в автокатастрофе, — наконец сказала она. Хелен задрожала и затрясла головой.
— Нет, ты ошибаешься! Мы собирались пожениться. Ретт. Решили прошлой ночью. Может быть, мы поедем в Лас-Вегас… в одну из этих маленьких церквей.
— Детка, он умер, — хрипло сказала Ретта, из глаз текли слезы. Она наклонилась и обняла Хелен. — Мне так жаль.
Хелен поморщилась и попыталась оттолкнуть ее.
— Сет не бросит меня одну! Ты лжешь!
Не выпуская Хелен из объятий, Ретта покачала головой.
— Ты не одна. Я здесь. Я о тебе позабочусь.
Хелен изо всех сил противилась правде, но в сердце уже начал воцаряться дикий холод. Она поняла, что снова осталась одна, наедине с призраками прошлого и разбитыми мечтами на будущее. Она закрыла глаза и беспомощно зарыдала.
Ретта толкнула стеклянную дверь и вошла в свой элегантный офис. Но вместо того, чтобы еще раз полюбоваться изящной мебелью дымчатого цвета, она плюхнулась в кресло и с отсутствующим видом взглянула на секретаршу.
— Как Хелен? — с беспокойством спросила Милли. Ретта вытерла покрасневшие глаза мокрым платком и покачала головой.
— Ужасно. Боюсь, ей этого не пережить. Милли тяжело вздохнула:
— Бедняжка. Они были так счастливы вместе… Как в сказке, Ретт!
Ретта хотела было резко ответить, но сдержалась. «В Голливуде даже смерти придают романтический оттенок, — подумала она. — Еще один трагический конец еще одной любовной истории».
— У меня полно работы, — сказала она. — Не зови меня к телефону, если не будет ничего срочного.
Опершись на подлокотники, Ретта тяжело встала и прошла в свой кабинет. В этой светлой комнате, в окружении картин импрессионистов и изящных статуэток, ей всегда было спокойно. Но сегодня вся эта красота казалась искусственной. Она не вязалась с кошмаром смерти.
Ретта медленно обошла свой стол, села в кресло и, достав из ящика бутылку бурбона, налила немного в пустую кофейную кружку. Смерть всегда вызывает всякие ненужные мысли, но им не следует поддаваться. Выпив глоток коньяка, она откинулась на спинку кресла и задумалась. Надо было заняться организацией похорон.
Ретта знала, Хелен предпочтет скромные и достойные похороны, но Голливуд потребует зрелища: как-никак знаменитый режиссер. О какой скромности может идти речь, если потеря и боль вызывают такое отвратительное любопытство?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40