— Они нас возненавидят.
— Только потому, что наша банда убийц состоит исключительно из женщин, — горько сказала Анни. — Мужчины-то убивают людей постоянно.
Пэтти выпрямилась.
— О'кей, но ведь мы убили нескольких человек потому, что они пытались убить нас! Это была самооборона! Сейчас нам следует думать о том, как выжить, а не о том, что будут шептать о нас за чашкой кофе на вечерах в Питтсбурге!
— От нас это больше не зависит, — сказала Сюзи. — Что же еще мы можем делать? Мы же не можем достать из воздуха еду или воду!
— А что делают моряки, когда тонет их корабль? — спросила Кэри.
— По крайней мере, мы в лодке, а не висим, прицепившись к обломку доски, — сказала Анни.
— Иногда моряки неделями держатся в спасательных шлюпках.
— Ну, и как же это у них получается? — спросила Кэри.
— Ты же не хочешь об этом узнать, — сказала Пэтти.
— Не глупи, конечно, мы хотим знать.
— Каннибализм, — сказала Пэтти.
— Ради Бога, будь серьезней, — раздраженно сказала Кэри.
Пэтти заговорила быстрее обычного.
— Морякам всегда приходилось делать это. На море это все еще разрешается. Очевидно, к этой мысли можно быстро привыкнуть. Маленького юнгу всегда съедают первым — даже если им приходится убивать его, — и большой, рослый первый помощник остается и в живых последним.
— Но ты же не серьезно? — спросила Кэри, хотя сама ни на мгновение в этом не сомневалась.
— Откуда тебе все это известно? — спросила Сюзи.
— Чарли мне рассказывал, — сказала Пэтти. — Несколько лет назад у «Нэксуса» были проблемы с партией разведчиков в одной из пустынь Австралии… Пустыня Гибсона, кажется… Семь парней из «Нэксуса» потерялись в пустыне, а назад вышли только двое.
— Я помню, — подтвердила Сюзи. Пэтти сказала:
— Но ты не знаешь, что спасательный отряд нашел пять трупов, закопанных в песке, остались только головы, руки и ноги — те части тела, что покрыты кожей. — Несмотря на удушающую жару, Пэтти содрогнулась в темноте. — Чарли пришлось замять это дело. В один из уикендов ему надо было прочитать массу материалов по юриспруденции. Там была книга про британских моряков, которые выжили благодаря каннибализму. Это заинтересовало Чарли. Он мне кое-что читал вслух. В то время мне казалось, что все это просто отвратительно.
— Мне это и теперь кажется отвратительным, сказала Кэри. — И я не верю, что это законно. Ты неправильно поняла, что говорил Чарли.
— Конечно, каннибализм законен, — настаивала Пэтти. — И не только на море, как говорил Чарли.
— Да, — согласилась Сильвана. — Солдаты Наполеона ели друг друга при отступлении от Москвы в 1812 году, и ходили слухи, что в 1942 году в Сталинграде было что-то такое.
— Или случаи, когда голодали экспедиции полярников, — добавила Пэтти.
— Старатели занимались тем же на Западе, — сказала Кэри. — Во времена Золотой лихорадки один тип по прозвищу Колорадский Людоед сожрал пятерых своих друзей во время бурана.
Сюзи зевнула.
— Надеюсь, что потом у него были проблемы с пищеварением.
— Это верно! — сказала Анни. — А помните ранних поселенцев, что были занесены снегом в проходе Доннера и всю зиму были вынуждены есть своих покойников?
— Сюзи, сядь нормально! — сказала Кэри. — Не спи, а не то я тебя ущипну. — Мы должны спать только днем, а то эта жара совсем нас достанет. Сильвана сказала:
— Помните, как в Андах разбился самолет с Южноамериканской сборной по футболу? Чтобы спасти себе жизнь, те, кто остался в живых, питались трупами своих друзей.
Анни кивнула.
— Им дали причаститься, как только спасли.
— Да и что такого страшного в том, что тебя съедят, раз уж ты все равно мертва? — спокойно спросила Пэтти.
— Но из нас же никто не умер, — сказала Сюзи. — Так чего же мы говорим о людоедстве? — И она снова зевнула.
СУББОТА, 16 МАРТА 1985 ГОДА
Солнце приподнялось над черным горизонтом, бросая слабый свет на белую скорлупку, качающуюся на темной воде, вокруг которой продолжали кружить двадцатифутовые акулы.
Анни осторожно поднялась, чувствуя, что после третьей проведенной в море ночи тело еще больше занемело. Сюзи громко разговаривала во сне, хрипло выдыхая бессвязные слова. Перед тем как уснуть, женщины сняли свои капюшоны, но, может, им не следовало этого делать, подумала Анни — тогда они бы не проснулись на рассвете.
Анни уставилась на сверкающую воду. У них оставалось два контейнера с водой, по пинте каждый, и немного сушеной рыбы. Где они находились — они не имели ни малейшего понятия. Они заблудились в море. Она подумала о бесконечных часах, ожидавших их, об удушающей жаре, о выматывающей влажности, когда становится трудно дышать, словно находишься в парной.
Весь день они промучились под неистовым сиянием.
На закате солнца страдания эти приобрели новый оттенок.
Желтая луна заливала воду ровным светом, и та блестела, как черное масло, простираясь к бесконечному горизонту, куда бы они не посмотрели. Единственным раздававшимся звуком было тихое журчание воды под килем и негромкие всплески — когда одна из акул разворачивалась.
— Я этого больше не вынесу, — простонала Сильвана,
— Еще совсем немного, — настаивала Анни. — Теперь-то мы уж точно миновали южную оконечность острова Пауи. Должно быть, за три дня мы покрыли, скажем, миль тридцать.
Сонно пошевеливая веслом, Пэтти сказала:
— Нам надо чем-то заняться, а не то мы просто отклю чимся. Нам следует думать о том, что мы будем делать, если… О'кей, Анни, когда мы вернемся назад.
Свернувшись клубочком на дне лодки, Кэри сказала:
— Мы отомстим. Мы добьемся того, чтобы этот ублюдок Раки получил по заслугам за все содеянное.
— Но у нас же нет доказательств, — сказала Сильвана. — Будет наше слово против его, вот и все.
— Им придется выслушать рассказы жен пяти руководителей «Нэксуса» — и все будут рассказывать одно и то же, — сказала Пэтти.
Сюзи сказала:
— Средства массовой информации сделают за нас всю работу. Только подождите, пока я не встану перед всеми этими микрофонами — Эй-Би-Си, Си-Би-Эс, Эн-Би-Си…
Но Сильвану было не убедить.
— Даже если узнает весь мир, разницы от этого не будет никакой. Может, и будут какие-нибудь политические дискуссии, но на Пауи ничего не изменится. Ведь сюда впутан и бизнес… Для «Нэксуса» мы только будем ненужной помехой. В любом случае, «Нэксус» не сможет больше вести дело на Пауи.
— К черту «Нэксус», — сказала Кэри.
— Может быть, «Нэксус» уже знает, что произошло, — сказала Сюзи с надеждой. В глубине сердца она была убеждена, что Бретту удалось бежать, но ей не хотелось говорить об этом другим женщинам, которые видели, как были зверски убиты их мужья. Сюзи лелеяла эту надежду в сердце. Она извинится перед Бреттом, и все пойдет по-новому. Она даже родит ему детей. Наверное, из таких положительных, надежных и занудных мужей и получаются самые лучшие отцы…
— Если бы только «Нэксус» знал, что произошло, к этому времени они бы уже нашли нас, — сказала Пэтти.
Все замолчали, и каждая припоминала, как реален ужас их положения.
Еды у них совсем не было, и оставалась только пинта воды. Этого хватит еще на один день.
Пэтти хрипло проговорила:
— Сегодня мы помрем. Все. Я это чувствую. Когда мы будем спать, лодка перевернется. Сюзи начала плакать.
— Мне до этого дела нет, — прохныкала она. — Я и хочу умереть. Я больше не могу терпеть эту жажду. До наступления утра мы все умрем от жажды.
Кэри слишком вымоталась, чтобы плакать, но сейчас она думала о том, что больше не сможет терпеть боль в ногах. Глубокие язвы, образовавшиеся еще в джунглях, теперь были не только страшно болезненными, от них еще и шел отвратительный запах.
Сильвана сказала:
— Теперь все кажется нереальным. Луна ненастоящая и солнце ненастоящее. Это как кошмар. И никто из вас не настоящий. Откуда я знаю, что эти акулы тоже настоящие? — И она тоже принялась всхлипывать.
Несмотря на все свои старания, вскоре после полуночи все женщины уснули — все, кроме Анни, которая осталась на вахте у руля. Но что толку было в этой вахте? Анни щипала себе руки, чтобы не заснуть, и чувствовала то же страшное отчаяние, что и остальные женщины. Вдруг она поняла, что им не выжить.
При тусклом свете звезд Анни увидела чей-то темный силуэт — кто-то шевелился на дне лодки, но, хотя ялик и был крохотным, она не могла рассмотреть, кто же это был.
Анни услышала звук, который ни с чем нельзя было спутать — кто-то пил, лакая воду, как собака.
Кто-то крадет воду из последнего контейнера с водой!
Анни закричала:
— Прекрати! И она растолкала Пэтти, которая спала у ее ног.
Пэтти села.
— Пойди проверь контейнер с водой, Пэтти, и принеси его из рундучка мне, — сказала Анни.
Не говоря ни слова, Пэтти поползла вперед.
Анни подумала: «Она слишком долго ищет его. Почему?»
И снова Анни услышала, как кто-то лакает воду.
— Пэтти! — закричала она.
Пэтти приползла назад, пробираясь по спящим телам, и вручила Анни контейнер с водой. Она сказала:
— Ради Бога, забери его, Анни. Я сама себе не верю, когда он у меня в руках.
— Я же слышала, как ты пьешь! — резко сказала Анни и потрясла контейнер. Ей показалось, что он стал немного легче.
— Нет, не пила! — резко ответила Пэтти. — Но позволь спросить, а тебе самой он зачем понадобился?
— Я отвечаю за воду, — огрызнулась Анни. Внезапно ей показалось, что двух недель ответственной должности вполне хватит. Она сказала: — Послушай, мне уже осточертело руководить. Может, теперь твоя очередь? Увидишь, каково это?
— Ой, заткнись. И не буди меня больше! — Пэтти опустилась на дно лодки, облизывая сухие, потрескавшиеся губы сухим языком. В горле ее, казалось, была наждачная бумага, а последний раз она пила на заходе солнца.
Анни почувствовала, как решительность постепенно покидает ее. Какая разница? Ведь никто не узнает! Она это заслужила, ведь верно? Это ведь она была на вахте, пока они тут все спали. В голове Анни зазвучал дружеский, успокаивающий голос, который соглашался с ней. Анни немного приободрилась, чувствуя ясность в голове, словно какая-то невидимая сила мягко убаюкивала ее совесть, отпуская ей все грехи.
Анни осторожно опустила весло. Затем она обеими руками прижала к груди бамбуковый контейнер с водой. Тихотихо она сняла с контейнера крышку и поднесла сосуд к губам. Всего один глоток…
Она не могла остановиться. Остановившись, чтобы перевести дыхание, она поняла, что натворила.
Она снова поднесла контейнер к горящим губам. Она скажет, что он был полон только наполовину.
Вдруг Анни вскинула голову.
Кто-то еще не спал. Кто-то шевелился.
Значит, этот кто-то может увидеть на фоне черного неба силуэт Анни, пьющей воду из сосуда.
Анни подождала. И опять она услышала, как кто-то, лакая, пьет воду.
Но ведь единственный контейнер с водой был у Анни… Так, значит, кто-то пьет морскую воду из черпака.
— Да проснитесь же, все! — Анни заткнула сосуд с водой и грубо толкнула Пэтти.
Раздался стон, а затем сонный голос:
— Ну, что еще такое!
— Пойди и проверь, Пэтти! Кто-то пьет забортную воду, — прохрипела Анни. — Останови ее! Быстрее!
Пэтти двинулась к следующей фигуре, лежавшей калачиком на дне ялика. Когда палец Пэтти дотронулся до щеки, голова отвернулась, но Пэтти успела ощупать мокрые губы.
Пэтти быстро потрясла ее за плечо. Она закричала:
— Сюзи! Вставай! Прекрати!
Сжавшись, как младенец во чреве матери, Сюзи не желала реагировать. Она притворилась спящей, даже когда Пэтти ударила ее.
Пэтти пробралась назад к Анни.
— Это Сюзи.
Анна была потрясена.
— Но она же знает, как опасно пить морскую воду. Пэтти пожала плечами.
Теперь уже обе женщины услышали, как Сюзи, лакая, пьет воду.
Пэтти заорала:
— Да опусти же ты этот черпак, Сюзи! Тихий голос жалобно ответил им:
— Я не могу остановиться, девочки. В темноте Пэтти поползла вперед и попыталась вырвать черпак из рук Сюзи. Та начала бороться. Пэтти закричала:
— Кэри! Сюзи пьет морскую воду! И мне кажется, что Анни крадет нашу воду! Да проснись же!
+Кэри быстро выпрямилась.
Лодка раскачивалась. Анни и Сюзи плакали.
Кэри заорала:
— Отдай его мне, Анни! Или я выброшу тебя за борт! Плача и чувствуя свою вину, но послушно, как ребенок, пойманный с рукой в вазочке с печеньем, Анни отдала сосуд с водой.
Кэри схватила ротанговую бечевку, она обматывала ее вокруг сосуда в несколько рядов, затем крепко завязала узел. Она сказала;
— Никто не сможет открыть сосуд так, чтобы этого не увидели остальные. Анни, сучка, завтра не получишь воды.
Анни плакала от смертельного унижения. Она подумала о пожилых воровках, которые таскают вещи из магазинов, а потом говорят в суде:
— Не знаю, что на меня нашло. — Теперь Анни знала, что они чувствовали.
Ей было страшно стыдно за свое поведение.
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 17 МАРТА 1985 ГОДА
Кончилась их четвертая ночь в ялике, и кроваво-красное солнце медленно поднялось над черным морем.
В маленькой лодке все уже проснулись. Никто не разговаривал с Анни. Кэри все еще пыталась выяснить, сколько морской воды Сюзи выпила, но та только бормотала что-то бессвязное.
Прошлой ночью терпимость и дружелюбие покинули их. Виной этому была вода, выпитая Анни. Теперь в запавших, тусклых глазах женщин ясно светилось недоверие.
Измученные жаждой и открытыми болезненными язвами, вынужденные быть все в одном и том же месте, так что невозможно было даже пошевелиться, чтобы лодка не стала раскачиваться, дрейфуя в открытом море под палящими лучами солнца, женщины впервые заглянули в лицо медленной, мучительной смерти от жажды и истощения, или относительного быстрого конца, хотя он и казался им более отвратительным, — если акула перевернет лодку.
Они сидели молча, слушая, как ялик разрезает блестящую воду.
Пэтти проговорила:
— Ради Бога, Кэри, не стучи по краю лодки, ты меня с ума сведешь.
Кэри не услышала ее слов. Она безразлично наблюдала за Сюзи, которая стонала, лежа на дне лодки. Они были обречены выслушивать ее односложное монотонное бормотание.
— …Должно быть, она сама этого хотела. Нет, нет, нет!.. Если ей это не нравится, она всегда может убраться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92