— Поговорим об этом потом, когда ты будешь в нормальном состоянии, — ледяным тоном произнесла она. — А пока я советую тебе взять себя в руки и хорошенько подумать о тех ужасных вещах, которые ты тут наговорила.
Гасси молча смотрела, как мать, подобно королеве, выплывает из комнаты, и презирала себя. Даже сейчас ей безумно хотелось, чтобы Элизабет посмотрела на нее с любовью и уважением! Господи, ну что в ней не так? Почему она всегда рвется получить хотя бы крохи одобрения?
Проклиная себя за слабость, Гасси вскочила с кровати и с силой хлопнула дверью. Грохот, прокатившийся по всему дому, несколько ее успокоил. Какого бы мнения ни придерживалась ее мать, она имеет право на счастье! На этот раз ничто не помешает ей развестись с Ричардом и провести остаток жизни с Тони и их ребенком.
Через несколько дней Гасси сидела в парадной гостиной и с трепетом ждала Ричарда. От одной только мысли, что она собирается просить у него развода, у нее по спине бежали холодные мурашки. Хотя она была уверена, что Ричард никогда не любил ее, он действительно считал ее частью своего общественного имиджа. И этот имидж будет замаран разводом.
Она сжимала руки на коленях и старалась успокоиться, глядя в окно на алый закат. День выдался на редкость жарким, и теперь небо было расцвечено в яркие красные и оранжевые тона. Но прекрасный вид не оказал на нее успокаивающего действия. Она не могла думать ни о чем, кроме Ричарда и конца их ужасного брака. Тут она услышала шаги в холле и замерла.
— Ну, что ты хотела мне сказать, Огаста? — раздраженно спросил Ричард, входя в гостиную. — Выкладывай, если у тебя что-то важное. У меня выдалась дьявольски тяжелая неделя.
Гасси смотрела, как он подошел к бару и налил себе коньяка. Несмотря на жару, на нем был белый летний костюм и голубой шелковый галстук, как будто он ждал, что его вот-вот начнут фотографировать.
— Ну, ты начнешь говорить или так и будешь сидеть и смотреть на меня? — спросил он, поворачиваясь к ней.
Гасси встретилась с его холодным взглядом и почувствовала, что ее решимость убывает. Она долго придумывала, что ему скажет, но сейчас боялась все перепутать. Однако ей было ясно: если не сказать сегодня, на другой раз у нее уже не хватит смелости.
— Я уже давно очень несчастна, Ричард, — сказала она. — Мы поженились не по тем причинам, по которым люди обычно женятся, и я устала притворяться. Я хочу развестись с тобой.
Вместо того чтобы удивиться и разозлиться, Ричард взглянул на нее как на неразумного ребенка, подошел к дивану и сел.
— Развестись? — повторил он. — Ты совсем сошла с ума, Огаста. Ведь в этом году выборы.
Гасси была слишком потрясена его реакцией, чтобы что-нибудь ответить. Ей казалось, что она пребывает в каком-то странном сумеречном мире, где все искажено. Ричард должен был сейчас кричать и угрожать. Почему же он так спокойно потягивает коньяк?
— Мне жаль, что ты несчастна, — продолжил он. — Но ты знаешь правила не хуже меня. Развод в данной ситуации исключен.
— Плевать мне на правила! Я хочу развода! Ричард вздохнул и покачал головой:
— В этом твоя проблема, Огаста. Ты отказываешься смириться с реальностью. Мы — общественные фигуры и должны жить в соответствии с определенными правилами. У нас с тобой совершенно нормальная договоренность, и я не вижу оснований что-то менять.
Гасси наклонилась вперед, чувствуя, как стучит в голове.
— Ричард, ты меня не слушаешь! Я тебя не люблю. Нашему браку пришел конец.
Его губы изогнулись в злобной усмешке.
— Любовь никогда не входила в наш контракт. Зачем вспоминать об этом сейчас?
— Потому что… я люблю другого человека.
«Ну вот, — с облегчением подумала Гасси, — теперь он знает правду». Но, глядя, как Ричард багровеет от злости, она внезапно ощутила себя маленьким ребенком, играющим со спичками. Она только что разожгла огромный костер и не имела понятия, как его затушить.
— Не хочешь ли ты этим сказать, что изменяла мне? — угрожающе спросил он.
Гасси кивнула. Стук в голове стал таким громким, что она едва слышала Ричарда.
— Я беременна, Ричард.
Тишина, которая последовала за этим признанием, казалось, заполнила всю комнату. Затем Ричард издал странный звук, будто его душат, и грохнул кулаком по столу, разбив дорогую статуэтку.
— Ах ты, сука! Да я тебя убью за это!
За все годы совместной жизни Гасси никогда не видела Ричарда в такой ярости и испугалась. Она инстинктивно обхватила руками живот, пытаясь защитить ребенка, но Ричард не сделал попытки ее ударить.
— Я предупреждал тебя насчет других мужчин! — заорал он. — Я предупреждал тебя, чтобы ты не смела ставить меня в неловкое положение!
Гасси судорожно сглотнула, поморщившись от горького вкуса своего собственного страха.
— Я не хотела этого, Ричард. Но я люблю Тони, люблю очень давно… Поверь, мне никогда не хотелось причинить тебе боль!
Ричард уставился на нее гневным взглядом, он просто трясся от ненависти.
— Боль?! Это не то слово, Огаста! Если бы мне это сошло с рук, я бы с радостью придушил тебя. Ничто в мире не доставило бы мне большего наслаждения!
Он внезапно вскочил на ноги, бросился к ней, и Гасси почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Но Ричард в шаге от нее остановился.
— Как ты думаешь, Огаста, есть у меня шанс убить тебя и выйти сухим из воды?
— Ричард, прекрати! Ты меня пугаешь!
Он хрипло рассмеялся и в этот момент показался ей немного сумасшедшим.
— Это плохо, потому что я только начал, моя дорогая. Ты давно наставляешь мне рога?
Гасси забилась поглубже в кресло. Ей хотелось исчезнуть, оказаться как можно дальше отсюда.
— В чем дело, Огаста? Вдруг застеснялась? — Он наклонился и больно схватил ее за плечи. — Отвечай! Как долго ты трахаешься со своим любовником?
— Несколько месяцев.
— Кто он?
Его лицо было, не расстоянии нескольких дюймов от ее лица. Гасси чувствовала запах алкоголя в его дыхании, видела волоски, растущие в носу. Неужели он в самом деле решил ее убить? Ричард принялся трясти ее, как тряпичную куклу, потом резко толкнул и отошел к окну. Было ясно, что он пытается взять себя в руки, и в конце концов ему это удалось.
— Ты мне отвратительна, — сказал он довольно спокойно. — Но я ни за что не дам тебе развода. Ты поняла. Огаста? Если ты попытаешься добиться развода, я тебя уничтожу.
Гасси покачала головой:
— Почему ты не можешь меня отпустить? Господи, ведь я беременна от другого мужчины!
Он одним глотком допил коньяк.
— Все очень просто, дорогуша. Развод помешает моей избирательной кампании. И что еще важнее — я привык опираться на поддержку твоего отца.
Гасси смотрела на него и была в ужасе от его хладнокровия.
— Ты не можешь заставить меня остаться, Ричард!
— Да что ты? — насмешливо бросил он. — Ну так послушай, что я тебе скажу. Если ты все-таки решишься подать на развод, мне ничего не останется, как раструбить всему белому свету про твой романчик. Все в Вашингтоне будут знать, что ты шлюха. И можешь не сомневаться, твои родители никогда не простят тебе, что ты вываляла имя Тремейнов в грязи. Ты этого хочешь, Огаста? Хочешь жить как пария?
Гасси поежилась, чувствуя, что силы ее иссякают. Она пыталась подбодрить себя, думая о ребенке Тони, представляя себе, как они будут жить вместе и счастье их будет безоблачным. Но все фантазии быстро улетучились, стоило ей представить, как это будет на самом деле. Унизительный, безобразный развод. Ричард представит себя невинной жертвой развратной жены, и от ее репутации ничего не останется. Но больше всего ее пугала мысль, что от нее отвернутся родители. Милостивый боже, ей уже тридцать три года, а она все еще боится перерезать пуповину! Почему она позволяет Ричарду ее шантажировать?..
Гасси едва не стошнило, когда она поняла, что рассматривает возможность остаться с Ричардом. Наконец-то у нее появился шанс стать любимой и счастливой, но она слишком слаба, чтобы протянуть руку и ухватить его. Еще раз ей приходилось выбирать между Тони и всем остальным, что было ей дорого.
— Ну, Огаста, ты изменила свои намерения? — спросил Ричард.
— Пожалуйста… не поступай со мной так! Давай тихо разведемся, и я выйду замуж за Тони. Умоляю тебя, Ричард!
Но в его глазах она видела лишь жестокость.
— Не пройдет. Если ты выйдешь замуж за своего любовника, то заплатишь за это полную цену.
— Но подумай, что за жизнь будет у нас с тобой! Как можешь ты после всего, что было, хотеть меня?
Ричард расхохотался:
— Хотеть тебя?! Ты все перепутала, дорогая. Да я видеть тебя не могу!
— Тогда отпусти меня!
Он вздохнул и с отвращением посмотрел на нее.
— Мне уже надоел этот разговор. Решай, Огаста. Что ты будешь делать?
Гасси показалось, что внутри ее образовалась огромная бездна, куда канули все ее надежды. Бесполезно продолжать врать себе. Она боится уйти от Ричарда, боится последствий своей любви к Тони. Но на этот раз у нее было, за что цепляться.
— А как же мой ребенок? — прошептала она.
— Разумеется, ты сделаешь аборт.
— Нет. Если я останусь, я рожу ребенка, и ты примешь его как своего. Вот мои условия, Ричард.
Он молча смотрел на нее, словно пытаясь оценить, как далеко она пойдет, — и наконец кивнул.
— Хорошо. Но ты должна обещать мне, что немедленно прекратишь свой роман. И если я когда-нибудь узнаю, что ты снова была мне неверна, я уничтожу не только тебя, но и ребенка. Я добьюсь, чтобы тебя признали плохой матерью, и ты никогда не увидишь своего драгоценного младенца.
— Не надо мне угрожать, — тихо сказала Гасси. — Что бы ты ни думал, я не потаскушка. Я люблю Тони. Другого никого не будет.
— Тогда мы договорились. Завтра я перенесу свои вещи в одну из спален, а сейчас поеду в клуб и переночую там.
Гасси обрадовалась, что больше не придется спать с ним водной постели, но эта маленькая радость тут же исчезла перед разрушающим ощущением потери. Она только что приговорила себя к жизни без Тони, к одиночеству до гробовой доски. Даже ребенок не сможет полностью заполнить пустоту в ее сердце…
Гасси остановила машину на парковке у мотеля и положила голову на руль, борясь со слезами. Сегодня она в последний раз увидит Тони, последний раз почувствует себя женщиной, которую любят. Сегодня день траура.
Даже дождь, стекающий по лобовому стеклу, был таким же унылым, как ее настроение. Все утро небо было затянуто огромными пузатыми тучами; полумрак, который они создавали, казался чем-то вроде дурного предзнаменования. Гасси сидела в машине и думала, хватит ли у нее сил уйти от Тони.
После нескольких дней сомнений она решила ничего не говорить ему о беременности. Он никогда ее не отпустит, если хотя бы заподозрит, что она носит его ребенка. Ее мучила вина — ведь она обманывала Тони, лишала его возможности полюбить собственного ребенка. Гасси знала, что это преступление будет терзать ее до конца дней. Но разве у нее был выбор?..
Гасси вышла из машины и быстро прошла мимо старой гостиницы к домику, который, как она считала, принадлежал им. Тони открыл дверь в ту же секунду, как она постучала, и обнял ее.
— Господи, как же я соскучился, — пробормотал он. — Мне показалось, я целую вечность тебя не видел.
Гасси была слишком расстроена, чтобы говорить. Она прижалась лицом к его груди, запоминая аромат его кожи, зная, что эти воспоминания будут поддерживать ее во время долгих бессонных ночей.
— Что такое, сага? — спросил он. — Почему ты дрожишь?
До этого момента Гасси надеялась, что ей удастся в последний раз заняться с ним любовью. Теперь она поняла, что придется сразу сказать правду.
— Кое-что случилось, — сказала она. — Нам надо поговорить.
Они вошли в комнату, Гасси сняла пальто и села на край кровати, бездумно проводя пальцами по знакомому желтому рисунку покрывала.
— Так что ты хотела мне сказать?
— Ричард знает про нас. Тони резко выдохнул воздух.
— Прости, сага, наверное, для тебя это было ужасно, но, возможно, оно и к лучшему. Мы теперь сможем устроить свою жизнь.
— Нет… ты не понимаешь. Мы не сможем больше видеться. Он мне угрожал. У меня… нет выбора.
Темные глаза Тони сверкнули гневом.
— Негодяй! Я убью его за то, что он угрожал тебе! — Он сел рядом с ней на кровать и взял ее за руку. — Забудь про все угрозы. Я не позволю ему тебя обидеть.
Гасси покачала головой:
— Ты ничего не сможешь сделать. Если я с ним разведусь, он меня уничтожит, настроит против меня моих родителей… Мне придется остаться с ним.
Тони не сводил с нее глаз. Она с ужасом видела, как в его глазах отражается осознание происходящего и как все его лицо перекашивается от такого яростного гнева, что у нее сердце замерло.
— Что ты такое говоришь, черт возьми? — закричал он. — Я думал, ты меня любишь. Я думал, ты хочешь выйти за меня замуж.
— Я и в самом деле тебя люблю! — воскликнула она. Он взглянул на нее с отвращением:
— Да ты просто не знаешь, что это такое.
Гасси вздрогнула, когда он отдернул руку и вскочил на ноги. Лицо, которое она так любила, было искажено болью и яростью. Тони считал, что она предала его. Все оказалось куда хуже, чем она себе представляла, значительно хуже.
— Я должен был догадаться, — с горечью сказал он. — Ты все та же избалованная девчонка, какой была десять лет назад. Каким же надо было быть идиотом, чтобы поверить, что ты стала женщиной! Мне жаль тебя, Гасси. Ты всего лишь пустая скорлупа.
Бросив на нее последний презрительный взгляд, он схватил плащ и пошел к двери.
— Тони, подожди! — крикнула она, но он не остановился, оставив ее с разбитым вдребезги сердцем, наедине с воспоминаниями.
23
Ретта с ужасом смотрела, как Хелен споткнулась о толстый кабель, не смогла удержать равновесия и упала на пол. В следующую секунду на площадку выскочил Джек Голден, яростно размахивая руками.
— Ну, все! — завопил он. — Уберите ее на хрен отсюда! Она слишком пьяна, чтобы работать, черт побери.
Ретта пробралась сквозь путаницу оборудования и опустилась на колени рядом с Хелен.
— Хелен, что с тобой? Детка, взгляни на меня!
Хелен медленно открыла затуманенные, налитые кровью глаза. От нес сильно пахло алкоголем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40